Ну и что это должно значить?
Если только…
— Шерлок? — вздохнул Уотсон, мысли мелькали в голове с бешеной скоростью. — Я в порядке.
Телефон оказался у него в руке вместе с двадцаткой.
— Поезжай домой, Джон, — напряжённым тоном произнёс Холмс. — Немедленно. Тебе не стоит здесь находиться.
— Я не ребёнок, — он пробормотал первое, что пришло в голову.
— Но ты слишком наивен.
Разозлившись, Джон рванул к такси, специально выбросив деньги.
*
Шерлок Холмс был непонятным, сложным и полным неожиданных идей.
Шерлок Холмс был опьяняюще милым и постоянно стремился его защищать.
И Джон слишком хорошо понимал, что не получит одного без другого.
А ещё лучше он понимал, что не готов ни к тому, ни к другому.
Пока что.
Комментарий к Почему нет?
1 — известная сеть магазинов, специализирующаяся на продаже игрушек для секса и красивого нижнего белья. Например: http://www.pichome.ru/N5K
2 — в Википедии есть не всё^^
3 — не совсем точная информация. Фельчинг — когда сперму высасывают из ануса. Если из влагалища, то говорят «есть пирог со сливками».
А спайдерменинг — забава в стиле бешеного родео. Заниматься сексом надо в такой позе, в которой пассивный партнёр (не суть, парень это или девушка) активного не видит (например, а-ля ваш); актив кончает себе в руку (это ж прицелиться надо и поймать), зовёт пассива и, когда тот оборачивается, брызгает сперму ему в лицо, как спайдермен — паутину. Реакция может быть непредсказуемой =)
4 — бывает всякий разный. Например, такой http://i1075.photobucket.com/albums/w423/korena007/Sourdough%20Danishes/IMG_2189.jpg
5 — не удержалась. Фраза напомнила про Эрика :3
========== Тысяча фунтов ==========
Похоже, играть в покер на пенни значит не совсем это, если играешь в клубе. Ночью. С Кенни.
П/а: угрозы насилия.
*
С той ночи, когда Шерлок отволок Джона до такси, а тот принципиально не взял деньги, они почти не разговаривали.
В основном из-за Виктора (мудака), которого от Шерлока было клещами не оттащить. И хотя Джон мог убедить себя, что встречаться с Холмсом сейчас было бы крайне неразумно, постоянно наблюдать, как Виктор пытается засунуть язык тому в глотку, ему не хотелось.
А ещё Джон был уверен, что именно Виктора нужно винить в том, что глаза у Шерлока покраснели сильнее обычного, а и без того почти отсутствующее терпение практически испарилось (это впечатляло, хоть Джон ни за что не признался бы).
Но у всего этого были последствия.
И не только очевидные, вроде скучающего без Шерлока Джона, у которого неожиданно стало слишком много чая.
Нет.
Джон был сломлен. В буквальном смысле. Пусть это не было видно никому, кроме него, сам Уотсон мог даже точно сказать, когда именно всё случилось — когда он выбросил двадцатку Шерлока.
Суть, как ни странно, была даже не в этом.
Джон не один в этом виноват; да, дом, который они снимали, был старый и грязный (особенно — грязный), а учебники приходилось покупать подержанные. И одежду его сложно было назвать последним писком моды, в отличие от всегда одетого с иголочки всем известного нахала, который однажды просто притащился домой вслед за ним.
Правда, постоянные загулы с выпивкой, заказом еды и ещё раз выпивкой тоже шли не в плюс к бюджету, но, тем не менее, Джон справлялся не хуже многих своих сокурсников.
Суть в том, что у сокурсников Джона не было такой мамы, как у него.
Ребекка Уотсон когда-то была просто замечательной матерью, а отец Джона был замечательным отцом. Но потом случился развод, надоедливый отчим и смерть папы, и Ребекка стала уже не такой замечательной.
И вела себя не совсем как мама.
— Фил не хочет, чтобы дети толпились в доме, — сказала она ему в конце июня. — И потом, ты же и летом за дом платишь.
— Ну, да…
— Значит, приезжать сюда бессмысленно, не так ли?
Джон беспомощно взглянул на телефон.
— А есть мне на что?
— Фил говорит, у тебя всё будет хорошо. Я могу помочь, если нужно, выслать тебе двадцать фунтов. Надо?
*
Гарри оказалась в такой же ситуации. Похоже, этот «Фил» не одобрял утечку финансов из кармана мамы в карманы детей.
— Кастрировать таких ушлёпков, — судя по голосу, у неё было похмелье. — Я бы поделилась, Джон, но у самой почти ничего.
Уотсон кивнул.
— Ага, я понимаю. Всё нормально. Просто неплохо бы иметь запасной план.
— Ты говоришь как старик! — возмутилась Гарри.
— Точно, — Джон щёлкнул выключателем, погасив свет — это сэкономит примерно треть пенни.
*
Уотсон нашёл подработку на несколько часов в день в сэндвич-баре неподалёку. Платили гроши, зато его кормили, и он мог себе позволить бобы и хлеб.
И то, и другое надоело до ужаса!
Остальные приехали на день рождения Энди — точнее, на «деньрожденную эпик-неделю», как назвал это безумие он сам (да, Энди иногда бывает тем ещё придурком), и Джон продержался целых два дня, прежде чем ему захотелось кого-нибудь убить.
Он был голоден, скучал и остался без денег. А эта толпа совершенно не помогала. Вот так Джон и оказался в клубе, в котором ни разу в жизни не был, да ещё и с Кенни из всех возможных кандидатов, и играл в покер.
Бессовестно при этом проигрывая.
*
1000?[1]
Тысяча фунтов.
Джон изо всех сил старался оставаться спокойным.
*
На этот раз он действительно был не виноват. И Кенни, как ни странно, тоже.
Хотя, брат Кенни оказался тем ещё козлиной.
— Ставки по пенни, — сказал Ральф (приятель брата Кенни). — Всё будет норм.
Кто, чёрт побери, делает ставки по тысяче фунтов воскресной ночью?
Честно говоря, Кенни первым сообразил, к чему идёт дело, и недовольно глянул на Ральфа. Джон отстал от него всего на пару секунд.
Но, как бы ни было всё очевидно с постепенным повышением ставок, Джон попал.
Тут не получится просто встать и уйти.
*
— Так как? Плати.
Джон в ужасе посмотрел на Кенни, который играл чуть лучше и теперь был должен лишь двести фунтов.
— Ублюдок! — Кенни недовольно зыркнул на Ральфа.
— Твой братец меня кинул, — прошипел тот в ответ. — Я его предупреждал, что верну свои деньги так или иначе.
Кенни только покачал головой и вздохнул.
— Мне нужен банкомат, — он окончательно признал поражение. — Джон?
Ага! Уотсон представил, как банкомат начнёт ржать, стоит ему попытаться снять со своего счёта тысячу фунтов.
— Я… у меня нет, — сделал глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Ты сказал, ставки по пенни.
Блядь, да он еле-еле десять фунтов зарабатывает!
Ральф посмотрел на своего приятеля, которого за столом все называли «Ударник»[2]. Раз они обращались к нему, используя только кличку, а сам парень выглядел так, будто вот-вот закурит сигару и вытащит пушку, Уотсон в глубокой жопе.
— Это пенни, — с беззаботной ухмылкой ответил Ударник. — Для нас.
— Я так и понял, — неожиданно Джон заметил, что Кенни исчез. — Я… я… — он изо всех сил старался держать себя в руках. — Слушайте, у меня, честное слово, нет денег. Но в сентябре мне дадут стипендию…
— Почему я должен так долго ждать?
— Потому что сейчас я заплатить не могу! — Джон переводил взгляд с одного на другого. — Клянусь, я думал, что речь идёт о пенни! А вы не позволяли выйти из игры…
Ударник излишне театрально покачал головой.
— Джонни, малыш, но как раз поэтому мальчишкам не разрешают играть за одним столом со взрослыми.
Не паниковать.
Уотсон попытался восстановить дыхание и расслабил плечи. А затем, стараясь сохранять спокойствие, огляделся.
Пятеро здоровенных парней сидели в зале и внимательно за ним наблюдали, а Ударник развалился на диванчике в своей кабинке.
Выдохнуть.
— И что вы сделаете? — Джон удивился, что голос не дрожал.
Приподняв бровь, Ударник похвалил его:
— Хороший мальчик. Достать деньги сможешь?
Логика. Включи мозг и подумай логически.
— Возможно… самое большее — половину, — если продаст всё, что у него есть. Тряхнул головой. — У вас есть предложения?
Ухмыляясь, Ударник поманил его подойти ближе.
Как ему удалось шевелить ногами, Джон потом так и не вспомнил. По-звериному точным движением Ударник схватил его за грудки.
— Четыреста фунтов сейчас, — прошипел он опасно близко к Джону.
— Остальное я заплачу в сентябре.
О, чёрт, неужели он правда это сказал? Ему же теперь придётся безвылазно вкалывать в том несчастном баре.
— Нет.
Нет? Джон посмотрел на Ударника с недоумением. Тот не был похож на человека, способного делать скидки.
— Я думаю, ты понимаешь, что в таком случае начинают капать проценты?
— Сколько? — Уотсон мысленно поразился, что ещё может выдавить из себя хоть слово.
— Большая у тебя стипендия?
Едва Джон открыл рот (его будущее и все планы стояли сейчас на кону), Ударник добавил:
— На кого учишься? — он ещё сильнее вцепился в куртку Джона.
— Я… на врача. Я буду врачом.
— На это нужны деньги.
Джон кивнул.
— Знаю, я…
— Ничего, деньги всегда можно достать, — успокоил Ударник. — Чего не скажешь о нескольких пальцах.
Кто-то подошёл со спины. Напуганный, Джон попытался обернуться, но железная хватка держала его на месте. Ударник вытащил из кармана нож для сигар[3].
Когда холодный металл скользнул по его пальцу, Джон забыл, как дышать…
— Я понятно намекаю?
Уотсон отрывисто кивнул, потому что не мог выдавить ни слова.
Только после этого его отпустили.
— Всё, что сможешь собрать, принесёшь в пятницу, — невозмутимо улыбнулся Ударник. — Там и обсудим остальное.
*
Оказавшись на Улице, Джон начал судорожно глотать воздух, как утопающий, выбравшийся наконец на берег.
Как чёртов мертвец.
— Прости, — сказал Кенни, — Джон, я, честное слово, понятия не имел…
Уотсон кивнул.
— Ага, я так и понял. Можешь не объяснять. Наверное, подсыпать тебе в сахар слабительное — перебор?
Кенни вымученно рассмеялся.
— Ты это серьёзно?
— Зато теперь меня за это совесть не мучает, — от частого и глубокого дыхания закружилась голова. — Блядь, — он устало провёл рукой по лицу. — Блядь, блядь, блядь.
— Слушай… — Кенни отошёл от стены и нервно облизнул губы. — У меня есть ещё полторы сотни. Больше — ничего, но раз я тебя в это втянул…
Отрицательно тряхнув головой, Джон вздохнул.
— Это всё проценты, — он попробовал стоять без помощи стены. — Они меня и погубят.
*
— Блядь, — Энди не был оригинален. — Вот же дерьмо, Джон… — он оглянулся на всех остальных, которые выглядели не менее потрясёнными.
— Слушай, если мы скинемся, то четыреста фунтов соберём, — Пол наклонился вперёд. — Пусть ничего не останется, но тебе не придётся ничего продавать.
Уотсон покачал головой.
— Нет… В смысле, да, спасибо, но если продам, может, выйдет разделаться со всем долгом сразу. Я буду прибираться и мыть и вообще согласен сдаться вам в рабство до самого выпуска, — добавил он. — Огромное спасибо…
*
928?
Это всё, что удалось наскрести.
Но оставался человек, у которого он ещё не спрашивал.
Джон почти наверняка был уверен, что Шерлок ещё не переехал, и позвонил в дверь.
А вот открыл ему не Холмс.
Виктор лениво прислонился к косяку, самодовольно улыбаясь и демонстрируя большой засос на шее.
— Джон!
— Он дома?
— Я его немного утомил, — кивнул тот.
— Мне на пять минут, — вполне хватит, чтобы униженно попросить в долг.
— Он спит, — ни капли сожаления в голосе. — Велел передать, что детишки могут прийти позже.
— Ага, у меня нет «позже»… — Джон отпихнул его с дороги и шагнул через порог.
О господи, он прорывается в чужой дом, чтобы попросить денег в долг. Это нехорошо во всех смыслах.
И остановился на полпути при виде Шерлока, разделяющего кокаин на дорожки за кофейным столиком.
— О!
Взгляд Холмса скользнул от Джона к Виктору.
— Одна вещь, — произнёс он, качая головой. — Я попросил тебя всего лишь об одной вещи.
— Ну что поделать, он был довольно настойчив, — не похоже, что Виктор пытался извиниться.
Всё существо Джона требовало молча развернуться и уйти, но он до сих пор ощущал холод металла у своих пальцев…
Светлые глаза опасно прищурились.
— Пошёл вон, — Шерлок встал, плотнее запахивая халат.
Джон повернулся.
— Нет, не ты, — резко остановил его Холмс. — Виктор, вали отсюда.
Тот скривился, как будто лимон съел.
— Тогда свой кокс я тоже заберу.
Во взгляде Шерлока промелькнуло сомнение, он оглянулся на кофейный столик.
Зачем всё это? К своему стыду, Джон почувствовал, что на глаза навернулись слёзы страха, отчаяния и усталости. Наверняка за каждый день отсрочки Ударник назначит огромные проценты, и всё это будет тянуться бесконечно.
— Вот, вполне покрывает твои «расходы», — Шерлок швырнул Виктору деньги.
Джон посмотрел на внушительную пачку, а затем на Холмса, который внезапно забрал деньги обратно.
— Сколько? — спросил тот обескуражено.
— Семьдесят два, — признался Джон в отчаянии.
— Очень точное число, — заметил Шерлок. — Сколько всего?
— Я об этом не прошу, — Джон нахмурился. — Мне не хватает семидесяти двух.
— Шерлок… — надменно произнёс Виктор.
— Забирай свой чёртов кокс! — рявкнул на него Холмс.
*
Пока они с Виктором «наводили порядок» в гостиной, Джона силком толкнули в комнату Шерлока.
Когда дверь открылась в следующий раз, вошёл Холмс, одетый уже приличнее.
— Прости, — Джон не отрывал взгляда от пола. — Я… Мне больше не к кому идти.
— Семьдесят фунтов, — Шерлок бросил пачку на кровать.
Джон посмотрел на неё.
— Но… семьдесят два.
— Уверен, найти два фунта — не проблема.
Может… Может быть, по пути домой ему повезёт, и он найдёт эти два фунта…
— Сколько? — рявкнул Шерлок.
— Тысяча фунтов, — выдохнул Джон, зажмурившись. Сейчас он чувствовал себя последним идиотом.
Последовала пауза. Уотсон был счастлив, что не мог видеть выражения лица Шерлока.
— Ты продал отцовские часы.
— Ага, — Джон машинально потёр запястье. — Думаю, он бы тоже предпочёл, чтобы все мои пальцы остались целы…
— Пальцы? — тон Шерлока стал ледяным.
— Ну да.
Взгляд светлых глаз стал опасно пронизывающим, а затем Шерлок опустился на колени перед Джоном, который так и сидел на кровати, не шевелясь.
— Что случилось? — серьёзно спросил он.
Уотсон выложил всё.
*
— Он тебя вышвырнул? — Энди поражённо уставился на него. — Вот скотина!
Джон пожал плечами.
— Это его деньги, Энди; он не обязан помогать.
Изо всех сил Уотсон старался игнорировать ужасающее ощущение неизбежности.
*
Пятница. Полдень
Не переставая, Джон сжимал и разжимал кулаки, словно проверяя, что пальцы на месте, и на всякий случай пытаясь запомнить ощущения.
Как же ему не хотелось этого делать.
Каждый раз, делая шаг к двери, он будто подходил на шаг к камере смертников.
946 фунтов. Он, наверное, за всю жизнь не будет богаче.
Одну ногу перед другой, снова и снова.
Верзила у входа смерил его странным взглядом.
«Ты сможешь, — уговаривал себя Джон. — Сможешь».
Главный зал при свете дня выглядел неожиданно скучным. Всё, что раньше казалось дорогим и вычурным, теперь было дешёвым и обшарпанным.
Кроме Шерлока, который…
Шерлок?
Остановившись на полпути, Джон почувствовал, как у него отвисает челюсть.
Холмс сидел за уже знакомым Джону столом со скучающим, незаинтересованным видом, Ударник сидел рядом с ним и считал что-то под столом.
Они что, знакомы?
Шерлок, который только что глянул на Уотсона, закатил глаза и постучал пальцем по лбу, словно говоря, что от одной мысли о Джоне у него начинает болеть голова.