– Изабелл, – раздался рядом со мной тихий шепот, заставляя вздрогнуть от неожиданности.
– Уходи, – проворчала я, не поднимая головы. Хотелось вскочить и залепить Гейбу звонкую пощечину, но желание порыдать, свернувшись в маленький клубочек, все же оказалось сильнее.
– Иззи, я не думал, что ты так отреагируешь, я…
– Думаешь, я знала, что так отреагирую?! – перебила я, – Я саму себя не узнаю! Все время краснею, как первоклассница у доски, говорю всякую чушь и рыдаю, как идиотка, и все время без причины. Это все ты, козлина, виноват, я же была совсем другой! – приподнявшись на локтях, всхлипнула я, рукавом вытирая со щек слезы.
– Поверь, проявлять чувства – не так уж и плохо. По крайней мере, это лучше, чем быть безэмоциональной самоубийцей, – осторожно коснувшись моего плеча, проговорил архангел.
– Вот именно, безэмоциональной. Я была счастлива без чувств и спокойно готовилась к Рождеству, а тут влез ты и перевернул всю мою жизнь с ног на голову. Зачем, зачем ты это сделал? – прошептала я, кладя голову на плечо архангелу. Притянув меня к себе, он мягко поцеловал меня в макушку, ласково гладя по волосам.
– Прости, я не знал, что для тебя это так тяжело.
– Я ненавижу тебя. Не смей лезть в мою голову, извращенец, – сквозь зубы процедила я, только крепче прижимаясь к мужчине. Логики никакой, зато приятно. – И Габриэль… Я хочу домой. Пожалуйста, просто верни меня домой.
Не сказав ни единого слова, ангел прикоснулся к моему лбу двумя пальцами, и ставшая привычной вспышка света заменила собой этот угнетающий пейзаж утреннего осеннего леса. Неохотно открыв глаза, я поняла, что наконец стою в собственной прихожей. Не в чаще леса, не в центре Парижа, а в своей родной, любимой прихожей. Аллилуйя, товарищи.
– Спать, мне срочно нужно спать, – нервно метнулась я к двери, ведущей в гостиную, но резко обернулась, вспомнив об архангеле, который непонимающе уставился на меня. – Прости, но мне нужен отдых, хотя бы одни сутки без всех этих метаний по Бостону, лесам, каким-то закоулкам Парижа… Я просто хочу выспаться.
– Я понимаю, но что тебе мешало сделать это сегодня ночью?
– Как бы сказать помягче… – задумчиво протянула я, глядя на Габриэля. – Ну, знаешь, не очень комфортно спать, когда тебе в ногу упирается приличный стояк. Все, я ухожу на одни сутки в отпуск. И прошу тебя: дай мне проснуться в собственной постели. Одной. В пижаме. Без конфетных фантиков. И без порнухи в голове, – закончив фразу, я удалилась в спальню, заперев за собой дверь. Буквально через семь минут, только успев сменить походную одежду на уютную фланелевую пижаму с медвежатами, я провалилась в тяжелый глубокий сон.
Впервые за такое долгое время я проснулась не от того, что рядом шуршат конфетные фантики или кто-то излишне навязчиво старается меня разбудить фальцетным криком «Изабелл!», да я даже проснулась в своей кровати, а не в груде осенних листьев. Воистину фантастическое утро. Закутавшись в теплое одеяло, я сонно двинулась на кухню, чтобы получить необходимую дозу утреннего кофеина, но резко остановилась у окна, невольно залюбовавшись открывавшимся видом: зимний Бостон воистину поражал своей живописностью. Слабые солнечные лучи едва пробивались сквозь пуховые облака, отражаясь блеском на снежных покровах, заполонивших собою все улицы города. Все те же суетливые прохожие, которые, кажется, уже не так сильно нервируют своей отрешенностью, до сих пор мечутся по улицам, но, выспавшись, я стала как-то спокойнее к ним относиться. Едва сумев оторваться от завораживающего пейзажа, я поспешила на кухню, но и там меня ждал сюрприз в виде свежесваренного кофе. Да уж, не так уж и плохо водить дружбу с архангелом.
– Какой-то странный привкус… – задумчиво протянула я, вертя в руках чашку. Напиток был потрясающе вкусным, в аромате присутствовали едва уловимые нотки фруктов, но все же что-то было не так.
– Ну что, как кофе? – послышался неподалеку привычно задорный голос Габриэля, но я даже не повернула к нему головы, так была увлечена смакованием. Не давало покоя то, что вкус казался знакомым, будто я его где-то уже встречала. Вспомнить бы только где.
– Безумно вкусный, спасибо, – поблагодарила я, делая еще один глоток. Надув губы на то, что все внимание достается не его восхваленной персоне, архангел подошел ближе и начал пристально следить за каждым моим движением.
– Все никак не можешь вспомнить сорт, верно? Тоже мне, журналистка из отдела культуры и искусства, – насмешливо хмыкнул мужчина, только сильнее распаляя мой азарт дегустатора.
– Так, попрошу! Никогда на эту работу я не просилась, но надо же делать хоть что-то. И, может, хоть одну ма-а-а-аленькую подсказочку? – до невозможности округляя глаза, попросила я. Вряд ли это выглядело милым, но зато у меня были все шансы напугать небожителя до полусмерти.
– Хм, дай-ка подумать… Нет! Обойдешься без дополнительных поощрений, – увалившись в кресло, проговорил архангел, тем самым обрекая меня на утомительные битвы с собственной памятью. В сознании назойливо звенели осколки воспоминаний, но выстраиваться в целостную картинку они явно не хотели, убегая в то же мгновение, как я думала, что наконец собрала пазл.
– Погоди, кажется, я вспомнила: похожий кофе подавали на презентации первой книги бесталанной женушки какого-то местного богача, верно? Это было около полугода назад, так что я не совсем уверена, – довольно предположила я, заранее празднуя триумф. После моих слов Габриэль немного задумался, едва заметно улыбаясь. – Там еще что-то говорили о странном способе приготовления этого кофе, но я мало слушала, стараясь не уснуть от разглагольствований этой недалекой девицы.
– А зря ты не слушала эту историю, Изабелл, действительно очень занимательная техника, – сверкнув белоснежной улыбкой (это воистину магия, учитывая количество поедаемого Гейбом сладостей), он взглянул на меня своими хитро прищуренными глазами, которые сейчас напоминали своим потрясающе зеленым цветом молодой орешник. – Но ты пей, не отвлекайся на мою болтовню.
– Так что там за история? – поинтересовалась я, послушно делая крупный глоток.
– Вряд ли название «Black Ivory» тебе о чем-то говорит, поэтому поясню поподробнее. Это один из самых дорогих сортов кофе, тысяча сто долларов за килограмм, а все из-за определенных трудностей с производством. Видишь, как я тебя балую? – лучезарно улыбнувшись, похвастался он своей щедростью. – Так вот, переходим к самой интересной части моего небольшого экскурса. Кстати, сколько там у тебя осталось? Ух ты, почти все выпила? Умница моя. Опять я отвлекся. Заметила, что вкус этого кофе куда мягче остальных? Желудочная кислота слонов разрушает белок, заставляющий напиток горчить, и умельцы из Таиланда нашли этому применение. Все кофейные зерна скармливают несчастным животинкам, и через тридцать часов, кхгм, на выходе мы получаем высококачественный продукт, который ты сейчас с таким удовольствием поглощала.
Интересно, долго ли я буду обливать несчастного ангела кофе? Хотя если в первый раз это было совершенно случайно, то сейчас «фонтан» был вполне спланированной местью. Ну или не совсем. В любом случае, любопытные сведения о том, что кофейные зерна, из которых был сварен мой напиток, побывали в кишечнике слонов, а потом их достали из испражнений, спровоцировали этот поток, а посему вся вина с меня снимается.
– Черт возьми, Изабелл, сколько можно портить мои вещи? – сквозь смех произнес мужчина, отряхивая рубашку от темных брызг.
– Портить вещи?! Встречное обвинение: сколько можно надо мной издеваться?
– У меня есть еще куча времени до Рождества, так что долго, очень долго, – приблизившись, он оставил между нами непростительно маленькое расстояние, заставляя меня вновь покраснеть, смущаясь. – Кстати о Рождестве. Идем, – хватая меня за руку, небрежно бросил Гейб, потянув к выходу.
– Эй, ковбой, попридержи коней! Во-первых, мы договорились на суточный отпуск, а во-вторых, я все еще в пижаме, а на улице зима полным ходом, если ты еще не заметил! – запротестовала я, пытаясь вырваться из цепкой хватки мужчины. Глубоко вздохнув, тот резко остановился, из-за чего я тут же на него налетела, не успев затормозить. Раздался щелчок пальцев, и пижама, словно по волшебству, сменилась лосинами и теплой вязаной туникой, а вместо уютных тапочек появились зимние сапожки. Если бы я так на работу в свое время собиралась, то выговоров за опоздание было бы куда меньше.
– Леди и джентльмены, экипаж рад вас приветствовать на борту «Архангел Эйрлайнс»! Закройте глаза и пристегните ремни, следующая остановка пока что останется в секрете, ведь так куда интереснее. Приятного полета и мягкой посадки! – смеясь, «пилот» закрыл мне глаза рукой и приобнял за талию, после чего рядом послышался странный хлопок и шум машин.
– Вот мы и на месте, сладкая, – протянул Габриэль, стоящий позади. К сожалению, я так и не увидела, где именно находится это самое «на месте», ведь мужчина не давал мне открыть глаза, закрывая их ладонью.
– Как я понимаю, руку ты не уберешь?
– Правильно понимаешь, Холмс. Если уберу – испорчу весь сюрприз. Идем, – аккуратно обняв меня за талию, архангел медленно двинулся вперед, пропустив меня перед собой, постоянно поддерживая. Под ногами раздавался приятный хруст снега, звук которого я уже успела позабыть за эти несколько дней сумасшествия вдали от дома. Морозный воздух приятно обжигал щеки и нос, наконец-то я чувствовала на себе сиплое дыхание декабря. Несколько минут мы молча плутали по витиеватым тропинкам где-то вдали от городского шума, вокруг не было ни единого звука, кроме тихого шепота ветра.
– Все, принцесса, можешь открывать глаза, – мягко улыбаясь, мужчина отвел руки, давая мне возможность наконец увидеть картину происходящего, а не догадываться обо всем по звукам.
– О Господи, – прошептала я, пытаясь сдержать отчетливо проявляющуюся улыбку. – Это же…
– Да-да, это лошади, даже белые и целых две, – торопливо произнес архангел, подталкивая меня к этим прелестным созданиям. – Хватит любоваться, я кататься хочу!
– Да подожди ты, – прошептала я, медленно подходя к одной из лошадей, той, что была немного ниже второй. Осторожно, с левой стороны, как меня учил отец в далеком детстве, которое не хватает сил забыть. Добрые, немного печальные, но такие огромные глаза доверчиво смотрели на меня, изредка подрагивая от внезапно нагрянувшего дуновения ветра. Немного выждав, я решилась прикоснуться одними только кончиками пальцев к белоснежной гриве кобылы, а затем и провести ладонью по ее шее, немного осмелев. Лошадь довольно фыркнула, ласково уткнувшись мордой в мою руку, словно прося, чтобы ее погладили. Восторженно улыбнувшись, я послушно потрепала кобылу по загривку, но вскоре эту идиллию прервал порядком соскучившийся Габриэль:
– Девушки, мы вам не мешаем? Значит, с Афиной ты и нежная, и заботливая, а как я что-то сделаю, так все, Третья Мировая в самом разгаре, – шутливо обиделся он, беря второго коня за поводья. – Идем, Гладиатор, нам тут не рады.
– Рады, рады, только прекрати истерики, – засмеялась я, успокаивающе похлопав обиженного по плечу. – Ты поможешь мне сесть в седло?
– Еще спрашиваешь! С твоей-то врожденной ловкостью и грацией мне бы следовало тебя вообще веревками привязать к коню, чтобы был хоть незначительный шанс сохранить твои конечности в относительной целостности, – ухмыльнулся архангел, но, тем не менее, бережно подсадил меня на лошадь, предварительно проверив седло. – Ты когда-нибудь ездила раньше?
– Да. Пятнадцать лет назад, если не больше. Черт возьми, пятнадцать лет, – задумчиво протянула я, начиная опасное погружение в воспоминания. – Хм, чувствую себя дряблой старушкой.
– Ты и есть старушка. Сварливая старушка, которая вечно хочет безвылазно сидеть дома и спать, – продолжал подкалывать меня мужчина, надеясь хоть как-то растормошить, но я пропустила его слова мимо ушей. – Эй, Иззи?
– Я в порядке, просто… Не знаю, что «просто», все хорошо, – отмахнулась я, посылая кобылу шагом, надеясь в процессе езды вспомнить все уроки отца. Так, главное не вспоминать родителей и счастливое детство, иначе разревусь прямо посреди леса, куда меня закинули. Раздраженно вздохнув, Габриэль направил своего коня вслед.
– Так, я не понял: тут рядом принц на белом коне, мечта всех барышень и просто идеал, а ты вот так вот нагло уезжаешь? Винтер, меня поражает твоя логика!
– Уймись уже, идеал и мечта всех барышень! – улыбнулась я, пытаясь справиться с лошадью, оказавшейся куда более строптивой, чем могло показаться на первый взгляд. – Давно вот хотела спросить: ты всегда такой сумасброд, или случаются на этой земле особые праздники?
– Случаются, еще как случаются. Даже мне иногда хочется побыть серьезным, – коротко ответил мужчина. К моему удивлению, без тени насмешки и сарказма.
– И увижу ли я такого Габриэля хоть раз за оставшуюся недолгую жизнь? – поинтересовалась я, украдкой глядя на собеседника, который неожиданно стал слишком сосредоточенным и, кажется… нервничал?
– За столько лет у тебя еще будет шанс застать это событие.
– Лет? – я нервно скривилась в жалком подобии ухмылки. – Ты все же уверен, что сможешь перекроить все мои жизненные позиции и приоритеты?
– Да, уверен, – жестко ответил архангел, обогнав мою кобылу и преграждая ей дорогу своим Гладиатором. – Да ты можешь хоть на секунду остановиться или нет?! Сколько можно прятаться и уходить от разговора, Изабелл? Мы ведь должны поговорить, должны, – смягчившись, сказал он, глядя мне прямо в глаза. Что-то глубоко внутри меня сжалось в тугой комок, мешая нормально вздохнуть, а сердце ёкнуло от такого пристального взгляда.
– По-моему, нам не о чем говорить, все и так замечательно, – выпалила я, стыдливо пряча глаза. Хотела пустить Афину рысью, лишь бы избежать этого прожигающего взгляда, но Фокусник вновь остановил меня, не дав уйти.
– Нет, Изабелл, совсем не замечательно. Объясни мне одну вещь: почему ты не ценишь все то, что я для тебя делаю? Ты воспринимаешь это как должное, будто никак иначе и быть не может, будто я это делаю по принуждению. А это даже для архангелов тяжело – не получать отдачи.
– Какая, по-твоему, должна быть отдача? Мне нужно было в первый же день плюнуть на все и сказать: «А, к черту все принципы и убеждения, зачем они, если человек, которого я почти не знаю, попросил не кончать жизнь самоубийством?». Так ты думаешь, верно? – начала заводиться я, раздраженная очередным спором с Гейбом.
– Нет, согласиться не с человеком, которого ты почти не знаешь, а с чуть ли не единственным человеком, которому ты небезразлична! – не выдержав, выкрикнул он, но сразу же постарался взять себя в руки. – Послушай, я понимаю, у тебя было тяжелое детство и непростая жизнь после смерти родителей, но это не повод опускать занавес. Всегда будут те, кто полюбит тебя настоящую, нужно просто это вовремя заметить, Иззи, – подведя коня вплотную, ангел взял меня за руку, – Я люблю тебя и буду рядом, слышишь? Ты просто должна подпустить меня немного ближе. Просто позволить спасти тебя от призраков твоего же прошлого.
========== Шестая маленькая радость: смена обстановки или От ненависти до любви всего один сервиз ==========
– Все. Хэппи-энд, титры, конец фильма, кончай бросаться попкорном, туши свет, опускай занавес. Что-то меня понесло не туда… Если быть краткой, я замерзла и хочу домой, – устало сказала я, стуча зубами. Конная прогулка, конечно, отличная идея, но не в конце декабря, да еще и под темно-серыми тучами, обещающими усиление снегопада.
– Ого, ты обращаешься ко мне? Я уже отвык за эти полтора часа молчания, во время которых ты предпочитала общаться со своей лошадью, – недовольно проворчал Габриэль, даже не взглянув на меня.
– Значит, ты отрицаешь тот факт, что человеку надо иногда побыть наедине со своими мыслями? – с вызовом спросила я, выбираясь из седла. Ситуация начинала нервировать, хоть я целиком и полностью осознавала свою вину.
– Нет, не отрицаю, – заявил мужчина, резко останавливая коня, – Но было бы неплохо, если бы ты предупреждала о своих намерениях заранее, а не просто посылала свою лошадь в галоп, прячась от меня в лесу! Я же гнался за тобой минут двадцать, не меньше, а что потом? Ты просто игнорировала мое присутствие. Браво!
Я чувствовала, что эта перепалка с бешеной скоростью перерастает в скандал, что было явно нежелательным развитием событий. Гейб впервые повысил на меня голос всерьез, и из-за этого в груди появилось странное щемящее чувство, а в горле встал пресловутый комок, мешающий дышать, и я… Я просто расплакалась.