Мысли роились, словно осы в дупле и доводили меня до отчаянья. Я понимала, что нахожусь в эпицентре враждебной вселенной, с ее варварской этикой, пошлыми взглядами и насмерть убитой моралью. И еще одна мысль не давала покоя: этот чертов физрук, как вести себя с ним, что говорить, что делать? А если он окажется маньяком, начнет приставать и потащит в постель? Такое тоже исключать нельзя. Готова ли я к таким жертвам? На этот вопрос у меня не было ответа, не было сил даже думать об этом, не то, что строить планы и решать.
- Давайте поступим так, - вещала тем временем трубка. - Вы подойдете к нам в субботу, когда в интернате не будет занятий, а я организую вашу встречу.
Наивная! Зачем же мне день без занятий? Выходной мне не нужен - мне нужен урок и, желательно, Ванька на этом уроке. В противном случае, теряется весь смысл, а мой визит превращается в сплошную авантюру с непредсказуемым финалом.
- Не будет занятий? - встревожилась я. - Как же я познакомлюсь с объектом? Вообще-то, хотелось увидеть его на уроке, посмотреть, так сказать, в деле.
- А я и предлагаю посмотреть его в деле: в эту субботу у нас Веселые старты, а в них участвует вся школа - мы с вами незаметно пройдем на трибуны, подсядем к старшеклассникам, посмотрим соревнования, обсудим объект.
- Говорите, вся школа? Даже самые младшие?
- Все, кроме заболевших.
- А много у вас заболевших? - спросила я с тревогой в голосе.
- Сразу видно, что разговариваю с медиком! - рассмеялась трубка. - Не волнуйтесь, у нас на редкость здоровые дети... даже слишком здоровые.... Двое новеньких на карантине и один температурит третий день.
- Понятно, - вставила я, хотя понятного было немного.
Если Ванька попал в интернат, значит, мог оказаться в числе поступивших и сидеть на глухом карантине. Как в этом случае действовать? Что предпринять? Не могу же я выдать себя с потрохами и заявить: "Покажите, где прячете новеньких!".
Тем не менее, случай выдавался уникальный: маячил шанс увидеть сына или узнать о нем хоть что-то.
- Во сколько приходить?
- Приходите без четверти десять.
И собеседница продиктовала адрес интерната.
С утра в субботу накрапывал дождь, и я уже смирилась с тем, что соревнования отменят, но к девяти распогодилось, тучи рассыпались, разметались по небу подобием линялой серой мути и уступили место стабильной переменной облачности.
Я крутила педали, вертела головой, изучая таблички с названием улиц, а на руле трепыхалась раскрытая карта. Согласно карте мне предстояло проехать насквозь медицинский квартал, пересечь автостраду и выкатиться на проспект под названием Академический (тот самый сектор номер восемнадцать, который, как я помнила из объявлений, был кузницей и грезой всех научных кадров). Проспект упирался в прибрежный бульвар, а тот в свою очередь вел к интернату. На карте интернат, конечно, не был обозначен, но бульвар выводил меня на улицу Надежд, а следом в переулок Странников, 15. В этом месте на карте стояла жирная точка, обозначавшая конечный пункт.
Я проскочила поворот, ведущий на мою работу, потом стоматологию, потом ветеринара; еще пара минут и весь частный медицинский сектор остался позади, а впереди образовалась магистраль. Автомобили неизвестных мне моделей, похожие на Опель и Фольксваген, двигались в обоих направлениях с крейсерской скоростью 40 км. Я спрыгнула с велосипеда и повела его в тоннель, служивший подземным переходом. Навстречу не попалось ни души, и я подумала, что эти потоки машин разделяют не только сектора и кварталы.... Тоннель закончился крутым подъемом, который и вывел меня на поверхность. Последний робкий шаг из подземелья, и словно водопад с отвесных скал на меня хлынул пригород. Контраст оказался настолько разительным, что на секунду я опешила, растерянно захлопала глазами. По улицам шныряли тачки всех мастей и размеров, на огромных экранах мелькала реклама, динамики ухали и надрывались:
- Принимайте участие в ежегодной осенней акции! Две плазменных панели по цене одной!
Тут же грохнул увесистый рок, и чей-то грубый баритон запел на тему падших душ. Мелодия мне показалась знакомой, вот только ее необычная версия сбивала с толку и мешала думать.
Из магазина выкатилась шумная компания подростков. Выкрикивая что-то про колонки и перебивая друг дружку, они дошли до ближайшей парковки и погрузились в поджидавший их микроавтобус.
Я стояла растерянная и потрясенная, а вокруг грохотало, гудело, мелькало!
Поражали не только постройки с их урбанистической архитектурой, не наличие транспорта и не плотность потока - ошеломлял туземный ритм жизни, динамичный, напористый... абсолютно иной. Контраст с готическим патриархальным центром был настолько велик, что показался сном во сне.
С минуту я висела в пустоте, потом стряхнула наваждение, запрыгнула на агрегат и покатилась вдоль проспекта. Велосипедистов здесь было немного, точнее сказать, я одна. Меня изучали с большим интересом, свистели вслед и отпускали разные словечки, а я нервно крутила педали и раздраженно бурчала под нос:
- Жалкие чайники на утюгах! Думают, что самые крутые! Вот бы сюда мой новенький кроссовер - и посмотреть на их физиономии!
До интерната я доехала довольно быстро и задержалась только на парковке - пыталась понадежнее пристроить агрегат да так, чтобы не вызвать лишних подозрений. В конце концов, я бросила его в тени гигантского платана.
На пороге меня поджидала высокая стройная дама в спортивном костюме:
- Вы опоздали! Все уже на стадионе.
- Простите, не знала, что у вас тут движение...
- Первый раз за окружной? - смягчилась дама. - Все с вами ясно: привыкайте к нашему ритму! У вас, у небожителей, динамика иная....
- Совершенно иная.
- Матильда! - представилась собеседница, и я подавила невольный смешок.
- Очень приятно, Арина! - и только тут поняла, почему мне не выдали новое имя. Все до банальности логично: мое имя с очевидным патриархальным акцентом, так раздражавшим в прошлой жизни, прекрасно ложится в мелодику местных имен.
Прошу за мной! - пропела Матильда и повернула в правый коридор.
Интернат оказался просторным двухэтажным строением современного типа с классическим казенным интерьером. Через заднюю дверь мы попали во внутренний двор, обогнули цветник и площадку для игр, миновали кустарник и уперлись в ограду школьного стадиона.
Я грустно покачала головой:
- В старом городе школы похожи на замки, сплошные фонтаны, сады и драконы.
- Не нужно сравнивать, - ответила Матильда и как-то странно прищурилась. - Вы живете в ином измерении.
"Как в точку!" - подумала я.
Стадион гудел, трибуны колыхались, взъерошенные детские макушки выплескивались из бурлящей массы, но помаячив, оседали.
- Нам сюда! - приказала Матильда, и вслед за ней я протиснулась к левой трибуне.
Старшеклассники послушно расступились, оглядели меня с ног до головы.
- Мадам Матильда, - решилась одна из девиц. - Вы привели к нам новую учительницу?
- Мадам Арина - офтальмолог и у нее профессиональный интерес, - весомо изрекла Матильда и сделала серьезное лицо, предупреждая все дальнейшие вопросы.
Девица хмыкнула и отвернулась, а в центре стадиона нарисовался дуэт из грузной дамы и плечистого красавца.
Матильда криво усмехнулась, зашептала мне в самое ухо:
- Директор школы и физрук. Смотрите, вырядились, словно попугаи, даже футболки одинаковые нацепили!
- Доброе утро, ребята! - начала необъятная тетка. - Осенний турнир "Веселые старты" объявляю открытым!
Стадион захлопал, загудел, я завертела головой, пытаясь просканировать трибуны. Получалось это плохо, потому что в глаза мне светило высокое солнце, а зрители метались и галдели, сбивая ракурс, путая картинку. Моя затея обнаружить Ваньку окончательно провалилась, едва физрук дал знак к началу стартов. В тот же миг стадион заходил ходуном, завопил на все голоса и смешался в единую пеструю массу.
- Что скажете? - Матильда с интересом вглядывалась мне в лицо. - Как вам наш жеребец?
Только тут я заметила, что стадион опустел, и лишь у выхода топчется кучка подростков.
- Вполне, очень даже вполне... - от огорчения хотелось плакать, не оставалось сил даже подняться со скамейки.
Все напрасно! Вся авантюра оказалась бесполезной! Я не встретила Ваньку и не узнала о нем ничего! Что теперь остается? Ходить под забором? Заглядывать в окна? Ведь к этим детям меня не подпустят, это уж будьте любезны! Здесь не тот контингент, чтобы общаться с кем попало, здесь прячут тех, кто представляет явную угрозу, кто подрывает местные устои. Здесь собраны дети, которые помнят! О да, эти дети прекрасно все помнят! Я читала по их выражению лиц, по глазам, по случайному робкому жесту, я ощущала каждой клеточкой души, что странным образом проникла на стратегический объект.
- Вы расстроены! Вам не понравился мой протеже! - Матильда выглядела потрясенной. - Очень странно: он нравится всем. Его хотят заполучить абсолютно все женщины! Нет, что-то с вами не так! А может, вы его просто не разглядели? Ну, конечно, не разглядели - он же стоял у восточных трибун! Давайте, я вас познакомлю!
И не слушая дальнейших возражений, она потащила меня в школьный сад.
- Ждите здесь! - она ткнула пальцем в кусты и с удвоенной прытью поскакала к дверям интерната.
Я опустилась на скамейку, сцепила руки в замок, обреченно вздохнула.
Какой бессмысленный и бестолковый день! Вместо того чтобы искать Ваньку, наводить справки о муже, я сижу тут под липой, жду, когда меня представят местному кобелю, который страсть как уважает образованных девиц спортивного телосложения! Сейчас начнет тужиться, выдавать весь арсенал приличных анекдотов, сыпать армейскими каламбурами и байками из жизни футболистов. За что мне, Господи, за что? Ну, почему я отпустила Ваньку одного, зачем сняла с него браслет? Что, трудно было оторваться от дивана, спуститься во двор, самой купить эту чертову карту? Сижу теперь, глотаю слезы, представляю, как где-то страдает мой сын...
- Добрый вечер! - раздалось у меня за спиной, и я невольно хрустнула костяшками. - Простите, не хотел вас напугать.
Ко мне подсел мускулистый шатен лет тридцати пяти загорелый ухоженный и безупречно красивый.
- Ну, все! - в душе оборвалось. - Уж этот точно идиот! Такое оперение с мозгами редко дружит!
Должно быть, мне плохо удавалось прятать свои мысли, потому что плечистый вздохнул и печально изрек:
- Ну, не такой уж я тупой!
- Я ничего такого не сказала!
- Да бросьте, еще секунда, и вы завоете с тоски.
- Неприятности на работе, - соврала я зачем-то.
В самом деле, зачем обижать человека! Может, он не мудрец, но ведет себя просто, проявляет сочувствие, даже симпатию. Ну что ж, не повезло ему с мозгами, не все рождаются Эйнштейнами! Разве он виноват, что родился спортсменом? А может, у него красивая душа, может, он любит романсы и пишет стихи?
- Не пишу я стихов! - заявил мускулистый, чем окончательно меня добил. - Давайте знакомиться: меня зовут Матвей.
- Арина, - просипела я, закашлялась и густо покраснела.
Матвей переждал весь этот приступ суеты и произнес миролюбиво:
- Не бойтесь, я не террорист. Матильда развернула бурную деятельность: решила свести нас, во что бы то ни стало. Не побоялась даже Рапторов! Давайте не будем ее огорчать: поговорим для порядка и мирно разойдемся.
- Давно здесь работаете? - спросила я больше из вежливости.
- Два года, - любезно ответил Матвей.
- А до этого служили кем?
- До этого я жил по ту сторону Грота.
- Понятно, - вздохнула я. - Значит, два года - это все, что мы помним....
- Нет, не все. До Грота я работал программистом.
Я машинально кивала в ответ, пытаясь сосредоточиться на словах Матвея, но только глубже уходила в собственные мысли.
- Вы хотите сказать, что программист может стать физруком? - произнесла я почти механически.
- Вполне объяснимо: здесь программисты не нужны ввиду отсутствия компьютеров, а физрук из меня хоть куда - в прошлой жизни я занимался разными видами спорта, по некоторым даже имел разряд, - улыбнулся Матвей и уставился на меня с явным любопытством. - Значит, вас удивило, что я стал физруком, и совсем не удивило, что я помню всю жизнь по ту сторону Грота?
Возникла неловкая пауза, во время которой я тщетно пыталась придумать ответ, который объяснит мою оплошность и в то же время не разоблачит, не выдаст всех моих секретов. Так не хотелось доверяться незнакомцу, рассказывать ему, что я тоже все помню! Здесь откровенность не в почете и ни к чему хорошему, как видно, не приводит!
- Не переживайте, я никому не скажу! - шепнул Матвей и хитро подмигнул мне левым глазом.
- Здесь все такие же, как вы?
- Нет, нас таких совсем немного (если вы о взрослых), а вот дети здесь учатся весьма необычные.
- Насколько необычные? - спросила я.
- По-разному.... Одни помнят все, другие частично, у третьих странные видения, то ли из прошлого, то ли из будущего, - тут Матвей улыбнулся, похлопал меня по руке. - Ваш сын тоже здесь.
- Ванька! - охнула я.
- Не шумите, вы привлечете внимание! - Матвей поднялся со скамейки. - Давайте прогуляемся по набережной! - Он глянул на часы, потом на окна интерната. - Рабочий день закончился, и я могу проводить вас домой.
- Я живу в старом городе..., - начала я извиняющимся тоном.
- Знаю, - просто ответил Матвей. - Здесь агентура - высший класс! Вы даже не представляете, как много я о вас узнал! Новички у нас тут вроде сериала, ну, а счастливцы, которых забрали в старый город - настоящие звезды!
- Тогда идем! - заторопилась я. - Чего же вы стоите!
- Да не спешите вы так! - рассмеялся Матвей. - Я, конечно, спортсмен, но не самоубийца и не экстремал! Сейчас покажу вам лазейку в ограде, и мы спокойно отсюда уйдем, не привлекая внимания общественности. Нам ведь не нужны проблемы с законом?
Он сделал несколько шагов и обернулся:
- Ну что, идете или нет?
Я бросила прощальный взгляд на окна интерната, за одним из которых томился мой сын, и вслед за Матвеем нырнула в кустарник.
Еще пара шагов, и перед нами вырос частокол, заплетенный орешником и виноградом.
- Издалека не разглядишь! - произнесла я восхищенно.
Матвей лукаво усмехнулся:
- Ну да: на это весь расчет!
Коварный частокол скрывался в зарослях лещины, он терялся в листве, растворялся в тенетах ветвей и стволов.
- Сюда! - позвал Матвей, и начал протискиваться между прутьями.
- Вот мы и на свободе! - Он подал мне руку, помогая спуститься с пригорка.
- А дети тоже так умеют? - спросила я, одергивая майку.
- Какая разница? Им некуда бежать! Там за оградой все свои, им есть о чем поговорить. А здесь снаружи блуд и амнезия.
- Сурово! - рассмеялась я. - А вы здесь, выходит, единственный праведник.
- Вот это действительно сурово! - Матвей покачал головой. - А главное, заслуженно!
- Извините, я не хотела вас обидеть. Просто у вас тут какой-то Содом... сплошные самки и самцы... не ожидала встретить человека.
- А за это спасибо! - улыбнулся Матвей. - Я разделяю, ваши чувства. Сам побывал на вашем месте, пока не обтесался понемногу, со временем, конечно.
Мы вышли на набережную, и только тут я спохватилась:
- Велосипед! Я бросила его под деревом у входа в интернат.
- Сейчас доставлю! - коротко сказал Матвей и растворился за кустами.
На берегу было пусто, сиротливая чайка клевала песок, сквозь шум прибоя доносилось бренчанье гитары. Привычная картина обычного курорта. На секунду мне показалось, что я вернулась назад в свою прежнюю жизнь, что сейчас за спиной раздадутся шаги, и Ванька возьмет меня за руку, потащит в ближайший ларек за мороженым. Тут сердце сжалось и заныло, горло свело, дыханье сбилось, защипало глаза.
- А вот это вы зря! - Матвей схватил меня под локоть. - Здесь плачут только от боли. Будете привлекать к себе внимание и попадете под надзор. Вас тут же вычислят и заберут.