– Жаль, – задумчиво протянул Тамура. – Это было бы очень важно.
– Ну еще бы! – Подхватил Кьораку насмешливо, но тут же насторожился. – Или?..
– Ну да! – Колдун сразу понял, что и командир его понял, к тому же правильно. – Они ушли оттуда по той же причине, по которой сюда приходят призраки.
– Так что выходит? – Удивилась Мацумото. – Занпакто, значит, обитают там же, где и покойники?
– Разумеется. Они тоже здесь, – Тамура помахал рукой в воздухе перед своим лицом. – Мы говорим, что занпакто обитает в душе синигами, но ведь и сами синигами суть души. Душа души? И занпакто тогда тоже души? Они ведь в настоящий момент от нас не отличаются. А если они такие же, как мы, то и у них есть души? Душа души в душе души?
Некоторые из присутствующих захихикали.
– Слушай, умник! – Вспылил Куроцучи. – Ты можешь сказать что-нибудь по существу?
Его ужасно злило, что кто-то другой, а не он, играет сейчас роль эксперта, у кого-то другого есть ответы на вопросы.
– По существу? – Не смутился нападкой Тамура. – Сейчас нужную нам информацию мы можем получить только от занпакто. И мы должны заставить их максимально точно сформулировать свои ощущения.
Йоруичи прыснула.
– Да ты сам-то этого сделать не можешь.
– Я не могу, – спокойно отозвался колдун. – А им придется.
***
Вскоре стало ясно, что занпакто явились не все подряд, а только те, которые уже протоптали сюда дорожку. То есть те, чьи владельцы достигли или приближались к достижению материализации. Не факт, что они сумели бы даже при этих условиях достичь банкая, и все же это был достаточно высокий уровень контроля и достаточно тесный контакт с мечом, да и сила, близкая к лейтенантской. Не все офицеры из тех, что находились в городе, могли бы похвастаться своим материализованным занпакто, но все же многие. Насчет занпакто Зараки все дружно решили, что он не приходил, да и не придет, поскольку Кенпачи даже имени-то своего меча не знал, так что дорога ему в измерение синигами заказана.
Занпакто Тамуры появился на второй день. Йоруичи стала тому невольным свидетелем. Они мирно беседовали, как вдруг перед ними возник хмурый плечистый тип. Колдун сразу подобрал вытянутые ноги и смущенно заулыбался.
– Это ты…
Занпакто только кивнул. У него была густая грива взлохмаченных волос, в точности, как у хозяина, только темно-медного цвета. На этом сходство и заканчивалось. Занпакто был выше ростом и шире в плечах, обладал шикарной мускулатурой, а обнаженный торс (парень явился в одних хакама) покрывал замысловатый узор изогнутых полос: не то татуировка, не то просто масть такая.
– Ага! – Тут же обрадовалась Шихоинь. – И как же его звать?
– Мицугуми, – назвал имя меча Тамура.
– Ну вот и отлично! А теперь, ребята, прямо сейчас, при мне, и объяснитесь.
Колдун оглянулся на Мицугуми неуверенно. Он жалел теперь, что успел рассказать Йоруичи, что боится своего занпакто. Насколько он успел изучить характер капитана, она теперь просто так от них не отступится.
– Это насчет твоего прежнего владельца, – пояснил Тамура. – Ты, должно быть, злишься на меня…
– Дело прошлое, – проворчал Мицугуми, глядя в сторону. – И он, вообще-то, мог бы подумать головой, прежде чем делать ставкой свою силу.
– Значит, не будем ссориться? – Обрадовался колдун.
– Не имеет смысла ссориться, – согласился занпакто. – Поодиночке мы толку не добьемся. А ситуация сложная.
– Какой рассудительный парень! – Восхитилась Йоруичи. – Повезло тебе с мечом, Фуджимаро.
– Ага, – не стал возражать Тамура. – Но было бы еще лучше, если бы он смог ответить на наши вопросы.
– Боюсь, ты будешь мной недоволен, – снова нахмурился Мицугуми. – Я не могу объяснить, что меня заставило изменить состояние. Это какое-то незнакомое, непонятное ощущение, словно сводящий с ума зуд. Я чувствую его уже довольно давно, но теперь он вдруг стал совершенно нестерпим. Поэтому все, кто имел возможность, предпочли удрать сюда.
– Смотри-ка, внятно излагает! – Удивленно воскликнула Шихоинь. – Это он у тебя научился?
– Как говорят, с кем поведешься… – хмыкнул Тамура. – Так ты говоришь, давно? – обернулся он к занпакто. – Давно – это сколько?
– Думаю, последние лет… пять.
Тамура и Шихоинь переглянулись.
– Надо будет спросить остальных, – сказали они чуть ли не хором.
– Но ты мне никогда ничего не говорил, – заметил колдун, снова оборачиваясь к мечу.
– Это было очень неясное ощущение, – напряженно хмурясь, пытался сформулировать тот. – Немного дискомфортно, но не более того. Я не мог понять, что мне мешает, и уж тем более не знал, стоит ли об этом говорить. Но в последние дни это ощущение вдруг стало нарастать очень быстро.
– Эх, понять бы, о чем ты толкуешь! – Воскликнул Тамура, ерзая на месте от возбуждения.
– Увы, я не могу как-то назвать это. Это всего лишь ощущение…
– Слушайте! – Вдруг подскочил на месте колдун. – У меня идея! Совместная медитация!
– Как-как? – Заинтригованно переспросила Йоруичи.
– Смотрите, капитан. Синигами и занпакто связаны. Они способны проникать в разум друг друга. Нет, не то. Плохо объяснил. Ну, неважно. Одним словом, мы будем медитировать вместе с занпакто, и он сможет поделиться со мной своими ощущениями. И тогда я тоже буду знать, что именно вытолкнуло их! Может быть, мне удастся сформулировать. Или найти еще какие-то слова, по которым кто-то другой сумеет догадаться, что происходит. По-моему, это выход!
– Звучит неплохо! – Широко улыбнулась Йоруичи. – Действуй, оммедзи. Как знать, вдруг это и вправду наш шанс.
Комментарий к 2.
* Увидев свой занпакто материализованным без всякого разрешения, Бьякуя не мог не вспомнить о бегстве Сенбонзакуры, описанном в фанфике «Эхо катастрофы».
========== 3. ==========
Вечером на совещании решали всего один, но очень важный вопрос: когда все началось. Если занпакто чувствуют это уже какое-то время, значит, первопричина событий может крыться в каких-то событиях прошлого. Мицугуми пытался объяснить остальным занпакто, какие именно ощущения он имеет в виду, потому что, как оказалось, не все его понимали.
– Ну вот этот зуд, – нетерпеливо втолковывал он. – Как будто что-то изнутри скребет. Он уже лет пять как присутствует.
– Да, в мире что-то изменилось, – задумчиво заметил Сенбонзакура. – Не могу назвать это зудом, но стало неуютно. Только не пять лет, а семь.
– А, я понял, о чем ты толкуешь, – басовито проворчал Забимару. – Это когда шерсть дыбом. Точно, семь.
– Шесть, – хором заявили близнецы Согьо но Котовари.
Занпакто бурно заспорили. Прийти к единому выводу им так и не удалось. Результаты разнились от семи лет до трех.
– Значит, не раньше, чем семь лет назад, – подвел итог Маюри. – Вряд ли происходили разные события в разное время. Просто кто-то почувствовал раньше, а кто-то позже.
– А может ли быть, – вкрадчиво промурлыкал Кьораку, – что эта наша катастрофа вовсе не естественного происхождения? Если пространство взбунтовалось не потому, что ему так приспичило, а это мы что-то сделали семь лет назад? Какой-нибудь, не знаю… артефакт задействовали. Или эксперименты ставили.
Командир покосился на Куроцучи одним глазом. Тот сердито буркнул:
– Вряд ли.
– Почему так долго? – Усомнился Укитаке. – Почему понадобилось семь лет, чтобы проявились последствия?
– Плодам нужно время, чтобы вызреть, – философски заметил Шунсуй.
– Я ничего такого сделать не мог, – гнул свое Маюри. – Я контролирую последствия своих экспериментов.
– Я и не говорю, что ты, – примирительно сказал Кьораку. – Но судите сами. Сейрейтей стоит много тысяч лет. И много тысяч лет гибнут синигами, превращаются в духовные частицы, из которых вновь получаются маленькие синигами. Я все верно говорю, Тамура? Так вот, с какой бы стати вечный круговорот, исправно работавший тысячелетия, вдруг перестал функционировать? Я сомневаюсь, что все дело в том, что механизм изначально был несовершенен. Ведь если в нем с самого начала был изъян, значит, наш мир запрограммирован на гибель. Если случилось неизбежное, то мы тут долго не протянем. Не знаю, как вам, а мне такая идея не нравится.
В ответ раздался дружный приглушенный ропот. Идея не нравился никому.
– Мысль совершенно бесперспективная, – продолжал Кьораку, – а потому не имеет смысла брать ее в голову и думать над ней. Гораздо лучше звучит другая мысль: а что, если все же кто-то что-то сделал? Ведь очень похоже, что в «измерении покойников» завелся какой-то агрессивный чужак.
– Чужак? – Изумленно переспросил Укитаке. – В каком это смысле – завелся?
– Но так все это выглядит. Наши занпакто чувствуют, но не могут понять, что это такое. Но ведь они сами говорят: «что-то выталкивает», верно? Что-то чуждое поселилось там и теперь расчищает себе жизненное пространство. Может быть оно постепенно набирало силу, а теперь наконец создало такое давление, что выпихивает наружу все подряд. И всем нашим мертвецам, не успевшим должным образом распасться на составляющие и перевоплотиться, теперь просто некуда больше деваться.
– Какое еще давление? – Проворчал Куроцучи.
– Ну, я просто рассуждаю логически, – невинно улыбнулся Шунсуй. – Ясно, что это существо не имеет силы воплощать, точнее сказать, материализовывать призраков. Ведь к нам сумели прийти лишь те занпакто, которые уже имели хоть какое-то представление, как это делать. Вот и мертвякам понадобился Тамура, чтобы найти дорогу в наше измерение. Значит, этот неопознанный чужак не сам переводит вещество оттуда сюда, а только создает такие условия, чтобы все сами искали пути к спасению. Вот я и сравнил это с давлением.
– Но тогда выходит, – просиял Хиракава, – что у нас есть какой-то враг!
– Ага, – легкомысленно согласился Кьораку. – Дело за малым – отыскать его.
***
Жизнь тем временем текла своим чередом и даже начинала понемногу утрясаться, укладываться. Серьезных стычек почти не было, призраки капитанов появлялись не каждую ночь. Вот разве что был доставлен в госпиталь еще один «уголек» – Зараки. Придя в себя, он первым долгом сообщил, что поединком с командиром разочарован. Реяцу, конечно, что надо, а вот сражался он совершенно бестолково. Потому Кенпачи и одолел его, хоть и с потерями. Стало привычным и присутствие большого количества непонятных существ. Ориентироваться было несложно: если в форме – синигами, если не пойми как выглядит – занпакто.
Появление занпакто стало очень серьезным подспорьем для синигами. По ночам. Днем же это именовали не иначе как нашествием. Всю эту ораву теперь тоже требовалось кормить.
«Мы изменили свойства своих частиц, – объясняли занпакто, те из них, которые были способны что-то объяснить. – Поэтому мы стали точно такими же, как вы. И нам требуется то же самое: вода, пища и сон».
Рядовые, чьей обязанностью был поиск пропитания, буквально сбивались с ног. Теперь к волчьим аппетитам постоянно сражающихся офицеров прибавились столь же неумеренные аппетиты их занпакто. Дело естественное и понятное: каждую ночь и те, и другие затрачивают огромное количество сил, которые нужно восполнять. И кормить армию необходимо было досыта. А ведь стоит при этом вспомнить о многочисленных мирных жителях, которые тоже хотят есть! Поэтому пищу теперь добывали все подряд. Руконгайцы быстро почуяли свою выгоду и стали поставлять в лагерь беженцев еду, которая иногда встречается и в Руконгае. Обычную рыбу, пойманную в озере, можно было обменять на всякие забавные безделушки, а то и на предметы роскоши, которые порой находили в развалинах. Мальчишки надолго уходили в дальние леса, собирать грибы, ягоды и орехи. В городе тоже все изощрялись, кто как мог, чтобы раздобыть себе хоть какую-то прибавку к рациону. Рядовые находили по большей части крупы, а есть постоянно одну пресную кашу было выше всяких сил.
***
Ренджи уже некоторое время с крайне подозрительным видом сновал туда-сюда по улице. Он отпинывал ногой обломки камней и досок, опускался на четвереньки, что-то высматривая. Наконец, отследил по огрызкам фундаментов линию бывшей улицы, высчитал от угла нужный дом. В найденном квадрате он устроил уже более тщательный обыск. Перебирал останки мебели, шарил пальцами в пыли. Наконец, попалась небольшая коробочка, совершенно целая. Открыв ее, лейтенант взвыл от восторга, прижал находку к груди и со всех ног бросился прочь.
Остановился он только в лагере девятого отряда. Найдя Рукию, он сделал страшные глаза и без всяких слов плечом отпихал ее подальше от остальных, хотя никто из офицеров и не смотрел в ее сторону. С гордым видом открыл коробочку, показал ее содержимое подруге.
– Пошли.
Рукия поглядела. Внутри лежали рыболовные принадлежности: крючки, лески, поплавки…
– Где ты их взял? – Восхитилась она.
– Нашел! Я же знаю, кто в моем отряде баловался рыболовством.
– Так это тогда его вещи, – усомнилась Рукия.
– У нас сейчас все общее. Кто нашел, тот и хозяин. Пошли рыбу ловить.
И они пошли на озеро. Лейтенантам в прежней, руконгайской жизни не раз доводилось ловить рыбу в реке просто острогой. Но здесь такой фокус не прошел: озерная рыба ходила глубоко, не дотянешься. Пришлось искать снасти. Теперь оставалось только вырезать длинные гибкие удилища, и можно было приступать к ловле.
Рукия и Ренджи тщательно спрятались в зарослях на берегу, чтобы их не обнаружил кто-нибудь из приятелей. Нынче все шарахаются по лесам в надежде найти что-нибудь съедобное. Аристократы, правда, и вовсе не знают, что тут можно есть, но ведь среди лейтенантов полно руконгайцев. Найдут, и все, придется делиться. Нет уж, сказал Абарай, раз у нас апокалипсис, то каждый сам за себя.
Вот разве что Ренджи было немного стыдно. Увлекшись поисками пропитания, он совсем перестал помогать капитану в текущей работе. А ведь ее, несмотря ни на что, было немало. Следить за тем, чтобы все делали то, что должны, контролировать и вовремя заменять патрульных в Мире живых, разрешать внезапно возникающие проблемы, да и вообще находиться на месте, чтобы любой в случае чего мог обратиться к командованию. Впрочем, нынче не находилось желающих просто так отлынивать от работы: все понимали, что речь идет о выживании. Так что никого не приходилось подгонять, проверять постоянно, опасаясь, что стоит отвернуться, эти лодыри тут же бросят порученное дело. Поэтому Ренджи и позволял себе надолго отлучаться из лагеря. Еда – это тоже очень важно.
Рыба в лесном озерке была непуганая и наживку хватала жадно. Очень скоро перед лейтенантами уже высилась основательная горка. Ренджи удовлетворенно кивнул:
– Ладно, я займусь костром, а ты зови капитанов.
– Ага, – Рукия моментально испарилась.
Бьякуя был несколько удивлен, увидев сестру. Он знал, что лейтенанты, как два вечно голодных зверька, почти непрерывно прочесывали окрестности в поисках пищи. Как правило, вдвоем. Он не удерживал Ренджи, поскольку насущной необходимости в его присутствии в лагере не было, хватало и того, что капитан на месте. Кучики все равно нужно было чем-то заниматься в ожидании вечера. Рыться в развалинах он высокомерно брезговал… а в глубине души люто завидовал Абараю и Рукии. У этих двоих никаких внутренних барьеров, тянут в рот все, что найдут, не особенно задумываясь, как выглядят со стороны. Сказывается голодное детство. Бьякуя никогда бы так не смог… но жрать-то хочется!
Одним словом, Бьякуя был уверен, что лейтенант появится в лагере только за минуту до заката, и Рукия должна быть с ним. Однако она примчалась одна, запыхавшаяся, с блестящими глазами и очень значительным видом. Ухватила его под локоть, развернула спиной к лагерю.
– Брат! – Прошептала она очень тихо. – Пойдемте.
– Куда? – Удивился он.
– Рыбу есть, – сквозь зубы, почти не артикулируя, прошипела Рукия.
Неужели? Неужели случилось то, на что Бьякуя втайне надеялся, отпуская на охоту лейтенанта? Они решили поделиться с ним добычей?!
Бьякуя оглянулся на Сенбонзакуру, и тот, заметив его взгляд, немедленно снялся с места. Но Рукия, сделав страшные глаза, едва заметно покачала головой. Ясно. Приглашали его одного.
– Остаешься за старшего, – приказал Бьякуя, когда занпакто приблизился. – Я ненадолго.