То, что произошло потом, точно не было виной Трогмортена. Кристофер знал: он сам виноват, что не установил карниз, как следует. Дальний от Трогмортена и ближайший к Кристоферу конец выпал и нырнул вниз, как гарпун – с трещащими вдоль него занавесками и отчаянно повисшим на нем Трогмортеном. На мгновение глаза Кристофера встретились с полными ужаса глазами Трогмортена, когда тот мчался на карнизе вниз. А потом медный конец ударил прямо в середину груди Кристофера. И вонзился в нее как копье. Он не был ни острым, ни тяжелым, но всё равно вошел в тело. В следующее мгновение Трогмортен, в панике выпустив когти, приземлился на живот. Кристофер закричал – или ему это только показалось? В любом случае, либо он, либо Трогмортен произвели достаточно шума, чтобы прибежала Последняя Гувернантка. Последнее, что Кристофер увидел: посеревшая от ужаса Последняя Гувернантка в белой ночной рубашке, совершающая руками быстрые необычные жесты и бормочущая странные слова…
…Он очнулся долгое время спустя – судя по освещению, после полудня – с сильной болью в груди и ни в чем не уверенный, и услышал голос дяди Тенни:
– Ужасная досада, Эффи, и именно тогда, когда всё казалось столь многообещающим! С ним всё будет в порядке?
– Думаю, да, – ответила Последняя Гувернантка – они оба стояли рядом с кроватью Кристофера. – Я прибежала сюда вовремя, чтобы произнести кровоостанавливающие чары, и, похоже, они исцелили его.
Пока Кристофер думал: «Забавно, я не знал, что она ведьма!» – она продолжила:
– Я не осмелилась ни слова сказать твоей сестре.
– И не надо, – произнес дядя Тенни. – У нее на него свои, совершенно банальные, планы, и если она узнает о моих, то помешает им. Проклятый кот! Я начал дела по всем Родственным мирам на основании того первого похода и не хочу отменять их. Думаешь, он оправится?
– Со временем, – ответила Последняя Гувернантка. – В бинтах сильные чары.
– Значит, мне придется всё отсрочить, – голос дяди Тенни был далеко не довольным. – По крайней мере, у нас есть кот. Куда это существо делось?
– Он под кроватью. Я пыталась достать его, но в награду только заработала царапины.
– Женщины! – проворчал дядя Тенни. – Я достану его.
Кристофер слышал, как его колени глухо ударились о пол.
– Сюда. Хорошая киска. Иди сюда, киска, – донесся снизу его голос.
Раздался взрыв опасных кошачьих воплей.
Колени дяди Тенни глухо простучали, отодвигаясь назад, а его голос изрек целый поток плохих слов.
– Сущий дьявол, эта тварь! – добавил он. – Он куски из меня выдрал! – затем его голос зазвучал с более высокого и далекого расстояния: – Не позволяй ему скрыться. Наложи удерживающие чары на комнату, пока я не вернусь.
– Куда ты собрался? – спросила Последняя Гувернантка.
– За толстыми кожаными перчатками и ветеринаром, – ответил дядя Тенни от дверей. – Это кот из Храма Ашет. Он практически бесценный. Чародеи заплатят пятьсот фунтов за один дюйм его внутренностей или за один коготь. Его глаза принесут несколько тысяч фунтов каждый. Так что позаботься наложить хорошие крепкие чары. Мне понадобится около часа на поиски ветеринара.
После этого наступила тишина. Кристофер задремал. Проснулся он, чувствуя себя настолько лучше, что сел и посмотрел на рану. Последняя Гувернантка умело перевязала ее ровными белыми бинтами. С величайшим интересом Кристофер заглянул под них. Рана представляла собой круглую красную дырку – гораздо меньше, чем он ожидал. И она почти совсем не болела.
Пока он размышлял, как узнать, насколько глубокой она была, от подоконника позади него раздался пронзительный вой. Он оглянулся. Окно было открыто – Последняя Гувернантка отличалась страстью к свежему воздуху, – и Трогмортен распластался на подоконнике рядом с ним, пронзая умоляющим взглядом. Заметив, что Кристофер смотрит, Трогмортен вытянул одну из вооруженных лезвиями лап и поскреб ею пространство между окном и рамой. Пустой воздух произвел такой звук, как если бы кто-то процарапал по классной доске.
– Уон, – приказал Трогмортен.
Кристофер заинтересовался, почему Трогмортен считает, что он на его стороне. Как ни крути, Трогмортен едва не убил его.
– Уон? – жалобно спросил Трогмортен.
С другой стороны, подумал Кристофер, ни одно из почти убийств не было виной Трогмортена. И хотя Трогмортен был, вероятно, самым кошмарным и злобным котом во всех Везделках, казалось несправедливым похитить его, притащить в чужой мир, а потом позволить распродать по кусочкам чародеям.
– Хорошо, – произнес Кристофер и выбрался из кровати.
Трогмортен нетерпеливо встал, задрав тонкий рыжий хвост-змею.
– Да, но я не уверен, как следует снимать чары, – сказал Кристофер, крайне осторожно приближаясь.
Трогмортен отступил, не предпринимая никаких попыток царапаться. Кристофер вытянул руку к открытой части окна. Пустое пространство чувствовалось эластичным и поддалось, когда он надавил на него, но он не смог просунуть сквозь него руку, даже толкая изо всех сил. Так что Кристофер сделал единственное, что смог придумать: шире раскрыл окно. И почувствовал, как чары разорвались, точно тугая паутина.
– Уон! – благодарно изрек Трогмортен и выпрыгнул.
Кристофер наблюдал, как он пронесся вниз по наклонному водостоку, а, когда водосток закончился, перелетел к подоконнику. Оттуда оставался лишь легкий прыжок наверх эркера и затем на землю. Рыжая фигура Трогмортена промчалась в кусты и просочилась под соседним забором, уже ища каких бы птичек убить и каких бы кошек потерроризировать. Кристофер аккуратно вернул окно в прежнее положение и вернулся в кровать.
Когда он проснулся в следующий раз, мама за дверью обеспокоенно спрашивала:
– Как он? Надеюсь, это не заразно?
– Ни в малейшей степени, мадам, – ответила Последняя Гувернантка.
Тогда мама вошла, заполнив комнату своими духами – что было только к лучшему, поскольку Трогмортен оставил под кроватью собственное резкое амбре, – и посмотрела на Кристофера.
– Он кажется немного бледным, – сказала она. – Нам нужен доктор?
– Я обо всем позаботилась, мадам, – ответила Последняя Гувернантка.
– Спасибо. Убедитесь, что это не скажется на его обучении.
Когда мама ушла, Последняя Гувернантка достала зонтик и потыкала им под кроватью и за мебелью в поисках Трогмортена.
– Куда он делся? – спросила она, взобравшись наверх, чтобы потыкать в пространстве над шкафом.
– Не знаю, – ответил Кристофер – вполне правдиво, поскольку знал, что сейчас Трогмортен уже во многих кварталах отсюда. – Он был здесь перед тем, как я заснул.
– Он исчез! – воскликнула Последняя Гувернантка. – Кот не может просто исчезнуть!
– Он был котом из Храма Ашет, – попробовал убедить ее Кристофер.
– Действительно, – согласилась Последняя Гувернантка. – Все говорят, что они невероятно магические. Но твой дядя точно не будет доволен, обнаружив, что он пропал.
Из-за этого Кристофер почувствовал себя ужасно виноватым. Он не мог снова заснуть и когда, примерно час спустя, услышал приближающиеся к двери быстрые тяжелые шаги, тут же сел, размышляя, что скажет дяде Тенни. Но вошел вовсе не дядя Тенни, а совершенно незнакомый человек… Нет, это был папа! Кристофер узнал черные бакенбарды. Папино лицо он тоже узнал, поскольку оно походило на его собственное, за исключением бакенбард и мрачного встревоженного выражения. Кристофер был поражен, поскольку почему-то думал – хотя никто этого никогда не говорил, – что папа с позором покинул дом после того, что там произошло с деньгами.
– Ты в порядке, сын? – спросил папа.
И то, как торопливо и озабоченно он говорил, и то, как он нервно оглядывался на дверь, дало Кристоферу понять, что папа действительно покинул дом и не хотел, чтобы его здесь обнаружили. А значит, папа пришел специально повидать Кристофера, что поразило его еще больше.
– Всё хорошо, спасибо, – вежливо ответил он.
Он не имел ни малейшего представления, как разговаривать с папой наедине. Вежливость казалась самым надежным вариантом.
– Ты уверен? – спросил папа, внимательно разглядывая его. – Жизненные чары, которые я сотворил для тебя, показали… На самом деле, они перестали работать, как если бы ты… эм… Честно говоря, я подумал, что ты умер.
Кристофер поразился еще сильнее, чем до сих пор.
– О, нет, сейчас я чувствую себя гораздо лучше.
– Слава Богу! – воскликнул папа. – Должно быть, я допустил ошибку, устанавливая чары. Похоже, в последнее время у меня это вошло в привычку. Но я также составил твой гороскоп и проверил его несколько раз. И должен предупредить: следующие полтора года будут временем повышенной опасности для тебя, сын мой. Ты должен быть крайне осторожен.
– Хорошо, – пообещал Кристофер. – Буду.
Он говорил искренне. Он до сих пор, закрывая глаза, видел, как падает карниз. И ему приходилось постоянно заставлять себя не думать о том, как из груди торчало копье.
Папа наклонился поближе и снова украдкой посмотрел на дверь.
– Этот брат твоей мамы – Тенни Аржан, – я слышал, он ведет ее дела. Постарайся общаться с ним как можно меньше, сын мой. Он не тот, с кем стоит водить знакомство.
С этими словами папа похлопал Кристофера по плечу и поспешно ушел. Кристофер испытал облегчение. Папа заставил его чувствовать себя очень неуютно. Теперь он стал еще больше беспокоиться о том, что скажет дяде Тенни.
Но к его громадному облегчению, Последняя Гувернантка сообщила, что дядя Тенни не придет. Он сказал, что слишком раздражен потерей Трогмортена, чтобы быть хорошим посетителем. Кристофер благодарно вздохнул и принялся наслаждаться своим положением больного. Он рисовал картинки, ел виноград, читал книги и растягивал болезнь так долго, как мог. Это было непросто. На следующее утро его рана представляла собой лишь круглую зудящую корочку, а на третий день от нее почти ничего не осталось. На четвертый день Последняя Гувернантка заставила его встать и заняться уроками, как обычно. Но пока постельный режим продолжался, было чудесно.
Еще один день спустя Последняя Гувернантка сказала:
– Твой дядя хочет завтра попробовать следующий эксперимент. На этот раз он хочет, чтобы ты встретил его человека в Восьмой Серии. Как считаешь, ты достаточно хорошо себя чувствуешь?
Кристофер чувствовал себя прекрасно и при условии, что никто не заставит его снова приближаться к Десятой Серии, горел желанием отправиться в очередной сон.
Восьмая Серия оказалась унылой каменистой Везделкой, расположенной над Девятой. Кристофер не любил там бывать, когда занимался самостоятельными исследованиями, но Такрой был так рад видеть его, что это компенсировало бы и гораздо худшее место.
– До чего же я рад тебя видеть! – воскликнул Такрой, пока Кристофер уплотнял его. – Я уже смирился с тем, что стал причиной твоей смерти. Я готов был придушить себя за то, что уговорил твоего дядю попробовать добыть животное! Все знают: от живых существ всегда множество проблем. И я сказал ему, что мы больше никогда не будем пробовать подобное. С тобой правда всё хорошо?
– Отлично, – заверил его Кристофер. – Когда я проснулся, моя грудь была гладкой.
На самом деле, самое забавное в обоих происшествиях состояло в том, что царапины Трогмортена заживали вдове дольше, чем та и другая рана. Но Такрою так сложно было в это поверить, и он так винил себя, что Кристофер смутился и сменил тему.
– У тебя по-прежнему та юная леди из крепкой породы?
– Крепче, чем когда-либо, – ответил Такрой, немедленно повеселев. – В настоящий момент никудышная девица вызывает у меня своей флейтой зубовный скрежет. Гляди-ка: там, в лощине. Твой дядя не терял времени даром после того, как ты… после происшествия.
Дядя Тенни усовершенствовал безлошадную повозку. Она стояла на редкой жесткой траве рядом с ручьем – такая же плотная, как всё остальное, хотя скорее походила на грубые деревянные сани, чем на какую бы то ни было повозку. И как-то было устроено, что у Такроя получилось взяться за привязанную спереди веревку. Когда он потянул, повозка заскользила за ним вниз по лощине, не касаясь земли.
– Предполагается, что она попадет со мной в Лондон, когда я вернусь в свою мансарду, – объяснил он. – Знаю, это кажется невероятным, но твой дядя клянется, что на этот раз всё сделал правильно. Вопрос в том, вернется ли она с грузом, или груз останется позади? Именно это должен прояснить сегодняшний эксперимент.
Кристоферу пришлось помочь Такрою тащить сани наверх по длинной каменистой тропе за лощиной. Такрой так и не стал плотным достаточно, чтобы хорошо тянуть. Наконец, они дошли до унылой каменной фермы, примостившейся на склоне холма, где во дворе рядом с ворохом свертков, тщательно упакованных в промасленный шелк, ждала группа женщин с накаченными руками. Свертки странно пахли, но этот запах перебивался густо-чесночным дыханием женщин. Как только сани остановились, а женщины подняли свертки и попытались сложить их в сани, запах чеснока покатился волнами. Пакеты пролетали прямо сквозь повозку и падали на землю.
– Бесполезно, – сказал Такрой. – Я думал, вас предупредили. Позвольте Кристоферу.
Работа была тяжелой. Женщины недоверчиво наблюдали, как Кристофер загружал свертки и привязывал их веревкой. Такрой попытался помочь, но он был недостаточно плотным, и его руки проходили сквозь свертки. Кристофер устал и замерз на сильном ветру. Когда одна из женщин подарила ему строгую, сочувствующую улыбку и спросила, не хочет ли он зайти внутрь выпить чего-нибудь, он с радостью согласился.
– Спасибо, не сегодня, – ответил Такрой. – Эта штука еще на стадии разработки, и мы не знаем, как долго продержатся чары. Нам лучше возвращаться.
Он видел, что Кристофер разочарован. Когда они потащили сани, спускаясь с холма, он сказал:
– Я тебя не виню. Это просто деловая поездка. Твой дядя собирается исправить повозку соответственно тому, как она сегодня выполнит свою задачу. Я горячо надеюсь, что он сможет сделать ее достаточно плотной, чтобы ее грузили люди, которые приносят товар, и тогда мы сможем совсем освободить тебя.
– Но мне нравится помогать, – возразил Кристофер. – А кроме того, как ты ее потащишь, если не будет меня, чтобы тебя уплотнить?
– Это да, – согласился Такрой.
Он размышлял, пока они не добрались до основания холма, где он начал медленно подниматься по лощине, перекинув веревку через плечо.
– Я должен кое-что тебе сказать, – выдохнул он. – Ты учишься магии?
– Не думаю, – ответил Кристофер.
– В таком случае, должен начать. У тебя сильнейший дар из всех, что я когда-либо встречал. Попроси свою мать, чтобы тебе давали уроки.
– Думаю, мама хочет, чтобы я стал миссионером, – сказал Кристофер.
Такрой сузил глаза:
– Ты уверен? Может, ты неправильно понял? Может, она говорила «волшебником»?
– Нет. Она сказала, я должен попасть в Общество.
– Ах, Общество, – мечтательно выдохнул Такрой. – Я тоже мечтаю об Обществе: каким красавцем я был бы в бархатном костюме, окруженный юными леди, играющими на арфах.
– Миссионеры носят бархатные костюмы? – спросил Кристофер. – Или ты имел в виду на Небесах?
Такрой поднял взгляд на грозовое серое небо.
– Думаю, этот разговор ни к чему не приведет, – заметил он. – Попробуй еще раз. Твой дядя сказал мне, что ты скоро поедешь в школу. Если это более-менее приличная школа, у них должны быть факультативные уроки магии. Обещай, что попросишь, чтобы тебя на них записали.
– Хорошо, – ответил Кристофер. Упоминание о школе заставило его желудок нервно сжаться. – На что похожи школы?
– Много детей. Не хочу сформировать у тебя предубеждение.
Такрой тяжело поднимался по склону лощины, наверху которой завихрялись туманы Места Между.
– А теперь начинается каверзная часть, – сказал он. – Твой дядя подумал, что у этой штуки больше шансов прибыть вместе с грузом, если ты подтолкнешь ее, когда я буду уходить. Но прежде чем я уйду. Когда ты в следующий раз окажешься в языческом храме, и они начнут охотиться за тобой, бросай всё и уходи сквозь ближайшую стену. Ясно? Судя по всему, мы встретимся где-то через неделю.