– Мы тебя не узнали, – немного растерянно протянул Артур. – Хорошо выглядишь сегодня.
– Благодаря вам! Если честно, я думала, что с ума сойду. Весь день рыдала и из дома не выходила, но потом взяла себя в руки. В конце концов все закончилось ведь благополучно.
– Ну да. Благополучно.
Арт спрятал под стол перебинтованную руку, а Костя нетерпеливо проговорил:
– Мы рады, что ты в порядке.
– А я рада, что вы оказались рядом. Оля, они нереально крутые.
– Вы расправились с тремя преступниками? – нерешительно поинтересовалась Оля и переступила с ноги на ногу. Плечи у нее подрагивали. – Избили их?
– Просто поговорили, – отрезал Ромал.
– И вы… вы можете так поговорить… с кем угодно?
Даня нахмурился, а Костя поднял на Олю пристальный взгляд, наконец заметив ее плотно сжатые губы и трясущиеся руки.
– В смысле?
– Да в прямом, – ответила за подругу Катя. – Олю достает бывший парень. И достает уже несколько месяцев, открытки странные шлет.
– Откуда достает? – не понял Даниил.
– Из дома, из общежития – да откуда угодно. Он вечно рядом, как псих.
– Я думала, вы бы смогли… у вас бы получилось… на место его поставить.
– Стоп-стоп, – улыбнувшись, воскликнул Артур и откинулся на спинку стула, – о чем это вы? Я немного не понял.
– Я заплачу́! – внезапно воскликнула Оля, удивив всех, кто находился за столиком.
– За что заплатишь?
– Мне страшно по улицам ходить и в комнате оставаться одной. Он фотографии мне присылает, наши общие, только мое лицо на них перечеркивает и моего друга избил! Хотя мы с ним просто общаемся. Честное слово. Я не знаю, к кому обратиться, я… Мой папа бы разобрался, но я из другого города и не хочу его впутывать. А Катя вчера рассказала, что с ней случилось, и я решила, что у вас… что вы сможете мне помочь.
После такой пламенной тирады Артуру стало не по себе. Даня искоса посмотрел на Костю, предчувствуя неладное, а Ромал спросил:
– Шлет тебе фотографии?
– Странно, что тебя удивило именно это, – сквозь кашель проговорил Арт.
– Он тебе угрожал?
– Иногда он ломится в дверь. И может проспать до утра у меня в коридоре.
– А еще он как-то за локоть ее схватил, – вмешалась Катя, хлопнув рукой по столу, – помнишь? У тебя синяк еще несколько недель не проходил.
Оля лишь кротко кивнула.
– Почему ты не обратилась в полицию?
– Я пробовала, но там решили, что доказательств недостаточно.
– И что ты хочешь от нас?
– Поговорите с ним, – попросила девушка и с надеждой посмотрела на Костю. – Вас он послушает. Должен послушать. Если вы откажетесь, я не знаю… не представляю…
– Интересная просьба, – пробурчал Артур.
– У меня есть деньги, я заплачу вам тысячу или две, это не проблема!
– Нам не нужны твои деньги.
– Тогда что нужно? – Девушка облокотилась о стол и взглянула сначала на Артура, а потом и на Костю огромными глазами, полными страха и отчаяния. – Вы мне только скажите, я найду.
Происходящее казалось самым настоящим розыгрышем. Арт всматривался в бледное лицо незнакомки и гадал, шутит она или говорит серьезно. Он искал подвоха, но подвоха не было, по крайней мере, намеренно девица их не обманывала. Даня предпочел вообще не вмешиваться и нервно постукивал пальцами по коленям, надеясь, что Артур и Костя примут правильное решение. То есть решение «жить мирно и спокойно».
Однако Костя был довольно странным и сложным человеком. Он плохо сходился с людьми и не выносил несправедливости. Годы жизни с отцом научили его лишь тому, что беспомощность – одно из самых страшных чувств.
Быть загнанным в угол и сломленным – больно. Больнее, чем быть избитым.
– Что я могу сделать? – теряя надежду, спросила Оля, и Ромал посмотрел на нее. – Я все сделаю, только скажите, пожалуйста. Мне правда нужна ваша помощь.
– Что ж, – Костя принял решение. Возможно, скоропалительное. Возможно, чересчур самонадеянное. Но определенно продиктованное совестью. – Скажи, кто он и где его можно найти.
Даниил едва не подавился собственной слюной и широко раскрыл голубые глаза. Как же он надеялся, что Костя ответит иначе! Но нет. Его новый друг любил рисковать и набираться опыта. Пусть даже горького опыта. Селиверстов, улыбаясь, покачал головой.
Дело принимало интересный оборот.
– Насколько серьезно нам надо с ним разговаривать? – спросил Арт, шутливо вскинув брови. – Твой бывший должен извиниться или нужно, чтобы он несколько недель страдал от неправильного прикуса?
– Я просто хочу, чтобы он оставил меня в покое.
– И как его можно найти?
– Его зовут Кирилл, и… и сегодня вечером он собирается на вечеринку в двенадцатом общежитии. Вы живете рядом?
– В нескольких кварталах.
– В нескольких десятках кварталов, – поправил Костю Артур и вновь очаровательно улыбнулся. – Ты не могла бы скинуть мне его фотографию? Иначе придется разговаривать со всеми Кириллами, которые придут развлекаться.
– Да, разумеется. Скажешь свое имя?
– Артур Сел…
Парень внезапно запнулся и сдулся, как воздушный шар. Он не мог назвать девушке свою фамилию, адрес своей страницы. Он учился инкогнито, а значит, любые знакомства с Артуром Селиверстовым были невозможны. Разве что с Артуром Поповым, но только страницу себе новую Арт не создал, а потому он расстроился и хмуро посмотрел на ребят.
– Может, кто-то из вас займется этим?
Даниил с готовностью кивнул:
– Конечно. Ольга, вы можете прислать фотографию и данные мне.
Когда Катя наконец-то выпустила руку Константина и девушки ушли, Даня отставил подальше стакан с кефиром и серьезно проговорил:
– Это плохая идея.
– Почему же? – задумчиво поинтересовался Ромал. – Девушке нужна помощь.
– Сама по себе просьба избить человека – иррациональна.
– Она не просила его бить.
– Она это подразумевала.
– И что ты предлагаешь? Пусть и дальше этот кретин над ней издевается?
– Я предлагаю еще раз обратиться в полицию.
– Да менты, как всегда, в своем репертуаре, – протянул Артур, – мы сказали им, что на девушку напали, что мне руку порезали, и мы даже лица этих ублюдков видели! А они все равно дело не завели. Не хотят заморачиваться.
– В газетах пишут, что люди пропадают. Им давно пора заморочиться.
– Заморочиться? – не понял Даня.
– Обратить внимание, – пояснил Костя.
– Я не слышал о том, что люди пропадают.
– Уже семеро. И это за несколько месяцев. Говорят, орудует какая-то группировка.
– Что за группировка?
– Если бы знали, давно бы привели Питер в порядок. – Артур оперся о стол и серьезно посмотрел на Ромала: почему-то ему показалось, что его сосед собирался в одиночку разговаривать с бывшим Олиным воздыхателем. – Я как раз подумывал вечером развлечься. Почему бы не в двенадцатой общаге?
– Мне не нужна помощь.
– А мне нужна компания.
– Я похож на того, кто хочет составить тебе компанию?
– Выбирать не приходится.
Ромал недовольно сдвинул брови и отрезал:
– Ты опять начинаешь действовать мне на нервы.
– Парень, остынь, мы же нашли общий язык десять минут назад, верно? Какой толк от наших стычек? Давай лучше вспомним, что я спас тебе жизнь.
– Ты будешь часто об этом говорить.
– Это вопрос или утверждение?
Костя молча поднялся из-за стола. Спину тут же свело, как будто вчера кто-то хорошенько помолотил по ней кулаками, – что, собственно, было правдой. Ромал не собирался искать друзей. Не надеялся их найти. Он давно уяснил: каждый сам за себя. Это правило не менялось в течение всей его жизни. Почему сейчас должно было быть иначе?
– Будешь много болтать, я за себя не ручаюсь.
– Нужно было не в нос целиться, а в челюсть, – саркастично подметил Артур, мирно пожимая плечами. – Тогда проблем было бы меньше.
Костя усмехнулся и, отходя от столика, бросил:
– Отлично. Учту на будущее.
* * *
На фотографии, которую Дане прислала Оля, криво ухмылялся русоволосый парень. Подбородок у него был чересчур узким, отчего его лицо казалось почти треугольным. Лоб – блестящий от пота, нос – длинный, горбатый, как металлический крюк. В плечах Кирилл был достаточно широким, но в целом казался неопасным.
Хотя, разумеется, мало кто думал об опасности. Волновался лишь Даниил, но Костя и Артур впервые согласились друг с другом, посоветовав ему остаться дома. Даня злиться не умел – не пробовал, но почувствовал горьковатый привкус разочарования. Ему, конечно, не хотелось участвовать в драке и размахивать кулаками, да и не умел он этого. Но видеть, как ребята уходят, и провожать их взглядом было тоскливо. Он мгновенно почувствовал себя покинутым и одиноким, словно его наказали за оплошность и велели простоять в углу до прихода взрослых. Дверь за Артуром и Костей закрылась, и Даниил уселся на край своей кровати, прижав ладони к коленям.
Добираться до двенадцатого общежития Артуру и Константину пришлось на метро. Поздним вечером в подземке людей не так много, как утром, поэтому парни, не торопясь, вошли в поезд и заняли места друг напротив друга. Состав заскрипел, грузно двинулся по туннелю, а затем разогнался, словно выпущенная из лука стрела.
От неожиданности Арт едва не скатился с места и ухватился за скользкий поручень.
– Жесть, – выпалил он и уселся поудобнее, – так и шею сломать можно.
Костя не ответил. Даже не посмотрел на него. Пялился куда-то в потолок, задумчиво постукивая ногой в такт перестуку колес. Свет на мгновение потух, загорелся вновь. Но Артур уже недовольно нахмурился и спросил:
– Что это было?
Ромал терпел.
– Все в порядке?
Ромал прикрыл глаза.
– Нам не стоит выйти на следующей остановке, чтобы…
– Ты выйдешь на следующей остановке, если не замолчишь, – предупредил Костя и так посмотрел на Артура, что тот потерял желание задавать новые вопросы.
– Я давно не ездил в метро.
– А я давно не ездил на лимузине.
– Ты ездил когда-то на лимузине?
– А ты ездил когда-то в метро?
Арт хмыкнул и сложил руки на груди, не собираясь признавать, что существует в этом мире нечто такое, чего он никогда не делал. Вагон хорошенько тряхнуло, и Селиверстов в очередной раз потерял равновесие, но на этот раз выругался про себя, а не вслух.
Ромал исподлобья глядел на соседа. Он не мог раскусить Артура, понять его. Что Селиверстов забыл в питерском университете? Почему жил в общежитии? Куда вдруг подевались все его деньги? По какой причине он скрывал свое имя? Сначала Костя решил, что богатенькому сынку стало скучно. Теперь он не был в этом уверен – слишком уж часто сосед выглядел глубоко несчастным человеком. Вряд ли наследнику Селиверстова по доброй воле приспичило бы вкусить серой реальности.
Парни вышли на нужной станции и молча направились к выходу. Артур неожиданно вспомнил о тех днях, когда ему не приходилось притворяться бедным студентом, и лукаво улыбнулся. Расправил плечи. На миг стал прежним самодовольным типом без стыда и мук совести. Жизнь кардинально изменилась, но кто помешает Артуру Селиверстову идти по подземке так, словно он купил ее: купил поезда и эскалаторы, людей и эту станцию? Он умел ходить с таким видом, что прохожие оборачивались ему вслед и завистливо щурились.
Сказать то же про Константина было нельзя. Он шел, опустив глаза в пол, будто не интересуясь тем, что происходит вокруг; его правая рука находилась в кармане брюк, а левая плавала по воздуху в такт движениям. Ромал всегда знал, на что стоит тратить время и силы, какое впечатление он производит на людей. Он всегда понимал, что может себе позволить и что должен сделать, чтобы позволить себе абсолютно все. Нестандартная и непростая философия, которую не одобряли родные. Но именно такая философия помогла ему достичь того, что он имел.
– Я никогда здесь не был, – задумчиво протянул Артур, когда парни оказались рядом с длинным торговым центром. Его стены подсвечивали белые лучи. Вид был потрясающим, но Селиверстов почему-то грустно вздохнул: – До центра рукой подать, а я об этой улице никогда не слышал. Мы вообще редко выбирались на экскурсии.
– Экскурсии?
– Ну, я имею в виду, что город мы особо не исследовали.
– Ясно.
Ромал молчал, не собираясь поддерживать разговор, но Арт продолжил:
– Знаешь, мы ведь с друзьями всегда хорошо отрывались. Хотя сейчас я не уверен… не думаю, что было так весело, как мне тогда казалось. Понимаешь?
– Нет, – сухо отрезал Костя.
– А ты – само дружелюбие. Тебе не говорили, что с тобой крайне приятно общаться?
– Слышу это постоянно.
– Что конкретно тебя бесит? – нетерпеливо поинтересовался Артур. – То, что у меня богатый отец? Или то, что я хочу это скрыть?
– То, что ты никак не заткнешься. – Костя недовольно покосился на своего соседа. – Ты умеешь идти молча? Или движение твоих ног зависит от движения твоего языка?
– Слушай, я встал на путь истинный и не собираюсь опять гробить твой подбородок. Пойми меня правильно, я бы раньше с таким, как ты, даже рядом не ходил. Без обид.
– Ну что ты.
– А сейчас я изменился. Я иначе смотрю на вещи и…
– Клянусь Богом, Селиверстов, – взорвался Ромал и повернулся к Артуру лицом, – если прямо сейчас не закроешь рот, я еще раз врежу тебе по физиономии.
– Да тише, парень, – присвистнул Арт, приподняв ладони. – Я же не имел в виду ничего такого, из-за чего нам опять подметать асфальт придется, ладно? Я по-доброму.
Костя разозлился было еще сильнее, но затем его взгляд упал на перебинтованную руку Селиверстова – ту самую руку, которой тот прикрыл ему спину, и злость улетучилась, перевоплотившись в колючую досаду.
– Просто… – Он устало передернул плечами и продолжил путь. «Я ему должен, я ему обязан», – только об этом и думал Костя, а он не привык к таким ощущениям, потому что он ни у кого не просил помощи и ни от кого ее не ждал. Он готов был помочь другим, но сам днем и ночью сражался с проблемами в одиночку. – Иди молча.
– Ясно, – заключил Арт, а потом вздернул подбородок, словно ему совсем не надоело наступать на глотку собственным принципам.
– Что тебе ясно?
– Что у тебя проблемы.
– Вот, значит, как.
– Серьезные такие проблемы с оценкой действительности.
– С оценкой действительности? – равнодушно переспросил Ромал. – Выходит, ты у нас не только неженка и богатый наследник, но еще и психолог?
– Проблемы налицо.
– Скорее, на лице.
– Как и мои, – усмехнулся Арт и поморщился от боли. – Если честно, не ожидал, что ты ударишь. Мы, конечно, шли разбираться, но я не думал, что дойдет до рукопашки.
– Привыкай.
– К чему же?
– Что за слова придется отвечать.
– Закон улиц?
Костя покосился на блондина и нехотя ответил:
– Закон жизни.
– Слушай, в переулке я наговорил всякого дерьма – ты меня выбесил. Обычно я не так красноречив, – Артур скривил губы, – но меня переклинило. Проблемы в универе. Плюс у тебя талант поносить людей и выставлять их идиотами. Я не смог удержаться.
– Оправдываешься?
– Поясняю.
Ребята свернули в небольшой переулок и направились к многоэтажке, из которой доносился громкий гул. Наверное, вечеринка была уже в самом разгаре, хотя на часах едва минула половина одиннадцатого.
– День был паршивый.
– Это многое объясняет.
– Я серьезно. Мне с тобой делить нечего. Ты вроде умный парень, книжки читаешь и к Дане хорошо относишься, вчера девчонку спас, сегодня еще одну хочешь выручить.
– Ты решил перечислить все мои положительные качества? – поинтересовался Костя и взглянул на Артура. – Давай без нытья, Селиверстов. Научись держать язык за зубами и хотя бы разок запри за собой дверь в общаге. Тогда твой нос останется в целости и…
– …сохранности?
– Читаешь мысли.
Артур улыбнулся и ответил:
– Ладно. Я тебя услышал. Запирать дверь.
– В точку.
– А что насчет тебя?
– Что насчет меня? – не понял Ромал.
– Я научусь закрывать дверь. А ты чему научишься?
– Терпеть твое чувство юмора.
– Вот как, – удивился Арт и проследил за тем, как Костя вышел вперед, – как по мне, это немного неравнозначные вещи.
Костя потянул на себя металлическую скрипящую дверь двенадцатого общежития, переступил порог студенческой обители, и на парней тут же обрушился отвратный запах старой мебели и грохот мощной стереосистемы. За администраторским столиком никого не было, то есть пройти мог кто угодно, а около лифта столпились студенты, делящиеся сигаретами, как непослушные школьники.