- Как думаешь, что Джулс делает в городе? – Мадригал вытащила какой-то мешочек из кармана и положила на колени.
- Встречает своего друга. Своего лучшего друга.
- Это ты её лучший друг, - хитро усмехнулась Мадригал. – А
Джозеф Сандрин всегда был… Чем-то другим.
Она вытащила из сумки четыре вещицы – локон, полосу серой ткани, длинную чёрную атласную ленту и острый серебряный нож.
- Низменная магия, - отметила Арсиноя.
- Не надо так. Это говорит храм. Это ведь источник Силы на острове, последнее от богини.
Арсиноя наблюдала,
как
Мадригал выкладывала предметы. Она не могла отрицать увлечение. Сердце забилось,
как ей показалось, быстрее. Странно, что она прежде не видела это изогнутое дерево… И её тянуло неизвестное.
- Как бы то ни было, - промолвила Арсиноя, - низкая магия
– не дар королевы. Мы не такие, как все. Наше предназначение… - она запнулась. – Свято, - она почти сказала о
Богине. Во рту стало горько, - Я не буду делать это. Я должна идти к воде и звать краба, пока он не прибудет.
- И сколько ты делала это? Сколько раз знакомые помогали тебе призвать его?
- Он придёт.
- Конечно, если мы прикажем.
Мадригал улыбнулась. Арсиноя никогда не считала
Мадригал красивой, хотя многие так думали. Красота –
слишком нежное слово для её сущности.
- Джулс поможет мне взрастить дар, - сказала Арсиноя.
- Не будь упряма. Джулс не справится. Всё слишком просто.
Дар у неё в руках. Она напоминает мне сестру.
- Напоминает?
- Да. Караф однажды открыла глаза и была одарена. Как
Джулс. Не такой огромный дар, как у Джулс, не достаточный,
чтобы мои родители одурели. И она не трудилась, - Мадригал скривила губы, разожгла огонь, и искры взмыли вверх. – Я
задавалась вопросом, не Караф ли мать Джулс… Но помню роды. Они были так близки после моего возвращения. Джулс даже больше походила на неё.
- И уродливее, ты хочешь сказать, - Арсиноя нахмурилась.
- Я так не говорила.
- Что ещё можно сказать? Вы с Караф похожи, и Джулс не схожа с вами. Единственное сходство с Караф – это то, что они
одарены. Джулс связана с Караф, но что можно ждать? Ты ушла,
Караф её растила.
- Растила, - повторила Мадригал. – Ей было едва девять,
когда я вернулась.
Она взяла ткань на коленях и начищала нож.
- Может, я чувствую вину, - она смотрела на руки. – Потому это делаю.
Арсиноя изучала полосу серой ткани. Она изучала прядь тёмно-каштановых волос, ленту… Под деревом ветер успокаивался, даже огонь спокойно горел. Независимо от того,
что делала Мадригал, стоит остановиться. Низменная магия для отчаявшихся. И у неё есть цена.
- Ты заметила, что никто не запаниковал из-за отсутствия твоего дара? – спросила Мадригал. – Каит, Эллис… Даже Джулс.
Никто не верит, что ты выживешь, Арсиноя. Королевы
Природы не выживают. Если они не звери, как Бернадина с её волком, - она завязала вокруг ткани ленту, а второй конец обернула вокруг пряди волос.
- Великая королева Бернадина, - пробормотала Арсиноя. –
Знаешь, что я слышала? Единственная королева Природы.
- Единственная, кого стоит вспоминать. При всей дикости,
люди Волчьей Весны привыкли… Они приняли это, но не я.
- Почему нет?
- Я не уверена, - Мадригал пожала плечами. – Может,
потому что я наблюдала за тобой в тени Дара Джулс, как с
Караф. Или просто хочу, чтобы дочь меня любила, если я спасу тебя, она сможет этому научиться.
Она держала ленту и ткань. Арсиноя покачала головой.
- Это не так. Всё это придёт. Кто-то пострадает.
- Пострадают. Твои сёстры убьют тебя, - напомнила
Мадригал, вжимая локон в руку Арсинои.
Похоже, просто безвредный мусор. Но она так себя не чувствовала. Она чувствовала тяжесть куда больше, чем от тесьмы и полосы ткани. И более живое, чем бутон в руках.
- Тут Богиня, - сказала Мадригал. – Жрицы молятся ей, как далёкому существу, но мы с тобой лучше знаем. Она внутри острова. Везде. Она в тумане, ночью в лодке, не отпускала тебя.
Она остров, и остров – это она.
Арсиноя сглотнула. Слова казались верными. Может,
когда-то Богиня была всюду, растянулась в небесах и на материке. Но теперь она свернулась, как зверь в норе. Так же могуча. И опасна.
- Это волосы Джулс? – спросила Арсиноя.
- Да. Я взяла немного утром, положила в сумку. Надо было лишь выпрямить и скрутить.
- А ткань? – старая, сморщенная, грязная.
- Лоскут с рубашки Джозефа, когда он был мальчиком. Как моя мама говорит, он задел гвоздь в сарае, и Джулс оставила себе, когда давала ему новую. Не понимаю, как она всё это помнит… - она фыркнула. – Конечно, есть ещё вещи Джозефа,
но мы ведь не хотим, чтобы он гонял за Джулс, как олень.
- Это любовное заклинание, - сказала Арсиноя. – Ты учишь меня использовать низменную магию для приворота Джулс?
- Есть ли более чистая причина? – Мадригал протянула ей ленту. – Заверни вместе и свяжи вот этим.
- Как это делать? – спросила Арсиноя. Ей казалось, что она сама знает, как. Пальцы плели косу из ткани без усилий, и она потянулась бы за лентой даже без инструкций Мадригал.
- Остров – вот оно, - шепнула Мадригал. – Закрой глаза.
Гляди в огонь.
- Джулс хотела сделать это сама. И вообще б не делала, ей это не надо.
Мадригал горестно поджала губы.
Каждая девушка в Волчьей Зиме знала о мальчиках
Сандринах. Озорные улыбки, глаза, как отражение в море грозовых облаков. Ветер в тёмных волосах. Таков теперь
Джозеф. И хотя Арсиноя любила Джулс и считала её красивой,
она знала, что Джулс не так красива, чтобы удержать такого.
Арсиноя смотрела на линию между пальцами. Мгновение назад ничего не могло напугать птиц, разрушить гнёзда… Но в узлах столько всего – и Мадригал связала волосы Джулс и
Джозефа так крепко…
Она завернула лентой их в последний раз. Мадригал взяла серебряный нож и резанула по нижней части предплечья
Арсинои так быстро, что ране понадобилось несколько секунд,
дабы начать кровоточить.
- Ой! – вскрикнула Арсиноя.
- Это не больно.
- Больно. Могла бы предупредить.
Мадригал отмахнулась и прижала локон к крови. Она сжимала руку Арсинои, словно мочала локон в жидкость.
- Кровь королевы… Кровь острова. Благодаря тебе Джулс и
Джозеф никогда не расстанутся.
Арсиноя закрыла глаза. Джулс и Джозеф. Они неразлучны с самого рождения – пока она не появилась. Пока они не попытались спасти её, не были разделены. Чёрный Совет не наказал Арсиною за побег. И её убивало чувство вины за то, что
Джулс и Джозефа покарали так сильно.
Мадригал отпустила её руку, и Арсиноя сразу же прижала к себе. Кровотечение уменьшилось, разрез пульсировал.
Мадригал не подумала о бинтах или чем-то кровоостанавливающем. Может быть, ценой магии окажется потерянна вена королевы.
Мадригал запихнула локон в маленький мешочек. Когда она протянула мешочек Арсиное, пальцы были липкими и красными, локон внутри словно бился, как сердце.
- Когда высохнет, - сказала Мадригал, - держи в безопасном месте под подушкой. Или заверни в свои волосы, не придётся ничего резать.
Арсиноя сжала вещь в кулаке. Когда магия была свершена,
она чувствовала себя неправильно. Кривизна от доброты. Она не знала, зачем это сделала. Нет оправданий, кроме лёгкости –
но прежде ей ничто легко не давалось.
- Я не могу сделать это с Джулс. Не могу забрать её любовь.
Вопреки причинам, она б не хотела этого.
Прежде чем она передумает, Арсиноя швырнула локон в огонь. Мешочек сгорел быстро, а волосы Джулс и лоскут
Джозефа чернели, как умирающее насекомое. Дым рвался к небу. Мадригал вскричала и вскочила на ноги.
- Затуши его и идём домой, - сказала Арсиноя. Она пыталась говорить, как королева, но была слаба, словно потеряла половину крови, а не пару капель.
- Что ты сделала? – печально спросила Мадригал. – Что ты только что сделала с нашей бедной Джулс?
Роланс
В дворе на восточной стороне у основания храма
Мирабелла могла быть одна. Одно из немногих мест, куда жрицы отпускали её без эскорта. Одно из немногих мест, где она была в безопасности. Даже когда она молилась у алтаря,
несколько стояли в тени. Только во дворе и её спальне в
Вествуд-хаус она была одна. Свободна думать или даже плакать.
Она часто плакала, как от испытаний Ро на скалах.
Большинство слёз она скрывала, но не все. Слова о её грусти быстро разбегались, жрицы косились подозрительно. Они не могли принять её плачущую, с признаками слабости. Они бы предпочли, чтобы она этого не делала.
Мирабелла подогнула ноги под себя на холодной каменной скамье. Когда она поднимала ноги, чёрно-белый дятел устроился на её следе и принялся бродить вокруг.
- О, - он был чудным и с умными чёрными глазами. Она порылась в карманах и пожала плечами. – Прости, у меня ничего нет.
Надо было взять. Ведь его пение было столь желанным.
- Это ему не нужно.
Мирабелла повернулась. Молоденькая инициированная стояла у входа во двор, у снежной изгороди. Она держала белый капюшон, и его белый капюшон срывался от ветра.
Мирабелла закашлялась.
- И что тогда?
Девушка улыбнулась и зашла во двор.
- Он хочет тебя подбодрить.
Она отпустила капюшон, и дятел спрыгнул с земли, чтобы оказаться на воротнике.
Глаза королевы расширились.
- Ты из Природы.
Девушка кивнула.
- Я Элизабет, выросла на землях Бернадины. Надеюсь, ты не против вторжения… Только ты так грустна. И он всегда заставляет меня улыбаться.
Птичка засунула клюв за капюшон и вновь пропала.
Мирабелла с интересом наблюдала. Она никогда не видела фамилиаров – жрица отдавала свой Дар, и их отбирали тоже.
- Как ты его удержала? – спросила Мирабелла.
Элизабет склонила загоревшую щёку к голове птицы.
- Прошу, никому не говори! Они б его убили. Я пыталась держать его подальше, но он не уходил. Думаю, мне повезло,
его легко прятать. Жестоко заставлять нас отгонять их, прежде чем получить браслеты. Что делать, если я передумаю и уйду из храма? Где был бы Спайс? В лесу? Или в горах, где не слышен мой призыв?
- Жестоко вообще заставлять отказываться от него, -
сказала Мирабелла.
Элизабет пожала плечами.
- Мама говорит, что прежде не надо было. Но теперь остров так раздроблен… Природа против Яда, против Силы.
Даже Война, даже дар взгляда… так враждебны, - она смотрела на Спайса и вздыхала. – Надо объединиться! Жертва связывает нас с верой. Но ты права. Это жестоко.
- Можно? – Мирабелла протянула руку. Элизабет улыбнулась, и маленькая птица быстро перелетела на кончики пальцев Мирабеллы.
- Ты ему по вкусу.
Мирабелла рассмеялась.
- Возможно. Но ты Природа, птица сделает всё, что ты скажешь.
- Ну, связь с фамилиарами работает не так. И ты тоже можешь… Он может не сверкать так ярко. Может тебя запачкать.
- Мне повезло, что я ему понравилась.
Спайс моргнул, а после переместился на безопасный капюшон Элизабет.
- Ты тут одна и так грустна, я должна была увидеть, могу ли помочь, - Элизабет села на скамью рядом. – Я знаю, почему ты плачешь.
- Думаю, все жрицы знают.
Элизабет кивнула.
- Но это особенно для меня, - сказала она, - я почти была жертвой.
- Ты?
- Они так говорят. Обязанность перед общиной и Богиней.
Я едва не сказала да. Думала, что должна. Её звали Лора, она сама захотела. Умерла, полагая, что делает услугу. И есть худшие способы умереть.
Хуже пути сожжения заживо сёстрами жрицами?
Мирабелла не понимала этого. Она убеждала себя, что спасла девочку от огня. Это не работало. Она не права, независимо от случившегося.
- Мы все с двойным дном, королева Мирабелла. Свет и тьма, в каждом даре. Природа может взрастить растения, но убить омаров, заставить фамилиаров разорвать кроликов на мелкие куски.
- Да, - кивнула Мирабелла. – Я знаю.
Элементали сжигали леса так же легко, как и поили их дождём. Война защищала и убивала. Даже Зрение проклинало безумием и паранойей. Потому королевы, рождённые со
Зрением, пропадали.
- Даже отравители, - сказала Элизабет, - исцеляют.
- Этого я не слышала, - отозвалась Мирабелла. Отравители в основном порочны. Казнь их отвратительна, когда женщину или мужчину придавали смерти с помощью интересных ядов,
что заставляла кровь течь через глаза, и спазмы были так сильны, что ломались спины…
- Это правда, - настаивала Элизабет. – Они умеют исцелять.
Они просто забыли это за своим голодом к местам в совете.
Мирабелла улыбнулась. Потом она лишь покачала головой.
- Это не одно и то же, Элизабет. Не одно и то же для королев.
- О, я знаю, - отметила Жрица. – Я была в Ролансе очень мало. Но я вижу, что ты хорошая, Мирабелла. Не знаю, хорошая ли королева, но ты весьма… многообещающа.
Тёмная, чёрная коса выпала из капюшона Элизабет, столь темна, как и у королевы. Напомнило Мирабелле о причёске
Бри. Дятел был среди перьев – казалось, что-то говорил.
- Ты единственная жрица, что на самом деле говорила со мной, - промолвила Мирабелла. – Кроме Луки, разумеется.
- Я? – переспросила Мирабелла. – О, это признак того, что я плоха. Ро всегда мне об этом говорит, может, она права.
Злая Ро. Ужас храма. Мирабелла не помнила, чтобы та была добра или говорила тихо. Но она хорошая защитница после Белтейна, перед Вознесением, Лука права.
Элизабет склонила голову.
- Тебе лучше?
- Да, - кивнула Мирабелла.
- Хорошо. Этот обряд жертвоприношения, уверена, идея
Ро. Она хочет вернуть старые пути, вытеснить совет храмом.
Думает, что сила поможет, словно она рука Богини. Но это не она, - Элизабет широко улыбнулась, - а ты.
- Я б не сказала, что это хорошо, - проронила Ро.
Ро подняла безделушку с угла стола из красного дерева –
блестящий, отполированный шар из опала Луки. Она не любила комнаты Верховной жрицы, на верхнем этаже храма, с
видом на скалы – Чернота Шеннон. Слишком мягкие,
выстланные подушками, одеяла от сквозняков. Слишком загромождены, полны вещей, бессмысленных украшений, как и мозаичные вазы и резные золоченные яйцы. Этот опал.
Лука наблюдала за тем, как Ро повернула руку, дабы швырнуть это в окно.
- Нет, - предостерегла её Верховная Жрица. – Это подарок.
- Это лишь камень.
- И подарок. И закрой окно. Ветер холоден. Не могу ждать весну… Огни костров тянутся к жарким летним ночам. Ты будешь суп? Мне сказали, это кролик, капуста, сливки…
- Лука, - сказала Ро, - вы не слушаете. Обряд был фарсом.
Королева загнана в угол, даже тогда не сделает ничего, если б мы не заставили девушку ощутить огонь..
Лука вздохнула.
- Жертва погребена под камнями. Она выполнила обряд.
Ты не можешь заставить её этим наслаждаться.
Луке самой этот не нравилось. Она слышала, что её считали слишком мягкой. Она верила им, когда сказали, что
Мирабелла от этого пострадает. И невинно убиенная.
Разрушенная под камнями, что теперь такой удобный памятник для молитвы…
- Мы не будем просить её повторить это, - сказала Лука. –
Ты не знаешь её, как я, если слишком давить, она будет сопротивляться. Если Мирабелла воспротивиться… Если запомнит, как это…
Лука смотрела в окно, сквозь деревья на крышу Вествуд-
Хаус. Даже на таком расстоянии были видны медные громоотводы, что тянулись волосками к небу. Вествуд знал, что лучше направить и вниз.