- Меньше месяца. В сентябре уеду сдавать экзамены.
- Сколько балов набрал в Средней школе?
Поворот в беседе, состоявшей до этого из формальных, лишённых подтекста фраз, кольнул Итона. Слишком скоро двоюродный брат затронул неприятную для него тему.
- Девяносто четыре.
Саша больше ничего не спросил. Он только слегка подруливал грайв на скорости больше двухсот километров в час. На губах кузена застыла непонятная Итону полуулыбка.
***
- Вчера на терминал пришло шесть сообщений о неисправностях. На сто восьмом участке встал комбайн, а на семидесятом оросительная машина напоролась на что-то: клиренс перекосило и автоматика заблокировала движение.
- Или гироскоп полетел...
- Или гироскоп полетел. Тогда оросилка обманывает контроллер: лукавит и не работает... - согласился со словами Виктора Симеон. Дед неторопливо вытряхивал пепел из трубки на газету разостланную поверх стола. Обычно старика слушали молча, вставляя только несколько слов, когда есть что сказать. На просторной кухне двухэтажной усадьбы собралась вся семья: дед Симеон, его сын Виктор, старший внук Александр и Итон, который проснулся вместе со всеми. Для непривыкшего к ранним подъёмам мальчишки было непросто подняться в шестом часу утра. Голова Маэстро гудела, а глаза щипало со сна, но Итон счёл нужным присоединиться к традиционному собранию семьи перед работой.
- Погоду нам дали ясную, без дождей в течение трёхсот часов, - пробубнил Виктор - худощавый сорокалетний мужчина, загорелый, как перепёкшаяся хлебная корка. - Я написал в метеоцентр, чтобы нам сократили засуху суток на двое. Ответили, что дожди нужнее востоку, а нам придётся подождать своей очереди...
- Кому написал? - неспешно осведомился у него Симеон.
- Дежурному. Мягко послали...
- Двадцатое число-ооо... - протянул старик, закатывая глаза. - В метеоцентре Крюгер дежурит, он-то пошлёт, дело ясное. Знаю. У него зимой снега не выпросишь.
- А здесь бывает зима? - встрепенулся Итон, зависший над дымящейся чашкой кофе. По лицам мужчин скользнули улыбки.
- Нет, родной, - мягко ответил старик. - Зимы здесь не бывает: не до неё. Это так, присказка. Нам четыре раза в год урожай собирать, какая уж тут зима.
- Хотя, если бы была, то Крюгер и снега не дал. Дождей ведь не даёт, сидит как собака на сене... - ворчливо сказал дядя Итона. - В прошлом году приезжал к нам со своими трубками да штырями, всех замучил! На каждое поле его свози, везде он что-то воткнёт-ковырнёт, влагу в почве замеряет, хмыкнет, головой покачает, сядет в грайв и поминай как его звали - до следующего года. Общаемся через чат, где заявку рассмотрят не сию же минуту, а денька через два. И никакой управы на них нет - сами себе начальство. Распустились на месте, дармоеды проклятые. Таких бы, по уму, надо на Землю сослать, чтобы грязью дышали, а не честным людям жизнь портили. Для них Тот - только шар с плодородным покрытием, а не...
Симеон громко постучал мундштуком по столу, чтобы сын перестал заговариваться. Виктор умолк, не поднимая взгляда от сложенных на столе пальцев. Около минуты в кухне стояла та самая утренняя тишина, которая обещает неожиданное событие, но ничего, как правило, не происходит. Только в ушах гудит и щиплет глаза...
- Вот как мы поступим, - принял решение Симеон. - Саша, ты поедешь к Собатским и к Чжоу. Переговоришь с соседями, чтобы подписали коллективную форму заявки. Лично поговоришь, а не через чат, чтобы другие тоже прониклись: не зря мы бучу здесь поднимаем. Нечего ждать, когда облака к нам придут.
- Сделаю, - легко и даже с каким-то азартом ответил ему Александр. Но Симеон ещё не закончил.
- Подожди... К Калугину тоже надо заехать. В таком деле каждый голос решающий. Одиночные запросы в метеоцентре ложатся в архив, под сукно, а коллективные заявки до начальства доходят. Знаю.
- Господи, ещё и Калугина впутывать! - лицо Саши скривилось, он явно не хотел выполнять новую часть поручения. Старик строго глянул на старшего внука из-под кустистых бровей, исключая все возражения.
- С паршивой овцы хоть шерсти клок. Если у Калугина хозяйство из рук валится, то это Иохима статуса землевладельца ещё не лишает. Даже лучше будет, если и он заявку подпишет. Раз плохой хозяин к запросу присоединился, значит дело точно не терпит - в метеоцентре так и рассудят.
- Надо у него землю подмять, - мрачно добавил Виктор. - Вчера ехал вдоль нашей межи на двести пятом участке. Четыре комбайна Калугина рядом стоят и ни черта не делают. А что такое четыре комбайна? Один поломался, второй подошёл починить. Авторемонт вечно глючит, ведь там манипуляторы - тля. Нельзя авторемонт подключать, а у Калугина четыре рядом стоят! Четыре! Кому такое понравится?
- Лучше бы в ремонтное депо отдал, - фыркнул Саша.
- Там очереди месяц ждать надо. Знаю, - сделал бесцветное замечание дед. - Иохим Калугин на пятнадцать лет меня старше. Он глубокий старик и за полями следить больше не может. Техника с ума сходит, настраивать её некому... Да и вы, лоботрясы, привыкли, что за вас всегда кто-нибудь сделает. В ваши годы я комбайн знал до последнего винтика. Сам в полях вместо ремонтников двигатели разбирал. У меня никогда техника не простаивала, недостачи в зерне за всю жизнь не случалось.
- Землю жалко. Ведь загубит зерно, норму не сдаст и дом отберут - вышлют со спутника, - начал пересчитывать не свои беды Виктор. - Кому тогда место отдавать будут? Новым? Заселенцам с Земли? Не нужны они здесь... Продал бы Калугин участки. Сашке, вон, жениться на Злате Собатской пора, а земли своей нет.
- Отец! - оборвал его Александр, метнув на Итона опасливый взгляд.
- Нет. Калугин землю ни за что не продаст. Знаю, - сказал Симеон, задумчиво покусывая мундштук курительной трубки. - У Калугина внучка, он на неё завещание подпишет. Если так наделы Иохима хотите, на внучке его надо было жениться.
- Я что, дурак? - вытаращил глаза Саша.
- Выходит, что дурак... Дура-аак, - с улыбкой приговаривал дед, размышляя. - У Собатских три сына участки наследуют, вот они дочку к нам и сплавляют. Мы с Витькой помрём, а она хозяйничать нашей фермой начнёт. Соблазнили тебя рыжие кудри да белые плечи... А вот если бы у Иохима Калугина землю по закону забрать, так полей у нас в два раза больше бы стало. А поля - это зерно. Никто бы нас отсюда не выгнал. Корни бы такие на Тоте пустили, что на все три метра...
Саша отмолчался, хмуро пощёлкивая ногтем по краю тарелки.
- Ну, будет болтать, - вздохнул дед, поднимаясь из-за стола. Вместе с ним встали и остальные мужчины. - Пока дождей нет, надо оросилку наладить, иначе зерно сгорит от жары, тогда и своего недочтёмся. В метеоцентре задницей думают, а мы, выходит, больше за солнце и дождь отвечаем, чем Крюгер и его ротозеи. Зерно взимают с фермеров, а не сдашь - пошёл вон со спутника. Знаю.
Симеон повернулся к заскучавшему от чужих разговоров Маэстро, щербато улыбаясь младшему внуку, будто бы маленькому.
- Итон, нас не будет до вечера. Обживайся пока. Твоё дело - учёба. Ирина права: у нас тихо, так что занимайся спокойно... Осенью вернёшься на Землю, а там экзамены, школа, гонки - своя жилка пульсирует. Здесь трассы нет. Но если хочешь покататься, возьми грайв в гараже. Ключей не понадобиться. На Тоте даже двери не запирают.
***
Учёба не лезла в голову. Перед глазами Маэстро стояли тревожные сигналы грайва на бампере подрезавшего его противника, тело словно наяву ощущало перегрузки от неправильного входа в занос и боль от крушения. Он снова видел рассерженные глаза, подведённые малиновой тенью... Что сейчас делает Анка? Вчера ночью, когда Итон засыпал на новой постели, его девушка прилетела в Эдем вместе с родителями, но по факту - одна. Ей хотелось провести время с Итоном, они столько всего напланировали, столько ночных клубов и визопарков рассчитывали посетить - это была мечта длиной в целый учебный год. И вот, когда мечта оказалась так близко, всё испортили девяносто четыре набранных на выпускных экзаменах балла и автоматика, застопорившая управление грайва. Стоило поменьше мечтать и работать на своё будущее, как делают это родственники с Тота. Ведь они ни о чём больше не думают, кроме как о зерне, засухе, урожаях, дожде и прочей невыносимой скуке.
Размышляя, Итон смотрел в окно выделенной ему комнаты на втором этаже. За распахнутыми воротами фермы колыхнулась пшеница. Тёплый ветер раздул занавески, донеся до Маэстро аромат хлебного поля. В принципе, здесь было неплохо - постоянно светило солнце... Постоянно. Тягуче однообразно и скучно!
Решительно встав из-за стола, Итон вышел во двор. Грайв, как и говорил Симеон, стоял в гараже возле дома. Хищный профиль машины с выдающимся вперёд носом и массивной из-за гравидвигателей кормой резко отличался от всего, что окружало Маэстро на Тоте. Посланец Земли, созданный для скоростного перемещения, терпеливо ждал готового управлять им пилота. Если бы не мирный зелёный цвет, грайв вполне мог сойти за фюзеляж истребителя.
Итон сел в мягкое кресло кокпита, отметив, что приборная доска этой модели по сравнению с гоночной версией значительно упрощена. Половину специальных датчиков не поставили, уделив место только самому необходимому. О семнадцатискоростном режиме было нечего и мечтать - их здесь только четыре, а программное обеспечение настроено на крупные символы для слабовидящих. Зато ключа зажигания действительно не потребовалось.
Нажав кнопку стартёра, Маэстро поднял машину на высоту полутора метров над поверхностью Тота. Через секунду он уже мчался над белой дорогой.
Скорость. Скорость поможет вырвать из головы лишние мысли и сожаления, примириться с сельскохозяйственным миром. Тот в одночасье превратился в размытую, жёлтую пелену. Скорость оставит негодование позади, в поднятой гравидвигателями пыли над белой дорогой. Итон привык убегать от собственных мыслей при помощи скорости, где важны предельно ясный рассудок и обострённые до моментальных решений рефлексы. Маэстро поднимал ручку газа, пока звук двигателя не вошёл в ту самую протяжную ноту, которую Итон привык слышать на гоночных трассах Земли. Спидометр выдал значение "150", и оно продолжало расти. Лишённая поворотов и встречных машин дорога позволяла разогнаться на столько, на сколько потребуется. Итон решил, что скорость в "340" станет для него тем самым лекарством, которое поможет почувствовать себя прежним. Он отдался дороге, бессознательно подпевая звуку мощного двигателя. Одна нота - сотни метров пшеничных полей. Один куплет - несколько километров.
В золотой нескончаемой пелене вдруг мелькнуло бирюзовое пятнышко. Оно вспыхнуло на обочине, пронеслось мимо бокового окна и моментально исчезло из поля зрения. Это было так неожиданно, что Итон не успел принять хоть немного левее. Ему показалось, будто он слышал глухой удар по обшивке. Ужасная мысль об аварии встала перед Итоном с пугающей ясностью. Руки сами собой вывернули штурвал, направив грайв на обочину. Машина выскочила за край дороги, подпрыгнула над нестабильной пшеницей и бешено зашаталась - антигравитационная система не могла удержать грайв в правильном положении над нетвёрдой поверхностью.
Стараясь унять качку машины, Итон увидел через лобовое стекло, что бирюзовая фигурка находится теперь гораздо правее, но так далеко, что произошедшее на дороге оставалось загадкой.
- Да господи ты боже мой! - Маэстро наконец догадался просто выключить двигатель. Грайв замер на месте, болтанка и подскакивание прекратились. Корпус уравновесился, мирно колыхаясь в такт обдуваемой ниве, над которой завис.
***
- Ты цела? - обратился он к девушке, когда добежал по дороге до места аварии.
- А вы? - незнакомка взглянула на Итона из-под края широкополой соломенной шляпы. Её лёгкое бирюзовое платье было длинной чуть ниже колен. Странный механический транспорт, руль которого она придерживала возле талии, сильно озадачил Маэстро.
- Это что, велосипед?
- Да, - коротко ответила девушка. - Но это мой велосипед...
- Тогда ты живёшь очень близко, - засмеялся с облегчением Итон. Внутри него медленно угасал испуг от несостоявшегося столкновения. - На велосипеде далеко не уедешь, а расстояние между фермами несколько сот километров...
- Нет, я живу очень неблизко, - сказала девушка, внимательно изучая необычно одетого для Тота приезжего. - Хотя, мы с вами соседи. Меня зовут Диана Калугина... А ты Итон?
- Но как ты узнала? Я приехал только вчера...
- В месте, где живут сто двадцать четыре человека и появляется сто двадцать пятый такие новости расходятся быстро, - Диана, словно больше не собираясь ни о чём разговаривать, двинулась вперёд по дороге, подкатывая велосипед рядом с собой. Итон машинально зашагал следом.
- Сколько до твоей фермы?
- Километров сорок.
- И ты проедешь их на велосипеде?
- А почему нет?.. К тому же, я ещё не закончила свою прогулку и возвращаться домой не собираюсь до вечера, а значит мой путь растянется ещё километров на двадцать.
- Ничего себе, зарядочка... - присвистнул Итон, оглядывая фигурку шестнадцатилетней девушки со спины. Почувствовав его взгляд, Диана обернулась со строгим видом - линия губ в уголках чуть опущена, глаза серые, большие и неприветливые, тёмные волосы заплетены в две тугие косы.
- И куда же ты едешь? - спросил её Итон.
- Никуда. Просто еду. Мне нравится.
- Разве можно так проводить время? Весь день ехать по дороге, неизвестно куда, а потом возвращаться обратно, - смутился Маэстро.
- А почему нет? Жизнь полна напрасных вещей. Люди мнят себя за делами создаваемыми для них другими людьми, или совершают поступки, чтобы создать дела другим людям. Но разве это всё не напрасно? А ведь это и называется жизнью. Чем же хуже просто ехать на велосипеде, создавая для себя своё личное дело? Это по крайней мере честно. Я никого не заставляю понимать или объяснять свой поступок, и уж тем более платить за него...
Она опять обернулась, так что Итон даже решил, что девушка на него по неизвестной причине сердита. Однако на лице Дианы не было злости. Скорее, оттенок полного равнодушия.