Мать Киа весь вечер не поднимала глаз – и даже не поздравила дочь, не улыбнулась ей. Впрочем, скромность женщины была встречена с одобрением. А измученный вид отца, как будто Киа попала в темницу, а не в богатый дом большого господина, сочли едва ли не оскорблением…
Но Мерсу не было до этого много дела.
Он был опьянен своим мужским торжеством, и мрачное молчание невесты ничуть его не огорчало. Наоборот, Мерсу нравилось преодолевать сопротивление Киа. Он чувствовал себя завоевателем, захватившим прекрасную пленницу, которой мечтал овладеть.
Пылкие взоры, которые на нее кидал жених – или уже муж? – заставляли Киа краснеть, когда она их замечала; но она почти все время была погружена в себя, как будто заключилась в панцирь собственного разума.
- Почему ты не пьешь вина? – жарко прошептал Мерсу, поцеловав ее в ухо. Киа вздрогнула.
- Не хочу, - коротко сказала она.
Мерсу хмыкнул и знаком подозвал раба, сунув ему опустевший кубок, который был тут же ловко наполнен доверху. Уже не в первый раз. Киа хмуро посмотрела на то, как Мерсу опрокинул кубок, облив пурпурной жидкостью голую смуглую грудь, и вдруг ей полегчало. Взор Мерсу уже помутился, его покачивало.
А если он будет ночью ни на что не способен?
Киа сделала движение, чтобы подняться, и муж стиснул ее руку, заставляя остаться на месте. Он еще чувствовал ее. Киа прикрыла глаза на миг, проклиная Мерсу и свою участь.
“Ты мне противен, гадок!”
Но она не могла сообщить ему этой мысли, не открыв рта. Не при всем этом собрании. Хотя наедине не отказалась бы.
Но вот наконец свадебный пир окончился. Мерсу поднялся с места, подняв за руку Киа – как будто был еще способен заметить, что зал опустел.
Сердце Киа стукнуло от страха. Мерсу покачивался, грозя навалиться на нее, и жарко и кисло дышал вином. За что ей ниспослано это… за что?
В этот миг Киа позавидовала сестре, умершей на ложе бога. Смерть от любви Ра, несомненно, была прекрасной… А ей - предстоит жизнь со скотом?..
К новобрачным подошел отец Мерсу, и обратился он, конечно, только к сыну. Киа не слушала, что было сказано: она боялась, и это отнимало все силы.
Они опять остались вдвоем. Наконец остались вдвоем. Киа, воспользовавшись этим, вырвала руку у Мерсу и отбежала; лицо его сделалось сначала бессмысленным, а потом он оскалился, попытавшись послать жене взглядом угрозу. Но Киа, не глядя на него, быстро направилась в спальню.
Отойдя в угол пустой чисто убранной комнаты – опочивальня была увешана цветочными гирляндами, и в ней воскурили благовония, точно в храме Ра, – Киа села. Она сжала руки на коленях и уставилась на дверь, как на смертельного врага.
“Только дотронься до меня!..”
Наконец в дверях показался шатающийся силуэт, смутный за занавесью, отгораживавшей комнату.
Мерсу остановился, оперевшись о косяк. Потом оттолкнулся от него и направился к жене. Держался на ногах он с трудом.
- Ну… давай ко мне, - проговорил он заплетающимся языком, протягивая руки. Он уже забыл, что сердился на женщину, сжавшуюся в углу и следящую за ним ненавидящим взглядом. Да и самого этого взгляда он не понимал…
“Как легко было бы оглушить его и бежать отсюда!”
- Давай ко мне… Сотворим… любовь, - надвигаясь на Киа, проговорил Мерсу: вернее, не Мерсу, а животное, в которое он превратился. Неужели молодой воин Ра напился в первый раз?.. Наверное, ему просто не разрешалось до сих пор…
- Отойди, - с нескрываемой брезгливостью сказала Киа; она подобралась еще больше, но не спускала с Мерсу немигающего взгляда. Под этим взглядом молодой человек почувствовал себя неуютно.
Он остановился, лицо сделалось каким-то обиженным. Точно он был ребенок, у которого отобрали лакомство.
- Ты что?..
- Я не лягу с пьяным, - ответила Киа. – Иди прочь! Проспись!
И тут у Мерсу будто прояснилось в голове; он с ревом устремился на непокорную женщину, но Киа оказалась быстрее. Она вскочила и, оттолкнув юношу с дороги, выметнулась вон, чуть не сорвав занавесь. Пробежав половину коридора, Киа остановилась. Ее никто не преследовал.
Она прислушалась, не веря себе: дом молчал. Должно быть, им решили дать покой. Какая заботливость о молодом наследнике!
Мерсу тоже был у отца один, как Менес. Сокровище!..
Киа пробежала мимо двери в спальню, и тут ей послышался шум изнутри. Она думала, что Мерсу заснул; но этот звук заставил перепуганную юную женщину шарахнуться. Будь все они прокляты!
Чуть не рыдая от злости и страха, Киа забежала за угол; и вдруг увидела открытую дверь, ведущую в сад. Ее опахнуло ночным воздухом. Киа бросилась вперед, и через десяток шагов оказалась на свободе.
Задыхаясь, новобрачная остановилась. Нарядное вышитое платье залипло под мышками и на спине, ей сразу стало холодно. Садовая ограда была невысокой – дом вообще казался некрепко защищенным: но главной защитой ему служили не стены. Это был квартал знати, сильной божественным оружием и страхом всей земли перед Ра. Никакой простолюдин в здравом уме не сунулся бы сюда.
И бежать отсюда было некуда, невозможно. Киа убьет этим не только себя, но и людей, поручившихся за нее… Обездоленных родителей…
Киа села на землю и заплакала. Она ненавидела Ра и его приспешников так, что ей было больно дышать. И себя тоже ненавидела, потому что была невольной рабыней Ра, как и все, кто ее окружал. Сегодня Киа закабалила себя окончательно – она сделалась женой, а значит, и опорой стражника Ра, и ей предстоит вынашивать и рождать новых слуг этого существа…
“Нет, этого не будет! Я не отдамся Мерсу! И ему стыд не позволит нажаловаться на меня!”
Да, это была счастливая мысль!
Киа подумала, что если ей удастся оттолкнуть Мерсу, дальше это не пойдет. Никто, кроме них двоих, об этом не узнает: Мерсу действительно слишком горд. Какой мужчина признается, что ему не хватило силы сладить с собственной женой?
Киа встала, отошла под деревья и села снова, привалившись к стволу пальмы. Она чувствовала в себе готовность просидеть тут всю ночь, если понадобится. Киа сцепила руки на коленях и несколько раз моргнула, чтобы прогнать сон.
“Мерсу, должно быть, уже и вправду заснул. Можно возвращаться. Или еще выждать?”
И только Киа это подумала, как в дверях появился муж.
Киа вскочила. Мерсу постоял мгновение, а потом быстро направился к ней: двинувшись, Киа невольно привлекла его внимание. Новобрачная взвизгнула: расстояние, что разделяло их, Мерсу преодолел в несколько прыжков. Он казался уже гораздо менее пьяным, чем был; перепуганная Киа успела отбежать только на несколько жалких шагов, и когда муж схватил ее, поняла, почему Мерсу протрезвел. Он был мокрый от воды, в которую окунул голову. Киа извивалась всем телом, но Мерсу сдавил ее, будто тисками.
- Никуда не убежишь, - задыхаясь, проговорил он. – Попалась! Теперь моя!
Киа непроизвольным защитным движением подсекла его под лодыжку, и сделала только хуже: на нее обрушилось тяжелое тело и поток ругани. Киа опрокинулась на спину и ударилась затылком: на миг сознание погасло. А Мерсу даром времени не терял. Овладев добычей, он придавил ее локтем и коленом к земле, а свободной рукой рванул кверху платье. Засмеялся и зажал ее задыхающийся рот. Чтобы не кричала.
Киа вцепилась ему в ладонь так, что сразу прокусила до крови.
Мерсу взревел и ударил ее головой о землю.
- Тварь!..
Он затряс укушенной рукой, но хватки не ослабил настолько, чтобы дать Киа ускользнуть. Выучка и выдержка у Мерсу были отменные. Киа успела только слабо дернуться; твердыми, как бронза, пальцами, муж впился в ее бедра и раздвинул ей ноги. Киа зажмурилась, поняв, что не избежит этого человека – и сразу перестала сопротивляться, зная, что будет только больнее.
Мерсу опять зажал ей рот потной рукой, и Киа была ему за это благодарна.
Она не могла закричать и опозориться, а только замычала мужу в ладонь, когда он взял ее. Это было больно, но Киа давно приготовилась к боли. Прежде, чем вошла в этот дом.
Все длилось недолго, и получив удовлетворение, Мерсу даже смягчился. Или у пьяного просто кончились силы. Он поцеловал Киа в плечо, прижался к ней, неловко шаря руками по ее телу.
- Хорошая жена…
Он славно поохотился сегодня, и теперь хотел только спать.
Киа спихнула его, и Мерсу не возражал. Он наконец заснул прямо на земле, раскинувшись на спине так, что придавил жену своей тяжелой ногой. Лицо молодого воина было спокойным… и сытым.
Морщась, Киа с трудом встала. Несколько мгновений она смотрела на Мерсу.
“Хороший муж”, - подумала она. Потом пнула Мерсу под ребра; тот так и не очнулся.
Киа одернула юбку и, кривясь, перепачканная землей, потом, своей кровью и мужа, пошла в дом.
Остаток ночи она проспала в богатой спальне одна.
* Разумеется, у древних египтян были разработаны гораздо более сложные брачные обряды, как и другие религиозные церемонии, бывшие для египтян особым родом искусства.
Это альтернативная реальность, в которой у праегиптян существует единственный культ Ра-гоаулда.
========== Глава 15 ==========
На другое утро, открыв глаза, Киа обнаружила около себя мужа. Она так и легла в их брачную постель в земле и крови, точно бросая вызов своей новой семье. Мерсу, однако, словно и не обратил на это внимания: он сам был не в лучшем виде.
Ничего, рабы уберут.
- Как спала? – зевая и морщась, спросил Мерсу. Киа изумленно смотрела на него. Он что – не помнит, как вчера обошелся с ней?
Но лицо юного воина было вполне благодушным, а воспоминания о чужих обидах, видно, просто вываливались из его головы через уши. Для слуг Ра чуткость излишня.
- Хорошо спала, - сказала Киа, решив его испытать. Мерсу кивнул и со вкусом потянулся. Потом застонал, схватившись за лоб.
- Голова болит…
- Это ты напился вчера, - сказала Киа, холодно глядя на него. – Теперь терпи!
Мерсу завел за ухо разлохматившиеся длинные волосы, и вдруг на лице его появился страх. Киа на миг даже забыла о своих страданиях.
- Мне сегодня вечером быть в карауле, - как-то даже жалобно сказал ее юный муж. – Стоять при пирамиде! Бог посетит ее, и я буду в числе охраняющих его путь – и как я явлюсь на службу больным!
Киа несколько мгновений боялась за Мерсу не меньше его самого, а потом где-то глубоко внутри вспыхнула искра злорадства.
- Чем же я тут виновата? Разве я тебя спаивала?
- Ты злая, - сказал Мерсу с таким отвращением, точно она должна была быть доброй, что бы он с ней ни делал. – Лучше помоги мне!
Киа не знала, как лечить похмелье, потому что в доме ее отца вино появлялось редко, и Неби никогда не позволял себе напиваться.
- Иди прими ванну, это должно помочь, - сказала Киа. – Поброди по саду… Спроси отца, что делать…
Мерсу мрачно посмотрел на нее.
- Отец с утра несет службу в доме бога, - ответил ее муж.
Он встал, держась за голову.
- Ах, несчастье…
Этот юноша, только вчера ставший мужем, сейчас был полон детского страха. Все в Та Кемет преисполнялось детского страха перед Ра, от младенцев до стариков.
Киа почувствовала, что почти жалеет мужа, и разозлилась на себя за это.
- Иди, иди, вымойся, - она кивнула Мерсу в сторону выхода, вспомнив при этих словах, что и сама очень нуждается в купании.
Мерсу пошел к дверям. Время от времени он останавливался, как будто забывал, куда идти, и шатался, точно его ударили по голове. Киа стало по-настоящему страшно за исход его вечернего предстояния Ра – а что, если она уже сегодня вечером станет вдовой? Что с нею будет тогда?..
Киа встала и сдернула с постели перепачканную простыню. Она не могла оставить все так, хоть за нею и полагалось убирать рабам. Потом Киа вышла из комнаты, держа в руке грязное белье и оглядываясь по сторонам.
- Эй!
Явилась, кланяясь, служанка, и Киа ей обрадовалась.
- Это нужно постирать, - сказала она, сунув женщине в руки простыню. – И проводи меня в купальню. Здесь она есть?
Прислужница закивала.
- Да, госпожа, но там сейчас молодой господин…
Ах, конечно.
Киа была его жена и могла бы пойти к нему, даже когда он в неподобающем виде, но ее остановила мысль, что Мерсу может опять наброситься на нее при виде ее наготы. Хотя его как будто бы одолевают другие заботы. Но кто знает этих молодых откормленных псов Ра!
Киа вернулась в спальню и мрачно занялась выбором платья на сегодня. Ее платья лежали в сундуке в углу – нарядов у Киа было немного, хотя все богатые и красивые. Жрица Ра должна была быть украшением дома бога в любой час, когда бы ее ни застали непосвященные…
Мерсу вернулся довольно скоро – с его тела, которое он не осушал полотенцем, сбегали струйки воды; на юноше была только набедренная повязка. Он уже чувствовал, что может быть совершенно открытым перед Киа.
- Ну вот, мне уже и легче, - сказал он, бодрясь перед нею и самим собой.
Не глядя на мужа, Киа прошла мимо и, покинув спальню, подозвала служанку. Она чувствовала, преисполняясь отвращения к себе, что начинает свыкаться с Мерсу и со своей жизнью.
А между тем, это было самое страшное – Киа чувствовала всем сердцем, что должна оставаться прежней.
Мерсу не захотел ее днем – а может, им просто владел страх, как Киа накануне брачной ночи, и он не мог думать ни о чем другом. Молодой человек наскоро позавтракал, потом вышел в сад, где по совету жены некоторое время гулял, пытаясь проветрить больную голову. А потом отправился куда-то – наверное, упражняться или еще как-нибудь готовиться к службе.
Киа осталась совершенно одна – слуги не считались, мать Мерсу тоже: эта женщина безвылазно сидела в своих комнатах, как будто боялась мужа или сына. Или Киа. Или Ра…
Сколько, наверное, таких женщин…
Но Киа почувствовала, что не так несвободна, как ей думалось до сих пор. Пожалуй, ее положение даже выгодно.
“Как было бы хорошо, если бы Мерсу однажды умер на службе, - вдруг подумала Киа. – Только не сейчас… Нет…”
Она позавтракала в саду, чувствуя себя почти свободной и сильной. У нее еще побаливало тело после вчерашнего надругательства, но это были пустяки. Здоровая женщина может вынести много.
А особенно – такая женщина, которую с детских лет поили силой Ра.
Потом новая госпожа вернулась на женскую половину, где приказала принести ей иглу и нитки. Она села у небольшого окна, выходившего в сад, и занялась одним из своих платьев, вышивая его по подолу птичьими перьями.
Когда день сменил вечер, Киа забеспокоилась. Она чуть было не пошла спрашивать, где ее муж, но удержалась от этого. Конечно, на службе! Как раз сейчас и на службе! Где Мерсу был днем, Киа не знала, и это не слишком ее заботило – главное, далеко от нее.
Киа опять уснула одна.
Проснулась она оттого, что горячая рука тормошила ее за плечо.
- Проснись, - прошептал ей в ухо Мерсу. Она поняла, что он улыбается, и недовольно повернулась к мужу; но вместе с тем Киа ощутила облегчение. Он вернулся!
- Что такое? – спросила она.
- Меня сменили, - прошептал Мерсу. – Я должен был стоять в карауле до рассвета, но начальник увидел, что у меня дрожат руки и лицо желтое, и отослал меня прочь…
- Ты же должен был стоять в карауле вечером, на пути Ра, - сказала Киа. – Или бог раздумал путешествовать?
В ее голосе прозвучала насмешка, которую, к счастью, Мерсу не заметил.
- Да, великий бог отложил путешествие до рассвета, - подтвердил он ее догадку. – Я должен был стоять на посту до утра. Я легко выдерживаю бдение, но не сегодня…
Киа почувствовала невольное восхищение. Которое тут же покинуло ее, когда Мерсу прижал ее к себе и с наслаждением уткнулся лицом в ее шею.
- У тебя волосы медовые, - прошептал он, целуя ее. – Иди сюда…
Первым порывом Киа было ударить мужа коленом, но она стиснула зубы и осталась лежать неподвижно, пока Мерсу стаскивал с нее платье и целовал ее грудь. Ожидание соития было мучительно, но эти ласки как будто будили в ней что-то самое главное, глубинное, что только еще ждало своего часа.