— Гнусный, смердящий душепродавец! — прорычал Хагрид на весь бар.
Соседи притихли и повернулись в их сторону. МакГонагалл зашикала на него.
Я уже, если честно, засыпала на плече Хагрида, но, борясь с дремотой, слушала их беседу.
— Я тогда его видел, — Хагрид понизил голос. — Наверное, самый последний раз перед тем убийством. Это я спас Гарри, вынес его из развалин, Лили-то с Джеймсом уже погибли. Я его тогда вытащил, а у него на лбу рана… А тут этот… Сириус Блэк на своем мотоцикле. Я-то тогда не знал, чего он явился, что он Хранитель Тайны. Я подумал, он… э-э… прилетел помочь. Бледный как смерть, весь трясется. А я-то, я-то! Я его утешать стал! — Хагрид разрыдался.
— Хагрид, пожалуйста, умерьте голос, — взмолилась МакГонагалл.
— Откуда мне было знать, что ему наплевать на Лили и Джеймса, что он шпион. А он еще говорит: «Я крестный Гарри, отдайте его мне, я, мол, о нем позабочусь…» Ха! Я Гарри не отдал, Дамблдор велел мне отвезти его к тетке. Блэк поспорил-поспорил и согласился. И дал мне свой мотоцикл отвезти Гарри: «Мне, говорит, он больше не нужен». И как это я не догадался! С чего это он отдает любимый мотоцикл? И как это он больше не нужен? Эх, дубина я, дубина! Дамблдор-то знал, что Блэк — Хранитель Джеймса. Блэк думал улизнуть в ту ночь, думал, у него есть часа два, пока Министерство узнает. А отдай я ему Гарри!.. Он бы повез его на мотоцикле да и кинул бы в море. Сына-то лучшего друга! Да что уж там, переметнулся волшебник на сторону темных сил, нет для него ни свата, ни брата…
Хагрид замолчал, и никто долго не решался заговорить.
— Но далеко он не убежал, — произнесла удовлетворенно мадам Розмерта. — Министерство магии сцапало его на другой день.
— Увы! — вздохнул Фадж. — Не мы его нашли, к сожалению. Его нашел друг Поттера, Питер Петтигрю. Он чуть с ума не сошел от горя. Знал, что Блэк — Хранитель Тайны Поттеров, и сам стал искать Блэка.
— Петтигрю, Петтигрю… Уж не тот ли толстячок, что еще в «Хогвартсе» всюду таскался за Поттером и Блэком? — припомнила я спросонья.
— Он самый, — подтвердила профессор МакГонагалл. — Он души не чаял в Блэке и Поттере. Он им был, конечно, не ровня, не те способности, а я была чересчур строга с ним. Как я теперь раскаиваюсь… — МакГонагалл всхлипнула.
— Ну будет, будет, Минерва, — похлопал ее по плечу Фадж. — Петтигрю умер как герой. Очевидцы, маглы — мы потом стерли им память, — уверяли, что Петтигрю со слезами укорял Блэка: «Как ты мог, Сириус! Лили и Джеймс наши друзья!» Потянулся за волшебной палочкой, но Блэк, разумеется, опередил его. От Петтигрю почти ничего не осталось…
Профессор МакГонагалл высморкалась и сказала севшим голосом:
— Глупый, глупый мальчишка… Дуэли никогда у него не получались! Зачем только он сам… Ведь есть же Министерство…
— Эх, добраться бы мне до Блэка раньше Петтигрю! — взревел Хагрид. — Уж я бы с ним не канителился, я бы его голыми руками на куски…
— Нет, Хагрид, вы бы с ним не справились, — покачал головой Фадж. — Схватить его могла бы только полиция маглов. Я в те времена был заместителем главы Департамента чрезвычайных ситуаций и прибыл на место происшествия одним из первых. Никогда не забуду того, что я там увидел: посреди улицы глубокая воронка, всюду искореженные трупы, маглы кричат, а Блэк стоит и хохочет над тем, что осталось от Петтигрю — кучкой окровавленной одежды и… и… каких-то фрагментов…
Фадж замолчал. Все пятеро достали носовые платки.
— Вот, Розмерта, что содеял Блэк, — глухо продолжал министр. — Блэка забрал оттуда патруль волшебной полиции, Петтигрю посмертно получил орден Мерлина первого класса — слабое утешение для его бедной матери. А Блэка упрятали в Азкабан.
Мадам Розмерта протяжно вздохнула.
— А правда, что он лишился рассудка?
— По-моему, нет, — ответил министр, растягивая слова. — Могу одно сказать: поражение хозяина временно помутило его рассудок. Убийство Петтигрю и всех тех маглов, жестокое, бессмысленное, было действием отчаявшегося, загнанного в угол человека. Но недавно я был в Азкабане и разговаривал с ним. Все заключенные там, без сомнения, безумны, сидят в темноте, что-то бормочут, а Блэк… он выглядит и говорит, как нормальный. Даже мурашки по коже. Вид у него человека, которому все надоело. Увидел у меня газету, спросил, прочитал ли я ее и не могу ли дать ему, сказал, что соскучился по кроссвордам. Дементоры круглые сутки дежурят у двери, а ему хоть бы что.
— Как по-вашему, господин министр, зачем он сбежал из тюрьмы? — поинтересовалась мадам Розмерта. — Уж не хочет ли он вернуть Вы-Знаете-Кому силы и примкнуть к нему?
— Думаю, что это его конечная цель, — уклончиво ответил Фадж. — Но мы надеемся поймать Блэка раньше. Вы-Знаете-Кто сейчас один, но дайте ему преданного и способного слугу… Подумать страшно, что будет.
— Нам пора в замок, Корнелиус, — заметила профессор МакГонагалл. — Вы ведь не хотите опоздать на ужин к директору.
— И, Хагрид, думаю, вам придется понести мисс Монфор-лʼАмори.
Все четверо посмотрели на меня.
— Бедная девочка, не щадит себя, — покачал головой Фадж.
Хагрид взял меня на свои большие руки и понес в школу.
Я с каждым днем все больше и больше узнавала о Сириусе Блэке.
Проснулась я только утром на диване в кабинете Альбуса. Голова трещала, и чувствовался озноб.
— Мне еще простуды не хватало.
Скинув с себя одеяло, я хотела встать, но не смогла. Опять укрывшись, я закрыла глаза, через минуту послышались шаги.
— Я приготовил для тебя Бодроперцовое зелье, — раздался голос надо мной.
Я скинула с себя одеяло и увидела Северуса.
— Не стоило беспокоиться! Я в полном порядке.
— Я заметил, — приподнял бровь Северус. — Выпей, — он протянул мне зелье.
Я присела на диван и взяла у него зелье, открыв бутылек, одним глотком выпила содержимое.
— Фу, какая гадость! — скривилась я.
— Другого нет, — заявил Северус и присел возле меня.
Я внимательно посмотрела на него, было заметно, что он всю ночь не спал. Чувствовалась его усталость и непонятная мне тревога. Рука Северуса прошлась по моему лицу и убрала локоны. Мы оба молчали, только смотрели друг на друга.
Я остановила его руку и взяла в свою, а он сжал мою ладонь. В тот момент мне так хотелось прижаться к нему и выплакать все, что у меня накопилась за это время. Как же я хотела услышать его «Все будет хорошо, я рядом», почувствовать себя защищенной.
Северус наклонился и коротко поцеловал меня.
— Береги себя.
Он встал, я хотела задержать его, но он отпустил мою руку и удалился, оставив меня одну.
========== Глава XXIII. Иногда подслушать, полезно ==========
Январь 1994 года.
Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств.
В кабинете директора, как всегда, на кресле сидела МакГонагалл, возле окна стоял Северус, Альбус восседал у себя за столом, все трое пили чай.
Я, сонная, подошла к столику, где сидела Минерва, она любезно протянула мне чашку чая.
— Спасибо, — поблагодарила я. — Видимо, я вчера немного перебрала.
— Ничего страшного, дорогая, — успокоила меня МакГонагалл. — Ты совсем себя не бережешь, дорогая.
— Не для кого, — отрезала я и отпила из чашки. — А где же любезный профессор Люпин? — спросила я. — Я так и не познакомилась с ним за все это время.
— Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор.
— Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество, — ехидно произнесла я.
— Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья? — поинтересовался Альбус.
— Да, господин директор.
— Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится.
После утреннего чаепития Альбус задержал меня.
— Веселого Рождества! — поздравил меня Дамблдор и протянул футляр, завернутый в красную подарочную упаковку.
— И вас с Счастливым Рождеством, — ответила я и вышла из кабинета.
Я, наверное, до сих пор не воспринимала его как своего отца. У дедушки с бабушкой было все стабильно, бабушка постоянно пила зелье, которое варил ей дедушка, тем самым продлевая ее жизнь.
Весна 1994 года.
Я была в Министерстве, когда ко мне попало заявление Люциуса.
— Он пожаловался попечительскому совету. И в Министерство магии. У него там большие связи, они для него все сделают, — сообщил секретарь.
— Только его мне сейчас не хватало! — кинув пергамент на стол, рявкнула я.
Выяснив всю суть происшествия, я собрала весь Попечительский совет и Дамблдора. Расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока было закончено. Хагрида в этом прискорбном инциденте можно было считать невиновным. Но тем не менее жалобы от мистера Люциуса Малфоя не прекратились, пришлось передать дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание должно было состояться двадцатого апреля.
Меня опять разбудили ночью, в школе вновь происшествие.
В ту ночь никто в башне Гриффиндора не спал. Все знали, что замок снова обыскивают сверху донизу, но Блэк опять ускользнул, и только запах псины окружал меня.
На другой день по всему замку были приняты более жесткие охранные меры. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блэка по увеличенному портрету. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. На входе в башню Гриффиндор опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она все еще нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для нее наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились дубинками.
Я патрулировала окрестности школы и заглянула к Хагриду, мы попили с ним чай, и я успокоила его по поводу гиппогрифа. Конечно, пообещать ему я ничего не могла, это было уже не в моей компетенции.
Выйдя из хижины Хагрида, не знаю то ли от скуки, то ли от нечего делать, я решила спуститься в подземелье и наведаться к Северусу.
Я спустилась по лестнице и направилась к кабинету зельеварения, а когда уже подошла к двери, обнаружила ее слегка открытой. За дверью раздались голоса. Иногда очень полезно подслушать чей-нибудь разговор.
— В самом деле? Вам это свойственно, Поттер, возникать в неожиданных местах. И почти всегда на это есть особая причина. Советую вам немедленно вернуться в башню Гриффиндора, где вам сейчас и полагается быть.
На это Гарри ничего не ответил. Губы Снейпа искривила ядовитая усмешка.
— Ну, так вот. — Снейп выпрямился. — Весь волшебный мир, начиная от министра магии и кончая завхозом, делает все, чтобы уберечь знаменитого Гарри Поттера от Сириуса Блэка. А знаменитый Гарри Поттер сам себе закон. Пусть простые смертные беспокоятся о его безопасности? Знаменитый Гарри Поттер ходит, где ему вздумается, не утруждая себя мыслями о последствиях.
Гарри не открывал рта. Снейп, видать, хотел вырвать у него признание.
— Как вы похожи на своего отца, Поттер. Просто удивительно! — неожиданно сказал Снейп, и глаза у него сверкнули. — Он тоже был на редкость высокомерен. Немного удачливее других на площадке для квиддича, а гонору сколько! Так важно разгуливал по школе в окружении друзей и поклонников… Да, сходство прямо-таки сверхъестественное!
— Мой отец не важничал, — не сдержался Гарри. — И я тоже.
— И школьный устав был не про него писан, — продолжал Снейп по правду сильнейшего, его худое лицо искажала злоба. — Правила ведь для других, для людей попроще, а не для победителей в Кубке школы. Упивался собственным величием…
— Замолчите сейчас же! — Гарри вскочил на ноги. Его захлестнула ярость.
Лицо у Снейпа окаменело, черные глаза метали молнии.
— Что вы сказали, Поттер?
— Сказал, чтобы вы замолчали. Вы не смеете так говорить о моем отце! Я знаю о нем всю правду. Он спас вашу жизнь! Мне рассказал Дамблдор! Если бы не мой отец, вас бы вообще здесь не было!
Вот здесь стало мне совсем интересно, ведь я почти ничего не знала о Северусе.
Лицо Снейпа, не отличавшееся яркостью красок, стало совсем серым.
— А директор школы не рассказал тебе, при каких обстоятельствах твой отец спас мне жизнь? — прошипел он. — Он, видно, посчитал, что подробности слишком ужасны для ушей бесценного Поттера.
Гарри прикусил губу. Мне стало очень интересно узнать подробности.
— Я не допущу, чтобы у вас так и осталось неверное представление о вашем отце. — Его лицо передернула ненавидящая усмешка. — Вы, наверное, вообразили себе геройский поступок? Тогда позвольте мне внести некоторую поправку в ваше представление. Ваш драгоценный отец и его друзья решили сыграть со мной веселую шутку… Она могла бы кончиться моей смертью, если бы ваш отец в последнюю минуту не опомнился. Ничего доблестного он не сделал. Всего-навсего спасал свою шкуру вместе с моей. Удайся их шутка, он вылетел бы из школы.
Снейп оскалился.
— Выверните карманы, Поттер! — неожиданно приказал он.
Гарри не шевельнулся. Его точно оглушил ударом в ухо.
— Выверните карманы, иначе мы сейчас же пойдем к директору школы!
Гарри повиновался. Похолодев, он достал и карманов пакет с побрякушками из «Зонко» и какой-то пергамент в виде Карты.
Снейп взял сначала пакет.
— Мне это дал Рон. — «Хорошо бы Рона предупредить до того, как Снейп его увидит». — Он купил это, когда был там прошлый раз.
— Вот как! И вы с тех пор носите этот подарок в кармане? Как трогательно! Ну, а это что?
Снейп взял Карту. Гарри собрал все свои силы, чтобы у него на лице не дрогнул ни один мускул.
— Просто кусок пергамента, — пожал он плечами.
Снейп перевернул его, не сводя с Гарри глаз.
— Зачем тебе этот ветхий пергамент? Не выбросить ли мне его в огонь? — Снейп протянул руку к камину.
— Не надо! — живо отозвался Гарри.
— Ну что ж! — ноздри у Снейпа задрожали. — Это, наверное, еще один драгоценный подарок от Уизли. А может, это некое послание, написанное невидимыми чернилами. Или инструкция, как проникнуть в Хогсмид, минуя дементоров?
Гарри потупился. Глаза у Снейпа горели недобрым огнем.
— Посмотрим, посмотрим, — говорил он, вынимая волшебную палочку и разглаживая кусок пергамента на столе. — Поведай свой секрет! — Снейп коснулся палочкой пергамента.
Ничего не произошло. Гарри сжал руки, чтобы унять в них дрожь.
— Откройся мне. — Снейп постучал палочкой.
Пергамент оставался девственно-чистым.
Чтобы успокоиться, Гарри несколько раз глубоко вздохнул.
— Профессор Северус Снейп, декан этого факультета, приказывает открыть ему всю содержащуюся в тебе информацию! — Снейп изо всех сил ударил палочкой по Карте. Снейп и Поттер склонились над пергаментом. Мне не стоило большого труда применить к Поттеру легилименцию и прочесть что же все-таки там написано. По гладкой поверхности Карты вдруг побежали слова, как будто их выводила чья-то невидимая рука.
«М-р Лунатик приветствует профессора Снейпа и нижайше просит не совать длинного носа не в свои дела».
Снейп остолбенел. Гарри смотрел на послание как громом пораженный. Но Карта на этом не остановилась.
«М-р Сохатый присоединяется к м-ру Лунатику и хотел бы только прибавить, что профессор Снейп урод и кретин».
Со смеху умрешь, будь ситуация не столь серьезной. А пергамент между тем строчил свое.
«М-р Бродяга расписывается в своем изумлении, что такой идиот стал профессором».
Гарри в ужасе зажмурился. Когда он открыл глаза, на пергаменте появилась еще одна надпись.
«М-р Хвост кланяется профессору Снейпу и советует ему, чертовому неряхе, вымыть наконец голову».
Я усмехнулась, ведь вся эта четверка была мне знакома.
Гарри замер в ожидании грозы, которая вот-вот должна была разразиться.