***
Эрик не соврал, ему и вправду нужно было подготовиться к отъезду. Вот только он вовсе не собирался выбирать новые доспехи или подбирать боевого коня, а первым же делом направился в свои покои и отпустил стражу. Пусть Эмма считала, что сокровище Леншерра должно охраняться не хуже, чем остатки казны Стратклайда, сам Эрик не хотел привлекать лишнее внимание к своему слуге из-за дополнительной охраны у дверей своей спальни, а он и так вечно отсылал людей Шоу подальше от своих покоев, так что изменять привычкам не было смысла.
Ксавьера он увидел сразу же и на мгновение даже удивился раскрывшейся перед ним картине. Юноша, видимо, совсем начиная сходить с ума от безделья, стащил с полок несколько увесистых фолиантов и разложил их в дрожащем свете огня у камина. Каждая из книг была открыта, Чарльз, видимо, уже успел прочесть немало из каждой, и вот теперь развалился у теплого костра и так увлеченно читал одну из древних летописей, что даже не заметил, как Эрик вошел в комнату.
— Твое видение сбылось. Сегодня прибыл гонец и сообщил о восстании в Инвернесе. Завтра на восходе мы выдвигаемся, — сразу сказал Леншерр, Чарльз наконец-то отвлекся от книги и поднял на него сияющий взор.
— Я знаю. Я же тебе это и сказал, — он небрежно пожал плечами и снова хотел вернуться к чтению, но Эрик забрал книгу у него из рук и хотел было ее отложить, как увидел заглавие.
— Эй! Я читал ее!
— Да неужели? Ты что, читаешь на восточном наречии Ксифов? — он отложил летописи мореплавателей, одну из немногих книг, которые сам Эрик с таким трудом смог привезти из родного дома. Почему именно ее? Из всех летописей и военных хроник выбрал простые записки мореплавателей, которые зачастую больше походили на сказки, чем на реальные события… Хотя именно из-за этого Эрику так нравилась эта книга в детстве. В те далекие времена, когда его родители еще были живы, и он с упоением читал о морских монстрах и гордился, что на гербе его родного дома самый могущественный из морских королей…
— Немного. Тетушка Мойра знала много языков и обучала меня, когда было время. Этот язык хоть и заморский, но похож на всеобщий… отдаленно, но я могу на нем читать. Но и только. Боюсь, я и слова верно произнести не смогу, там много непроизносимых сочетаний, и я вечно их путаю. Один раз говорил с торговцем из Ксорна, так он минут пятнадцать смеялся над моим говором, прежде чем продать мне устриц.
— А ты полон сюрпризов, — заметил Эрик, и говорил он не только о способности Чарльза к языкам. Только сейчас, когда Ксавьер вдруг начал говорить так легко и непринужденно, Леншерр понял, что, должно быть, этот юноша достаточно болтлив по жизни. Но лишь когда он может быть самим собой и не тревожиться. И он, и правда, казался расслабленным и ожившим после всех тех дней, что он пробыл в Черном замке. Не оттого ли, что он сам видел смерть Шоу в столь близком будущем? От одной мысли об этом и самому Эрику становилось легче, но перемены в Чарльзе все же были необычными. — Скажи мне, как точно ты видел то, что произойдет? — теперь интерес был не просто основан на любопытстве, Эрик смотрел на лежащего перед ним юношу, облаченного во все те же белые одежды, и понимал, что именно сейчас он узнает, насколько полезным может быть его ручной демон.
— Я рассказал тебе все, что видел, — немного насторожился Ксавьер и неохотно сел, встревожено нахмурился и даже не пошевелился, когда Эрик присел на корточки рядом с ним и посмотрел в его лицо, словно в отблеске синевы в его глазах он сам сможет прочесть свою судьбу.
— Мне нужно больше. Ты должен увидеть ход битвы.
— Ход?.. — Чарльз слегка отстранился и нервно вздохнул.
— Не можешь? — тут же спросил Леншерр и мысленно выругался. Он-то надеялся, что способности его Чарльза безграничны. Должно быть, это такая же сказка, как то, что гамаюнам нельзя врать, глядя в глаза, или то, что при полной луне их тело покрывается черными перьями, а руки обращаются в крылья.
— Я этого не говорил, — возмутился Ксавьер, но тут же нервно прикусил свою алую губу, и на мгновение все мысли в сознании Эрика словно замерли, и осталась лишь тишина и два ускоренных удара сердца, прежде чем он пришел в себя.
— Так сделай это. Мне нужно знать их число. Знать, кто их лидер, как будет идти ход боя. Где их лагерь. И главное… Когда прибудет Шоу.
— В ночь после битвы в шатре у реки, — тут же охотно ответил юноша, и было ясно, что, пожалуй, это то немногое, в чем он был уверен.
Эрик все еще хмурился, глядя на демона, сидящего в круге света от алого огня в камине. Он казался таким белым и чистым, почти нереальным неземным созданием и при этом так легко и буднично пророчил смерть короля. Уверенно. Это главное. И Эрик верил в его слова больше, чем в молитвы. Но даже их было мало.
— Мне нужно, чтобы ты узнал подробности.
— Но… — Чарльз нервно сглотнул, запустил пальцы в свои мягкие волосы, нервно облизнул нижнюю губу и ответил, стараясь не встречаться с Эриком взглядом. — Я не могу видеть все подробно. Это всегда вспышки или образы в тумане.
— Но ты можешь попробовать. Я хорошо знаю эти земли. Если ты сможешь дать мне ориентир, то я определю место, — Леншерр поднялся с пола и подошел к столу, устланному картами, взял несколько из них и начал раскладывать их на полу перед Чарльзом, придавливая углы свитков тяжелыми книгами, а затем вложил в руки Ксавьера заостренный уголек для чертежей. Быстрее, чем писать чернилами, пусть и линии будут резкие и грубые. — Ты сможешь попробовать сделать это для меня? — почти нежно спросил Эрик, решив, что хватит пугать юношу, и даже попытался ему улыбнуться, придвинулся ближе и коснулся его бледной щеки, ласково погладил ее, чувствуя, как едва уловимо стала теплее щека юноши от легкого касания.
— Я попробую, — согласился он и медленно выдохнул, закрыл глаза, словно впадая в какой-то транс, а затем резко распахнул их, и потусторонняя синева затопила островки зрачков, полностью поглотила белки его глаз, и казалось, что изнутри он весь затоплен этим магическим свечением. Завораживающее и пугающее зрелище.
Эрик смотрел на него и оставался неподвижным, затаил дыхание в ожидании настоящего пророчества.
Делать это под чьим-то столь пристальным взглядом было сложно, так и хотелось оттолкнуть Эрика и заставить его смотреть в другую сторону, но Чарльз так и не сделал этого. Лишь позволил серому туману поглотить все вокруг и сосредоточился, чтобы разглядеть образы.
Звон мечей и приглушенный рев сражения. Он поднялся на ноги и заозирался по сторонам, пытаясь разобрать, что происходит, но лишь заметил, как начал оседать туман, а его пепельный оттенок сменился на болезненно-желтый. Над головой показалось очертание пасмурного неба, и вокруг раскинулись холмистые поля.
— Что ты видишь? — голос Эрика звучал не громче шума ветра и растворялся в пространстве. Чарльз дернул плечом и обернулся.
— Пока… я не могу разобрать… — искренне ответил юноша, а затем ощутил, как сильная рука крепко сжала его запястье, и все тело словно пробило острой холодной болью и на мгновение стало трудно дышать, но не успел Чарльз даже вскрикнуть, как с ужасом понял, что туман рассеялся полностью, а он стоит посреди сражения, вот только люди словно застыли в пространстве, и, только приглядевшись, Чарльз понял, что они просто движутся слишком медленно. Настолько, что застывали прямо в воздухе, и он мог спокойно проходить между ними, и никто не обращал на него внимания. Потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что на самом деле его там и нет.
— Их чуть больше сотни, — навскидку подсчитал Чарльз, заглядывая через плечо одного вояки, запрокинувшего меч над головой, и попытался разглядеть всех воинов, заполнявших поле. Воины. Он так называл их лишь за неимением другого слова. Они вооружены, и лица их расписаны черным углем, косыми линиями, знаменосцы несут флаги из драной ветхой ткани. Ни доспехов, ни лошадей. Даже оружие выглядит старым и совсем не надежным. Но блеск в глазах и немые боевые крики, повисшие в воздухе, говорили о том, что они сражаются за то, во что верят. И это их последний шанс. А значит, даже при таком снаряжении каждый из этих людей опаснее любого воина лишь оттого, что для них уже нет пути назад и завтрашнего дня.
Он осторожно обернулся и невольно вздрогнул, увидев армию Шоу. Они казались черным полчищем бессмертных духов из детских страшилок. Клинки отливали серебром в тусклом свете, и они выныривали из желтого тумана, а над самим Чарльзом завис в бесконечном прыжке Эрик. Чарльз ощутил слабость в коленях и невольно понял, что все его естество хочет бежать, спасаться от несуществующей опасности. Просто потому, что этот взгляд пробирал до костей, а занесенный меч непременно настигнет свою цель. Он смотрел в лицо Эрика и не мог отвести взгляда, словно любуясь хищником, прежде чем оказаться в его окровавленной пасти…
— Что еще?
Голос реального Леншерра заставил Чарльза прийти в себя, и на мгновение он потерял концентрацию, и все вокруг пришло в движение и бросилось с невероятной скоростью, словно все сражение теперь было неудержимым ураганом, и каждое движение мерцало перед глазами подобно яростным порывам ветра. Чарльз с трудом устоял на ногах и не смог сдержать взволнованного вздоха, когда видение Эрика прошло сквозь него и обрушило тяжелый меч на голову одного из противников, разбив ее надвое. Юноша завороженно смотрел на то, как растекается кровь по земле, как бьются люди вокруг него, падая с предсмертными воплями наземь или прорываясь дальше в стан противника, прорубая себе путь вперед.
— Идет сражение. Здесь… все так быстро.
— Что ты видишь?
— Дерево. Тут на холме стоит сухое дерево с разветвленной кроной. А на западе есть церковь. Река совсем не далеко, ее можно увидеть с этого места. Они сражаются без плана. Просто бьются. Твои люди оттесняют их…
Толпы людей продолжали крутиться в своем диком танце смерти. Серое сталкивалось с черным, мечи звенели и пели в унисон с криками умирающих и звериным рычанием сражающихся. Но Чарльз похолодел от страха, чувствовал, что все его тело словно погружалось в холодные невидимые воды и дышать становилось все сложнее. Он стоял посреди сражения, которому лишь суждено было свершиться, и чувствовал на себе взгляд пустых черных глаз.
Он стоял на холме слишком далеко, чтобы его можно было рассмотреть, но Чарльз сразу же его узнал.
Черная ломаная фигура. Словно покрытая вязкой смолой, склеивающей угольные перья древнего духа. Она двигалась угловато, но при этом плавно, словно прорываясь сквозь пространство, но с трудом владея собственным телом. И двигалась она прямо к Чарльзу, не сводя с него взгляда своих залитых самой смертью глаз.
— Нет! Прочь! Уйди! — Чарльз тяжело дышал и вырывался, бился в сильной хватке Эрика, не понимая, что происходит. Воздух жаркими волнами наполнял его легкие, а сердце билось слишком быстро и никак не желало униматься. — Уйди. Нет, нет, нет, ты не существуешь. Тебе не место в этом мире, — шептал Ксавьер, пока Эрик все крепче сжимал его в руках, словно желая сломать пополам.
— Успокойся! Прекрати вырываться, а то снова поранишься!
— Что? — отстраненно и испуганно спросил Чарльз. И только сейчас понял, что по его виску стекает кровь, а тело мелко дрожит.
— Ты рухнул на пол и бился так, словно… — Эрик осекся. На языке так и вертелось «словно в тебя демон вселился», но если верить инквизиции и Церкви, то Чарльз сам и был демоном. А как объяснить иначе то, что посреди видения его гамаюн рухнул и забился на полу, разбив голову о каменный пол, Эрик не знал.
И осознание случившегося пугало Чарльза не меньше, чем Эрика. Юноша нервно облизнул губы, а будущий король не спешил выпускать его из крепких объятий, прижимал к себе своего голубоглазого демона, боясь, что он вновь сам себе навредит.
Чарльз не вырывался. Старался дышать спокойно и закрыл глаза. Он вслушивался в неровное биение сердца Эрика и старался сосредоточиться только на нем, не обращать внимания на ощущение окружающей его темноты. Только комната и Эрик. Только они. Здесь больше никого нет.
Никто из них не знал, как долго они вот так просидели на месте, но пламя в камине уже начало догорать, когда Эрик осторожно коснулся головы Чарльза, чтобы вытереть кровь. Юноша не вздрогнул и не отстранился, но почему-то хотел потянуться к своему кулону, на месте которого теперь висел пустой бездушный крест — символ чужой ему веры. И, чтобы как-то успокоиться, коснулся металлического кулона с изображением морского дракона. И пусть металл не приносил того успокоения, как медь его бывшего кулона, но все же как-то утешало. Так же, как и осторожные прикосновения Эрика и его дыхание.
— Ты в порядке?
— Уже да, — соврал Чарльз и даже нашел в себе силы выдавить улыбку.
— Ты сможешь сделать это еще раз?
Юноша вздрогнул и вновь ощутил, как в теле разливаются ледяные потоки страха. Но что он мог сказать? Что устал и больше не может? Это не так. Он лишь боялся, что тот темный дух, что жил в его видениях, настигнет его, стоит лишь еще раз окунуться в морок будущего.
— Я не уверен, что смогу…
— Прошу. Мне нужно это знать. Сделай это для меня.
Ксавьер не был уверен в том, что это просьба, а не мягкий приказ, и, как бы он ни боялся собственных видений, робко и неуверенно кивнул.
Вот только больше не позволял Эрику касаться себя, не желая, чтобы его присутствие усиливало видение. Не заходил в туман и не позволял ему рассеиваться. Словно стоял на пороге будущего, но все еще оставался в настоящем, чтобы чуть что сбежать в реальность и не тревожить мир духов. И Дварокс одной лишь известно, сколько времени он провел в этом состоянии, снова и снова проговаривая те мелочи, что появлялись из тумана.
***
— Ты боишься? — тихо спросил Эрик, глядя на Чарльза. За окном светало, и Ксавьер уже не мог продолжать, но это было и не нужно. Он сделал все, что мог, тело его ослабло, а голова болела от нагрузки.
Юноша все так же сидел на полу в дрожащем круге света от единственной горящей свечи и смотрел на свои перебинтованные руки. Леншерр медленно придвинулся ближе к своему личному демону и оракулу, тому, кого так страшилась церковь и искала инквизиция, и кто на самом деле оказался таким… Невинным.
— Боюсь, — шуршащим голосом ответил Чарльз. — Наверное. Я всегда бежал и знал, что позади сражения, но прежде сам не рвался в самую их гущу.
— Тебе не нужно сражаться.
— Ты оставишь меня здесь? — устало спросил Ксавьер, глядя на будущего короля, освещенного первыми лучами солнца.
— Нет. Я обещал, что не оставлю тебя. Но и сражаться тебе не придется. Я обеспечу тебе охрану и безопасность. А после всего, что ты мне сказал, выиграть битву не составит труда, — попытался подбодрить его Эрик и бросил взгляд на карты, валяющиеся на полу. Все они были исчерчены тонкими угольно-черными линиями и местами красовались размазанные отметки, которые сделал Чарльз, сумбурно пытаясь объяснить, что именно он видел и где, пока Эрик объяснял ему расположение местности на картах. И теперь после этого безумного вечера Ксавьер казался совершенно опустошенным, но на удивление спокойным.
— Я редко вижу будущее так отчетливо, как мне удалось это сегодня, — тихо признался он, все еще разглядывая свои руки.
— Может, ты становишься сильнее? — предположил Эрик и опустился на пол рядом с Чарльзом, разглядывая густые тени, дрожащие на лице юноши, и сияющие синие глаза, в которых сейчас читалась усталость.
— А может, тьмы в будущем так много, что она разбухает и проникает в мое сознание все отчетливее, — пожал плечами Ксавьер, с ужасом вспоминая темного духа из своих видений. — Иначе почему я никогда не вижу ничего хорошего?.. — голос Чарльза дрогнул, и он нервно вздохнул, словно пытаясь унять боль, сдавливающую горло, и вновь избегал смотреть на Эрика, хоть Леншерр и почувствовал, что эта мысль уже давно тревожит его голубоглазого демона.
— То, что ты не видишь хорошее, — медленно начал Эрик и потянулся к рукам Чарльза, осторожно начал развязывать повязку с его поврежденных рук, — не значит, что этого не произойдет, — пообещал он, и ткань серой змеей заструилась, медленно падая на пол, освобождая почти зажившие руки Чарльза. Кожа все еще была нежно-розового цвета, и следы от веревок оставались, но боли не причиняли, но Леншерр все равно лично решил осмотреть Чарльза. Он бережно, почти ласково принялся поглаживать тыльную сторону его ладоней, и от этих невесомых прикосновений Чарльз ощутил приятное покалывание, которое словно вереницей искр разгорались под его кожей.