— Кто-то не привык к долгим часам в повозках? — тихо рассмеялся священник, и у Чарльза на мгновение от страха замерло сердце.
— Это мой боевой трофей, все никак не придет в себя. Да и захворал в дороге, — на удивление спокойно сказал Эрик, но это только сильнее напугало Чарльза.
— Господь милосердный, и Вы с ним в таком состоянии проехали весь этот путь? Советую помолиться о своем здоровье и сходить к Маркусу, он посоветует хорошего лекаря. Или сам проверит, не подцепили ли Вы чего от бесовского отродья. Зачем вообще безбожника следовало вести отдельно от пленных?
— Он мне приглянулся, — Эрик был все так же спокоен. — Не желаете познакомиться?
Чарльз в ужасе посмотрел на закрытую дверь, и в одно мгновение до него дошла устрашающая правда. Не было никакого плана у Эрика, никакого заговора против Шоу. Лишь пустая болтовня, чтобы отвлечь его, спокойно довезти, да так, чтобы никто не прознал, а затем продать священникам, словно породистую лошадь!
— Гамот, — тихо выдохнул Чарльз, ощутив, как боль пронзила его сердце, а на глазах от злости выступили слезы. И он был готов ринуться на дверь, вырваться наружу и перерезать горло Эрику или разорвать его собственными зубами! Но именно в этот момент глава инквизиции брезгливо ответил:
— Пожалуй, нет. Все равно к вечеру ты его представишь, но тогда хотя бы приведешь в порядок своего дикого кота. Тем более в твоем донесении я видел, что он согласен отречься от глупых демонов и духов, так что я еще увижу это отродье, а сейчас мне хватает тех, которых Маркус готовит к завтрашнему торжеству.
— Это всегда интереснее, верно? — со смешком сказал Эрик. — А теперь позвольте, мне нужно привести и себя в порядок, да приказать отмыть моего больного прислужника, чтобы его не стыдно было вечером показать королю.
— Себастьян будет рад, что ты хоть что-то с этой войны решил взять себе. Пусть я и удивлен, что ты решил оставить какого-то бродяжку.
— Я бы и не взял. Но нашел его в церкви уже после боя. Он был словно благословенным подарком и так молил меня о пощаде, отрекаясь от целого мира, что я смилостивился.
Чарльз возмущенно фыркнул, но тут же притих, чувствуя, как гнев понемногу отступал. Он все еще был готов сражаться, если Эрик решил отдать его церковнику прямо сейчас.
— Не думал, что ты можешь быть милосерден.
— Я давно утратил веру и не мог найти к ней путь. Этот мальчишка помог мне вспомнить, что порой не все потеряно.
— А еще становишься сентиментальным, — рассмеялся Страйкер. — Что ж, встретимся позже, сын мой. Ступай.
— Благодарю.
Шаги удалились, и дверь повозки скрипнула, отворяясь. Чарльз уставился в пол, но если бы мог пойти на поводу у своих чувств, то набросился бы на Эрика с упреками, пусть даже понимал, что тот только что спас его в очередной раз.
— Идти сможешь?
— Да, — сипло ответил Чарльз и оперся о протянутую руку Эрика, позволил ему помочь себе встать и, низко опустив голову, поплелся за ним на дрожащих ногах, видя перед собой дорогую мощеную дорожку, ведущую к замку. Ему так хотелось поднять голову и разглядеть величие черных стен, но Чарльз только зажмурился и впился в руку Эрика еще сильнее, надеясь, что тот все же чувствовал боль.
***
Коридоры извивающимися лентами сплетались в громоздком теле Черного замка. Эрик не был здесь несколько лет и, оказавшись теперь, все еще ощущал себя на вражеской территории. В этом месте никогда не было спокойно или безопасно, и всегда казалось, что кто-то наблюдал за каждым его шагом. Не говоря уже о самой постройке. Архитекторы и строители словно намеренно избегали чрезмерно прямых линий, и даже для человека, который до этого побывал в сотне замков, это место было бы новым и пугающим. Высокие своды, резьба на стенах и полу, казалось, тут почти не было полностью гладкого камня, будто узоры вырывались из стен и вновь скрывались за ними, чтобы всплыть снова. И все это стремилось ввысь, к огромным потолкам или остроконечным башням, похожим на клыки невиданного монстра. Эрик всегда считал это место уродливым и не принадлежащим этому миру. Так же, как и остальные шесть замков древних Королей. Но Шоу нравилось восседать на троне с богатой историей, а не на новоделе, украшенном только что добытыми самоцветами.
Эрик крепко впился в руку Чарльза и лично вел его до самых покоев, не обращая внимания на взгляды слуг и стражи-сопровождения. Но, даже оказавшись за прочной запертой дверью своих покоев, он не мог расслабиться.
— Мне больно! — Чарльз дернулся, пытаясь вырваться из хватки Леншерра, и тот не сразу, но все же отпустил его и обошел просторную комнату, пока не нашел на столике небольшой флакон. Рядом стояли графин с водой, ступа с лежащими внутри аккуратным мешочком и пестиком, а рядом неподвижно стояли тонкие изящные весы с серебристыми грузиками, возле которых находилась прочная жестяная миска. Эрик посмотрел на столик и одобрительно хмыкнул. Она все же справилась и выполнила все его поручения, пусть и в своей вычурной манере, всегда служившей Эмме подписью.
— Это все, что тебе нужно? — спросил Эрик, указав на столик. Юноша не ответил, медленно подошел, и на мгновение в свете потрескивающего огня в камине он показался похожим на серую тень, возникшую из ниоткуда. Чарльз задумчиво раскрыл мешочек, изучил ступу и проверил на свет содержимое флакона, отливающее багрянцем, задумчиво нахмурился.
— Да, — тихо ответил он и снял свою серую мешковатую мантию, по-хозяйски откинул ее на деревянный стул, стоявший рядом, и закатал просторные рукава грязной рубахи. Эрик удивленно изогнул бровь, с любопытством наблюдая за странным преображением вечно напряженного и нервного Ксавьера. Весь страх словно ветром сдуло. Лицо юноши стало серьезным и сосредоточенным. А без своего балахона Чарльз оказался очень худым и гибким. Грязная, серая с черным ткань оплетала его тело и во многих местах была залатана не раз, но почему-то сейчас Эрику казалось, что этот голубоглазый юноша перед ним выглядел достойнее многих дворян, которых ему доводилось видеть.
Чарльз игнорировал пристальный взгляд Эрика и даже не обернулся, когда тот подошел ближе. Казалось, он вовсе не замечал, что в комнате есть кто-то, кроме него. Он ловко и быстро растер в порошок точно взвешенное количество семян мака, добавил в воду раствор из пузырька. Смешал его с мутной водой, несколько раз все взбалтывал и переливал из одной миски в другую, а затем подхватил свечу и поднял миску выше, поднес к ее основанию трепетный огонек и не сводил сияющего в сером дневном свете взгляда с получившегося варева, от которого потянулся странный горьковатый запах.
— Отойди, — приказал Чарльз, когда Эрик слегка приблизился. Леншерр хотел было возмутиться, но у него и правда начал чесаться нос и зарезало глаза, так что он хмыкнул и отошел ближе к окну, но продолжал наблюдать, как Чарльз теперь осторожно дул на жидкость в миске, а затем, убедившись, что она достаточно остыла, перелил ее обратно в тонкий пузырек и закупорил его. Стенки изнутри тут же покрылись белесым паром, а юноша вздохнул с облегчением.
— Готово. Но лучше выпить это перед тем, как мы пойдем к королю. Не хочу и лишней минуты быть под его действием, — Чарльз нахмурился, и его глаза стали немного ярче, на мгновение он отстранился от мира вокруг, чтобы убедиться окончательно, и смог это увидеть. Всего на мгновение, подобно солнечному зайчику, только темно-бордового цвета дымчатый дух мелькнул возле пузырька, а затем исчез в подкорке миров. — Определенно готово, — заключил Чарльз и поморщился.
— Я тоже хочу быстрее с этим покончить. Так что собирайся, — после небольшой паузы сказал Эрик и бросил быстрый взгляд на кровать. Тут все было сделано так, как он просил: поверх золотистого покрывала лежала дорогая одежда. Неизбежно белого цвета. Порой Эрик думал, что она просто была не в состоянии различать другие цвета, поэтому всегда предпочитала белые оттенки, даже когда одежду подбирала не для себя. И этот раз не стал исключением. — Сама невинность, — усмехнулся Леншерр, глядя на одежду.
— Кто? — немного растерянно спросил Ксавьер и даже огляделся, словно ожидая увидеть еще кого-то.
— Неважно, ты еще ее встретишь, — Эрик принялся снимать с себя легкий походный доспех, он не шел ни в какое сравнение с полым металлическим панцирем, который носили рыцари и многие воины, и его легко можно было снять самостоятельно. То, что было нужно, Эрик бы не допустил даже вероятности того, чтобы застрять в металлических тисках. И пусть его защита была не такой прочной, зато не тянула к земле и не стесняла движений, а скорость он ценил выше дополнительной брони. — Переодевайся.
— Прямо сейчас? — Чарльз казался напуганным и стоял на месте, не зная, что делать.
— Да. Чем быстрее — тем лучше. Если поползут слухи о том, кто ты, то мы так просто от Страйкера не отвертимся, а если сейчас же уладим все формальности с Шоу, то я смогу тебя защитить, — кожаный с металлическими вставками нагрудник со звоном рухнул на пол, и Эрик решительно направился к широкому шкафу из красного дерева. Особо не выбирая, взял первую попавшуюся одежду и, ничуть не стесняясь, принялся переодеваться.
— Поторапливайся, — прикрикнул он на замершего Чарльза. Юноша молча кивнул, пораженно глядя, как бледный свет из окна касался обнаженной широкой спины Эрика, подчеркивая множество глубоких и неровных шрамов, от одного только вида которых перехватывало дух. На мгновение Чарльз словно смог услышать звон мечей и рев сражений, в которых побывал Эрик, и увидеть каждый удар, который приняло на себя его тело. Должно быть, он и правда был очень живучим.
— Да, — тихо сказал Ксавьер и наконец-то отвел взгляд, торопливо подошел к кровати и с удивлением уставился на белый льняной костюм, который был ему приготовлен.
— Мужчины у вас такое носят? — с сомнением уточнил он, заметив, что сам Эрик облачался в куда более грубые черные одежды, совсем не похожие на нежную льняную ткань, которая словно текла между пальцами Чарльза.
— Да, — как-то странно ответил Эрик и тихо рассмеялся.
— И как это понимать?!
— Она любит белый. Прости, сейчас нет времени искать тебе другую приличную одежду, а моя тебе будет слишком велика. Одевайся и не ной.
— И кто же эта «она»? — недовольно проворчал Чарльз, но все же стал снимать свои пропахшие потом и пропитанные грязью серые лохмотья. На бледной коже виднелись разводы от въевшейся пыли, воды и Дварокс знает, чего еще, и внезапно Чарльз отчетливо осознал, насколько он грязный, но просить воды, чтобы привести себя в порядок, не стал, надеясь, что это ждало его впереди.
Эрик туже затягивал ремни на сменных сапогах, дорожные уже было впору выкидывать, но эти еще немного жали. Лишь малое из тех неудобств, которые ему предстояло испытать в этом месте. Он поднялся и посмотрел на своего голубоглазого демона, который, путаясь в тканях дорогих одежд, пытался запаковать себя в узкую рубаху. Со штанами и ботинками он справился быстро и теперь боролся с остатками одежды.
— Тише, стой на месте, — с легкой усмешкой произнес Эрик и подошел к Чарльзу, положил руку ему на плечо, ощутил, как тот напрягся. — Я помогу, — едва слышно за треском огня в камине произнес он и неспешно начал помогать Чарльзу протиснуть руки в рукава и застегнуть плотный запах спереди. Грудь Ксавьера быстро вздымалась, а когда Эрик касался его кожи, то мог ощутить, как быстро стучало сердце в груди его гамаюна.
— Все пройдет хорошо. Успокойся. Когда мы закончим, это делать будут слуги, — он провел пальцами по ключице вверх к шее, застегивая крючки на ткани, ощутил, как нервно дернулся кадык под его пальцами, когда он застегнул высокий ворот, и пристально посмотрел в сияющие синие глаза своей последней надежды. — Не говори, если не спросят, — предупредил он и к его удивлению Чарльз нервно хихикнул.
— Я не уверен, что вообще смогу говорить.
— Что это значит?
— Я плохо чувствую себя от… этого, — он кивнул на флакончик на тумбочке и облизал губы.
Чарльз едва заметно побледнел и постарался не смотреть на Эрика, а только на пузырек с отравой, который ждал его. Пусть в последний раз он пил его так давно, но все равно помнил эффект, и, если бы не ситуация, он бы ни за что не согласился снова испытать подобное. Если это и было лучше выжженных глаз, то ненамного.
— Чарльз, — Эрик коснулся его лица, заставляя смотреть прямо на себя. — Ты должен запомнить: когда мы будем перед Шоу, то будь почтителен. Соглашайся со всем, что я скажу, и не встречайся взглядом ни с ним, ни со Страйкером.
— Можешь не переживать об этом, — с легкой горечью произнес Ксавьер и убрал от себя горячую руку Эрика, не желая больше ощущать его властных прикосновений, сам решительно направился к столику, на котором стоял флакон, и хотел было уже залпом осушить его, но поднял и замер, глядя на жидкость внутри.
— Что-то не так? — уточнил Эрик, следя за Чарльзом и невольно скользя взглядом по его фигуре. Без бесформенных лохмотьев, весь окутанный белыми, почти кремовыми тканями, он словно преобразился. Оказался таким изящным и грациозным, что, если бы Эрик сейчас увидел его впервые, то принял бы за одного из благородных дворян или хозяина столичного дома страсти. Пусть о нем и мало что было известно, теперь Эрик понимал, как бы выглядели «фавориты» оттуда. А учитывая любовь Эммы к подобным заведениям, выбор одежды стал более понятным. Только не хватало, чтобы Страйкер, взглянув на Ксавьера, принял его за одного из таких «падших юношей». Эрик отвел взгляд от Чарльза и достал одну из накидок из своего шкафа, из светлых был только достаточно тяжелый плащ, но он все же был в состоянии скрыть тело Чарльза от подозрительного взгляда Страйкера. Может, оно было и к лучшему. Пока он будет вынюхивать возможные грехи Чарльза, то и думать не станет, что этот юноша может быть и не человеком вовсе.
— Я жизнь тебе вверяю, — тихо произнес Ксавьер, откупоривая пузырек, и почти не вздрогнул, когда его плечи укрыл плотный плащ.
— И я сохраню ее, — пообещал Эрик, застегивая громоздкую застежку. Он на мгновение встретился взглядом с Чарльзом, и ему показалось, словно юноша проник в его разум и смог заглянуть в каждый закуток памяти, увидеть все его мысли. Его взгляд пробирал до костей, но Эрик его выдержал. И, видимо, юноше этого было достаточно.
— Расскажешь, как все пройдет, — все с той же грустной усмешкой произнес Чарльз и отсалютовал флаконом, а затем залпом осушил его.
Первые несколько секунд ничего не происходило, и Эрик отошел на пару шагов назад, взволнованно глядя на Чарльза, глаза которого горели так же ярко, если не ярче.
Сердце гулко билось, и вот уже казалось, что снадобье не подействовало вовсе, и сознание пронзили сотни мыслей. Что делать теперь? Встреча через несколько минут, если они увидят Чарльза, если только заметят, даже если выжечь глаза прямо сейчас…
Звон стекла легкими переливами разнесся по огромной спальне. Чарльз тяжело вздохнул и пошатнулся. Эрик тут же бросился к нему и успел подхватить ослабшего юношу, но стоило взглянуть в его бледное лицо, как Леншерр увидел это.
Сияние затухало, пряталось на дне ярких глаз Ксавьера, пока юноша жадно пытался вздохнуть и цеплялся за Эрика. Все меньше и меньше демонического света, и вот глаза уже просто синие, а затем голубые, и дышать Чарльзу становилось легче, дрожь отпускала, но глаза продолжали затухать, пока не стали блеклыми и серыми, а взгляд пустым и бездумным, словно вместе с небесным сиянием из взгляда исчезла сама душа и сознание Чарльза, и на мгновение Эрик испугался, что Чарльз умер. Он встряхнул юношу, и тот с трудом поднял голову, издал тихий, похожий на звериный рык, хрип.
— Ох, черт. Это будет сложнее, чем я думал, — выругался Эрик и осторожно повел за собой Чарльза, который ступал так, словно шел по корабельной палубе в шторм, и, к ужасу Эрика, начал тихо хихикать. Но звук этот отдавался от стен и звучал слишком жутко и хищно, от него мурашки бежали по спине, а взгляд серых пустых глаз сейчас пугал его куда больше, чем сияющие глаза Чарльза.