Пошатываясь, Симеон взглянул и на притихшего за столом Александра.
- Сашка... - прохрипел старик пьяным голосом. - Наследник... Всё тебе оставляю! Для тебя держусь, для тебя давлю, ты единственное моё будущее...
Громыхнула гроза. Будто поражённый отблеском молнии, Симеон постоял ещё с минуту на месте, а затем нетвёрдой походкой направился в спальню. Как только дед вышел, в гостиной сгустилась неприветливая тишина. Следовало расходиться: без этого человека дом словно не жил. Но Итон решил ещё расспросить Александра о своей новой знакомой.
- Скажи, это правда, что Диана Калугина живёт на Тоте уже два года?
- Правда, - нехотя кивнул Саша. - С тех пор, как её родители сгорели заживо, никого кроме Иохима у девчонки из родных не осталось.
- Как - заживо? - оторопел Итон.
- А вот так. В атмосфере Земли от обшивки шаттла отошла плитка термоизоляции, и раскалённые газы хлынули внутрь корпуса. Калугины и экипаж за секунды сгорели, спеклись вместе с металлом... Диана тогда училась в пансионе закрытого типа, где воспитывали будущих жён для богачей. Наверное, у неё в этом заведении крыша поехала: про пансионы эти ходили слухи, что тамошних воспитанниц надзирательницы держат в строгости. А как родители умерли, девчонка совсем умом тронулась... Не для Тота она и не для пользы растёт, а прозябает, как сорняк возле пшеницы. Без денег отца её из пансиона выставили в кратчайшие сроки. Иохим на себя опекунство оформил, только внучка ему совсем не помогает. Закрутился старик, скоро в могилу, с полями он давно не справляется, в то время как Диана муравьёв на Тоте от безделья считает... Конец ферме Калугиных, ничего хорошего из этого места не будет. Новые поселенцы с Земли прилетят, а приживутся ли здесь на спутнике? Кто знает...
***
Итон принял предложение деда и рано утром вместе со всеми отправился в поле. По пути грайвы Александра и Виктора повернули на другие участки, а младший внук остался с Симеоном наедине. Залитое солнечным багрянцем утро медленно разгоралось над тёмным полем. С каждой секундой всё резче очерчивались колосья и не успевшие скрыться за горизонтом хвосты облаков. Ночной ливень насытил воздух влагой, так что на лобовом стекле остановившихся грайвов скопилась россыпь рубиновых капелек конденсата.
- Как оно тебе? - спросил Симеон, после продолжительного молчания.
- Поле? - не понял Итон.
- Да... В этих полях - вся моя жизнь, и я такую жизнь ни на что не променяю. Если смог бы, прожил бы её заново, начиная с самых пакостных дней на планете. Согласился бы вновь жену потерять от болезней, которыми нас Земля наградила, через все испытания пройти, чтобы второй раз с тобой возле пшеничных полей постоять, как сейчас... но уже не придётся. Так что наслаждайся этим - единственным разом...
Дед помолчал, будто позволяя утреннему ветру сказать своё слово. Пшеница колыхнулась навстречу, и медная от предрассветного солнца волна пробежала по зрелым, отяжелевшим от влаги колосьям. Рассветало.
- Жизнь на Тоте простая и правильная, здесь мало соблазнов поступить плохо, - продолжил Симемион, вероятно, имея в виду отца Итона. - Но если человеку приходится поступить плохо, то пусть это будет во благо, не для личной наживы, а для общего дела. Спокойная совесть гораздо важнее собственной выгоды. В юности люди верят, что достигнут в будущем всех несбывшихся благ... А в мои годы чаще оглядываются на прошлое. Будущее у стариков маленькое, как огрызок от съеденной корки. Остаётся думать не о себе, а о наследниках. Кто примет дело твоё и как им распорядится? Достойны ли? Сдюжат ли? Продавят ли, как и я? Нет... не знаю. Кто-то рукой махнёт, скажет: "После меня хоть трава не расти. Пусть что хотят, то и делают". А я отвечу: "Хлеб не трава". Его нельзя отдавать в руки тех, кто бороться за свою жизнь не умеет. А как узнать, кто справится, а кто нет?..
Дед повернул к Итону затенённое шляпой лицо. Глаза оценивающе смотрели на парня.
- Вот ты - мой внук, - сказал Симеон. - А доверишь ли тебе землю, в которую столько труда было вложено? Что ты с ней сделаешь? Ты ведь больше по девочкам и по спорт-грайвам, а не по зерну... Каждый человек одним и тем же способом на свет появляется, да только у одних внутри жил течёт золото, а у других вода вместо крови.
Итон не стал отвечать. Всё, о чём говорил ему дед, было из другой, не земной жизни. Все дорогие Маэстро люди остались на далёкой планете, среди скоростей, ядовитого, но привычного воздуха и ежедневных забот, которые ждали его в будущем, а не смотрели из прошлого. Для Итона, Тот был местом, о котором вспоминала мать в тихие минуты покоя - местом прожитой жизни. Не его жизни, чужой. Он уедет отсюда...
- Молчишь? Думаешь: перетерплю бредни старого дурака, а судьба меня сама куда надо за руку выведет? Не бывает такого. Все ошибки совершаются оттого, что всем плевать на прожитые тобой годы, и мудрых советов никто слышать не хочет, а если и слышит, то понимает по-своему... Но послушай сейчас мой совет: спорт-грайвы к жизни людей не вытягивают. Запрягай машину покрепче. Сейчас покажу...
Дед спустился с дороги к полям, где среди янтарной пшеницы возвышался на полтора метра металлический столб с монитором. Постучав по экрану, Симеон вызвал меню с простыми обозначениями. Несколько лёгких нажатий, и система управления выдала мигающую надпись "ждите".
- Смотри, - велел Итону дед. - Смотри на горизонт, сейчас появятся.
Долго ждать не пришлось. Через каких-нибудь три минуты в свете зари показались огромные горы. Движимые невидимой силой, комбайны приближались со всех сторон, словно призванные на ритуал жрецы в рыжих мантиях. Скрипя металлической бронёй и издавая гул от скрытых внутри гравидвигателей, машины скользили по воздуху, не задевая колосьев, и отбрасывая длинные, широкие тени. Высота каждой машины равнялась пятнадцати метрам. Когда комбайны приблизились, Итон испытал невольный трепет от того, с какой лёгкостью они передвигались благодаря технологии антигравитации. Ему показалось, что если машины не остановятся, то просто раздавят их с дедом. Но комбайны замерли в двух шагах от юноши и Симеона.
- Видишь, какой силой способен повелевать человек? Всё могущество наше, всё величие, все достижения - направлены на добычу прокорма. Без зерна с Тота на Земле вновь наступит голод, и люди знают об этом. Но без человека никакая автоматика долго не выдержит. Всюду требуется хозяин, наблюдение и уход. Знаю...
Дед повернулся к поражённому видом гигантских комбайнов Итону и внимательно на него посмотрел.
- Наша семья на Тоте поднимает на ноги уже третье поколение. Ты тоже мог бы остаться и помочь двоюродному брату. Саша, как и ты, смотрел на эти машины, когда комбайны впервые подошли к нему на расстояние вытянутой руки. Ты станешь не просто фермером, а повелителем этих земель. Зерно - твой Грааль, которому на жаль посвятить себя без остатка. Ты спасёшь планету от голода и проживёшь свою судьбу не напрасно. Разве существует что-то более ценное для человека?
Ответить деду сейчас, среди океана пшеницы, где каждый колос шептал ему о важности жизни, Маэстро не мог. Но Симеон не ждал от него легковесных решений.
- Забирайся на любой из них, - махнул дед рукой в сторону приваренных к корпусам комбайнов скоб. - Сейчас я тебе покажу, что под шкурой у этих зверюг гораздо больше возможностей, чем у спорт-грайвов.
***
Техника фермеров произвела на Итона сильное впечатление, но оставаться на Тоте он не собирался. Маэстро распланировал свою жизнь на ближайшие годы: первым шагом станут набранные в конце августа сто тридцать баллов. Но впервые на его пути встал серьезный выбор - новая дорога, которая приведёт к другой жизни, если только Итон на неё согласится. Как часто открываются нам эти пути? Сколько раз мы принимаем решение, способное нас изменить? Тот сделал Итону предложение, но честен ли Тот? Всё ли было показано Маэстро на пшеничной дороге?
Размышляя об этом, Итон вёл грайв под полуденным солнцем. Дикая и смешная мысль о том, чтобы оставить прежнюю жизнь, Анку, учёбу, мать и отца, с каждым мгновением становилась серьёзнее, тяжелее, реальнее.
Поворот... Так бывает, когда смотришь на ответвление дороги, по которой безропотно шёл, но теперь сомневаешься: не лучше ли выбрать новое направление? Вдруг твой прежний путь приведёт в никуда, а удача поджидала за поворотом?
Эта мысль посетила Итона, когда он осознал, что среди колосьев пшеницы на бешенной скорости грайва не видишь никаких поворотов, ответвлений и даже параллельной дороги... Как тогда, в детстве, родной голос не может дозваться среди жаркого марева августа.
...Два зависших над обочиной грайва Итон увидел издалека. Он остановился и, открыв окно, внимательно изучил обе машины. Один грайв Маэстро узнал - это была машина Александра - тёмно-зелёная, выгоревшая на солнце, с белыми линиями вдоль кузова. Другой - ярко-красный, с белым кругом на крыше, - не принадлежал никому из членов семьи.
Теряясь в догадках, чья это машина и что случилось, Итон выпрыгнул из кокпита. Пройдя несколько шагов по дороге, он услышал сдержанный шёпот в пшенице высокого сорта. Юноше показалось, будто говорили о нём: таились и насмехались. Решительно двинувшись сквозь превышающие рост человека колосья, он пробивался на голос. Упругие стебли хлестали по куртке и по лицу, но среди зарослей была кем-то протоптанная тропа.
- Лучше мы сами... - торопливо шептал чей-то голос, похожий на шелест ветра в полях.
- Мы всё распланировали вместе с дедом, - отвечал невидимый среди зарослей Саша.
- У нас будет свой дом, маленький и уютный, - мечтала невидимая девушка. - На складе в порту есть комплекты для модульного строительства. На первое время нам будет достаточно четырёх стен...
- Проблема не в стенах, а в месте для дома, - возразил Саша. - Свободных пространств почти нет. Площади засева пшеницы наращивают, сокращая дороги, а участки под строительство новых домов не планируются. Людям на Земле нужно больше зерна.
- Я не хочу жить под одной крышей с твоим дедом. Понимаешь? - упорствовала девушка. - Он злой человек, он... он всё время заставляет всех делать так, как хочется ему одному. По его мнению, жизнь не способна дарить иного счастья, кроме ответственности и правоты. Ты должен построить нам дом - только наш дом, где мы сможем быть вместе.
- Ты действительно этого хочешь?
- Хочу.
Итон понял, что он совершенно лишний в этой беседе и попытался незаметно уйти. Но его присутствие оказалось замечено раньше. Крепкая рука брата схватила Маэстро за куртку, резко развернув к серьёзным карим глазам.
- Что ты здесь делаешь? - прошипел Александр.
- Увидел твой грайв на обочине, подумал - авария... - не дрогнул Маэстро. Несколько долгих секунд Саша смотрел на него, оценивая правдивость ответа. Колосья зашуршали, и раздвигая рукой упругие стебли, к ним вышла девушка - синие глаза, вьющиеся пружинками рыжие волосы, усыпанное веснушками лицо, клетчатая рубашка с закатанными до локтей рукавами и зелёные бриджи.
- Это твой брат? - спросила она, улыбаясь.
- Двоюродный, - процедил Саша. Кулак, державший Итона, он всё же разжал.
- Будем знакомы, я Злата Собатская, ваша соседка, - представилась девушка, протягивая к Итону для приветствия мягкую руку.
- Вы Сашина невеста? - принимая её рукопожатие, спросил Итон. От его бесхитростного вопроса Злата смутилась и опустила глаза. Круглое лицо залилось румянцем.
- Это так... мы просто так... Ты надолго приехал на Тот? - неловко сменила тему она.
- До осенних экзаменов.
- Значит, готовишься к поступлению в Высшую школу?.. Расскажи, как там, на Земле? Правда, что люди дышат грязью и химическими испарениями?
- Воздух у нас тяжёлый, зато жизнь несравненно интереснее и разнообразнее, - Итон понял, что говорит с человеком, который никогда не видел родной планеты. - Вы никогда не были на Земле?
- Никогда. Я родилась здесь и не покидала Тота ни разу в жизни. Спутник - мой дом, и я хотела бы остаться здесь навсегда. Мне ничего больше не надо, кроме своего маленького счастья среди полей... А какое счастье выберешь ты?
- Не знаю. На Земле много возможностей, и даже если ты в чём-то потерпел неудачу, всегда можно начать другой путь. Колледжи, школа, работа и развлечения - по-моему, кислородные маски - не слишком высокая плата за это.
- А по-моему там, где нельзя свободно дышать, и жить нельзя по-настоящему, - улыбнулась Злата Собатская.
Александр во время их разговора молчал, словно окаменев. Заметив, с каким напряжением двоюродный брат воспринимает его присутствие, Итон решил поскорее уйти, придумав благовидный предлог.
- Вы не знаете, как проехать к ферме Калугиных? - обратился он к Злате.
- Знаю... - кивнула девушка, продолжая ему улыбаться. Но тепла в синих глазах больше не было. - Немного дальше по этой дороге.
- А с Дианой, внучкой Иохима, вы знакомы?
- Мы не подруги. Ничего не могу о ней сказать... нового, - Собатская многозначительно посмотрела на Сашу.
- Дуй отсюда! - не выдержав, резко скомандовал брат. - И никому ни слова о том, что ты здесь видел и слышал, понятно?
Итон согласно кивнул и пошёл сквозь заросли высокой пшеницы к дороге. На душе остался неприятный осадок. На ферме деда явно происходило что-то такое, о чём он не знал.
***
Маки. Ярко красные маки показались в конце белоснежной дороги среди пшеничных полей. Это было так неожиданно, словно белая спица пронзила золотой мир, выпустив из него капельку крови. Итон мгновенно забыл о разговоре с Симеоном и о встрече с Сашей, когда впереди показались стены двухэтажного дома под крышей из солнечных батарей и бирюзовая фигурка возле крыльца.
Останавливаясь, грайв Итона пригнал за собой облачко пыли. Диана занималась цветами, но когда машина подъехала ближе, она выпрямилась, приложив ладонь в рабочей перчатке к бровям. В руке девушки были зажаты небольшие садовые ножницы. Увидев выходящего из кокпита Итона, Диана встретила гостя улыбкой.