В бункере снова установилась тишина, лишь Ули Май все еще тихонько посмеивался, но этот смех больше походил на сдавленные хрипы, всхлипы или рыдания.
- Теперь вернемся к служебным вопросам, - Зе выдвинул боковой ящик стола, порылся в нем и бросил на стол несколько полосок казенной серой бумаги, а сверху - толстую пачку килокалорий. - Командование считает, что вам необходима срочная операция по переустановке глазного импланта. Согласитесь, что сегодня ночью вам повезло, но в следующий раз вы можете кого-нибудь укокошить. Или кто-нибудь сможет укокошить вас.
- Согласен.
- Поэтому вам предоставляется отпуск для поправки личной системы наведения. Здесь пропуск в мирную зону и разрешение на посещение прифронтовых городов противника. Где вы решите оперироваться, это ваше дело. В нашей зоне ответственности находятся два подходящих прифронтовых города - у нас U-231, а у противника U-218. Можете отправляться в любой. Лично я предпочел бы U-218, там операции на имплантах стоят немного дешевле, и вообще - там чище, много отличных борделей, ну и чая, вы же понимаете. Кроме того там полно интересных мест, которые вам можно будет посещать во время восстановительного периода. А еще, в U-218 находится один из первых храмовых комплексов священной триады, а храм Маммонэ так и вообще - чуть ли не один из самых старых и роскошнейших. Кроме того есть два цирка и какой-то театр, где непрерывно, днем и ночью идут неплохие притупляющие постановки сериального типа. Одним словом, скучать вам там не придется, и все наши предпочитают ездить на протезирование именно в U-218. Так что, если вы не считаете себя непримиримым сторонником Лизма, рекомендую. Вот ваши отпускные - две тысячи килокалорий СЗК.
- Так много? - удивился Май Дей.
- Почему много? Восемьсот вафель на перепротезирование глаза, пятьсот на выпивку, девочек и чай.
- Девочки красноголовых мне не нужны.
- Тогда на чай.
- А оставшиеся семьсот?
- Это материальное обеспечение специального поручения командования.
Дей сразу насторожился. Ему сильно не нравилось русло, в которое постепенно начал сворачивать разговор. Получить на руки сразу две тысячи отпускных вафель? Армейские финотделы никогда не отличались подобной щедростью. Здесь явно был какой-то подвох.
- Какое специальное поручение? - осторожно спросил ОДисс.
- Видите ли, сержант, три дня назад штабом нашей дивизии была получена шифрограмма с очередными директивами квадратных. В ней предписывается произвести в кратчайшие сроки стерилизацию всех собак в прифронтовой полосе. Приказ номер шестьсот шестьдесят семь о начале санитарной операции "Диана". Вот полюбуйтесь.
Зе бросил на стол перед Маем плотный лист серой бумаги с криво налепленными телеграфными полосками, но тот на него даже не взглянул.
- И поисковых псов?
- Всех без исключения. Якобы - забота о животных, профилактика бешенства и других опасных заболеваний, контроль над численностью популяции и все такое. Одним словом, приказ ? 667 предписывает улучшить общее санитарное состояние наших боевых подразделений.
- Вы серьезно? Меня же бойцы растерзают. Прикончат прямо на месте, когда узнают об этом специальном поручении.
- Разъяснительная работа в войсках уже проводится нашими лучшими пропагандистами, - холодно сказал Зе. - К тому же мы выбрали для проведения операции "Диана" самых проверенных и опытных фронтовиков. Все они получат по одному поисковому псу из наших саперных частей и обеспечат их стерилизацию в соответствии с приказом верховного командования. Вы один из них, сержант. Операция по стерилизации стоит приблизительно семьсот килокалорий и у нас, и у красноголовых. Им, кстати, пришла точно такая же директива, я уже наводил справки. Кроме операции, вам надлежит проследить, чтобы вашему псу сделали несколько профилактических прививок. Прививки будут делаться бесплатно и у нас, и у красноголовых. Еще вопросы?
- Послушайте, Зе, - Дей перегнулся через стол и уставился в глаза капитана, - но ведь это же какая-то глупость - калечить жизнь наших поисковых псов на потеху квадратных полупокойников. Я не могу понять - какой в этом смысл? А если завтра будет обнаружен и выжжен их главный бункер? Тогда эту дурацкую директиву отменят?
- Никак нет.
- Но, Маммонэ побери, почему?
- Потому, что приказ на стерилизацию был уже получен и ему присвоены все входящие номера. Послушайте, Май, я отлично понимаю ваше негодование, но вспомните, что мы с вами военные люди и обязаны выполнять приказы. О-бя-за-ны!
- Даже приказы практически уже покойников?
- Даже их. Поймите, если прекратить выполнять приказы объединенного командования в мире начнется анархия. Фронты рассыплются, солдаты начнут разбегаться по домам или сбиваться в банды. Причем - с оружием, Май, с оружием! Пусть золотым, пусть говенным, но - с боевым. А что тогда будет с килокалориями, на которых держится вся эта гребаная гибридная экономика нового типа? Вы об этом подумали? Если мы прекратим выполнять приказы квадратных, наш мир погрузится в хаос, Май. Экономика исчезнет, на каждом клочке земли, в каждом городе, в каждой зоне появится банда вооруженных до зубов головорезов с боевым опытом. Наш мир захлебнется в крови, если мы не выполним этот приказ. А добыча титана? Что станет с ней? Скорее всего, она просто прекратится, ведь каждый вооруженный преступник, каждый дезертир, каждый свежеиспеченный главарь банды мгновенно объявит ближайший рудник своей собственностью. Просто потому, что любой вооруженный до зубов бандит обожает носить титановые зубы, кольца и цепи. И вот тогда начнется настоящий кошмар. Потому, что высокоразвитая титановая цивилизация не станет с этим мириться. Она сразу же выйдет из тени и познакомит нас со своими способами ведения войны. А когда дым рассеется, она еще раз перестроит наш мир, Май, и эта перестройка будет поистине ужасной. Она будет не очередной, не крайней, а именно последней для нас всех. Я в этом не сомневаюсь, а вы?
- Вероятно, вы правы, господин капитан, но я все равно не могу понять - как такие приказы могут приходить в головы квадратных хомо?
- Этого никто не может себе представить, сержант, никто. Даже самые опытные аналитики из разведывательного отдела нашей дивизии ничего не могут об этом сказать. Вы только представьте себе нынешнее состояние квадратных - представьте себе, о чем думает мозг, кое-как снабжаемый кислородом и питательными веществами через отвратительно спроектированную учеными жуликами систему. Мозг, который скрывается внутри обтянутого дряблой кожей куба чистейшего жира с остатками скелета и других тканей. Мозг, глаза которого ничего не видят, уши не слышат, осязание и обоняние которого давно не работают. Да, скорее всего, такой мозг просто не осознает себя, он больше не мыслит, а бредит. Причем не наяву, а во сне. И вот этот бред передается в наши штабы посредством кодированных радиосигналов, получает там входящие номера и транслируется дальше как прямые приказы верховного командования.
- Но зачем нам исполнять такие приказы?
- Да за тем, что на них держаться остатки хоть какого-то миропорядка, Афродизи вас побери! Или вы хотите своим неповиновением приказам уничтожить и эти остатки? Говорите прямо, сержант - хотите или нет?
- Нет, - хмуро заметил ОДисс. - Я этого не хочу.
- Правильно! - воскликнул Зе. - А знаете почему?
- Почему?
- Потому, что вы серьезный и ответственный человек. Военный человек, а не какой-нибудь помешанный на титановых зубах криминальный сутенер, обкуренный базарный воришка или глупая проститутка! Таким и оставайтесь, вот мой вам совет. И потом - что это за упадок настроения? Безопасное отбытие из части мы вам обеспечим. Довезете поискового пса до госпиталя, заплатите за операцию, и через два часа все будет кончено. Собачка ничего даже не почувствует. А на ее поисковых качествах это не скажется никак. Скорее всего, ей это даже пойдет на пользу, ведь ее существование станет намного спокойнее, ровнее.
- Вам откуда знать?
- Ну, я ведь потерял на этой дурацкой войне не только ноги, а и еще кое-что! - задыхаясь от быстрого приступа визгливого хохота, воскликнул Зе. - И поверьте мне на слово, Май, после этой потери моя жизнь стала намного спокойнее, она стала намного осмысленней и ее течение совершенно точно сделалось намного более ровным и предсказуемым. А сколько килокалорий я сэкономил на этой потере? Сколько хрустящих вафель осталось лежать в карманах моих галифе? Страшно даже подумать! Да если бы завтра квадратные приказали стерилизовать весь наш личный состав, я бы не раздумывая выполнил этот приказ. Поверьте, после поголовной стерилизации наша армия приобрела бы совсем другой вид и другую боеспособность. Да и зачем ждать, пока нас стерилизует какой-нибудь взрыв, луч или пуля? Не лучше ли заранее позаботится об этом самим? А? Ха-ха-ха!
Хохот капитана достиг такой частоты и силы, что ему стало трудно дышать и он несколько раз ударил себя кулаком в грудь, чтобы его успокоить. Удары сопровождались хриплым надрывным кашлем, сержанту пришлось перегнуться через стол и сильно похлопать капитана по спине, чтобы облегчить его страдания.
- Благодарю, - сказал Зе, отдышавшись. - Кстати, вот возьмите. Примите это от меня в подарок.
Он покопался в нагрудном кармане кителя, извлек из него какую-то крохотную круглую вещицу и с сильным прихлопом положил ее на стол перед Деем.
- Что это? - спросил сержант.
- Титановая монета, - сказал Зе, убирая руку, под которой оказался крохотный кругляш синеватого металла. - Одна из первых. Говорят, что их отчеканили всего несколько сотен. Сгоряча, сразу после прихода кризиса, но еще до начала военных действий. Теперь она ваша. Знающие люди уверяли меня, что такие монеты можно сейчас продать на любом прифронтовом черном рынке за просто безумные вафли.
- На что она мне? - удивился Дей. - Килокалории меня давно не интересуют, потому что в окопах их просто не на что тратить.
- Ну, тогда вставите себе титановый зуб и будете сверкать им по прифронтовым борделям. Пусть все знают, что военные СЗК не какие-то голодранцы, а вполне респектабельные люди.
- Бордели меня тоже не интересуют.
- Вы тоже потеряли свое кое-что вместе с правой половиной лица?
- Нет, представьте себе - меня почему-то тошнит от дешевых золотых масок, которыми так любят пользоваться прифронтовые проститутки, все эти жрицы Афродизи, все эти ее служительницы. Знаете, когда я вижу в прорезях этих масок их бесстыжие и безмысленные глаза, меня посещает одно ужасное прозрение и всякое желание возиться с ними сразу меня покидает.
- Последствия контузии?
- Скорее всего.
- Ну, все равно, возьмите. Может быть, сгодится на что-нибудь. А теперь подпишите бумаги и ступайте с Маммонэ. Я не спал всю ночь из-за этого проклятого боя и сейчас мне нужно немного отдохнуть.
- Так точно, господин капитан.
Дей быстро подписал бумаги, сгреб их со стола вместе с пачкой отпускных вафель и неожиданным подарком капитана, а потом быстро отдал честь, щелкнул каблуками и четко развернувшись на месте, направился к выходу.
- И ничего не бойтесь, Май! - послышалось сзади. - Ничего и никогда! Здесь просто нечего больше бояться.
Дей быстро направился к выходу и сразу уловил за спиной слабый звук разрываемой чайной упаковки и вдруг подумал, что вся сегодняшняя беседа о золотых и титановых инопланетянах была хитрой уловкой Зе. Трюком, направленным на то, чтобы отвлечь его внимание от общей мерзости порученного ему задания, способом убедить его в правильности дальнейших действий.
Это показалось Дею настолько самоочевидным, простым объяснением происходящего, что все его кровавые звери сразу к нему вернулись.
И все же он был благодарен Зе, ведь тот отнесся к нему сегодня достаточно тепло, по-человечески, так, как только один старый окопник мог отнестись к другому окопнику. Так, как один настоящий, найденный на войне, старший фронтовой брат мог отнестись к своему непутевому и пропащему младшему брату. Как один несчастный, искалеченный войной, уже состоящий наполовину из грязного золота, человек, мог отнестись к другому искалеченному войной и грязным золотом человеку.
И еще - хотя бы в одном Зе точно был прав. Все они просто жертвы сложившихся обстоятельств. Несчастные жертвы. И не все ли равно, кто сложил эти обстоятельства таким вот именно образом - жадный и расчетливый Маммонэ, похотливая Афродизи, кровавый Морс, титановые инопланетяне или квадратные хомо? Теперь это не имело никакого значения. Теперь им всем действительно оставалось только одно - честно и до самого конца выполнять свой долг.
Сержант отчетливо осознал это уже на выходе из кабинета капитана Зе, когда прикрывал за собой тяжелую железную дверь.
***
Джоуль
Сержанту Ули Май Дею ОДиссу было поручено сопроводить в госпиталь совсем еще молодого поискового пса по кличке Джоуль. Это была полная сил, здоровая и почти чистокровная молодая овчарка, которая прибыла на линию фронта не из армейского питомника, а просто приблудилась, прибилась к одному из расчетов распылительной установки залпового огня около шести месяцев тому назад совсем еще молочным щенком.
В этом обстоятельстве было совсем мало радости для Мая, так как, несмотря на то, что фактически Джоуль был внештатной собакой, бойцы передовой линии уже успели к нему привязаться. В этом не было ничего удивительного, потому, что молодой пес обладал легким и веселым нравом, а также той простой непосредственностью в обращении с хомо, которая так часто присуща молодым и неопытным собакам, и которая так разительно отличает их от опытных и старых собак. К тому же он был очень игрив по своей природе и как бы распространял вокруг себя некую ауру теплоты и участия. То есть Джоуль был источником именно тех ощущений, которых всегда так не хватает любому хомо, насильно выхваченному из гражданской жизни, оторванному от своих родных и близких, переодетому в дешевую военную форму и отправленному Маммонэ, Афродизи и Морс знают, куда с одной только целью - убивать и калечить других хомо.
Но главными были даже не теплота, непосредственность и игривость, излучаемые Джоулем в бездушное сырое пространство окопов передовой линии. Главным было то, что он за короткое время сумел сделаться очень опытным поисковым псом. Именно Джоулю удалось обнаружить тот самый крайний бункер глубокого залегания, который был выжжен саперами на прошлой неделе.
Случилось это так - когда поисковые работы по всему местному фронту были уже закончены и команды саперов уже сворачивали свое оборудование, один только Джоуль продолжал метаться по расположению и проявлять сильное беспокойство. Он все время крутился вокруг большого завала, состоящего из искореженных кусков старого бетона и массивных камней. Джоуль не отходил от этого завала, а если его отгоняли, он все время возвращался назад, а вернувшись, скулил, лаял, и скреб когтями по о камням, которые даже на взгляд опытного сапера выглядели вполне естественно и не вызвали бы у него никаких подозрений - вокруг было полно похожих завалов и все они выглядели очень естественно.
В результате Джоуль сорвал голос и уже не мог лаять или скулить, теперь он мог только хрипеть, а несколько позже даже перестал принимать пищу и сильно исхудал.
Наконец, один из старых саперов не выдержал мучений собаки и подогнал к камням минный разградитель с горизонтальным ножом. Разградитель столкнул два верхних камня и под ними сразу показался окрашенный "под базальт" гриб воздушного фильтра бункера глубокого залегания.
Все остальное было делом техники в прямом смысле этого слова и Джоуля больше не касалось.
Уже на следующий день после обнаружения бункера Джоуль мгновенно сделался главным героем местной передовой линии потому, что именно благодаря его настойчивости этот конкретный бункер не был пропущен саперами, и на фронте сразу было объявлено очередное бункерное перемирие, а затем начался и многодневный бункерный праздник.