Раньше - "KeelieThompson1" 7 стр.


Ну и что это должно значить?

Если только…

— Шерлок? — вздохнул Уотсон, мысли мелькали в голове с бешеной скоростью. — Я в порядке.

Телефон оказался у него в руке вместе с двадцаткой.

— Поезжай домой, Джон, — напряжённым тоном произнёс Холмс. — Немедленно. Тебе не стоит здесь находиться.

— Я не ребёнок, — он пробормотал первое, что пришло в голову.

— Но ты слишком наивен.

Разозлившись, Джон рванул к такси, специально выбросив деньги.

*

Шерлок Холмс был непонятным, сложным и полным неожиданных идей.

Шерлок Холмс был опьяняюще милым и постоянно стремился его защищать.

И Джон слишком хорошо понимал, что не получит одного без другого.

А ещё лучше он понимал, что не готов ни к тому, ни к другому.

Пока что.

Комментарий к Почему нет?

1 — известная сеть магазинов, специализирующаяся на продаже игрушек для секса и красивого нижнего белья. Например: http://www.pichome.ru/N5K

2 — в Википедии есть не всё^^

3 — не совсем точная информация. Фельчинг — когда сперму высасывают из ануса. Если из влагалища, то говорят «есть пирог со сливками».

А спайдерменинг — забава в стиле бешеного родео. Заниматься сексом надо в такой позе, в которой пассивный партнёр (не суть, парень это или девушка) активного не видит (например, а-ля ваш); актив кончает себе в руку (это ж прицелиться надо и поймать), зовёт пассива и, когда тот оборачивается, брызгает сперму ему в лицо, как спайдермен — паутину. Реакция может быть непредсказуемой =)

4 — бывает всякий разный. Например, такой http://i1075.photobucket.com/albums/w423/korena007/Sourdough%20Danishes/IMG_2189.jpg

5 — не удержалась. Фраза напомнила про Эрика :3

========== Тысяча фунтов ==========

Похоже, играть в покер на пенни значит не совсем это, если играешь в клубе. Ночью. С Кенни.

П/а: угрозы насилия.

*

С той ночи, когда Шерлок отволок Джона до такси, а тот принципиально не взял деньги, они почти не разговаривали.

В основном из-за Виктора (мудака), которого от Шерлока было клещами не оттащить. И хотя Джон мог убедить себя, что встречаться с Холмсом сейчас было бы крайне неразумно, постоянно наблюдать, как Виктор пытается засунуть язык тому в глотку, ему не хотелось.

А ещё Джон был уверен, что именно Виктора нужно винить в том, что глаза у Шерлока покраснели сильнее обычного, а и без того почти отсутствующее терпение практически испарилось (это впечатляло, хоть Джон ни за что не признался бы).

Но у всего этого были последствия.

И не только очевидные, вроде скучающего без Шерлока Джона, у которого неожиданно стало слишком много чая.

Нет.

Джон был сломлен. В буквальном смысле. Пусть это не было видно никому, кроме него, сам Уотсон мог даже точно сказать, когда именно всё случилось — когда он выбросил двадцатку Шерлока.

Суть, как ни странно, была даже не в этом.

Джон не один в этом виноват; да, дом, который они снимали, был старый и грязный (особенно — грязный), а учебники приходилось покупать подержанные. И одежду его сложно было назвать последним писком моды, в отличие от всегда одетого с иголочки всем известного нахала, который однажды просто притащился домой вслед за ним.

Правда, постоянные загулы с выпивкой, заказом еды и ещё раз выпивкой тоже шли не в плюс к бюджету, но, тем не менее, Джон справлялся не хуже многих своих сокурсников.

Суть в том, что у сокурсников Джона не было такой мамы, как у него.

Ребекка Уотсон когда-то была просто замечательной матерью, а отец Джона был замечательным отцом. Но потом случился развод, надоедливый отчим и смерть папы, и Ребекка стала уже не такой замечательной.

И вела себя не совсем как мама.

— Фил не хочет, чтобы дети толпились в доме, — сказала она ему в конце июня. — И потом, ты же и летом за дом платишь.

— Ну, да…

— Значит, приезжать сюда бессмысленно, не так ли?

Джон беспомощно взглянул на телефон.

— А есть мне на что?

— Фил говорит, у тебя всё будет хорошо. Я могу помочь, если нужно, выслать тебе двадцать фунтов. Надо?

*

Гарри оказалась в такой же ситуации. Похоже, этот «Фил» не одобрял утечку финансов из кармана мамы в карманы детей.

— Кастрировать таких ушлёпков, — судя по голосу, у неё было похмелье. — Я бы поделилась, Джон, но у самой почти ничего.

Уотсон кивнул.

— Ага, я понимаю. Всё нормально. Просто неплохо бы иметь запасной план.

— Ты говоришь как старик! — возмутилась Гарри.

— Точно, — Джон щёлкнул выключателем, погасив свет — это сэкономит примерно треть пенни.

*

Уотсон нашёл подработку на несколько часов в день в сэндвич-баре неподалёку. Платили гроши, зато его кормили, и он мог себе позволить бобы и хлеб.

И то, и другое надоело до ужаса!

Остальные приехали на день рождения Энди — точнее, на «деньрожденную эпик-неделю», как назвал это безумие он сам (да, Энди иногда бывает тем ещё придурком), и Джон продержался целых два дня, прежде чем ему захотелось кого-нибудь убить.

Он был голоден, скучал и остался без денег. А эта толпа совершенно не помогала. Вот так Джон и оказался в клубе, в котором ни разу в жизни не был, да ещё и с Кенни из всех возможных кандидатов, и играл в покер.

Бессовестно при этом проигрывая.

*

1000?[1]

Тысяча фунтов.

Джон изо всех сил старался оставаться спокойным.

*

На этот раз он действительно был не виноват. И Кенни, как ни странно, тоже.

Хотя, брат Кенни оказался тем ещё козлиной.

— Ставки по пенни, — сказал Ральф (приятель брата Кенни). — Всё будет норм.

Кто, чёрт побери, делает ставки по тысяче фунтов воскресной ночью?

Честно говоря, Кенни первым сообразил, к чему идёт дело, и недовольно глянул на Ральфа. Джон отстал от него всего на пару секунд.

Но, как бы ни было всё очевидно с постепенным повышением ставок, Джон попал.

Тут не получится просто встать и уйти.

*

— Так как? Плати.

Джон в ужасе посмотрел на Кенни, который играл чуть лучше и теперь был должен лишь двести фунтов.

— Ублюдок! — Кенни недовольно зыркнул на Ральфа.

— Твой братец меня кинул, — прошипел тот в ответ. — Я его предупреждал, что верну свои деньги так или иначе.

Кенни только покачал головой и вздохнул.

— Мне нужен банкомат, — он окончательно признал поражение. — Джон?

Ага! Уотсон представил, как банкомат начнёт ржать, стоит ему попытаться снять со своего счёта тысячу фунтов.

— Я… у меня нет, — сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Ты сказал, ставки по пенни.

Блядь, да он еле-еле десять фунтов зарабатывает!

Ральф посмотрел на своего приятеля, которого за столом все называли «Ударник»[2]. Раз они обращались к нему, используя только кличку, а сам парень выглядел так, будто вот-вот закурит сигару и вытащит пушку, Уотсон в глубокой жопе.

— Это пенни, — с беззаботной ухмылкой ответил Ударник. — Для нас.

— Я так и понял, — неожиданно Джон заметил, что Кенни исчез. — Я… я… — он изо всех сил старался держать себя в руках. — Слушайте, у меня, честное слово, нет денег. Но в сентябре мне дадут стипендию…

— Почему я должен так долго ждать?

— Потому что сейчас я заплатить не могу! — Джон переводил взгляд с одного на другого. — Клянусь, я думал, что речь идёт о пенни! А вы не позволяли выйти из игры…

Ударник излишне театрально покачал головой.

— Джонни, малыш, но как раз поэтому мальчишкам не разрешают играть за одним столом со взрослыми.

Не паниковать.

Уотсон попытался восстановить дыхание и расслабил плечи. А затем, стараясь сохранять спокойствие, огляделся.

Пятеро здоровенных парней сидели в зале и внимательно за ним наблюдали, а Ударник развалился на диванчике в своей кабинке.

Выдохнуть.

— И что вы сделаете? — Джон удивился, что голос не дрожал.

Приподняв бровь, Ударник похвалил его:

— Хороший мальчик. Достать деньги сможешь?

Логика. Включи мозг и подумай логически.

— Возможно… самое большее — половину, — если продаст всё, что у него есть. Тряхнул головой. — У вас есть предложения?

Ухмыляясь, Ударник поманил его подойти ближе.

Как ему удалось шевелить ногами, Джон потом так и не вспомнил. По-звериному точным движением Ударник схватил его за грудки.

— Четыреста фунтов сейчас, — прошипел он опасно близко к Джону.

— Остальное я заплачу в сентябре.

О, чёрт, неужели он правда это сказал? Ему же теперь придётся безвылазно вкалывать в том несчастном баре.

— Нет.

Нет? Джон посмотрел на Ударника с недоумением. Тот не был похож на человека, способного делать скидки.

— Я думаю, ты понимаешь, что в таком случае начинают капать проценты?

— Сколько? — Уотсон мысленно поразился, что ещё может выдавить из себя хоть слово.

— Большая у тебя стипендия?

Едва Джон открыл рот (его будущее и все планы стояли сейчас на кону), Ударник добавил:

— На кого учишься? — он ещё сильнее вцепился в куртку Джона.

— Я… на врача. Я буду врачом.

— На это нужны деньги.

Джон кивнул.

— Знаю, я…

— Ничего, деньги всегда можно достать, — успокоил Ударник. — Чего не скажешь о нескольких пальцах.

Кто-то подошёл со спины. Напуганный, Джон попытался обернуться, но железная хватка держала его на месте. Ударник вытащил из кармана нож для сигар[3].

Когда холодный металл скользнул по его пальцу, Джон забыл, как дышать…

— Я понятно намекаю?

Уотсон отрывисто кивнул, потому что не мог выдавить ни слова.

Только после этого его отпустили.

— Всё, что сможешь собрать, принесёшь в пятницу, — невозмутимо улыбнулся Ударник. — Там и обсудим остальное.

*

Оказавшись на Улице, Джон начал судорожно глотать воздух, как утопающий, выбравшийся наконец на берег.

Как чёртов мертвец.

— Прости, — сказал Кенни, — Джон, я, честное слово, понятия не имел…

Уотсон кивнул.

— Ага, я так и понял. Можешь не объяснять. Наверное, подсыпать тебе в сахар слабительное — перебор?

Кенни вымученно рассмеялся.

— Ты это серьёзно?

— Зато теперь меня за это совесть не мучает, — от частого и глубокого дыхания закружилась голова. — Блядь, — он устало провёл рукой по лицу. — Блядь, блядь, блядь.

— Слушай… — Кенни отошёл от стены и нервно облизнул губы. — У меня есть ещё полторы сотни. Больше — ничего, но раз я тебя в это втянул…

Отрицательно тряхнув головой, Джон вздохнул.

— Это всё проценты, — он попробовал стоять без помощи стены. — Они меня и погубят.

*

— Блядь, — Энди не был оригинален. — Вот же дерьмо, Джон… — он оглянулся на всех остальных, которые выглядели не менее потрясёнными.

— Слушай, если мы скинемся, то четыреста фунтов соберём, — Пол наклонился вперёд. — Пусть ничего не останется, но тебе не придётся ничего продавать.

Уотсон покачал головой.

— Нет… В смысле, да, спасибо, но если продам, может, выйдет разделаться со всем долгом сразу. Я буду прибираться и мыть и вообще согласен сдаться вам в рабство до самого выпуска, — добавил он. — Огромное спасибо…

*

928?

Это всё, что удалось наскрести.

Но оставался человек, у которого он ещё не спрашивал.

Джон почти наверняка был уверен, что Шерлок ещё не переехал, и позвонил в дверь.

А вот открыл ему не Холмс.

Виктор лениво прислонился к косяку, самодовольно улыбаясь и демонстрируя большой засос на шее.

— Джон!

— Он дома?

— Я его немного утомил, — кивнул тот.

— Мне на пять минут, — вполне хватит, чтобы униженно попросить в долг.

— Он спит, — ни капли сожаления в голосе. — Велел передать, что детишки могут прийти позже.

— Ага, у меня нет «позже»… — Джон отпихнул его с дороги и шагнул через порог.

О господи, он прорывается в чужой дом, чтобы попросить денег в долг. Это нехорошо во всех смыслах.

И остановился на полпути при виде Шерлока, разделяющего кокаин на дорожки за кофейным столиком.

— О!

Взгляд Холмса скользнул от Джона к Виктору.

— Одна вещь, — произнёс он, качая головой. — Я попросил тебя всего лишь об одной вещи.

— Ну что поделать, он был довольно настойчив, — не похоже, что Виктор пытался извиниться.

Всё существо Джона требовало молча развернуться и уйти, но он до сих пор ощущал холод металла у своих пальцев…

Светлые глаза опасно прищурились.

— Пошёл вон, — Шерлок встал, плотнее запахивая халат.

Джон повернулся.

— Нет, не ты, — резко остановил его Холмс. — Виктор, вали отсюда.

Тот скривился, как будто лимон съел.

— Тогда свой кокс я тоже заберу.

Во взгляде Шерлока промелькнуло сомнение, он оглянулся на кофейный столик.

Зачем всё это? К своему стыду, Джон почувствовал, что на глаза навернулись слёзы страха, отчаяния и усталости. Наверняка за каждый день отсрочки Ударник назначит огромные проценты, и всё это будет тянуться бесконечно.

— Вот, вполне покрывает твои «расходы», — Шерлок швырнул Виктору деньги.

Джон посмотрел на внушительную пачку, а затем на Холмса, который внезапно забрал деньги обратно.

— Сколько? — спросил тот обескуражено.

— Семьдесят два, — признался Джон в отчаянии.

— Очень точное число, — заметил Шерлок. — Сколько всего?

— Я об этом не прошу, — Джон нахмурился. — Мне не хватает семидесяти двух.

— Шерлок… — надменно произнёс Виктор.

— Забирай свой чёртов кокс! — рявкнул на него Холмс.

*

Пока они с Виктором «наводили порядок» в гостиной, Джона силком толкнули в комнату Шерлока.

Когда дверь открылась в следующий раз, вошёл Холмс, одетый уже приличнее.

— Прости, — Джон не отрывал взгляда от пола. — Я… Мне больше не к кому идти.

— Семьдесят фунтов, — Шерлок бросил пачку на кровать.

Джон посмотрел на неё.

— Но… семьдесят два.

— Уверен, найти два фунта — не проблема.

Может… Может быть, по пути домой ему повезёт, и он найдёт эти два фунта…

— Сколько? — рявкнул Шерлок.

— Тысяча фунтов, — выдохнул Джон, зажмурившись. Сейчас он чувствовал себя последним идиотом.

Последовала пауза. Уотсон был счастлив, что не мог видеть выражения лица Шерлока.

— Ты продал отцовские часы.

— Ага, — Джон машинально потёр запястье. — Думаю, он бы тоже предпочёл, чтобы все мои пальцы остались целы…

— Пальцы? — тон Шерлока стал ледяным.

— Ну да.

Взгляд светлых глаз стал опасно пронизывающим, а затем Шерлок опустился на колени перед Джоном, который так и сидел на кровати, не шевелясь.

— Что случилось? — серьёзно спросил он.

Уотсон выложил всё.

*

— Он тебя вышвырнул? — Энди поражённо уставился на него. — Вот скотина!

Джон пожал плечами.

— Это его деньги, Энди; он не обязан помогать.

Изо всех сил Уотсон старался игнорировать ужасающее ощущение неизбежности.

*

Пятница. Полдень

Не переставая, Джон сжимал и разжимал кулаки, словно проверяя, что пальцы на месте, и на всякий случай пытаясь запомнить ощущения.

Как же ему не хотелось этого делать.

Каждый раз, делая шаг к двери, он будто подходил на шаг к камере смертников.

946 фунтов. Он, наверное, за всю жизнь не будет богаче.

Одну ногу перед другой, снова и снова.

Верзила у входа смерил его странным взглядом.

«Ты сможешь, — уговаривал себя Джон. — Сможешь».

Главный зал при свете дня выглядел неожиданно скучным. Всё, что раньше казалось дорогим и вычурным, теперь было дешёвым и обшарпанным.

Кроме Шерлока, который…

Шерлок?

Остановившись на полпути, Джон почувствовал, как у него отвисает челюсть.

Холмс сидел за уже знакомым Джону столом со скучающим, незаинтересованным видом, Ударник сидел рядом с ним и считал что-то под столом.

Они что, знакомы?

Шерлок, который только что глянул на Уотсона, закатил глаза и постучал пальцем по лбу, словно говоря, что от одной мысли о Джоне у него начинает болеть голова.

Назад Дальше