- То есть сейчас вы ломитесь в столицу, я правильно понял? - спросил Арджин, когда я произнёс финальное «и вот мы здесь».
Наша троица угрюмо кивнула.
- Сейчас? - переспросил разведчик.
Видимо, на этот раз он надеялся на другой ответ. Но получил точно такой же, что и раньше.
Сокол откинулся на спинку стула, и какое-то время молчал, докуривая трубку. Остальные сосредоточенно пили, и каждый думал о своём. Наконец Арджин выбил трубку и снова спросил, без особой надежды в голосе:
- Отговаривать бесполезно?
Я помотал головой.
Арджин вздохнул, поставил локти на стол, упёрся лбом в ладони и какое-то время сидел так, о чём-то раздумывая.
- Расклад, прямо скажем, удивительно дерьмовый, - изрёк он, поднимая голову. - Вы сейчас как кабанчики на королевской охоте. Если не пристрелят, так собаками разорвут. Друзей у вас там нет, а врагов - навалом. Из-за войны сейчас все на нервах. Стража реагирует на любого подозрительного хмыря, на любого человека в капюшоне. Соколы рыщут без устали, про Меритари и не говорю. Так что вам проще пойти об стенку убиться, чем соваться в столицу.
- Расскажи чего нового, - проворчал Кир.
- Но так как ты упёртый, как баран, - продолжил Арджин, глядя на меня, - кое-что можно сделать. Один друг у тебя там всё-таки есть, и это я. В город я вас проведу, жильём обеспечу. Будем надеяться, что мы провернём все дела и уйдём быстрее, чем нас найдут.
- То есть ты хочешь с нами? - уточнил я.
- Ну, моё задание, считай, выполнено. Из того, что ты рассказал, я смогу состряпать прекрасный отчёт. Командор очень рад будет узнать, что есть на свете люди, которым Меритари не нравятся больше, чем ему самому.
Я вздохнул.
- Дружище, я тебе очень признателен за порыв, но ты только-только добился относительной безопасности для себя. А со мной про всё это можешь сразу забыть. Так что...
- Так что захлопни-ка рот и пошевели мозгами, - прервал меня Арджин. - «Относительная безопасность» - это, считай, не безопасность вовсе. Это тростинка, которая рано или поздно порвётся. Короне на меня плевать на самом деле, а к Соколам меня взяли, как я уже сказал, только потому что я ценное приобретение. На самом деле моя шея в петле, и как только я стану неудобен, из-под меня вышибут табуретку. Хорошо ещё, если я успею заблаговременно слинять. А если нет? Вот то-то же. Нет никакой безопасности. А раз её нет, то зачем горбатиться на тех, кто может меня в любое время отправить в застенки? Я уж лучше буду рисковать головой за то, что сам считаю правильным.
Он замолк и вылил остатки вина себе в кружку.
- Не поспоришь, - сказал я. - Ну, раз уж ты считаешь наше дело правым, я тебе только рад.
- Любое дело правое, если оно против этих орденских ублюдков, - отчеканил разведчик. - Они мне ещё за Дисса не ответили. Прекрасная у меня жизнь была, Эн. Там, в замке. От Соколов ушёл из-за всей этой политической грязи, не по душе она мне. Только при Старом Маге я получил всё, что хотел. Даже больше. А эти скоты взяли и...
Арджин не закончил и только махнул рукой.
Я не стал разубеждать его в том, что в уничтожении Квисленда виновен Орден. Во-первых, вероятно, Меритари и впрямь были причастны. Во-вторых, и это более важно, мне позарез нужны были союзники. Всё-таки когда кажется, что весь мир против тебя, когда прячешься от всех и вся по захолустьям, хочется видеть, что хотя бы кто-то в тебя верит.
Да и совесть становится на удивление гибкой.
* * *
На следующее утро наш увеличившийся отряд спешно покинул место ночёвки. Мы хотели, чтобы уход наш остался незамеченным, поэтому встали затемно и рассвет встречали уже в дороге.
Большинство сумок свалили на спину лошади Арджина, поэтому идти стало легче. Холодный осенний воздух бодрил, заставляя теплее кутаться в одежду. Никто из нас, конечно же, не выспался, поэтому сейчас все кроме пуэри зевали во весь рот.
Разведчик почти сразу после отбытия тихо поинтересовался у меня, что не так с Рэном. Я, в очередной раз удивившись внимательности приятеля, вкратце объяснил ему ситуацию, так как вчера не углублялся в детали.
Арджин не делал страшное лицо, не задавал глупых вопросов и не переспрашивал. Всё-таки пятнадцать лет прослужил Диссу - это вам не тут, что там. С таким опытом если вам рассказывают про божественные вмешательства, порталы и застывшее время, вы это воспринимаете, как должное. В Квисленде даже прислуга знала, что такое множественность миров, а уж разведчик, будучи человеком сообразительным, даже немного разбирался в теории магии.
- Ты уверен, что ему можно доверять? - спросил он, дослушав до конца. - Парень, считай, из другого мира. Кто знает, что у него в голове?
- Если я всё верно понял, он скорее даст себя убить, чем предаст, - успокоил я приятеля.
- Я это вижу несколько иначе, - выгнул шею Арджин. - Похоже, пока ему просто удобно следовать за тобой.
- Значит, когда станет неудобно, он уйдёт, - отрезал я. - Хватит, дружище. Имей хоть немного веры.
Разведчик задумчиво помолчал и пожал плечами.
- Как скажешь.
Ближе к полудню нам навстречу попался небольшой отряд дружинников местного князька. Я уже хотел скрыться в лесу, пока не заметили, но Арджин остановил меня, хитро подмигнув. Конные дружинники быстро окружили нас, недобро разглядывая из открытых шлемов. Их старшой выехал вперёд, задал обычные вопросы про «кто такие?» и «куда путь держите?». Я изо всех сил сдерживался, чтобы не схватиться за оружие. Кир, очевидно, тоже. Арджин неспешно открыл цилиндрический футляр и извлёк оттуда бумагу с печатью Соколов. Старшой впился глазами в пергамент, но, убедившись в подлинности документа, махнул своим молодцам, и дружинники сразу потеряли к нам интерес.
- А с тобой удобно, - сказал я, глядя вслед удаляющейся кавалькаде.
- Это патруль, - сказал Сокол, пряча бумаги обратно в тубус. - Из-за войны стало больше разбойников. А так как войско короны оттянуто на юг, здесь порядок поддерживают местные. Ну и из них так себе охранители, сам понимаешь. Всё равно грабят вовсю.
- Разве по закону военного времени разбой не карается виселицей?
- А толку? Голодающему виселица не страшна. Потанцевать на конце верёвки минутку - это тебе не подыхать неделями от голода. Виселица хороша только тем, что сокращает количество ртов.
Мы двинулись дальше.
- Как, кстати, война идёт?
- Таны недавно захватили Керист, и теперь потрёпанная восточная армия пытается отбросить их назад за Виеру.
- Вот как? Стало быть, всё серьёзно?
- А вы что, ничего не знаете? - разведчик удивлённо обернулся.
- Мы несколько месяцев по горам да по долам шаримся, - буркнул гном. - Откуда нам было новости узнавать?
- Первые бои начались ещё в последний месяц лета. Кто-то вырезал лагерь либрийских дозорных у самой границы с Прибрежьем. После этого и понеслось. Восточная армия, стоявшая наготове, перешла Виеру и заняла Чистое Поле. Не без крови, конечно. Да и ненадолго. Западные таны прислали подкрепления пострадавшим соседям. Наши покатились назад, к границе. Уже в конце первого месяца осени шли бои за Керист, а в начале второго месяца наши отступили, чтобы объединиться с маддонским гарнизоном. Таны попытались закрепить успех и продвинуться дальше, но крепко завязли в боях с егерским полком, который плотно засел в лесах. Так что таны укрепились в Керисте.
Я с тревогой вспомнил об Алонсо. Как бы мой кантернский друг не попал в немилость одной из армий. Хотя, зная его, логичнее было бы предположить, что он вывез всё имущество на следующий же день после нашей последней встречи. Хоть в тот же Кан-Терн.
- Что на восточной границе?
- Король купил преданность нейратских наёмников. «Саблезубые», «Реннские мечи», «Мантикоры», кто-то там ещё, не помню. Получилось больше двух тысяч солдат. Их поставили недалеко от Закатных Врат. Дембрийские бароны, конечно, попробовали их на зуб, но северяне задали им хорошую трёпку, и те утихомирились.
- И после этого, наверное, отправились в сторону Кан-Терна.
- Чёрта с два. Кан заключил союз с янгварами.
- Даже так? - я снова удивился. - Чем же он их купил?
- Понятия не имею, но сомневаться в мудрости нынешнего Кана бы не стал. Он очень талантливый дипломат и политик. Так что и Прибрежью, и Либрии, и Дембри не осталось ничего, кроме как скрипеть зубами и смотреть, как Кан-Терн продолжает торговать и с первыми, и со вторыми, и с третьими.
Я вздохнул, подумав, что это война долго не продлится. Скорее всего, даже враждующие стороны останутся при своём. Так, подерутся, поубивают друг друга и успокоятся на какое-то время. А всё ради чего? Ради того же, ради чего и всегда.
* * *
Несколько дней мы шли по дороге, а затем пришлось снова уходить в леса. Начались густонаселённые края, в которых велик был шанс натолкнуться на сильного чародея. От него чудо-бумаги Арджина, понятное дело, не помогли бы. Так что мы продвигались в основном просёлочными дорогами, которые с приходом осени хоть и опустели, но вели более длинными путями.
Так закончился второй месяц осени и наступил третий, который местные не называли иначе как «предзимник». Впрочем, заслуженно. В Квисленде - на южном краю королевства - в это время года обычно было ещё тепло, а вот здесь, на севере, холод уже кусался, и не только по ночам. Листва облетела, зелёными остались только ельники. Над лугами одиноко возвышались зароды, слегка оплывшие от последних в этом году дождей, и дожидались переправки к деревенским сараям. Убранные поля покрывала бледная щетина стерни. Погода почти всё время стояла сырая, туманная; серое небо нависало над душой, словно обозлившись на всех на свете. По ночам землю то и дело сковывали заморозки. Надо ли говорить, что всё это нисколько не способствовало хорошему настроению?
В один из дней мы остановились в холмах, за которыми, по словам Арджина, в нескольких часах ходьбы текла Пая - первый крупный приток Виеры. До столицы оставалось несколько дней, от силы неделя пути. Тот факт, что меня там поджидают Меритари, беспокоил и успокаивал одновременно. Беспокоил, потому что я собирался выступить против целого Ордена. Успокаивал, потому что пока меня не поймали, Лина оставалась ценной заложницей. Всё сводилось к одному из двух: либо я сумею извернуться и вытащить её, либо мы оба погибнем.
То ли из-за погоды, то ли из-за усталости к вечеру у меня разболелась голова. Рэн ушёл на поиски ручья или озерца, чтобы пополнить запасы воды. Кир собирал сушняк для костра. Арджин взялся за готовку ужина. Каждый нашёл себе работу, а я, вконец обнаглев, завалился на походное одеяло. Надеялся прогнать мигрень.
Молчаливая возня товарищей убаюкивала не хуже колыбельной, но пульсирующая боль в висках не давала уснуть. Какое-то время я морщился и скрипел зубами. Потом, намаявшись, наплевал на всё и попытался прогнать боль целительским заклинанием. Эффект от него получился никакой. Тогда я решил запустить усыпляющее плетение, но вовремя вспомнил, что самого себя им усыпить нельзя.
«Да чтоб тебя... - мысленно сплюнул я. - Чародей, ученик Мага! Даже головную боль унять не в состоянии».
А потом до меня дошло, что боль может быть и мнимая.
Раз магия не помогала, оставалось ещё одно средство - медитация. Я лёг поудобнее и, чтобы отвлечься от боли, начал бормотать обычную мантру: «Кромешный мрак ведёт на свет». Сначала текст, как всегда, вязал язык, спотыкался об зубы, скользил щекоткой по губам, но недолго. Вскоре слова и их суть разделились; первые, точно шелуха, осыпались и обратились в бессмысленную череду звуков, тогда как вторая вознеслась и засияла тёплой звездой, парящей в мягкой темноте. Я стал этим мраком и этим светом, поэтому боль, которой негде было больше гнездиться, постепенно ушла.
Как обычно, покой меня слишком расслабил, и медитация перешла в дрёму. Это было неправильно, поскольку цель медитации состояла совсем не в том, чтобы нагнать сон, а чтобы очистить разум во имя чистейшей концентрации. Но мне было всё равно. К тому же совсем уснуть мне так и не удалось: едва сосредоточение рассеялось, в голове снова заметались мысли, одна бредовее другой.
Сначала мне пригрезился усердный стук молотка о наковальню. Приоткрыв один глаз, я убедился, что никакого молотка нет и в помине, а стучит ложка, которой Арджин помешивал варево в котелке. Запахло табаком. Повернувшись набок и сунув ладони под мышки, я подумал, что разведчик, должно быть, решил сварить табачный суп. Язык почти сразу вспомнил табачную горечь, и я поморщился. Табачный суп - это же невкусно. Это даже есть нельзя. Так зачем он его варит?
Окончательно потеряв стройность мыслей, я задумался о том, что повара, готовящие подобные супы, наверное, долго не живут. С таким же успехом можно поджарить полено или сварить кашу из топора. Интересно, каково на вкус жареное полено?
В нос попал новый запах, и я тут же снова глаз, опасаясь увидеть торчащую из котелка аппетитную деревяшку. Однако оказалось, что это Кир подкинул в костёр дров, а потянуло всего-навсего смолой. Смола - это уже лучше. Это уже съедобнее.
Гном бросил рядом свой мешок, и я проснулся. Есть всё-таки хочется. Иначе зачем мне думать о жареных поленьях и кашах из топора? И вообще, с чего я взял, что в котелке - табак?
Я сел и потёр лицо руками, сгоняя дрёму.
- Эн! - окликнул меня пуэри.
Я промычал сквозь ладони нечто невнятное, чего даже сам не понял.
- Тебе нужно взглянуть, - добавил Рэн, подойдя ближе.
- Ты же за водой пошёл. Не нашёл ручья? - мне очень не хотелось подниматься и куда-то идти.
- Нашёл.
- Так в чём дело?
- Сам увидишь.
Тягостно вздохнув, я перевалился на четвереньки, встал и потянулся.
- Ну, веди, показывай.
- Сильно не задерживайтесь, ужин почти готов, - буркнул Арджин, когда мы уже уходили.
Сумерки уже перешли в ту фазу, когда кажутся ночью, но ещё ей не стали. Споткнувшись о торчащий из земли корень, я засветил люмик. Рэн вёл меня в обход одного из холмов и в свете явно не нуждался: под его ногами даже сушняк не хрустел.
Спустившись в сырой лог, мы перепрыгнули поваленное дерево, снова взобрались на склон и пошагали на запад, вдоль очередного вала.
- Вот, смотри.
Мы остановились у ручья, некогда стекавшего с большого пологого холма. Теперь вместо воды по руслу лениво текла чёрная жижа, чуть загустевшая от холода. На поверхности тут и там вспухали и лопались пузыри, обдавая нас непередаваемой вонью - точно все бездомные кошки Либрии сдохли в одном месте.
- Ну и дрянь, - поморщился я, присаживаясь на корточки, чтобы рассмотреть всё получше.
Травы рядом с «ручьём» не было. Ни старой, ни свежей. Даже деревья, которые когда-то подкопались корнями к руслу, погибли и начали трухляветь.
- Это не природное, - уверенно заявил Рэн. - Я чувствую. Это какая-то скверна.
- Ну, отрава-то точно, - я подобрал с земли ветку. - И зачем ты меня сюда притащил?
- Ты разбираешься в магии лучше меня, - пожал плечами пуэри. - Вот и скажи мне, что это.
Я ковырнул поверхность жидкости, разглядывая её на свету. За веточкой потянулось нечто похожее на соплю, только тёмное, как патока.
- А пойти вверх по течению не пробовал? - вяло съязвил я. - Понятно же, что это какой-то возврат.
- Понятно, - согласился охотник. - Но ты ведь понимаешь этот мир лучше меня. Вот я и надеялся уловить немного циничной мудрости, которую ты порой изливаешь.
Я глянул ему в глаза, но сарказм, сквозивший в словах пуэри, так и не нарушил спокойствия его лица. Мне оставалось только вздохнуть и первым пойти вверх по склону. На земле виднелись следы - охотник уже ходил туда и нашёл источник заразы. Теперь он хотел посмотреть на мою реакцию. Или что-то доказать.
- Когда начались возвраты? - спросил Рэн.
- Первое упоминание появилось незадолго до Великого Нашествия. Девять тысячелетий тому назад.
- И как думаешь, каким образом открытый мир вдруг оказался замкнутым?