– Кучики-тайчо!!!
***
Ренджи примчался на помощь даже не через пять минут, а через три. На то, чтобы открыть проход по нужным координатам, не потребовалось много времени, поскольку все были наготове. Абарай выскочил в Мир живых всего в нескольких метрах от капитана.
При виде скорчившегося на асфальте неподвижного тела у Ренджи екнуло внутри. Он метнулся к капитану, сгреб за плечи, перевернул. На лице Кучики застыла гримаса боли, Абарай никогда прежде не видел у него такого выражения. Но со лба стекали капельки пота, и, когда Ренджи встряхнул капитана, послышался короткий судорожный вздох. Жив! Тогда плевать на все остальное, главное – успеть. Ренджи, подхватив капитана на руки, помчался со всей возможной скоростью, и, по крайней мере, на тот момент, когда он передал Кучики медикам, тот еще дышал.
Вот теперь поднялся настоящий переполох. Кто-то одолел капитана с такой легкостью, что тот не успел даже пикнуть! Нужно было найти этого монстра как можно быстрее, и Кьораку отправил тех, кого и так было бы не удержать: Хаями и Шихоинь. Собирался послать и Абарая, но выяснилось, что тот, собрав мощную боевую группу из своего отряда, уже ушел в Мир живых самовольно. Остальные отряды тоже были немедленно приведены в боевую готовность – на всякий случай.
И… безрезультатно. Неведомый агрессор как в воду канул. Рассыпавшиеся по городу отряды не нашли никого и ничего. Не было ни следов реяцу, ни признаков чего-либо необычного. И даже когда отряды, отчаявшись, раздробились на мелкие поисковые группы, все они вернулись назад в полном составе.
***
Едва вернувшись с задания, Хаями сумел просочиться в реанимационное отделение, где находился Кучики. С первого взгляда было видно, что дело дрянь. Пациент, распластавшийся на столе, не был даже раздет, очевидно, на это у медиков до сих пор не было времени. Только косоде распахнуто, и один из врачей, уложив руки на грудь больного, стоял рядом с сосредоточенным лицом, явно используя кидо. На лице Бьякуи была кислородная маска, кроме того, в его руку уже успели воткнуть какую-то капельницу, – меры, к которым четвертый отряд прибегает лишь в самых сложных случаях. Народу в палате толпилась целая куча.
Унохана, моментально заметив вторжение, тут же двинулась на Хаями, тесня его к двери.
– Капитан Хаями, вам нельзя тут находиться.
Она смотрела строго, без обычной своей улыбки, и голос звучал напряженно.
– Простите, – виновато шепнул Наото. – Я только…
– Мы пытаемся спасти его, а вы отвлекаете.
– Извините, – еще раз пискнул Хаями и выскочил за дверь.
Здесь его поджидала Рукия, столь же встревоженная, как и он сам.
– Ну, что там? – Немедленно налетела она на своего капитана.
– Похоже, плохо дело, – удрученно сообщил тот. – Сейчас нам даже никто не скажет, как он. Ну, делать нечего, пойдем отсюда. Зайдем попозже. Не будем мешать.
– Но… – Рукия замялась. – А если он… – И умолкла, не решаясь высказать вслух свои опасения.
– Не переживай ты так, – Хаями ободряюще потрепал девушку по плечу. – Все будет в порядке. Если кто живым попал Унохане в руки, того она уже не выпустит.
– Но… так долго… Мы почти всю ночь были в Мире живых, а они до сих пор не могут сказать ничего определенного?
– Ну, на это мне ответить нечего, – развел руками Хаями. – Но все равно, лучше пойдем. Иначе Унохана окончательно разозлится.
Он приобнял лейтенанта и мягко увлек за собой по коридору. Рукия не стала больше возражать, только спросила:
– Не знаешь, где Ренджи? Я думала, он первым сюда примчится, узнать, как дела.
– Я слышал, он все еще не вернулся. Они прочесывают там все окрестности, ищут пятого, пропавшего. Да и вообще… Для него сейчас дело чести разобраться с этим происшествием.
***
Состояние пациента стабилизировалось только утром. Медики сочли возможным отключить приборы, но дежурить в палате оставили одного из самых опытных врачей. Кучики все еще не пришел в сознание, и ясно пока было только то, что вот прямо сейчас он не умрет.
Прежде чем оставить больного на попечение своего подчиненного, Унохана еще раз внимательно его осмотрела. Кучики тяжело дышал, его явно лихорадило. На лбу выступили капельки липкого пота. Санитары уже готовились переодеть пациента в больничное.
– Если будут хоть какие-то изменения, сразу сообщай, – велела она напоследок дежурному медику.
– Да, Унохана-тайчо! – Отрапортовал он.
Рецу устало потерла виски и вышла из палаты. Стоило поспать хотя бы пару часов после бессонной ночи, прежде чем приступить к другой важной работе. Трупы бойцов шестого отряда тоже попали в госпиталь для исследования. Правда, половину забрал двенадцатый отряд: Кьораку решил, что так будет эффективнее всего.
Тем временем Готэй принимал все меры, чтобы найти загадочного противника. Усиленные патрули прочесывали всю территорию, которая некогда была всего лишь зоной ответственности одного-единственного синигами. Но все усилия пропадали даром: должно быть, увидев такой переполох, враг просто затаился.
Лейтенант Абарай, вернувшийся в Сейрейтей только утром, тоже ничего не нашел, в том числе и пятого трупа. По возвращении он, даже ничего никому не доложив, рухнул спать. Впрочем, от него никто и не ждал отчета. Кьораку было достаточно уже тех, первых сообщений от капитанов, которых он и отправил в разведку.
Только к вечеру Унохана явилась к командиру с докладом о первых полученных результатах.
– Все равно непонятно, что там произошло, – говорила она. – Никаких травм и повреждений не обнаружено. Причиной смерти, вероятно, послужил сильнейший шок, но что его вызвало, неясно. Я полагаю, что сила, воздействовавшая на капитана Кучики и убившая бойцов его отряда, была одной и той же. Только капитан Кучики оказался сильнее других и сумел выжить. А может быть, ему просто вовремя была оказана медицинская помощь, сейчас уже сложно сказать что-то определенное.
– Так что там Бьякуя? – Перебил Кьораку. – Как он вообще?
– Пока сложно что-то говорить, – нахмурилась Унохана. – Он по-прежнему без сознания. Но мы понемногу восстанавливаем его реяцу. Думаю, что кризис миновал, и самое страшное позади.
– Значит, оклемается, – обрадовался Шунсуй. – Куда он денется.
***
Тем не менее уже третий день Бьякуя метался в бреду и приходить в себя не собирался. Унохана не допускала к нему никаких посетителей, а потом начала буквально прятаться от желающих узнать о его состоянии, которых оказалось немало. Хаями, Рукия и Ренджи по очереди шныряли возле госпиталя, несколько раз заходили Сайто и Укитаке. Но сообщить им было решительно нечего. Что делать с пациентом, тоже было непонятно, и медики в основном занимались лишь поддержанием его сил и восстановлением реяцу.
Унохана зашла в палату. Дежурный медик сидел на стуле у изголовья кровати и тревожно вглядывался в лицо пациента. Лоб Кучики закрывал холодный компресс, его тяжелое, прерывистое дыхание очень не нравилось Унохане.
– Как дела? – Спросила она вполголоса.
– Борется изо всех сил, – так же негромко отозвался врач. – Но все еще очень слаб. Впрочем, реяцу ровная, состояние стабильное.
– Не приходил в себя?
Медик, наконец, поднял глаза, поглядел на капитана с каким-то сомнением.
– Он тут требовал принести ему занпакто.
– Бредил?
– Похоже на то.
Кучики вдруг оскалился и мучительно застонал, его руки сжались в кулаки. Оба медика немедленно склонились над ним в тревоге.
– Ничего, – прошептал дежурный, нащупывая пульс на запястье больного. – Он все время так.
Кучики приоткрыл глаза, его взгляд, мутный и больной, сфокусировался на лице капитана четвертого отряда.
– Унохана… – с трудом выдавил он. Последний слог был почти не слышен.
– Надо же! – Обрадовался врач. – Очнулся.
– Капитан Кучики, – Унохана наклонилась ниже, пристально вглядываясь в глаза пациента. – Как вы себя чувствуете?
– Мой… занпакто… где? – По одному слову вытолкнул он.
– Не знаю, – удивилась Унохана. – Должно быть, лейтенант Абарай его подобрал. Я узнаю у него.
– Да, – выдохнул Кучики и снова закрыл глаза. Видимо, этот маленький диалог отнял все силы, которые у него были.
– Ну вот, уже намного лучше, – с довольным видом заметил врач, по-прежнему державший руку на пульсе. – Сейчас-то он точно был в сознании.
– Да, – согласилась Унохана. – Прогресс налицо. Но отчего же его так заботит этот меч?
***
Ренджи впервые был допущен в палату, но нельзя сказать, чтобы это его радовало. Разговор с капитаном обещал быть сложным.
Дежурный медик деликатно удалился при появлении лейтенанта. Ренджи поразился тому, как осунулся Кучики. Одни глаза остались. Ему придется серьезно поработать, чтобы вернуть себе форму, подумал Абарай. Он остановился на некотором расстоянии от постели и позвал:
– Кучики-тайчо?
Капитан с явным усилием повернул голову и взглянул на Абарая.
– Ренджи, – еле слышно выговорил он. – Мой занпакто…
– Простите, Кучики-тайчо, – виновато буркнул Ренджи. – Я не смог его найти. Я сразу не посмотрел, потому что торопился доставить вас в госпиталь, а потом, когда вернулся, я все там обыскал, но…
Он осекся. Лицо капитана внезапно закаменело, остановившийся взгляд устремился в потолок. А потом он зажмурился и уронил голову к плечу, отвернувшись от лейтенанта.
– Кучики-тайчо! – Встревожился Ренджи.
Он двинулся было к кровати, но тут же передумал и метнулся к двери. За дверью терпеливо дожидался дежурный медик.
– Эй, он там чего-то… – Абарай замахал руками внутрь палаты.
Врач немедленно метнулся к пациенту. Ренджи с беспокойством наблюдал, как он обследует больного. Кучики оставался совершенно неподвижен.
– Все в порядке, – сказал медик. – Просто ему все еще слишком тяжело говорить с вами. Вам лучше уйти, лейтенант, – взгляд офицера стал почти умоляющим.
– А точно? – С сомнением протянул Ренджи. – А то чего он… как-то странно…
– Не стоит беспокоиться, – твердо сказал врач. Ренджи не поверил ему, но все-таки ушел. Что еще он мог сделать?
Все же поведение Кучики обеспокоило дежурного медика. Тот лежал неподвижно, плотно сжав губы и веки, и ни на какие вопросы не реагировал. Между тем, достаточно ровное дыхание говорило о том, что он не впал снова в забытье, как еще совсем недавно. Помаявшись немного, дежурный вызвал капитана.
Унохана присела на стул возле постели пациента и осторожно сжала его запястье. Кучики не шелохнулся.
– Капитан Кучики, – с настойчивыми нотками в голосе начала Унохана, – как вы себя чувствуете?
Тот не отвечал. Унохана нахмурилась.
– Я не смогу помочь вам, если вы будете молчать.
Тогда Кучики открыл глаза, и Унохана едва не отшатнулась. Этот взгляд выражал беспомощность и отчаяние, а больше, кажется, ничего.
– Зачем вы меня спасли? – Еле слышно выговорил он. И тут же снова зажмурился и отвернулся.
Унохана уставилась на него в изумлении. Нет, нельзя сказать, что ей никогда прежде не приходилось слышать таких слов от своих пациентов. Некоторые бойцы, приходя в себя после операции, обнаруживая существенную недостачу конечностей и понимая, что в Готэй им больше не служить, порой говорили подобное. В особенности те, которые не мыслили себя вне службы. Но этот-то что?! Все на месте: руки, ноги, голова, и реяцу восстанавливается, пусть не так быстро, как обычно, но все равно уверенно. На что ему жаловаться?
– О чем вы говорите?
Но Кучики, стиснув зубы, напрочь умолк.
Можно было еще предполагать, что он просто не до конца пришел в себя. Что порожденные бредом видения смешиваются с реальностью, и ему просто чудится что-нибудь такое… Но из Кучики больше не удалось вытянуть ни слова. Унохана видела лишь один способ получить информацию: если этот упрямец ничего не скажет лучшему другу, то не скажет никому.
***
Хаями осторожно потормошил Кучики за плечо.
– Ну, ты чего это тут? Почему на тебя Унохана жалуется?
Бьякуя приоткрыл глаза, но на друга не оглянулся.
– Она прислала тебя? Как я и думал.
– Ну-ка, давай, выкладывай, что у вас тут творится, – Хаями уселся на стул и сцепил пальцы в замок. – Не пойму, что их всех так беспокоит. Никак, помирать собрался? Что-то не похоже.
– Ладно, тебе скажу, – согласился Бьякуя. – Тебе проще сказать. Я утратил свой занпакто. Полностью.
– В смысле, ты его потерял где-то там? – Хаями недоуменно нахмурился. – Ренджи говорил, что не смог его отыскать. Здорово переживал из-за этого.
– Он и не мог его отыскать. Сенбонзакуры больше не существует. Нигде.
– Да с чего ты взял?!
– Я чувствую, – Бьякуя говорил со спокойствием обреченного. – Эта пустота внутри. Я сразу все понял, и Ренджи лишь подтвердил мою догадку.
– Да ну, – усомнился Хаями. – Так не бывает. Ты, наверное, ошибся.
– Если бы тебе довелось испытать что-то подобное, ты бы знал, что ошибиться невозможно.
– Ну и дурак, – констатировал Наото. – Давно бы уже рассказал все Унохане, может, она уже все бы исправила.
– Это непоправимо.
– А ты, наверное, медик, – озлился Хаями. – Или, может, ученый? Вот так взял все и решил, умник! Я пошел к Унохане.
И он решительно поднялся со стула. Бьякуя только вздохнул.
***
Теперь уже волей-неволей приходилось отвечать на вопросы. Бьякуя отвечал односложно, неохотно, но все равно Унохана вытянула из него все, что ее интересовало. Параллельно пациент был ощупан и обследован с ног до головы. Хаями тоже присутствовал при осмотре, пытался подбодрить друга своими ехидными замечаниями. Разошелся настолько, что казалось, Кучики сейчас встанет только лишь для того, чтобы дать ему по шее.
Впрочем, Бьякуя воспринимал всю эту суету совершенно безучастно. Он выглядел настолько измученным, что казалось, будто даже удерживаться в сознании для него тяжкий труд. И даже когда Унохана заявила, что нужно звать Куроцучи Маюри, он никак не отреагировал.
Началось полномасштабное исследование. Унохана не позволила перевести своего пациента в лабораторию двенадцатого отряда, так что Куроцучи приволок в палату целую кучу оборудования. Всякий раз, когда Маюри принимался за работу, Унохана находилась рядом, чтобы ученый, увлекшись, не замучил свою жертву насмерть. Но целых четыре дня напряженных исследований ничего не дали, кроме одного-единственного вывода, да и тот был совершенно неутешительным.
– Мы испробовали все, что смогли придумать, – сообщила в итоге Унохана Кьораку. – Но прежде нам никогда не приходилось сталкиваться с чем-то подобным. Ни я, ни капитан Куроцучи не можем предположить, чем это было вызвано. Эта болезнь неизвестна нашей науке. Но все это выглядит так, будто капитан Кучики утратил саму способность владеть занпакто.
========== Бороться или сдаваться? ==========
Страшное происшествие с капитаном шестого отряда взбудоражило весь Готэй. Многие из бойцов, вынужденных дежурить в том месте, где все это случилось, откровенно трусили. И хотя до сих пор неведомая сила никак себя не проявляла, все равно было не по себе.
Совершенно непонятно было, как теперь быть с Кучики. Может ли он после всего этого занимать пост капитана? Особенно по этому поводу переживал, конечно, Ренджи. Он выдумывал тысячу причин, почему хотел бы оставить все, как было раньше. Он говорил себе, что должен, как лейтенант, заботиться о благополучии каждого члена отряда, включая и капитана. Что он не может ответить черной неблагодарностью тому, кто всему его научил, кто много раз спасал его жизнь. Но ни за что не хотел признаваться себе, что должность лейтенанта для него просто невероятно удобна. Ренджи никогда не чувствовал в себе той уверенности, которая присутствует у каждого из капитанов. Его очень устраивал тот факт, что в самых сложных случаях всегда можно спрятаться за чью-то спину. Что, если вдруг все запутается окончательно, можно снять с себя ответственность и подчиниться приказу. Окажись сейчас Абарай главным в отряде, ему пришлось бы думать намного больше, чем хотелось, принимать решения, за последствия которых пришлось бы отчитываться не перед капитаном, а перед самой жизнью, перед бойцами, погибшими по его вине. Словом, Ренджи очень хотел, чтобы Кучики вернулся на свое место.