Катарина. – Обещаю. Хотя, может быть, когда я закончу, они не будут казаться спящими.
Бал был заполнен отравителями. Казалось, все, кто мог претендовать на кровь Арронов, да и многие другие из Принна прибыли в Идрид-даун. Катарина изучала их с верхней части главной лестницы. Хрусталь, серебро, драгоценности,
сверкающие башни фиолетовых ягод белладонны в сетях сахара…
Гости слишком рафинированы – женщины в чёрном жемчуге и алмазах, мужчины с чёрными шёлковыми галстуками. Слишком много мяса на костях. Слишком много сил в руках. Они будут судить её и засудят. Они рассмеются.
Она смотрела, как женщина с тёмно-красными волосами запрокинула голову. На мгновение казалось, что её челюсть нынче оторвётся, и показалось горло. В ушах Катарины болтовня обратилась в вопли, а бал был переполнен сверкающими монстрами.
- Я не могу сделать это, Жизель, - прошептала она, и горничная прекратила поправлять её пышные юбки за спиной.
- Можешь, - возразила та.
- Тут больше ступенек, чем прежде.
- Нет, - Жизель рассмеялась. – Королева Катарина, вы будете совершенны.
В бальном зале затихла музыка. Натали приняла руку.
- Вы готовы, - Жизель проверила платье ещё раз.
- Спасибо всем, - обратилась Натали к гостям, и раздался её глубокий, зычный голос, - за то, что прибыли сюда для празднования такой важной даты. В любом году. Но в этом году важнее всего! Нашей Катарине исполнилось шестнадцать! –
гости зааплодировали. – А по весне фестиваль Костров станет чем-то большим. Это будет начало года вознесения! Во время костров остров увидит силу отравителей во время животворящей церемонии! И когда всё закончится, мы увидим нашу королеву, отравившую её сестёр!
Натали сделала жест в сторону лестницы.
- В этом году фестиваль начнётся, а в следующем будет королева! – опять аплодисменты, смех, согласные крики. Они считают, что это просто. Один год – отравить двух королев
Сильная Королева сделает это за месяц, но Катарина не сильная.
- Сегодня, однако, - сказала Натали, - вы просто насладитесь её компанией.
Натали повернулась к лестнице, покрытой бордовым ковром. Блестящие чёрные нити кружились вокруг. Может, всё ради того, чтобы Катарина упала?
- Это платье тяжелее, чем казалось в шкафу, - тихо промолвила Катарина, и Жизель хихикнула.
Когда Катарина выходит из тени на лестницу, она чувствует каждый взгляд.
Отравители серьёзны и требовательны. Они могут резать словами так легко, как ножом. Жители острова Финнбайрн становятся сильнее с королевой. Природа более подвержена природе, элементали –
чистая стихия. После трёх отравительниц-королев они сильнее всего, а Арронам нет равных.
Катарина не знала, должна ли улыбаться. Только не дрожать, не спотыкаться. Она едва не забыла дышать. Видит,
что Женевьева стоит справа от Натали, и её сиреневые глаза похожи на камни. Она кажется яростной и испуганной, словно
Катарина сделала ошибку. Словно смакует перспективу ударить её по лицу.
Когда Катарина оказывается посреди зала, взгляды поднимаются и вспыхивают улыбки. Сердце бьётся в горле.
Сейчас станет легче.
Слуга протягивает бокал шампанского, она принимает его и вдыхает аромат – шампанское пахнет дубом и немного яблоками. Если оно отравлено, то не розовыми ягодами омелы,
как подозревала Жизель. Тем не менее, она делает лишь глоток, чтобы промочить губы.
Когда она вошла, музыка вновь заиграла, а болтовня ожила. Отравители в своих лучших чёрных нарядах походят на ворон, и так же быстро разговаривают. Столько вежливых поклонов и реверансов, столько имён, но имеет значение только имя Аррон. Через несколько минут начинает давить тревога. Платье сжимает сильнее, в комнате жарко. Она ищет
Натали, но не может найти.
- Вы в порядке, королева Катарина?
Катарина смотрит на женщину перед собой и не может вспомнить её слова.
- Да, - отвечает она. – Конечно.
- Как вы думаете, праздники ваших сестёр столь же славны?
- Ну, почему же… - отвечает Катарина. – Природолюбы запекают рыбу на палочках, - отравители засмеялись, - и
Мирабелла… Мирабелла…
- Плещется босиком в дождевых лужах.
Катарина повернулась. Красивый парень-отравитель улыбается ей – с голубыми глазами и ледовыми волосами
Натали. И протягивает руку.
- Что ещё нравится делать элементалям? – спрашивает он.
– Моя королева, вы танцуете?
Катарина позволяет ему вести её в зал и притянуть к себе.
Красивый сине-зелёный ядовитый скорпион в правой петлице.
Он ещё жив. Лапки корчатся, а орнамент гротескно красив.
Катарина немного отклоняется. Яд Тёмного Путешественника мучителен. Её жалили и исцеляли семь раз, но она ещё чувствовала на себе его последствия.
- Ты спас меня, - проронила она. – Ещё одна шарада слов, и я б сбежала…
Его улыбка достаточно внимательна, чтобы заставить её покраснеть. Она кружится и рассматривает его резкие черты.
- Как тебя зовут? – спросила Катарина. – Ты Аррон, у тебя их взгляд. И их волосы. Если они не крашенные, конечно.
Он смеётся.
- Что? Как слуги? О, тётя Натали и её выступление…
- Тётя Натали? Итак, ты Аррон.
- Да, - кивнул он. – Меня зовут Пьетр Ренар. Мать –
Паулина Ренар, а отец – брат Натали, Кристоф, - он кружит её. –
Вы хорошо танцуете.
Его рука скользнула по её спине, и она напряглась, когда он был слишком близко к руке и мог почувствовать следы предыдущего отравления на коже.
- Это удивительно, - промолвила она. – Учитывая тяжесть мантии. Кажется, ремни собираются пустить кровь.
- Ну, не стоит допускать. Говорят, что у самых сильных отравительниц и кровь ядовита. Мне бы не хотелось, чтобы кто-то украл тебя, воспользовавшись этим, эти стервятники…
Яд в крови. Как они бы разочаровались, если б попробовали её…
- Стервятники? – проронила она. – Тут столько твоей семьи…
- Именно.
Катарина рассмеялась и остановилась только тогда, когда оказалась слишком близко к Тёмному Путешественнику. Пьетр был высок, выше почти на голову. Она легко могла танцевать и следить за скорпионом.
- У вас прекрасный смех, - сказал Пьетр. – Так странно. Я
ждал от вас нервозности.
- Я нервничаю. Чернота…
- Не из-за Черноты. Год. Фестиваль Костров. Самое начало…
- Начало всего, - кивнула она.
Натали много раз говорила принять вещи такими, как они есть. Не перегружаться. Это прежде было просто. Но у Натали всегда всё просто.
- Я буду смотреть правде в глаза, как должна, - сказала
Катарина, и Пьетр рассмеялся.
- Так много страха в голосе. Надеюсь, будет больше энтузиазма при виде ваших женихов…
- Это не имеет значения. Какого бы короля-консорта я б не выбрала, он будет любить королеву.
- А до этого? – спросил он. – Я думаю, все хотят, чтобы любили его, а не его положение.
Она собиралась заявить, что Королева – это не положение.
Не каждый может быть Королевой. Только она или одна из сестёр, как сказала Богиня. Только они приведут следующее поколение тройняшек. Но она понимала, что имел в виду Пьетр.
- И разве не достаточно, чтобы все любили тебя, - сказал он, - заместо одного?
- Пьетр Ренард, должно быть, вы приехали издалека и не слышали шёпот. Все на острове знают, к кому благосклонны женихи. Моя сестра Мирабелла прекрасна, как звёзды. Никто и в половину обо мне такого не говорил.
- Но, может быть, это лишь лесть. И говорят, Мирабелла ещё и безумна. Склонна к приступам. Она фанатик и раб храма.
- И достаточно сильна, чтобы всех остановить.
Он закатил глаза, и Катарина улыбнулась. Она не остановит Грэйвисдрэйк. Никто не является столь сильным,
чтобы разорвать его. Натали не допустит.
- А как же сестра Арсиноя, природная? – спросил Пьетр, и они рассмеялись. Никто не говорил об Арсиное.
Пьетр вновь закружил Катарину. Они долго танцевали, и люди видели это.
Песня заканчивалась. Третья или четвёртая? Пьетр остановил танец и поцеловал кончики пальцев сквозь перчатки королевы.
- Надеюсь вновь увидеть вас, королева Катарина, - сказал он.
Катарина кивнула. Она не заметила, как все остановились,
пока он не исчез, и болтовня вернулась, отражаясь от южных зеркал и повторяясь, пока не достигнет резных плит.
Натали бросалась в глаза в центре черноты платьев. Она должна с кем-то танцевать. Но длинные, чёрные одеяния уже привлекли слуг, как муравьёв, и те ставили подносы для пира.
Чернота. Иногда – "чёрное пресыщение". Это ритуальный праздник яда, для отравительниц почти такой же важный, как и высокий фестиваль. Слаб дар или силён, Катарина должна это сделать. Должна выпить яд до последнего глотка, пока её не доведут благополучно до её комнат. Ни один из приезжих отравителей не имеет права увидеть того, что будет после. Пот,
судороги, кровь.
Когда виолончели заиграют, она почти сбежит. Слишком рано. У неё должно быть больше времени.
Каждый отравитель важен. Каждый Аррон от Чёрного
Совета – Лукиана и Женевьева, Аллегра и Антонин. Натали. Она не может разочаровать Натали.
Гости подошли к накрытому столу. Толпа прижималась волной черноты, толкая её вперёд.
Натали поручила слугам снять серебряные заслонки.
Груды сверкающих ягод. Куры в соусе из болиголова. Цукаты из скорпионов и сладкий сок из олеандра. Пикантная тушёная
птица с красным и чёрным горохом. Во рту Катарины пересохло. И змея на запястье, и платье сжимали одинаково.
- Вы голодны, королева Катарина? – спросила Натали.
Катарина скользнула пальцем по тёплой чешуе
Возлюбленной. Она знала, что должна сказать. Есть один чёткий сценарий.
- Я голодна.
- Пусть смерть других питает вас, - продолжила Натали, - а
Богиня угощает. Вы довольны?
Катарина сглотнула.
- Это кажется неплохим.
Традиция предписывает вид Натали. Она выглядит неестественно, словно превращается в глину.
Катарина кладёт руки на стол. Остальной праздник –
развитие, длительность и скорость. Она может сидеть или стоять, как хочет. Не нужно есть всё, но чем больше, тем лучше.
Натали посоветовала игнорировать столовые приборы и пользоваться руками. Чтобы сок стекал по подбородку. Если б она была сильна так в отравах, как Мирабелла в стихиях, то поглотила бы всё…
Еда пахла вкусно, но желудок больше не введёт Катарину в заблуждение. Он предвкушает боль.
- Курица, - проронила она. Слуга ставит её перед нею. В
комнате душно, столько ожидания… Они будут запихивать ей это в рот, если понадобится.
Катарина расправляет плечи. Семь из девяти членов совета близко. Пять Арронов, как и Лукиан Марлоу, и Паола
Венд. Два оставшихся члена отправлены на праздновании сестёр.
Только три жрицы исполняют обязанности, но Натали говорит, что жрицы не имеют значения. Верховная жрица Лука всегда предана Мирабелле, храм отказался от нейтралитета в её пользу, чтобы Мирабелла отобрала власть у Чёрного Совета.
Но Чёрный Совет на острове, и жрицы лишь реликвии и няньки.
Катарина взяла слёзно-белое мясо из верхней части груди,
самое далёкое от токсичной начинки. Протолкнула сквозь зубы и жевала. На мгновение стало страшно, что она не проглотит,
но вышло, и толпа расслабилась.
После она просит засахаренных скорпионов. Они легки.
Такие себе игристые конфетки, погребённые в золотистом сахаре. Весь яд в хвосте. Катарина ест четыре штучки пинцетом, а после призывает тушёную оленину с горохом.
Она должна отложить рагу до последнего. Яд обойти не удастся. Яд от гороха всюду, в каждом кусочке мяса и капле соуса.
Сердце Катарины колотится. Где-то в зале Женевьева проклинает её, беспробудную дуру. Но ничего не поделать. Она должна съесть это и даже облизать пальцы. Она отпивает испорченный сок, после очищает вкус холодной, прозрачной водой. Голова начинает болеть, взор меняется, зрачки расширяется.
Совсем мало времени до того, как станет плохо. До того,
как она заболеет. Она чувствует тяжесть взглядов. Вес ожиданий. Они требуют окончания. Их желание почти слышно.
Дикие грибы совсем рядом, и она поедает их быстро. Пульс уже неровен, но она не уверена, виноват яд или просто нервы.
То, что она ест быстро, создаёт хорошее впечатление, и Арроны аплодируют. Они приветствуют её. Это выглядит небрежно, и она глотает больше грибов, чем намерена. Последние куски кажутся ей знакомыми, но это не они. Те слишком опасны.
Живот скручивает. Токсин вступает в действие.
- Ягоды.
Она запихивает их за обе щёки, тянется за вином. Большая часть течёт по шее и скапывает на платье, но это неважно.
Чернота закончена. Она кладёт две руки на стол.
Отравители ревут.
- Это лишь предвкушение, - заявила Натали. – Чернота для королевы будет чем-то вроде легенды…
- Натали, мне нужно уйти, - говорит она и хватается за рукав Натали.
Толпа утихла. Натали свободно выпрямилась.
- Что? – переспросила она.
Её желудок сжимается. Это происходит так быстро, что нет времени отвернуться. Она сгибается пополам и вырывает съеденное на скатерть.
- Всё в порядке, - она борется с тошнотой. – Я просто приболела…
Живот вновь ворчит. Громче звучат звуки отвращения.
Шелестят платья отравителей при отступлении.
Катарина увидела хмурые выражения, покрасневшие глаза и следы слёз. Её отражение нашло место в каждом взоре.
- Пожалуйста, - Катарина ахнула от боли, - кто-нибудь,
проводите меня в мои комнаты.
Никто не подошёл. Колени ударились о мраморный пол.
Это не лёгкий яд. Она мокра от пота, на щеках лопнули кровеносные сосуды.
- Натали, - прошептала она, - прости.
Натали ничего не сказала. Катарина может видеть только как сжимается её кулаки, движение рук, когда она молча и яростно прогоняет гостей из банкетного зала. Вокруг все спешат уйти, оказаться так далеко от Катарины, как только можно. Ей вновь становится плохо, и она скрывается под скатертью.
Бальный зал пустеет. Слуги начинают очищать столы, а судороги ещё пробивают её маленькое тело.
Она в опале, и никто не шевельнётся даже, чтобы помочь ей.
Волчья зима
Камдэн караулит мышей на снегу. По центру поляны оказалась коричневая мышка, и, независимо от того, как она быстра, огромные лапы Камдэн едва касаются земли, даже когда снега хватает до колена.
Джулс весело наблюдает за развлечением. Мышка ужасается, но она решительна. Камдэн нависает над нею, такая возбуждённая, словно это олень или огромный кусок баранины, который сразу в рот не запихнёшь. Камдэн – горная кошка, в свои три года она уже полностью выросла. Она далека от того детёныша, что провожал Джулс домой из леса, такого маленького, что в пятнах больше пуха, чем шерсти. Теперь она гладкая и медово-золотая, единственные чёрные пятнышка украшают уши, пальцы и кончик хвоста.
Снег вырывается из-под лап, когда она бросается на мышь и бьёт лапой. Несмотря на то, что видел это, Джулс не знает,
пощадят мышку или съедят. Она надеется, что ту съедят, и всё это скоро закончится. Но для бедной мышки ещё стоит много побегать, прежде чем она доберётся до норки, и погоня начинает походить на пытку.
- Джулс, это не работает.
Королева Арсиноя стоит в центре поляны, одетая во всё чёрное, словно карточка Роршаха на снегу. Она пытается распустить розу из бутона, но в ладонях побег остаётся зелёным и плотно закрытым.
- Молись, - промолвила Джулс.
Они уже много лет это говорили, и Джулс прекрасно знала,
что будет дальше.
Арсиноя протянула руку.