- Две недели?
Как они не могли найти Ханну за две недели?
- Это не имеет значения, Ханна. Не беспокойся о Харлоу, просто сосредоточься на своем здоровье.
Я нахмурилась в замешательстве.
- Почему…
Я переместила руки, чтобы приподняться на кровати, когда почувствовала что-то странное на безымянном пальце. Я посмотрела на свою ладонь и открыла рот от удивления.
На моем пальце было бриллиантовое обручальное кольцо.
========== Глава 2. ==========
- Мама… Я не…
У меня закончились слова, мой ум отказывался воспринимать ужасную реальность.
Они думают, что я Ханна.
- Что, милая? Что ты хочешь сказать? – спросила мама с опаской, наклонившись ко мне.
- Мама…
Я сглотнула, мои глаза блуждали по ее лицу. Она улыбалась сквозь слезы, очевидно обрадованная тем, что ее дочь очнулась. Но я знала, что эта радость предназначалась Ханне, а не мне. Как мама отреагирует, когда я скажу ей правду?
По некоторым причинам я чувствовала, что мои слова могут изменить все. Я могла сказать по ее глазам, что она будет подавлена. Я не хотела так поступать со своей матерью. Меня начали донимать разные мысли. Должна ли я промолчать и принять эту участь? Должна ли я лгать всем, включая себя? Должна ли я притворяться кем-то, о ком я не знаю почти ничего, кроме имени? Будет ли достаточно одинакового лица?
Мой разум был безучастен, не предлагая никакого ответа.
Я посмотрела в глаза своей матери и внезапно поняла: если я не смогу сказать правду, вся моя жизнь будет подчинена моей слабости и малодушию. Я просто буду жить во лжи и, таким образом, больше не причиню никому боль.
Ханна… Что, если бы она еще была жива? Что бы она сказала?
У меня сильно заболела голова, и я отвернулась, больше не в силах смотреть в полные надежды глаза моей матери.
- Это не имеет значения, дорогая, ты можешь рассказать об этом позже… сейчас тебе нужно поправляться, - успокаивающе улыбнулась она мне, с любовью поглаживая мое лицо так, как она никогда не делала раньше. – Ты даже не сказала мне, что ты помолвлена с замечательным парнем, - проворковала мама. – У нас есть о чем поговорить, и у нас впереди много работы с планированием твоей свадьбы… – умолкла она, выглядя очень взволнованной, и провела рукой по моим волосам.
Я побледнела. Моя мать была в таком восторге, что это поспособствовало моей мысли – может быть, мне действительно следует исполнить роль Ханны.
Но почему сестра еще не рассказала маме о своей помолвке? В какую запутанную игру она играла с нами?
Я покачала головой. Нет, я не могу жить во лжи Ханны. После того, как она сказала мне на яхте о том, что помолвлена, но любит другого мужчину, я не могу поставить себя на место сестры и продолжить это.
- Я не… Я не Ханна, - наконец прошептала я и нерешительно посмотрела на маму.
Ее рука прекратила движение в моих волосах. Мое сердце екнуло.
- Что? – тихо спросила мама, неверие было написано на ее лице.
Рядом с ней появился мой отец, наоборот, светясь от надежды.
- Я… – сглотнула я, ненавидя себя за то, что причинила ей боль. – Я Харлоу, мама.
Я отвела взгляд, и мама отдернула от меня руку, словно ей внезапно обожгло ладонь.
- Ты… Ты убила мою малышку?
Ее заявление было сделано шепотом, когда она уставилась на меня, и я нахмурилась в замешательстве. Ханна была мертва? Кто так решил? Я мысленно вернулась к тому дню на море и попыталась воспроизвести события. Я убила ее? Неужели на самом деле я столкнула ее в море? Я держала ее под водой до тех пор, пока она не утонула?
- Ты сделала это! – внезапно закричала мама, выводя меня из задумчивости. – Ты убила мою дочь!
Под этой волной горя и гнева я вдруг почувствовала, что, может быть, она говорит правду. Может быть, я убила Ханну, даже не осознавая этого. Иначе почему мама так сердится на меня?
Нет, нет, она ошиблась. Я не убивала Ханну. Я вспомнила момент, когда ее маленькая рука выскользнула из моей; я вспомнила беспомощный страх потери, когда Ханна погрузилась в темноту. Я знала, что не причиняла ей боли. Я пыталась спасти свою сестру, но я была слишком слаба, чтобы удержать ее.
Вдруг рядом с мамой оказался папа, схватил ее за руку, чтобы повернуть к себе, и она вскрикнула от неожиданности. Его взгляд излучал сильный гнев.
- Заткнись, Стефани! – прошипел отец. – Ты знаешь, что это был несчастный случай! Как ты могла сказать что-то подобное своей родной дочери?
Она отступила назад и опустилась на стул, на котором сидела раньше. Ее плечи тряслись, в то время как ладони закрывали лицо. Ее длинные каштановые волосы были собраны в неряшливый узел, и мама выглядела отчаявшейся.
- Я всегда хотела сделать все правильно, - рыдала она. – Я так долго ждала, что она передумает и вернется домой. Я очень сильно скучала по ней! Я думала, что наконец получила ее обратно…
Ее слова были не новы для меня. Я слышала их раньше. Когда мама была пьяна, она всегда говорила о том, как скучает по своей красивой маленькой дочери. Я помнила те долгие ночи, когда я плакала, пока не засну, в то время как она отключалась на диване в гостиной.
Это было обычным в нашем доме на протяжении многих лет, пока мама наконец не решила поехать в реабилитационный центр. Мне тогда было семнадцать, и наши отношения были разрушены до такой степени, что не подлежали восстановлению.
Пока она находилась на реабилитации, я провела мое первое и единственное лето с отцом и Ханной.
Ханна не желала меня видеть. Я бродила по дому в одиночестве, пытаясь поговорить с ней, изображала интерес к ее хобби, чтобы мы могли вести разговор, но сестра только смеялась над моей наивностью и не обращала на меня внимания. Вскоре я начала выходить гулять одна. Я любила огромные равнины, окруженные девственной природой. Любила смотреть, как бегают лошади на пастбище. Я любила умиротворенность лугов и невозмутимость тишины.
Я часто хотела, чтобы рядом со мной была Ханна, но ей быстро надоедало почти все, что приносило мне радость. Поэтому, когда я не была на улице, я проводила много времени с персоналом на большой кухне в подвале. Я даже училась готовить у Джудс, жены камердинера, и несколько дней спустя подружилась со сводной сестрой Смита Кэролайн.
Люк тоже был там, но он просто заперся в своей комнате и проводил большую часть времени за компьютером. Иногда он выходил из дома, чтобы сделать зарисовки окружающей местности. Он ясно выразил свое желание выходить на такие прогулки в одиночку.
У меня до сих пор остались несколько его рисунков с того лета, развешанные на стене в моей комнате.
Я также помню, что Ханне было не только скучно тем летом; она была отстраненной и… странной. Исчезла милая девушка с огнем в глазах, которую я когда-то знала. По каким-то причинам она стала ожесточенной и злой.
Только один раз я видела ее без этой стены гнева и холода. Я вернулась в гостевую комнату, где жила в те месяцы, и обнаружила Ханну в слезах, рыдающую на кровати. Я спросила ее, что случилось, и умоляла ответить на мои вопросы, но когда сестра ничего не сказала, я просто неловко обняла ее, поглаживая по спине и шепча слова утешения. Ее руки обвили мою талию, а слезы пропитали футболку, но мне было все равно. В этот момент Ханна нуждалась во мне больше, чем в ком-либо другом, и я была счастлива быть с ней. Я нежно гладила сестру по блестящим каштановым волосам и ждала, когда она успокоится, надеясь, что тогда я смогу узнать, что произошло.
Ее рыдания в конце концов прекратились, и когда Ханна посмотрела на меня, в ее глазах было столько грусти, что это разбило мне сердце. Она высвободилась из моих объятий, все еще настороженно смотря на меня. Сестра выглядела так, словно хотела что-то сказать, но потом передумала.
Ее макияж превратился в темную маску. Я посмотрела на ее тело и увидела, что на Ханне было надето помятое белое платье и больше ничего. Сестра поднялась на ноги и направилась к двери. Мои глаза расширились, когда я заметила синяки на ее бедрах и запястьях.
- Ханна, что случилось? – спросила я дрожащим голосом.
Она повернулась, чтобы посмотреть на меня, ее рука была на дверной ручке.
- Тебе повезло, что ты осталась с мамой, - пробормотала Ханна, прежде чем покинуть комнату.
Она избегала меня до конца моего пребывания у отца. Я никогда не упоминала о том, откуда у нее появились синяки, и никогда не спрашивала. Сестра вела себя так, словно нашей встречи никогда не было, и снова возвела свою стену.
Через несколько дней мама выписалась из реабилитационного центра, и я вернулась домой.
Я моргнула несколько раз, чтобы избавиться от воспоминаний. Теперь Ханна пропала. Она, может быть, даже мертва, и я упустила свой шанс, чтобы спросить у нее, что же произошло в тот день. Может быть, если бы я услышала ее историю, я была бы в состоянии лучше понять ее. Может быть, я бы даже смогла помочь ей и не допустила бы, чтобы это произошло еще раз.
Может быть.
Нет, больше нет никаких «может быть». Я упустила свой шанс.
Все, что у меня теперь осталось, – это мать, которая, очевидно, не хочет меня видеть после всех этих лет, и отец, который ведет себя так, будто я это единственное, чего он всегда хотел.
- Мама… Разве ты не счастлива, что я жива? – прошептала я, мои щеки горели от вновь подступивших слез.
Я не была уверена, что оказалось больнее: потеря сестры, которую я никогда по-настоящему не знала, или мамы, которая вдруг решила отказаться от меня.
- Мне все равно, - был ее ответ.
Она посмотрела на меня, и ее взгляд был лишен любых эмоций.
- Когда я была беременна, мы ждали только ее. Мы даже не знали о твоем существовании до твоего рождения. И теперь ты ждешь, что я буду счастлива иметь только тебя?
- Мама, о чем ты говоришь?
Мой голос был слаб, и внезапно мне стало очень холодно. Мой взгляд упал на капельницу в моей руке, и я попыталась обдумать ситуацию. Мама сказала, что никогда не хотела меня? Хотя она всегда скучала по Ханне, она никогда открыто не сторонилась меня. Я всегда считала, что она тосковала по Ханне потому, что ее не было с нами, но она все еще заботилась о нас обеих в равной степени. Мое сердцебиение начало быстро ускоряться, когда я осознала, что это была неправда.
Смит почувствовал мою тревогу и повернулся к матери.
- Стефани, тебе нужно остановиться. Это не то место и время, чтобы говорить о таких вещах, - решительно сказал он.
- Нет, Смит, я должна сказать это вслух хотя бы один раз в моей жизни, - ответила она, повысив голос.
Мама встала и посмотрела прямо мне в глаза. Горе и боль были написаны на ее лице.
- Я никогда не хотела тебя. С тех пор, как ты стала частью этого мира, ты была просто ее заменой. Я любила тебя, потому что ты похожа на Ханну, - выпалила она, и я побледнела. – Ты не должна была родиться, и ты не должна была остаться в живых.
Эти слова ударили меня с огромной силой и потрясли до глубины души. Во время своих пьяных тирад мать бормотала, что любит меня потому, что я похожа на Ханну, но я винила во всем алкоголь. Сейчас решительность в ее голосе была сокрушительной.
Я знала, что мы с мамой никогда не были лучшими друзьями и не имели нормальных отношений матери и дочери, но, черт, я одна вела домашнее хозяйство. Я следила за тем, чтобы наши счета были оплачены. Я всегда инструктировала персонал. Когда мама была пьяной, я заменяла ее на мероприятиях, на которых ее присутствие было необходимо. Я посещала благотворительные вечеринки и общественные пикники. Я разговаривала с ее потенциальными клиентами и спонсорами. Я прикрывала ее спину, в то время как она использовала бокал со спиртным как оружие против своих демонов.
Я не заслуживала, чтобы она от меня отказалась.
В этот момент я чувствовала себя настолько слабой и одинокой, что не могла составить связное предложение. Слова мамы буквально душили меня.
- Хорошо, мне надоело слушать это дерьмо, - рявкнул на нее Смит. – Мы не нуждаемся в твоем спектакле, Стефани. У нас есть более важные вещи для обсуждения.
Он наклонился, чтобы поцеловать меня в лоб, вытирая мои слезы. Исходя от него, этот поступок был довольно странным. Если мама всегда была отстраненной, то мой отец просто вечно отсутствовал.
- Я думаю, мы должны быть благодарны, что по крайней мере одна из наших дочерей осталась жива.
Мама открыла было рот, чтобы что-то сказать, но Смит толкнул ее обратно на место и оборвал.
- Я слишком долго выслушивал твои истеричные тирады, моя дорогая, - вскипел он. – Ты никогда не знала Ханну – да хранит ее Бог, где бы она ни была сейчас, - как ее знал я, и я не собираюсь портить твои воспоминания о ней правдой.
У этих слов был двойной смысл, и я вспомнила ссоры между ними, свидетелем которых была все лето, что жила с отцом.
Он был прав. Мама совершенно не знала Ханну. Она не знала, что Ханна выходит замуж за мужчину, только чтобы быть ближе к его брату. Она не знала, какой эгоистичной часто была Ханна.
- Мне все равно, если она олицетворяла собой зло, она моя дочь! – прошипела мама. – Она может быть мертва в этот момент, и рядом со мной никого нет!
- Харлоу и Люк все еще живы! – закричал папа в ответ, держа меня за руку; его тело было напряжено, лицо покраснело от гнева.
Мама посмотрела на меня, немного наклонив голову в сторону, и ее губы начали дрожать. Она уже смотрела на меня так раньше, но теперь я знала, что она видела вместо меня Ханну.
- Люк… – фыркнула она. – Он так похож на тебя, Смит, его никогда нет рядом, когда он нужен. А Харлоу… Ты ходишь с осуждающим взглядом, ведя себя так, словно ты знаешь все об этом мире… Я хочу назад мою Ханну! Она не может быть мертва!
Мама смотрела в пол, ее лицо исказилось от боли, и она снова начала плакать.
Смит отпустил мою руку и вздохнул, признавая свое поражение. Он сделал несколько вдохов, пока снова не заговорил:
- Просто прекрати, Стефани. Ее тело не было найдено, это означает, что она все еще может быть жива. Может быть, кто-то нашел ее и может… может быть, у нее амнезия, - с надеждой сказал он. – Может быть, она просто не помнит, кто она, но если мы продолжим поиски, мы найдем ее.
- Или может быть, она умерла. Моя малышка мертва! – продолжала плакать мама.
Отец покачал головой и повернулся ко мне.
- С меня хватит. Мы уезжаем.
Мама подняла взгляд на него.
- Смит, я не могу вернуться в тот дом. Все напоминает мне о ней.
Взгляд Смита ожесточился, и он посмотрел на нее.
- Когда я сказал «мы», я имел в виду мою дочь и себя. Как только она выйдет из больницы, она уедет со мной.
- Почему? – это было первое слово из моих уст, и мама уставилась на Смита.
В комнате повисла тишина, и отец опустил взгляд. Казалось, он обдумывает свои слова, и его лицо смягчилось. Наконец он заговорил, но тон его голоса был почти… стыдливым?
- Ты нужна мне.
- Спасибо, папа, я тоже очень скучала по тебе, - медленно проговорила я.
Я слышала, как фыркнула мама, но просто проигнорировала ее.
- Нет, Харлоу.
Его глаза избегали встречи с моими, когда он пояснил, что хотел сказать.
- Ты в прямом смысле нужна мне. Мне нужно, чтобы ты заняла место Ханны.
- Что? – одновременно спросили мы с мамой.
Я нахмурилась в растерянности, когда папа подошел к большому окну и посмотрел на улицу.
Ему потребовалось несколько минут, чтобы тщательно подобрать слова.
- Послушайте, я собираюсь быть предельно честным с вами обеими. Моя компания близка к банкротству. Мы боролись за выживание на протяжении нескольких лет, - в голосе Смита граничили стыд и горе. – Я пытался спасти ее, но уже заложил все, что у меня было. Мне нужно немного времени и, прежде всего, деньги, чтобы все исправить.
- Почему ты не продашь ее? – спросила я.
- Потому что я обещал своему отцу, что не позволю этому случиться.
- Ты и твои обещания… – презрительно прошептала мама, но отец проигнорировал ее, посмотрев мне в глаза.