- Но мы же… – впервые с момента произнесения пророчества, подал голос Ланселот и тут же замер на полуслове, наткнувшись на кинжальный взгляд поблёкших, когда-то таких же зелёных, как и у него глаз.
- Вы же!!! – презрительно передразнила его колдунья. – А ведь я предупреждала! Я предупреждала вас, чтобы вы были осторожны в своих пожеланиях перед Изначальной! Но вы меня не послушали…
- Так ты обо всём знала заранее? – голос уже взявшего себя в руки Игностуса был холоден и спокоен.
- Нет. Но я знаю, какую цену может запросить магия. Я ведь тоже когда-то попала в ту же ловушку. Мне мало было красоты, ума и магической силы. Я возжаждала полной власти над желаниями мужчин, что управляли этим миром. И я её получила… Полвека жизни почти богини и… триста лет – прислужницы Оракула. А в промежутке… О да! В промежутке, за тот месяц после моего исчезновения, что я ещё скрывалась в мире людей, я убедилась насколько же эфемерной была моя власть. Меня забыли, как только я исчезла из королевского дворца!
- Но твои дети и потомки твоих детей управляли странами! Это – не честно! – Гриффиндор шагнул к сгорбленной седой женщине, одетой в когда-то прекрасное парчовое платье, состарившееся, как и его хозяйка, и теперь висевшее на ней, словно на вешалке. – Почему должны были умереть мои маленькие дочери?! Почему при родах погибла Мораг и мой сын родился мёртвым?!
- Каждому – своё! Вы были тогда молоды и не задумывались над тем, что обещаете Изначальной.
- Но мы же обговаривали, что магия не может причинить зло нашим близким.
- Близким?! Не смешите меня, мессиры маги! Ланс, твои жёны были для тебя лишь способом продолжить род, а на дочерей ты не обращал внимания! Из всех людей, единственными, кого можно назвать близкими тебе, были только твой друг – Игностус и племянник Годрик. Так они живы-здоровы. То же касается и тебя Магистр. Вы знали, на что шли. Магу-полукровке, незаконнорожденному сыну лорда Певерела, будь он хоть силён от рождения, как сам Мерлин, никогда бы не удалось пройти обучение у лучших магов Франции, Британии и Нормандии и стать первым чародеем королевства, а седьмому сыну нищего пьяницы лорда Гриффиндора – возродить в полном блеске свой опороченный род и стать правой рукой короля…
- Но Изначальная не добавляла нам магической силы!!!
- Правильно. Она лишь предоставила вам весьма удачное стечение обстоятельств, которым вы, надо отдать вам должное, чрезвычайно умно воспользовались. Но вмешательство древних сил было, и теперь вы платите за него. Смиритесь.
- Таково объяснение Оракула? – Певерел холодно и с долей ледяной насмешки смотрел на старую колдунью. Те, кто хорошо знал его, сейчас постарались бы скрыться от взгляда этих глаз куда подальше, в таком состоянии маг был смертельно опасен.
- Да.
- А кто докажет, что это действительно показал тебе Оракул, а не является бредом твоего злобного, свихнувшегося разума?
- Не веришь мне? Можешь заглянуть в колодец сам… Только, будь добр, не свались в него с перепугу, – ведьма одарила Игностуса злобным взглядом и с издевательским полупоклоном уступила место возле выщербленного временем нескольких тысяч лет, края древнего Оракула.
Но Певерел был слишком раздосадован неприятными известиями, не внял этому своеобразному предупреждению и шагнул к краю.
- Игностус! Нет!
- Погоди, Ланс! Я хочу убедиться, что она не врёт!
- Успокойтесь, сиятельный ЛОРД Гриффиндор, никакой… физической опасности вашему другу не угрожает.
- Оракул может свести с ума.
- Может. Если слишком долго глядеть в него, но мы ведь с вами не позволим ему задержаться у колодца надолго, – колдунья перевела взгляд на уже не слышавшего их разговор Магистра и пробормотала себе под нос так, чтобы Ланселот её не услышал, – сойти с ума он не успеет, но вот выбор… Выбор ему придётся сделать и что-то подсказывает мне, что он ошибётся. Проклятая гордыня всё ещё владеет его душой.
Оттаскивать Певерела от колодца силой не пришлось – через четверть часа он, нетвёрдой походкой, отошёл от него сам. Бледный и неразговорчивый Игностус, не прощаясь, вышел из древнего, практически разрушенного и заросшего лесом святилища и, не слова не говоря, направился к границе зачарованной территории, за которой они с другом оставили лошадей и сопровождавших их воинов-магов. Войти в святилище могли очень немногие волшебники и охрана, чувствовавшая всю потенциальную опасность этого места, ждала своих предводителей в полной боевой готовности. Гриффиндор догнал друга, когда тот уже вскочил в седло, но, видя его почти безжизненный, устремлённый в себя взгляд, не решился задавать вопросы. А перед глазами самого сильного чародея Британии всё ещё проносились картины видений, навеянные Оракулом и в них было совсем не то, что ожидал увидеть Игностус. Там не было ни намёка на то, прервётся ли его род, или нет, хотя Мелюзина и утверждала это с полной уверенностью. Зато он видел, схватившихся за палочки и готовых проклясть друг друга… его лучших учеников, почти сыновей – Годрика и Салазара. И столько ненависти и горечи было во взглядах этих двух повзрослевших мужчин, что Магистр, знавший насколько они любят друг друга, невольно содрогался от предчувствия неминуемой беды. Даже он, никого никогда не любивший в этой жизни, видя развитие отношений своих лучших учеников, поверил когда-то, что любовь существует на свете и вот теперь… Певерелу не хотелось верить видениям, навеянным Оракулом, но память о них словно яд проникла в его душу и затаилась там до поры до времени. Но лучшему другу он так ничего и не рассказал, отделавшись лишь сухим обещанием:
- Я не смирюсь. Посмотрим ещё… кто кого. Наш с тобой старый приятель – лорд Райвенкло, предлагал мне брак со своей племянницей – Бланкой. Она – молодая вдова – чистокровная колдунья, уже имеющая сына от первого брака и доказавшая свою плодовитость. Мы ещё поборемся!
- Ты, как хочешь, а я – умываю руки. Старая ведьма в чём-то права. Хватит с меня этих браков. У меня есть Годрик и они с Салазаром подарят мне кучу наследников.
- С Салазаром. Да… Возможно… – в памяти Певерела вновь возникли картины увиденного, и он с трудом отогнал мрачные мысли.
Ланселот неправильно истолковав его мрачность, хлопнул друга по плечу и, протянув кубок с элем, грубовато утешил:
- Не волнуйся. Святоши, оказавшись без добычи, повернули на того, кто их создал и теперь старому козлу Марволо Слизерину приходится не сладко. Скоро он прибежит искать союза с нами, вот увидишь. И тогда ему не удастся больше делать вид, что он не слышал нашего брачного предложения его младшему сыну. Ведь Зара-то он так из рода и не изгнал. После того, как ты, со всеми своими людьми перебрался в Шотландию, у английского короля появился новый придворный маг, и он отнюдь не благоволит проклятому нормандцу.
- Слыхал, слыхал. И что этот Септимиус Малфой из себя представляет?
- Сильный маг и себе на уме. Скользкий, что твоя гадюка. Все мы не без греха и иногда… меняем своих сюзеренов, но… у этого, по-моему, вообще отсутствует понятие о верности. Кстати, король пожаловал ему твои бывшие земли и титул лорда.
- Так быстро? За полгода службы.
- Ты его не видел.
- Что, он настолько хорош в магических искусствах?
- Он настолько хорош… и в магии неплох, но красота перевешивает.
- А-а-а, понятно, – Игностус впервые за день улыбнулся. Удалось ему это с трудом. Казалось, мышцы вообще разучились делать что-то подобное. Про своего преемника, гордо именовавшего себя потомком древнего римского рода он, благодаря своим осведомителям, знал даже побольше Гриффиндора, но меткие и хлёсткие комментарии друга всегда были удивительно точны и отражали самую суть человека. Малфой был именно таким, как и рассказывал Ланс. За спиной тридцатилетнего красавца-блондина, осталась сотня-другая голов, по которым он прошёл, с десяток разрушенных предательством семейных гнёзд, пара-тройка дюжин трупов и неизвестное количество чужих постелей. В общем, это был опасный противник, но достаточно сообразительный, чтобы не соваться под горячую руку к волшебнику, превосходящему его силой, опытом и влиянием в мире магов. Пока тот был достаточно силён, разумеется.
Два молодых человека, одетых в плотные костюмы из драконьей кожи и с волшебными палочками наперевес, преодолели последний участок заросшего подлеском берега озера и выбрались на открытую местность.
- Надеюсь, нам недолго осталось искать. Сейчас почти пять часов пополудни, через 3 – 4 часа начнёт темнеть. В этом лесу водятся довольно опасные твари. Не хотелось бы столкнуться с ними ночью, – высокий, атлетически сложенный мужчина, из-под плотно прикрывавшего голову кожаного капюшона которого выбивались пряди пшенично-золотистых волос, прищурившись, оглядел окрестности и задумчиво потёр подбородок. – Да-а, здесь действительно где-то поблизости есть источник древней магической силы. Я ощущаю её присутствие с каждым шагом всё сильнее.
Его худощавый изящный спутник, тонкие черты более смуглого лица которого были напряжены, а чёрные глаза обшаривали каждый фут окружающего пространства так, словно там мог скрываться, как минимум, прайд мантикор-людоедов, кивнул, соглашаясь с лучшим другом и любовником:
- Ты прав, Рик. Местные недаром избегают этого леса. Думаю и слухи, что где-то здесь когда-то был волшебный замок древних колдунов – правда. Вот только… – черноволосый маг замер на полуслове, вглядываясь во что-то за спиной своего спутника.
- Что? – Рик, развернулся, пытаясь определить, что же так заинтересовало любимого.
- Смотри!!! Там, за озером, на скалах!
- Мордредовы яйца и сомнительная невинность Морганы!!! Будь я проклят, если это не…
- Фундамент и часть стены. Возможно, сохранились даже подземелья.
- Это было бы истинной удачей. Восстанавливать замок легче, чем строить заново, – Годрик шагнул было в сторону развалин, но Салазар остановил его.
- Там могут быть древние ловушки и проклятия.
- Я и не собираюсь лезть туда сегодня. Просто, разглядеть, насколько он был велик.
- Думаю, достаточно… для наших целей, – двадцатилетний мастер-зельевар, за последние годы, так же как и его друг, ставший одним из сильнейших и известнейших магов острова, устало откинулся на грудь партнёра. – Вот только Учителя ещё бы убедить в нашей правоте, а то… своими силами мы будем отстраивать школу до возраста Мафусаила.
- Не бойся, он просто упрямится. Ты же его знаешь. Магистр Певерел не любит перемен.
Они обсуждали этот вопрос уже не раз и не два. Идея создать хорошо защищённую магическую школу для всех детей-магов пришла в голову неугомонной парочке ещё до отъезда в Шотландию, но тогда наставник даже не захотел слушать, назвав их предложение «бредом сивой кобылы». Магистра устраивал его стиль жизни, и взваливать на себя глобальные заботы о воспитании юного поколения всего магического сообщества Англии и Шотландии он не хотел. По большому счёту Игностусу Певерелу было на него плевать. Ученики, слава, деньги, земли – всем этим в достатке обладал самый сильный маг столетия и лишние заботы ему были ни к чему. У Годрика с Салазаром ушло четыре года на то, чтобы хотя бы заставить его выслушать их предложения. Возможно, что его новоявленной сговорчивости они были обязаны своей славе и известности, необычной для столь молодых волшебников. Новое поместье, которое пожаловал их учителю Шотландский король, было обширным и богатым. Оно называлось Хогсмид и располагалось неподалёку от древней крепости, по слухам, построенной ещё предками друидов. У друзей ушло несколько месяцев, чтобы, не привлекая внимания посторонних, пробраться через Запретный лес, нашпигованный ловушками, как гусь яблоками. И вот теперь они с восхищением взирали на развалины величественного сооружения, словно растущие из скал над озером. Особого зла в окружавшей разрушенную крепость ауре не ощущалось. Скорее в ней присутствовала неопределённость и растерянность. Видимо бывшие хозяева погибли слишком быстро и не перенастроили Защиту места на противостояние какой-то конкретной враждебной силе. Если бы дело обстояло иначе… вряд ли Рику и Салазару удалось бы даже подойти к озеру. Древние колдуны, по слухам, обладали огромным могуществом. А раз со стороны местного магического источника не надо было ожидать открытых враждебных воздействий, у восходящих звёзд магического мира, были все шансы, подчинить эту силу себе. Дело оставалось за малым… Сподвигнуть не склонного к альтруизму и благотворительности великого мага на эту авантюру. Дело почти безнадёжное… для кого-то другого, но боевой парочке было не впервой проворачивать подобное. Магистр Певерел ещё не знал, что войдёт в Историю Магии, как Наставник самих Основателей Школы Чародейства и Волшебства, и первый директор этого учебного заведения, но судьба уже решила этот вопрос за него. Хотел он этого, или не хотел, а подобная слава ему была уже обеспечена.
- Всё!!! – Годрик без сил рухнул на расстеленный плащ рядом с Заром. – Я снял последнюю ловушку. А как дела у тебя?
- Замечательно. Здешний магический источник, если и был когда-то исчерпан – восстановился полностью. И он силён, очень силён. Гораздо мощнее, чем мы с тобой предполагали изначально. А ещё он универсален, может подпитывать как Светлую, так и Тёмную магию, – Салазар оседлал бёдра развалившегося на плаще Рика и, приникнув к нему всем телом, положил подбородок на сложенные руки, с улыбкой вглядывался в усталое лицо любимого человека.
- Тёмная магия… брр… Знаешь ты, чем испортить настроение. Вот что за радость ты в ней находишь? От обрядов с души воротит. Всё через боль, да через смерть. Не то что Светлая… – Гриффиндор хотел, было, обхватить любовника руками и втянуть в поцелуй. Усталость, накопившаяся за целый месяц регулярных и чуть ли не круглосуточных вылазок к развалинам, внезапно отступила, освободив место нараставшему возбуждению. Но ловкий и гибкий Зари, придавил своими коленями его руки и с насмешкой наблюдал за попытками друга вырваться. На наскоки Рика, вечно прохаживавшегося по темномагическим обрядам, он не обижался. Их шутливые перепалки стали чуть ли не ежедневным ритуалом. Конечно, мощный Годрик, если бы захотел, мог с лёгкостью скинуть мелкого агрессора, но… он никогда этого не делал и Салазар, который соскучился по их постельным играм не меньше любовника, решил немного спровоцировать того на ответные действия, невиннейшим голоском пропев:
- «Петрификус тоталус». Хмм, с чего бы начать? – казалось, нормандский маг выбирал, что бы такое сотворить с распростёртым под ним, беспомощным телом любимого. Гневный огонёк, вспыхнувший в глазах Рика, обещавший вероломному другу страшные кары, только подстёгивал его фантазию. Парень решительно рванул рубашку на широкой груди друга, открывая себе доступ к его телу, провёл языком по подрагивавшим в тщетной попытке вырваться из-под действия заклинания, мышцам и сомкнул жадные губы на напрягшемся соске. У него было впереди целых полчаса, чтобы воспроизвести всё то, что так часто виделось ему в эротических снах и что он до этого, из-за своей сдержанности, опасался добиваться в постели. Это место действовало на него раскрепощающе. Правда, того времени, на которое он рассчитывал, у него не оказалось, доведённый почти до пика возбуждения Годрик смог побороть заклинание за пятнадцать минут и… вот тогда-то Зари на своей шкуре почувствовал, что не только у него оставались нереализованные фантазии. День сменился вечером, вечер – ночью, но двое любовников так и не могли оторваться друг от друга. А пробуждавшаяся магия этого места с радостью поддерживала их, наполняя силами. Сами того не планируя, они своей любовью и страстью, подчинили себе почти разрушенный замок.
В общем, благие намерения вернуться в поместье до темноты пропали втуне. Измученные и пресыщенные, любовники уснули прямо под усыпанным звёздами летним небом и не знали, что как раз этим вечером, после многомесячной отлучки, в Хогсмид вернулся магистр Певерел, да не один, а с гостями. Теми самыми, что через много лет, сыграют свою, значимую роль в их будущей истории. Но колесо судьбы уже сделало свой поворот и вернувшихся на рассвете в поместье любовников, первой увидела гостья – десятилетняя племянница лорда Райвенкло, полукровка – Хельга Пуффендуй*. Красивый, с разметавшимися по плечам в беспорядке, сверкавшими от первых лучей солнца словно золото, волосами и блестевшими изумрудным светом глазами, не позаботившийся после любовных игр надеть рубашку Годрик, улыбнулся и подмигнул забавной, раскрывшей рот от удивления девчушке и навсегда покорил её сердце. Шедшего следом Салазара, будущая Основательница даже и не заметила, провожая зачарованным взглядом, удалявшуюся атлетическую фигуру молодого мага.