- Но Мирабелла…
- Забудь Мирабеллу. Надменную и жёсткую. Ты будешь улыбаться. Флиртовать. Будешь той королевой, как им хочется.
Если я смогу научить тебя стоять прямо.
- Прямо?
- Ты весьма кротка, когда идёшь, Катари. Я хочу, чтобы ты ходила, как повелительница. Иногда, даже кажется, что ты бегаешь туда-сюда…
- Ох…
Она рассмеялась и толкнула его. Он упал на ковёр и тоже рассмеялся.
- Ты прав. Я мечусь. Как крыса, - она улыбнулась. – Но это закончится. Ты научишь меня, и они забудут свои имена с одного взгляда.
- С одного взгляда? – переспросил Пьетр. – Смело.
- Но я это сделаю. И тебя заставлю забыться, - Катарина опустила глаза.
- Забыть это?
Она смотрела на него снизу вверх.
- Нет, другое.
Когда Натали взяла Катарину в Волрой, причина была одна – отравить пленника. Она никогда не заходила во дворец.
Не сидела на сессии Чёрного Совета, слушая их рассказы о налогах на фрукты Природы или стекло Роланса. Она не встречалась с представителями последнего короля-консорта от материка, когда они приходили со своими интересами. Но это нормально, говорила Натали, до коронации.
- Он судим в Кэнора, - сказала Натали, когда они выходили у Индрид-даун, видя Волрой. – За убийство. Жестоко, ножом.
Это не долго – определять наказание.
Повозка на мгновение остановилась на улице Эджмур, где находились боковые ворота дворца. Катарина запрокинула голову назад, прячась в темноте, но было слишком близко,
чтобы увидеть шпили. Когда её коронуют, она будет там жить –
но её никогда не интересовал Волрой. Вопреки величестве шпилей, это было слишком формальным и твёрдым. Больше окон и света, че в Грэйвисдрейк, но всё ещё холодно. И столько прихожих, музыка шагов в них…
Катарина отклонилась от окна, скрываясь за шторкой.
- Женевьева и Лукиан тут сегодня? – спросила она.
- Да. Может быть, мы встретимся за обедом. Я могу сделать так, что Женевьева будет сидеть за отдельным столом.
Катарина улыбнулась. Женевьеве до сих пор не позволили вернуться в Грэйвисдрейк. Натали предпочитает держать дом в тишине. Если повезёт, то её пустят только после окончания
Белтейна.
Повозка остановилась, и они вышли и проскользнули в здание. Люди, что проходили мимо, почтительно кивали паре в наглухо застёгнутых шерстяных пальто, скрывающихся за тёплыми чёрными шляпами. Катарина была осторожна и потянула рукава вниз, чтобы скрыть повязку Женевьевы,
струпья да волдыри. Всё уже почти зажило, куда быстрее, чем она ожидала. Благодаря Пьетру она стала здоровее и сильнее.
Большинство шкурок уже отшелушевалось, оставляя место для свежей и здоровой кожи, а шрамы не появлялись.
На лестнице, что вела к изоляторям, Катарина остановилась. Подземелья всегда её смущали, а у клеток был такой неприятный запах… Холодный, грязный лёд. Даже ветер спасается от Волроя и не приносит сюда ничего.
- А убийство – его единственное преступление? – спросила
Катарина, когда они осторожно спускались вниз по каменным ступеням. Камеры, как правило, оставлялись для особо важных заключённых. Совершивших преступление против королевы.
- Может быть, он бы остался в Кэноре после суда, -
призналась Натали. – Но мне кажется, ты можешь ещё раз попрактиковаться.
Внизу запах льда сменился истинным ароматом человека:
грязи, пота, страха. Стало теснее, а факелы распространяли его.
Натали сняла своё пальто, и стражник подал ей руку,
забирая его, прежде че они прошли сквозь узкий проём. Другой стражник открыл последнюю огромную металлическую дверь,
так сильно толкнул её, что сталь завизжала.
Из множества камер на нижнем уровне только одна была занята. Заключённый сидел в дальнем углу, прижав колени к груди. Он казался грязным, усталым, чуть старше обыкновенного мальчишки.
Кэтрин сжалась. Осуждён. За убийство. И страшно, как он выглядит сейчас – нельзя представить, что он делал это.
- Кого он убил? – спросила она у Натали.
- Другого мальчишку, на пару лет старше.
Они дали ему солому и одеяло. Остатки скудного завтрака валялись в углу рядом с ним, маленькая металлическая кружка и оцарапанная тарелка оказались в руках. Прутья, что их разделяли, были прочны, но она была бы в безопасности, даже если б они оказались из ткани. Жизнь вытекла из него за дни,
проведённые в тюрьме.
- Как тебя зовут? – спросила она, краем глаза заметив, как нахмурилась Натали. Имя не имело значения, но она хотела бы знать.
- Вальтер Милсс.
Его глаза расширились. Он знал, что она сделает.
- Вальтер Миллс, - мягко промолвила она, - почему ты убил того парня?
- Он убил мою сестру.
- Но почему тогда ему бы не оказаться тут вместо тебя?
- Потому что они не знают, может, она сбежала.
- Почему ты думаешь, что это не так? – скептически уточнила Натали.
- Просто. Она бы не ушла.
Натали наклонилась к уху Катарины.
- Мы не знаем, правда ли это. Он судим. Виноват. И в любом случае, вряд ли мертвеца можно допросить, - она вздохнула. – Ты достаточно увидела?
Катарина кивнула. Ничего не поделать. Совет определил наказание. И теперь она знала, что должна. Преступление.
Причины. Здоровье, возраст, вес.
- Пожалуйста… - прошептал мальчишка. – Помилуйте…
Натали положила руку на плечи Катарины и повела её.
Катарине не обязательно участвовать в казнях до коронации.
Но нет конца струнам, за которые тянет Натали. Катарина ходила с нею на казни с того момента, как её увезли из Чёрного
Коттеджа.
Внутри камеры, высоко в северной башне, Катарина расстегнула пальто и бросила одну из любимых шляп Натали на стул. Перчатки она лишь подтянула. Они плотны, защитят,
если яд разольётся.
- Есть ли сведения о преступлении? – спросила она.
- Нож с коротким лезвием, - ответила Натали. – По словам целителя, шестнадцать ударов.
Шестнадцать ударов. Слишком много – ярость. Гнев мог вызвать доверие к мести Вальтера Миллса. Но она не могла знать. Это так трудно…
Шкафы с ядами занимали две стены в комнате. Коллекция накопилась за годы, постоянно росла после бесчисленных экспедиций Арронов по островам и на материке. Травы,
сушеные ягоды со всех континентов, каждый отдельно – и в каталоге. Пальцы Катарины скользили по ящикам, она бормотала названия ядов, когда проходила мимо. Однажды она использует их, чтобы отравить Катарину и Арсиною. Хотя это лишь мечты. Но с Вальтером Миллсом она не будет особо творческой.
Она остановилась на ящике со знакомыми флаконами. Яд обеспечит медленную и кровавую смерть, разорвёт каждый орган.
- Парень, которого он убил, - спросила она, - умер сразу?
Или долго страдал?
- Сутки.
- Никакой пощады.
- Ты так думаешь? – спросила Натали. – Вопреки возрасту?
Катарина бросила взгляд на Натали. Она не часто выступала за милость. Но хорошо. Ладно, не это. Вместо того
Катарина открыла ящик и указала на баночки с сушёной корой ядовитого дерева.
- Хороший выбор.
Яд гайка находился в стеклянной банке. Всё так бережно уложено… Даже ящики и полки шкафов специально устроены,
чтобы яд не выпал из них и не испортил всё, если разольётся.
Меры предосторожности, вероятно, спасли множество нерадивых служанок от мучительных смертей.
Катарина положила яд на один из длинных столов и взяла ступку с пестиком. Кувшин с водой и маслом превращал это в смесь. К яду она добавила пудру ивы, чтобы уменьшить боль,
валерьяну, чтобы подавить страх. Большая доза, смерть не остановить, но это будет милостиво.
- Натали, - сказала она, - ты можешь попросить о кувшине хорошего сладкого вина?
Она всегда присутствовала при вводе. Натали держалась правил. Как Королева, Катарина должна была знать, что делает,
видеть, как они борются с цепями и против тех, кто вливает в них яд. Она должна видеть, как толпа на площади их пугает.
Сначала было трудно. Но прошли годы, и Катарина научилась держать глаза широко раскрытыми.
Глубоко под Волроем Вальтер Миллс сидел у задней стенки камеры и обнимал колени.
- Так быстро, - промолвил он. – Вы меня отсюда заберёте?
Во двор, чтобы смотрели люди?
- Королева предоставила вам милость, - сказала Натали. –
Вы умрёте тут, наедине.
Она смотрела на кувшин в руках Катарины и молча плакала.
- Стража, - сказала Катарина, направившись к ним. – Стол и три стула. Две чашки.
- Что вы делаете, королева Катарина? – тихо спросила
Натали. Но она не останавливала её.
- Откройте камеру, - промолвила Катарина после того, как стражник принёс стол. – Поставьте его для троих.
На мгновение Вальтер покосился на открытую дверь,
паникуя, зная, что это бесполезно. Катарина и Натали сели, и
Катарина налила вино в бокалы. Вальтер смотрел, как она это делала, словно ждал шипения или дыма. Но ничего не случилось – только странный сладкий аромат в комнате.
- Он убил мою сестру, - сказал он.
- Тогда ты должен был привести его к нам, - сказала
Натали. – Мы б с ним справились, уж поверь.
Катарина попыталась ласково улыбнуться.
- Думаешь, я просто хочу выпить? – спросил он.
- Думаю, это большая честь, - сказала Катарина, - сделать последний глоток с главой Арронов. Думаю, это лучше –
говорить и пить, пока не уснёшь, чем подняться наверх и задохнуться.
Она протянула бокал. Вальтер колебался несколько минут,
рыдал, но потом сел.
Натали заняла первый стул. Понадобилось много времени,
но Вальтер воззвал к мужеству и выпил – даже смог не плакать.
- Это… - он сделал паузу. – Прекрасно. Вы не пьёте,
королева Катарина?
- Я никогда не вкушаю свои яды.
Тень мелькнула на его лице. Он думал, что теперь знает,
что слухи верны, а никакого дара нет. Но это не имело значения. Яд был в его животе.
Вальтер Миллс пил, и Натали следовала с ним, пока он не покраснел и не опьянел. Они говорили о приятном. Его семья.
Детство. Он ослаблял дыхание, пока глаза наконец-то не закрылись и он не рухнул на стол. Пройдёт время, и его сердце остановится.
Натали смотрела на Катарину и улыбалась. Её дар к ядам мог быть слаб или вообще отсутствовать, но она так опытна в отравлении.
Волчья Весна
Джулс знала, что когда Джозеф вернулся домой, многое изменилось. Она не ожидала, что он плавно вольётся в её жизнь. Она даже не знала, отыщет ли он ей место столько лет спустя. Пять лет, казалось, это не так уж и много, но Джозеф за это время превратился в молодого мужчину. Может быть, его мир шире, чем Джулс, что искала своё место на юго-западе острова Феннбёрн.
Но это его дом. Его семья перевела дыхание. А он с Джулс был и после того, как они исчерпали свои запасы любезностей.
- Ты замёрзла? – спросил он, когда они прогуливались по улице мимо паба "Голова Льва".
- Нет, - сказа Джулс.
- Замёрзла, замёрзла. Твоя шея вжимается в плечи, - он осмотрел улицу. Зайти было некуда. Они оба устали от старых любителей посмотреть на них и подозрительные взгляды от народа, что ненавидел материк.
Лёгкий снег начинал падать, и Камдэн рычала и отряхивала свою шерсть. Делать нечего. Они должны признать, что пора сказать спокойной ночи друг другу, но оба ненавидели расставания.
- Я знаю местечко, - сказал Джозеф и улыбнулся.
Он взял её руку и быстро повёл по улице, к бухте, где была пришвартована лодка из материка.
- Тут сегодня только экипаж. Мистер Чартворт и Билли остановились у Волвертона, пока не отбудет.
- Он? – переспросила Джулс. – Ты имеешь в виду "они"?
- Билли не уйдёт. Он остаётся, остаётся до Белтейна. Он хочет узнать Арсиною. Я думаю, мы можем познакомить их совсем скоро. Сделать пикник у пруда. Взять огонёк…
Он взял её руку и потянул по склону к докам. Судно покачивалось в воде. Иллюминаторы и паруса светились под
луной. Как для ночи, это был слишком яркий свет для Волчьей
Зимы.
- Ты хочешь, чтобы он был королём-консортом, - сказала
Джулс.
- Конечно, да. Мой приёмный брат и Арсиноя на троне, мы с тобой в совете – разве можно придумать что-то приятнее!
- Мы в совете? – издевательски протянула Джулс. –
Максимум персональная стража! Конечно, ты всё уже так распланировал, Джозеф…
- Ну, хорошо, у меня было пять лет, чтобы подумать об этом.
Они пересекли трап, и Джулс протянула руку, чтобы уговорить Камдэн.
- Она боится лодки?
- Нет, но не любит её. Мы иногда выходим, с Мэтью,
помогаем рыбачить.
- Рад, что ты осталась рядом, - сказал Джозеф. – После того,
как Караф ушла. Кажется, когда ты рядом, ему немного легче.
Это ублюдки у него отнять не смогли.
- Да, - сказала Джулс. Мэтью всё ещё любил её тётушку
Караф, и она надеялась, что так всегда будет.
Джулс оглянулась. Палуба была отполирована, всё казалось чистым. Ничего не воняло рыбой. Чёрные паруса были туго связаны. Но, конечно, Чатворты воспользовались лучшим судном. И Чатворты были важной семьёй, откуда б ни прибыли,
иначе как бы их сын стал женихом?
- Джулс, сюда.
Джозеф повёл её вниз к каютам, бесшумно крадясь и избегая экипажа. Они прошли сквозь маленькую дверь в кромешной темноте, пока он не зажёг лампу. Комната была так же мала, с койкой и письменным столом, несколькими предметами одежды в шкафу. Кэм встала на задние лапы и принялась обнюхивать всё.
В лодке было тепло, и Джулс сняла шарф. Но ей нужно было что-то, чтобы прикрыть лицо.
- Не знаю, как тебе сказать… - проронила она. – Я хочу,
чтобы всё было так… как раньше.
- Знаю, - сказал Джозеф. – Но мы не сможем играть больше в рыцарей…
- Конечно, ведь нет Арсинои в качестве дракона!
Они рассмеялась, вспоминая.
- О, Джулс… - простонал он. – Почему я вернулся сейчас? Во время Вознесения? Каждое мгновение уже украдено…
Джулс сглотнула. Это был толчок – услышать его путь. Он никогда не говорил об этом в детстве. Даже когда слишком высказывал свою привязанность.
- У меня есть кое-что для тебя… - сказал он. – Теперь это покажется глупым.
Он прошёл к письменному столу и открыл ящик. Внутри была небольшая белая коробочка, перевязанная зелёной лентой.
- Это подарок на день рождения, - промолвил он.
Никто никогда не праздновал день рождения Джулс. Она была зачата во время костров, как королевы. Это считалось счастливым, все должны быть одарены, но сие – ужасный день рождения. Забытый всеми.
- Открой.
Джулс потянула за ленту. Внутри коробочки было тонкое серебряное кольцо с тёмно-зелёными камнями. Джозеф взял его и надел на палец.
- На материке это означало бы, что ты станешь моей женой,
- тихо промолвил он.
Одно кольцо в обмен на брак? Должно быть, он шутит, но это кажется таким серьёзным…
- Оно прекрасно.
- Да, но это не то. Я должен знать…
- Оно слишком прекрасно для меня?
- Нет, - быстро проговорил он. – Я имел в виду, ты не должна делать вид, что тебе нравится. Тебе не придётся его носить…
- Но я хочу!
Джозеф наклонился и поцеловал её руку. Она вздрогнула,
хотя губы были теплы. Он смотрел на неё с надеждой и трепетом, и она знала, что это правда. Они выросли.
- Я хочу, чтобы всё было так, как будто меня не ссылали. Я
не позволю отобрать им у меня тебя. Никогда.
- Лука, этот торт сух.
Арсиноя сделала глоток чая, запивая его. Лука всегда выпекал лучше всех на острове. Он всегда пробовал новые рецепты из книг на полках, которые никак не мог продать.