Внезапно вокруг стало слишком светло, и Бьякуя понял, что выскочил на тренировочную поляну. Он отпрыгнул еще немного назад, надеясь выманить врага на открытое место. Тогда он не сможет так ловко прятаться за деревьями. Пустой действительно вынырнул, низко припал к земле… и в самый последний момент Бьякуя заметил, что в него летят два быстро вращающихся предмета. Времени оставалось мало, и вместо того, чтобы попытаться уйти с линии атаки, Кучики уверенно заслонился стеной лепестков.
Что не так, он понял только потом, уже лежа на земле. Два здоровенных острых бумеранга, похожих на обломки сброшенных когтей, глубоко вспороли его грудь и живот.
– Банкай! – Раздался рядом грозный рев Абарая.
Бьякуя не стал дергаться. Как же больно, черт! Лучше не шевелиться. Ренджи справится. А Бьякуе пока есть о чем подумать. Например, о том, как он мог так лопухнуться.
Потасовка была непродолжительной, но жаркой. Бьякуя слышал, как трещат и ломаются деревья. Этот Абарай с его тяжеловесным занпакто… Но вот реяцу пустого исчезла, судя по звукам, он был разорван в клочья. Уже в следующий миг лейтенант склонился над Кучики. И только убедившись, что тот жив, немного перевел дух.
– Простите, что сразу не пришел на помощь, – буркнул Ренджи. – Я думал, вы с ним справитесь.
Бьякуя едва зубами не заскрипел: в голосе лейтенанта ему почудилось плохо срываемое разочарование. Ренджи по-своему понял его гримасу. Озабоченно нахмурившись, он осторожно подхватил капитана на руки и бросился в госпиталь.
***
Теперь уж скрыть происшествие было невозможно. Бьякуя дорого бы дал, чтобы никто не узнал о его промахе, но ухитрился потерять сознание по пути и не смог помешать лейтенанту доставить его в четвертый отряд. Медики быстренько заштопали Кучики и сказали, что оставят в госпитале только до утра, а потом выпустят. Реяцу пустого была не слишком велика, и раны должны были зажить очень скоро.
Самым неприятным являлось то, что на утро было назначено собрание капитанов, на котором Кучики неизбежно спросят, как же он так.
Собрание, посвященное, в основном, последнему отчету, носило характер формальный и скучный. Капитаны оживились только тогда, когда Кьораку, покончив с обязательной программой, все же спросил, как того Кучики и опасался:
– Бьякуя, а что там вчера был за пустой?
– Обычный пустой, – отозвался Кучики ледяным тоном.
Шунсуй поглядел на него с некоторым сомнением. Какой же обычный пустой, если капитан с ним не справился?
– Все потому, что у Кучики нет меча! – Во всеуслышание заявила Каноги.
Все головы недоуменно повернулись к ней. А та продолжала:
– Занпакто – важнейший инструмент синигами, это же ясно! Тот, у кого нет занпакто, вообще не может быть синигами. А командир Готэй не должен потакать нарушителям регламента. Если бы Кучики помнил о чести офицера, он бы сразу ушел в отставку.
Бьякуя оторопело таращился на ораторшу. Никто еще никогда не упрекал его в отсутствии чести. Остальные капитаны тоже потеряли дар речи, а Каноги, никем не останавливаемая, гнула свое.
– Мы не можем допускать, чтобы капитаны были слабее своих подчиненных. Это подрывает репутацию всего капитанского состава. Если Кучики неспособен справиться с обычным пустым, это ясно указывает на его профессиональную несостоятельность.
Первым опомнился Кьораку.
– Э, Мичико, деточка, сбавь обороты. Не тебе решать, кто достоин быть капитаном, а кто нет, правда же?
– Верно, я всего лишь высказываю свое мнение, – не смутилась Каноги. – Капитан имеет право высказать свое мнение на собрании, для того они и проводятся. Но, как мне кажется, оно вполне обосновано.
– Ты отлично вызубрила регламент, – улыбнулся Кьораку как-то недобро. – Вот только регламент не поможет тебе принять верное решение в нестандартной ситуации. Здесь может помочь, как ни банально это звучит, только сердце. Ну и воображение, которое у тебя, похоже, напрочь отсутствует.
– Чем же мне может помочь воображение в данной ситуации? – Невозмутимо возразила Каноги. – Как ни воображай, а у Кучики нет занпакто.
Бьякуя стоял, плотно сжав челюсти, уставившись в пол и стараясь сохранить непроницаемое лицо. Он чувствовал себя настолько скверно, что готов был подать в отставку прямо сейчас, если бы ему дали вставить слово. Хуже всего было то, что эта стерва была абсолютно права. В ее словах была непреложная истина, за ними стоял многовековой закон Общества душ.
– Может, ты все-таки заткнешься? – Зло ощерился Хаями, стоявший рядом с Каноги. – Иначе я могу и по морде съездить.
– Оставь свои руконгайские привычки, – надменно отозвалась та. – Ты находишься в Сейрейтее.
Хаями снова онемел. Воспользовавшись паузой, Сайто вкрадчиво промурлыкал:
– Как верно заметила Каноги, капитаны имеют право высказывать свое мнение на собрании. Может быть, предоставить возможность всем желающим тоже высказаться по этому вопросу?
– Хорошая идея! – Немедленно подхватил Кьораку, нисколько не сомневающийся в результатах опроса. – Давайте-ка быстренько все по порядку выскажутся, и решим это дело большинством голосов. Так будет справедливо. Начинай, Йоруичи!
– Если этот мальчишка сдастся из-за такого пустяка, – Шихоинь насмешливо покосилась на Бьякую, – я его выдеру вицей.
– Я ничего плохого не хочу сказать о законах, – хитро улыбнулся Сайто, – но мне кажется, в сложных случаях следует проявлять гибкость. Капитаны все же на дороге не валяются.
– Как глава медицинского отряда, – продолжила Унохана, – могу сказать, что капитан Кучики совершенно здоров. Не вижу никаких медицинских противопоказаний.
При этих словах Кьораку отчетливо прыснул.
– Да он, поди, сам разберется, – неохотно проворчал Хиракава. – У главы благородного клана достаточно понятий о чести, чтобы решить, как ему быть.
– А я считаю, что он должен уйти, – еще раз подтвердила свое мнение Мичико.
– Я согласен с Каноги, – мрачно буркнул Нишигаки. От него было сложно ожидать чего-то другого.
– Ну, конечно, – зло сказал Хаями, с трудом дождавшийся своей очереди. – Всем хорош был капитан, пока беда не случилась. А тут раз, и в утиль, не разбираясь. А если он вас всех еще взгреет? Думаете, он сдастся? – Обращался Хаями в основном к Нишигаки, раз уж тому случилось стоять как раз напротив него. – Пройдет немного времени, и он вам всем еще покажет.
– Ладно, ладно, – Кьораку замахал руками, пытаясь остановить разошедшегося оратора. – Мы поняли уже. Давайте дальше, а то до вечера не закончим.
– Как бы там ни было, а топтать своих – это подло, – глядя в сторону, буркнул Хицугая.
– Кучики, конечно, здорово сдал, – ощерился Зараки, – но мне было бы любопытно посмотреть, сможет ли он оклематься. А то нам так и не довелось схлестнуться один на один.
– Лучше бы мне его на опыты отдали, – недовольно заметил Куроцучи. – А так мне безразлично.
– Я считаю, Бьякуя справится с этой небольшой проблемой, – завершил опрос мнений Укитаке. – Недаром он тренируется, не жалея себя.
– Ну что, будем считать голоса, или так понятно? – Кьораку победоносно воззрился на Каноги. – Итак, общим собранием капитанов решено: никаких отставок. И вообще, – тут он недоуменно оглядел собравшихся, – откуда этот вопрос взялся на повестке дня? Мы же про отчет говорили.
***
Едва капитан вошел в кабинет, Ренджи хребтом почуял: что-то случилось. Таким мрачным Кучики на его памяти бывал редко. Его лицо было излишне неподвижным и не выражало решительно ничего. Про реяцу и говорить нечего.
– Кучики-тайчо, что у нас опять произошло?
– Нет, ничего.
Капитан прошел к окну и некоторое время что-то пристально там разглядывал. А потом вдруг бросил, не оборачиваясь:
– Ты ведь тоже считаешь меня слабаком.
– Чего?! – Взвился Абарай. – Кто вам такое наговорил?
– Никто, – все так же без выражения сказал Кучики. – Но я вижу, что ты разочарован. Ты ведь ожидал от меня большего, признайся?
Ренджи встал во весь рост, насупился. Слова капитана казались ему почти обвинением. Он скрестил на груди руки, сдвинул брови и укоризненно проворчал:
– Кучики-тайчо, никогда не думал, что у вас такое богатое воображение.
Кучики впервые оглянулся на лейтенанта, покосился с проблеском интереса в глазах.
– Хочешь сказать, что мне это показалось?
– Я, вроде, ничего такого не сделал, чтобы вы обо мне так плохо думали, – буркнул Ренджи. Потом до него все-таки дошло. – Вам что, на собрании чего-то наговорили?
Капитан промолчал, снова отвернувшись к окну, и Абарай понял, что не ошибся.
– Что за черт? – Удивленно нахмурился он. – Я думал, Кьораку на вашей стороне.
– Это так и есть, – медленно, задумчиво проговорил Кучики.
– Тогда кто?
– Каноги, – сознался, наконец, капитан.
– Чего? – Изумился Ренджи. – Новенькая? А что это она? Что ей надо?
Кучики молчал, и Ренджи, почесав макушку, спросил:
– Она, выходит, и впрямь такая стерва, как Иба рассказывал?
– Пожалуй, – задумчиво кивнул Кучики. – Удивительная зануда. Такую приятно было бы иметь во врагах.
– Почему это? – Не понял Ренджи.
– Потому что тогда ее можно было бы с удовольствием придушить, – серьезно пояснил Кучики.
***
Для Сайто Кучики был ценной добычей.
Люди всегда вызывали в капитане третьего отряда любопытство, почти не приправленное личной привязанностью. Ему нравилось сходиться с людьми, общаться с ними, изучать их, но все они были для него одинаковы. Сайто не делил людей на приятных и неприятных, на друзей и врагов, он просто равно интересовался всеми человеческими типами и исследовал способы взаимодействия с ними. Все были для него одинаково любопытны и одинаково безразличны.
Сайто всегда с легкостью располагал к себе людей. В тех нескольких небольших путешествиях по Руконгаю, которые он некогда предпринял, ему не составляло труда попроситься на ночлег к незнакомцам. Его показная беззащитность и подчеркнутое дружелюбие довольно быстро заставляли хозяев расслабиться, перестать ждать подвоха от нежданного гостя. И Сайто никогда не обманывал доверия.
В Сейрейтее он столь же быстро и легко завоевал доверие всего старшего офицерского состава Готэй. И только Кучики оказался ему не по зубам. Впервые Сайто встретился со столь активным противодействием. Да, однажды Кучики сказал, что согласен считать маленького капитана союзником, да, он даже обращался за помощью пару раз, но Сайто отчетливо видел, что до настоящего доверия здесь еще очень далеко. Кучики просто снисходил до него с каких-то заоблачных высот, небрежно принимал помощь, как нечто само собой разумеющееся, и снова отдалялся на недосягаемое расстояние. И лишь случай помог Сайто заслужить его расположение.
Позже Сайто недоумевал, как он не подумал об этом сразу. Нельзя было подходить к Кучики с той же меркой, как к другим типам людей. Ему не нужны ничьи услуги, ему не нужна помощь, и приветливая улыбка ему тоже до лампочки. Кучики оценивал людей по своей методе: этого можно уважать, этого – нет. И пока Сайто не доказал на деле свою храбрость, ему нечего было рассчитывать на уважение.
Словом, случай Кучики оказался сложным, и тем интереснее было для Сайто довести дело до конца, тем ценнее была добыча. А теперь вот сам собой затевался очень любопытный эксперимент: нужно было помочь Кучики удержаться, остаться в строю, не опустить руки. Сайто разобрал азарт исследователя. Сможет ли этот гордец пренебречь общепринятым мнением, станет ли доказывать свое? Уже тогда, когда стало ясно, что занпакто Кучики утратил, Сайто намеревался побеседовать с ним в госпитале, но Хаями тогда и сам нашел нужные слова. Теперь оставалось только наблюдать и следить за тем, чтобы никто не разрушил его решимости.
Сегодняшнее собрание представлялось настоящей катастрофой. Такое излишнее внимание к бедственному положению Кучики, да еще сразу после позорного поражения… Каноги, сволочь, ужалила его в самое больное место. «У тебя совсем нет гордости, Кучики, раз ты до сих пор цепляешься за свой пост». Еще, чего доброго, он подумает, что в ее словах был смысл. Требовалось срочно принимать меры. А еще в этот раз приходилось выбирать сторону. Теперь уже по-настоящему. Невозможно было, как раньше, водиться со всеми и ни с кем. И Сайто впервые в жизни определился со своими симпатиями и антипатиями.
Традиционные чайные посиделки сегодня проходили на территории третьего отряда. Сайто сказал Хаями: приведешь Кучики любым способом, если понадобится, силой. Впрочем, применять насилие не пришлось, Бьякуя не пытался упираться, хотя был очень молчалив и холоден. Но у Сайто уже была разработана стратегия: позицию врага следовало высмеять, так, чтобы у Кучики не осталось никаких сомнений в ее ничтожности.
Сайто водрузил на стол поднос с печеньем и чаем, приготовленным Кирой. Сам Кира от участия в подобных посиделках уклонялся, чувствуя себя слишком чужим в этой компании. Рукия устроилась под крылышком Хаями, – при своих они не стеснялись. Ренджи развалился напротив своего капитана, прислонившись спиной к стене беседки. Сайто во главе стола хитро щурился.
Довольно скоро удалось повернуть разговор на тему утреннего собрания.
– Это ты здорово придумал, что заставил всех высказаться, – Хаями одобрительно улыбался Сайто. – Теперь мы точно знаем, кто что думает.
– Просто я не сомневался, кто что скажет, – усмехнулся Сайто. – Большинству капитанов это, на самом деле, совершенно безразлично. Кому какое дело до чужого отряда? А в отставке Кучики нет никакого практического смысла. Да и Кьораку неохота возиться. Это же опять нового искать! Для всех проще предоставить Кучики возможность самому все решить.
– Ну а эта-то чего тогда уперлась? – Возмутился Хаями.
Сайто громко расхохотался.
– Ох! Тут все не так просто. Я сразу начал изучать этот уникальный экземпляр. Кстати, вы знаете, какой у нее занпакто?
– Ну да, – недоуменно отозвался Хаями. – И что?
– А какой? – Полюбопытствовал Ренджи.
– Гипнотический, – Сайто захихикал. – Занпакто такого типа ясно указывает на стремление все вокруг подчинить и упорядочить.
– Это как у Айзена? – Удивилась Рукия.
– Не такой, но близко. Но у Айзена хоть воображение было. А у этой – напрочь отсутствует. Как она управляется со своими иллюзиями – ума не приложу!
– Ты так и не сказал, что ей от меня нужно, – впервые подал голос Бьякуя.
– Да ничего особенного! Ты просто выбиваешься из ее стройной системы представлений о правильном. Мы, между прочим, все выбиваемся. Достала просто. Может, ей в детстве папа не те сказки рассказывал? Кстати, Хаями, а тебе она тоже замечания делала?
– Ну… – Хаями задумался. – Нет. Пока она была моим офицером, она и не имела права их делать. Субординацию она всегда строго соблюдала. А после я еще не давал ей повода.
– Интересно, что бы она про меня сказала? – Хмыкнул Ренджи.
– Лучше не попадайся ей на глаза, – посоветовал Кучики. Было заметно, что он немного расслабился.
– Сейчас я вас насмешу еще больше, – Сайто коварно захихикал, как заправский злодей. – Как думаете, почему Нишигаки ее поддержал?
– Он меня ненавидит, – уверенно сказал Бьякуя.
– Ошибаешься. Ему наплевать на тебя. Он напал на тебя по приказу, без всякой личной неприязни. Нишигаки туп, как пробка, ему все равно, кого убивать.
– Как Зараки? – Вставила Рукия.
– Совершенно не так, – Сайто покачал головой. – Зараки сражается ради удовольствия. Нишигаки даже удовольствия не получает. Единственное, на что он способен, это выполнять приказы. Без приказов он сразу теряется. Когда Ханаду выперли из Совета, он сразу прижух, перестал командовать, и Нишигаки отправился искать себе другого босса. Он-то думал, пойдет в Готэй, станет подчиняться главнокомандующему, а Кьораку его игнорирует. Вот он и приклеился к Каноги, как банный лист. Она об него ноги вытирает, а он и доволен.
Хаями и Абарай одинаково злорадно оскалились. Оба в равной степени не выносили капитана восьмого отряда.
– У Каноги, похоже, склонность к садизму, – заметил Хаями.
– Характерец премерзкий, – согласился Сайто.