Там было темно и пусто. Шаги стихли.
Опоздала!.. Досадуя на собственную нерасторопность, Филлис вернулась в комнату и, ведомая странным инстинктом, подошла к окну.
По дальнему концу сада быстро шла закутанная в плащ женщина. Не узнать эту прямую спину было невозможно - мисс Хэвишем. Куда почтенная дама, одетая для долгой пешей прогулки, направлялась в самый глухой час ночи?!
Филлис протерла глаза, не веря тому, что видит. Когда зрение вновь сфокусировалось, в саду никого не было.
- А, может, это тоже мираж? - собственный голос показался совершенно незнакомым. - Может, так оно все и начинается?..
Больше всего на свете Филлис боялась сойти с ума. Лучше умереть, чем потерять рассудок! Она знала, что порой безумие начинается именно так: человек видит и слышит то, чего на самом деле не существует. Неужели это оно и есть...
На миг Филлис почувствовала, что не может дышать, но быстро взяла себя в руки и решила не паниковать. Пока она ничего плохого никому не сделала. Нужно тщательно следить за собой; если странности продолжатся - написать отцу и спросить у него, что делать. Папа поможет, он самый умный и все на свете знает.
***
Как обычно и бывает, утро развеяло ночные страхи. Лежа в кровати и слушая пение птиц, Филлис решила, что не стоит, как говорила старая нянюшка Герти, 'умирать прежде смерти'. Если младшей мисс Джордан суждено лишиться рассудка в столь юном возрасте, этого не изменишь. А вот если в 'Приюте фэйри' действительно происходит нечто странное, то не помешает выяснить, что именно. Начать поиски лучше с того места в саду, где ночью якобы ходила мисс Хэвишем.
Размышляя, что и как нужно сделать, Филлис от всей души пожалела, что не обладает способностями к дедукции мистера Шерлока Холмса. Эверетт Джордан запрещал дочери читать рассказы о знаменитом сыщике, поскольку они слишком жестоки для юной леди, но родители Эмили были не столь строги, и Филлис ознакомилась с произведениями мистера Дойля в прошлое Рождество, когда провела несколько дней в лондонском доме Харвудов. Белль и Игги прожили там почти все каникулы, а Филлис заглянула ненадолго, поскольку вместе с родителями встречала праздник в доме Мэри и ее мужа Эдварда Веста.
Джорданы поначалу сомневались, отправлять ли дочь к Харвудам, но отец навел справки, выяснил, что знаменитого художника и его красавицу-жену принимают в самых лучших домах, и решил рискнуть.
Филлис была очень благодарна родителям за то, что разрешили эту поездку, хотя и понимала, что они вряд ли одобрили бы многое из того, что их младшая дочь услышала и прочитала в гостях у подруги.
Рассказы об удивительном сыщике оказались для Филлис не меньшим потрясением, чем богемный дом Харвудов, куда без приглашения приходили весьма странные люди и обсуждали очень странные вопросы - например, эмансипацию.
Проблемы женского равноправия не слишком-то впечатлили девушку, а вот способности мистера Холмса поразили в самое сердце. Филлис многое бы отдала, чтобы обладать столь же могучим интеллектом, как знаменитый сыщик, но понимала, что это невозможно. Всем известно, что женщине никогда не сравниться с мужчиной. Правда, Эверетт Джордан иногда говорил, что его младшая дочь могла бы стать неплохим юристом, если бы родилась мальчиком, но это всего лишь слепая отцовская любовь. Так утверждали все тетушки и бабушки Филлис, и она была с ними абсолютно согласна: до отцовского интеллекта ей так же далеко, как Луне до Солнца.
Но сейчас папа был в Лондоне - готовился к новому процессу. Мистера Холмса поблизости не наблюдалось. Значит, нужно справляться самостоятельно. Если уж знаменитый адвокат Эверетт Джордан признавал у дочери некоторые способности, то было бы настоящим преступлением их не использовать.
Готовая на любые подвиги, Филлис оделась без помощи горничной и спустилась вниз. Было очень рано; завтрак еще не подавали, и большинство обитателей дома наверняка сладко спали в своих комнатах.
Выйдя в залитый солнцем сад, Филлис на миг замерла в немом восхищении. Он был сказочно прекрасен и наверняка пришелся бы по вкусу даже самым привередливым фэйри.
Время палящей жары еще не пришло, и мягкое утреннее тепло оказалось очень приятным. Филлис чувствовала себя кошкой на солнцепеке и с трудом удерживалась от мурлыканья.
Увы, предполагаемое место ночной прогулки мисс Хэвишем ничем не порадовало начинающую сыщицу. Там не оказалось ни клочков бумаги, ни кусочков ткани, ни окурков, ни даже следов. Возможно, мистер Холмс и нашел бы какую-нибудь бесценную улику, но Филлис это не удалось. Что ж, надеяться на иное было бы нескромно.
Чтобы хоть немного сгладить горечь поражения, Филлис решила прогуляться. Времени до завтрака оставалось еще много, и она тщательно осматривала все закоулки сада, наслаждаясь красотой и мягким утренним теплом.
Магия летней природы помогла Филлис вернуться в приятное расположение духа и забыть о недавних тревогах. Поэтому раздраженные голоса - мужской и женский, - раздавшиеся из-за живой изгороди, прозвучали громом с ясного неба.
- Почему ты не хочешь мне помочь, Мисси? Раньше ты всегда относилась с пониманием, - умоляющий голос показался Филлис смутно знакомым. - Ты же знаешь: у меня только жалованье. Не могу я сейчас платить тебе обычную ставку. Ты ведь делала мне скидки прежде, почему не хочешь теперь?
- Это мое дело, Джон Стоун. Хочу - помогаю, хочу - нет. - Голос словоохотливой горничной сейчас был холоден словно лед.
- Но чем я тебя обидел, Мисси? - только сейчас Филлис узнала Джона Стоуна.
- Если не понимаешь - значит, так тебе и надо. Я скажу только одно... - горничная помедлила. - Не лезь в чужие дела! Что-то много ты о себе возомнил в последнее время! А ты ведь никто, Джон Стоун. Обычный ублюдок! - Филлис передернуло: прежде при ней никогда не ругались. - Думаешь, что самый умный, но это не так. Твою отлучку вчера вечером многие заметили. Если будешь продолжать - и сам погоришь, и подведешь людей, которым хочешь помочь.
- Я ничего плохого не делаю! - запротестовал Джон дрожащим голосом.
- Хозяева по-другому подумают. Не пытайся прыгнуть выше головы, Джон Стоун, иначе пожалеешь. Нельзя кусать руку, которая тебя кормит!
- Да я...
Но Мисси уже не слушала. До Филлис донесся удаляющийся шелест накрахмаленных юбок: похоже, горничная сочла выговор законченным и теперь шагала к дому.
- Ох...
Послышались странные звуки: сначала свист, потом нечто напоминающее чпоканье.
Филлис так заинтересовалась, что повела себя не самым достойным образом - встала на четвереньки и просунула голову сквозь очень кстати обнаружившееся отверстие в живой изгороди.
Увиденное напугало до полусмерти. Бормоча под нос что-то неразборчивое, расстроенный Джон извлекал из дуба нож, который, похоже, метнул туда несколько секунд назад. Спрятав нож в карман, кучер быстро пошел к конюшням.
Филлис встала на ноги. Не сразу она поняла, почему чувствует себя так, словно только что свалила с плеч тяжелый груз. Потом догадалась: это ведь именно Мисси говорила, что в 'Приюте фэйри' нет никаких тайн! Теперь стало ясно, что горничная лукавила: секреты в поместье имелись, причем весьма странные. Значит, и шаги, и незнакомец, и ночная прогулка мисс Хэвишем тоже могут быть реальностью!
Филлис зашагала к дому, размышляя о только что услышанном - точнее, подслушанном, надо всегда быть честной - разговоре.
За какие такие услуги Джон платил Мисси деньги? Неужели... за те самые?..
Филлис покраснела и остановилась, чтобы перевести дух от столь непристойной мысли, а затем продолжила путь и размышления.
Вообще-то, непохоже. Мисси совсем не выглядит порочной; конечно, иногда гнуснейшие мерзости прячутся за невинными лицами, но после разговора с горничной Филлис решила, что та больше интересуется делами господ, чем другими слугами, и очень высоко ценит свое положение. А Джон ведь сирота и наверняка получает весьма скромное жалованье - ну да, он и просил у Мисси скидку! Вряд ли она свяжется с неимущим мальчишкой, рискуя потерять все, что имеет. Нет, тут что-то другое!
Сколько Филлис ни билась, так и не сумела найти разгадку.
Затем задумалась, куда Джон ходил прошлым вечером.
Неужели к лю... Нет, Мисси говорила о предательстве интересов хозяев и о том, что сирота много возомнил о себе. Вряд ли владельцев 'Приюта фэйри' заботят личные дела кучера. Но все равно это очень странно: Джон куда-то тайно уходил вечером, мисс Хэвишем - ночью. А что если...
Филлис даже задохнулась от поразительной догадки.
Что, если в 'Приюте фэйри' дела обстоят почти так же, как в 'Холодном доме'?! Может быть, Джон Стоун - незаконный сын мисс Хэвишем, и они тайно встречаются в темное время суток, чтобы никто не знал?..
Увы, по здравому размышлению и от этой версии пришлось отказаться. Джон уходил из 'Приюта фэйри' вечером, а мисс Хэвишем - глубокой ночью. Что же, Джон ждал свою мать столько часов?!. А они ведь живут в одном поместье, так что вполне могут точно определять время встречи. Нет, тут что-то другое! Но пока совершенно непонятно, что именно...
***
Погруженная в размышления, Филлис вошла в дом. Было еще очень рано; все по-прежнему спали, так что неожиданно прозвучавший голос второй раз за утро заставил девушку вздрогнуть:
- Доброе утро, мисс! Вы, я смотрю, ранняя пташка. Скажите, вы не видели мое лекарство? Большой такой флакончик, темного стекла...
- Доброе утро, миссис Бриггс! - Филлис искренне улыбнулась; хозяйка 'Приюта фэйри' вызывала у нее не только сочувствие, но и восхищение своими талантами поварихи и вышивальщицы. - Мне было бы очень приятно, если бы вы звали меня по имени. А ваше лекарство я, к сожалению, не видела. Как оно называется? Может, поищем вместе?
- Как скажешь... Филлис, - грустно ответила миссис Бриггс. - Вот, опять я впросак попала. Совсем не разбираюсь в этих церемониях! А как лекарство называется, я запамятовала. Вроде ладана что-то. Очень хорошее лекарство, так помогает! Доктор еще капельки прописал, вот от них толку нет, сердце как болело, так и болит. А от ладана так хорошо! Выпью - и на душе светло, словно опять молодой стала да домой вернулась...
- Так давайте поищем это замечательное лекарство! Где вы его в последний раз видели?
- В салоне, где наряды вчера готовили. Мне что-то нехорошо стало, принесла флакон, выпила немного, - и полегчало. Лекарство я на каминной полке оставила: вдруг опять прихватит? Потом забыла. А сегодня проснулась, пошла в салон - флакона нет! Вот беда-то...
- А с горничными вы говорили?
- Да! Клянутся-божатся, что утром, когда убирать пришли, никакого флакона в салоне не было. Кто их знает, может, и не врут...
- Давайте все же сами посмотрим. Вдруг флакон закатился куда-то, а горничные не заметили.
- Хорошее дело! Вертихвосткам этим никакой веры нет...
Когда они из темного коридора вошли в ярко освещенный солнцем салон, Филлис поняла, что миссис Бриггс чувствует себя очень плохо. Несмотря на тепло, почтенная дама дрожала, а губы ее посинели.
- Вы садитесь, отдохните, а я поищу, - мягко сказала Филлис. - Хотя, по-моему, лучше вам позвать мистера Бриггса или послать за врачом.
- Что ты! - она не на шутку испугалась. - Не надо никого! Мне хорошо, только знобит немного. Видно, простудилась на сквозняке. А так я здорова как корова. Вся наша порода такая: моя бабка до девяноста дожила!
Если бы Филлис познакомилась с миссис Бриггс хотя бы лет через пять, то непременно настояла бы на вызове врача и серьезно поговорила с мистером Бриггсом. Увы, юные девушки мало знают о болезнях, поэтому Филлис поверила собеседнице и начала методично осматривать салон.
- Спасибо огромное, солнышко, - ласково сказала миссис Бриггс. - Понапрасну тебя гонять я бы не стала, но этот ладан мне очень-очень нужен. Выпью немного - и словно снова на нашей Крук-стрит. Знаешь, как хорошо мы там жили?.. Я всегда первой вставала. Одевалась осторожненько - за все годы Джозефа ни разу не разбудила! - и спускалась в лавку. Ела немного лепешек с молоком и убираться начинала. Все дочиста вымою, выскребу, а там и Джозеф просыпается. Я иду завтрак готовить, а он товар достает да покрасивше раскладывает. Потом открываем лавку; Джозеф за прилавок встает, а я прогуляться иду по нашей Крук-стрит. Все встречные со мной здороваются, все меня знают, все уважают... Эх, было времечко! - она вздохнула.
- По-моему, сейчас тоже хорошие времена, - сказала Филлис почти искренне. - Вы с мужем уважаемые люди, у вас прекрасная дочь...
- Я понимаю, девочка! - вздохнула миссис Бриггс. - Но ведь и ты все видишь, правда? У Джозефа и Энни дела пошли хорошо - и друзья появились, и занятия по душе. А я в этом 'Приюте', как говорится, не пришей кобыле хвост... Ты не думай, я не жалуюсь! - она всплеснула руками. - Мы с Джозефом все обдумали, обсудили. Он говорил, денег у него хватило бы и на то, чтобы купить поместье по соседству с пэрами какими-нибудь. Но мы решили не заноситься. Пэры на нас всегда свысока смотрели бы, сколько у нас денег не будь. А простые сквайры в глуши - другое дело. Им денег не всегда хватает, вот и живут без затей и без особой спеси. Конечно, для местных мы все равно полипы...
- Кто? - растерялась Филлис.
- Ну... эти... - миссис Бриггс смутилась. - Опять напутала! Ну... полипеи!
- Может, плебеи?
- Да, точно! Вот ведь голова дырявая!.. - почтенная дама вздохнула. - В такой глуши деньги кое-что значат даже для дворян. Да и не только деньги, как оказалось: я за Энни очень боялась, когда мы в пансион ее отправляли: вдруг задразнят происхождением-то? Но мисс Хэвишем - спасибо ей! - хороший пансион порекомендовала, правильный. Я, может, и необразованная, но не тупая и вижу: у дочки моей там настоящие подруги появились. Не ради денег вы с ней дружите, а потому что нравится она вам. А у мисс Харвуд отец - знаменитый живописец, у тебя - известный адвокат, у мисс Макферсон денег куча... И всем вам ко двору пришлась наша Энни. А она ведь на Крук-стрит родилась...
- По-моему, неважно, где человек родился. Белль умная, добрая и смелая, поэтому у нее много подруг.
- Ох... - миссис Бриггс рассмеялась странным дребезжащим смехом. - Девочка моя милая, неважно, где человек родился, когда у него деньги есть. А если нет - так и останется там, где на свет появился. Разве были бы у нашей Энни такие манеры, если бы не деньги, что мы с Джозефом заработали?! Когда мы сюда только переехали, она даже читать толком не умела и ученье ненавидела. Тут мисс Хэвишем помогла - придумала очень хитрую штуку. Предложила дочурке нашей стать учительницей и преподать все науки одной смышленой деревенской девчонке-сироте. Энни лестно показалось других наставлять, а для этого пришлось самой книжные премудрости осваивать. Так вот мисс Хэвишем, благослови ее Господь, и приохотила нашу доченьку к наукам всяким... А если бы денег у нас не было, все совсем иначе могло повернуться. Мы с Джозефом это понимали, вот и работали много лет как проклятые, чтобы в люди выбиться. Ох, как же мы уставали тогда! А все равно счастливы были - молодые, веселые... По воскресеньям танцевать ходили, а в праздники Джозеф нанимал музыкантов и устраивал веселье прямо в лавке. Всех соседей приглашали, угощали их ростбифом, лепешками и элем. И плясали, пока ноги не отваливались!