- Ты приехал...
- Думала, что обману?
- Нет, зачем же... Обещания, данные на дороге, выполнять необязательно: в этом нет никакого обмана, ведь обещания выданы случайным попутчикам.
- Тогда что же ты за человек, если не выполняешь своих обещаний?
- Что же ты за человек, если не можешь сдержать лишних слов, которые превращаются в обещания? - ещё раз улыбнулась Диана.
Вновь Итон чувствовал, что разговор с ней крутится на одном месте. Сунув руки в карманы гоночной куртки, он разглядывал качающиеся на ветру маки. Со всех сторон к дому подступала пшеница, в двух шагах от стен начинались поля, но здесь, перед крыльцом, росли только цветы. Десять метров угодий были расчищены от колосьев специально для домашнего сада.
- Что же ты натворила? - с напускным весельем спросил у Дианы Маэстро. - Насколько я понял, зерно на Тоте - это самое главное. Фермеры сдают его под отчётность, берегут каждый колос, иначе лишатся своих домов... Так зачем тебе эти цветы?
Пшеничная нива, будто соглашаясь с его правильными словами, наклонилась под ветром. Диана обвела взглядом ожившее поле, крепко стиснув в руках садовые ножницы.
- Тебе не кажется, что ты борешься с океаном?.. - взгляд девушки скользнул по Итону и устремился за его спину. - Тот дышит, а то что дышит - в понятии человека - живое... Скажи, Итон... А Земля дышит?
- Нет, Земля задыхается...
- Всё равно... Ты здесь недавно и перед глазами ещё не стоит пустота вечных полей, где ближайшее человеческое жильё находится за сотнями километров. Чтобы доехать туда, потребуется скоростной грайв. Но попав к другим людям, что ты увидишь? - Фермы, зерно, услышишь одни и те же разговоры об урожае. Это чрезвычайно важно, но не моё...
Диана перевела взгляд на маки, лепестки которых растрепались от сильного ветра.
- Они тебе нравятся?
- Кто?
- Цветы.
- Скажем так, я не ожидал их здесь увидеть.
- Так бывает всегда, когда среди жизни появляется что-то новое и необычное. Тот живой. Он дышит, кормит людей, постепенно становится богом, о котором не говорят на Земле с восхищением, не замечают до тех пор, пока всё хорошо, но без него останутся на краю голода. Какое преступление в том, чтобы осквернить тело полное жизни маленьким символом смерти? Маки - цветы смерти, ты об этом не знал?.. А ещё символ сна, забвения и обманчивости. Красный цвет не идёт постоянству, красный - больше чем жизнь. Он требует страсти, движения, поступка, а не покоя. Нигде на спутнике я не нашла настоящего красного, всё здесь только синее и золотое.
Диана смотрела на Итона в поисках понимания, но в голове Маэстро крутилась единственная мысль: "Боже мой! Если бы я прожил на Тоте два года, быть может со мной произошло тоже самое? Я бы также сошёл с ума и начал цепляться за мир, который выдумал сам. Лучше вернуться на Землю, погрузиться в учёбу, гонки, работу и ни о чём больше не думать. Сомнения больной Земли в разы здоровее мыслей ожившего Тота".
- Ты голоден? - внезапно спросила Диана. Маэстро заметил, что её глаза больше не обращены на него. Она смотрела куда-то через его плечо. В конце белой дороги клубилась пыль - ехал грайвер.
- Иохим возвращается, - сообщила Калугина. - Время обеда, дед закончил работу... Ты к нам присоединишься?
Маэстро не стал отказываться: ведь конкретной цели визита у него не было. Итону хотелось взглянуть на ещё одно лицо Тота, которое странным образом не вписывалось в ряд обычных поступков и планов. Наткнувшись на суждения Дианы как на огни подрезавшего его дорогу противника, Итон решил узнать о ней больше. Понять, как вообще занесло эту девушку на обочину общего уважения. Среди правильных идей деда, Саши и Златы Собатской только слова Дианы Калугиной вызывали у него сомнения и вопросы.
- Что же, посмотрим, едят ли фермеры Тота один только хлеб.
***
- Девяносто четыре балла... Девяносто четыре балла - это не много... - качая маленькой, словно высушенной головой, сказал восьмидесятилетний старик. Вместе с Иохимом они сели за стол, Диана расставила блюда с импортируемой на Тот ветчиной, толчёным картофелем и грибами. Никакого хлеба Маэстро среди еды не заметил.
Иохим оказался очень старым, почти одряхлевшим человеком. Он с трудом вышел из грайва, приставным шагом поднялся на крыльцо и не замечал Итона до тех пор, пока Диана не представила своего гостя с Земли. Безмолвно кивнув, дед вошёл в дом и сел за стол в маленькой кухне.
В тарелке перед ним лежало картофельное пюре моментального приготовления. Иохим время от времени приглаживал кустистые брови на понуром лице и невнятно бормотал о делах. Диана села рядом с Маэстро, чутко следя, чтобы у всех в стаканах хватало чистой воды. Разговор сразу зашёл об учёбе. Итон всё чаще отговаривался этой темой от всех, кому она странным образом была интересна.
- Девяносто четыре балла это немного, молодой человек, - проскрипел Иохим дряблым голосом. - Но всё ерунда... Всё приложится. Я рад, что ты решил остаться с Дианой.
- Я здесь ненадолго, - улыбнулся Маэстро, бросив непонимающий взгляд на девушку. Диана резко перемешивала вилкой еду, как будто хотела закопать в толчёном картофеле начавшийся разговор.
- Неудавшаяся жизнь на Земле многих привела на Тот в поисках счастья, - Иохим продолжал говорить о своём, не замечая ответа Итона. - Но на спутнике остались лишь те, кто сумел изменить себя, приспособиться к нашей жизни, в которой нет места спешке, суете, обману и недоверию... Впрочем, и обиды здесь забывают не скоро: соседи живут на большом удалении. Даже если решил извиниться, пока едешь, сто раз передумаешь. Да-а...
Старик коснулся бровей, будто мешавших ему видеть окружающих, хотя взгляд подслеповатых глаз Иохима просто всегда был опущен.
- Я рад, что ты решил остаться с Дианой... Без мужчины ей будет трудно справиться с фермой.
Итон нахмурился, но не стал возражать. Диана с растущим негодованием смотрела на деда, который продолжал рассуждать по своему разумению.
- Наши поля не хуже, чем у Симеона, мой мальчик. Площади те же, вот только с обработкой беда. Комбайны выходят из строя, программное обеспечение устарело, механические поломки случаются чаще... Но не пугайся работы. Потребуется совсем немного времени, чтобы разобраться в делах. Ты справишься...
- Признаться, я скорее справлюсь с поломкой спорт-грайва, - попытался отшутиться Маэстро.
- Дедушка, он не останется... - холодно процедила Диана, сжимая вилку в руке.
- На южных участках надо обработать пшеницу: урожай губят вредители. Кто просил завозить их на Тот? Кому это пришло в голову на Земле?.. Диана расскажет, какие средства лучше использовать, хотя она мало понимает в делах. Не хочет ни в чём разбираться. Я ей объяснял, но если меня вдруг не станет... Надеюсь, она хоть что-то запомнила.
- Дедушка... - звенящим от напряжения голосом попыталась остановить его внучка. Иохим кивал головой, соглашаясь, но продолжал говорить о своём.
- Береги её, мальчик. У неё никого не осталось, кроме меня. Родители... да, трагедия. Ты наверное слышал? Пока у вас есть земля, пока вы сдаёте зерно, она сможет жить здесь, на Тоте. Это хорошая жизнь, чтобы не думалось. Здесь наш дом. Главное - любите друг друга, помогайте себе, будьте вместе, и всё приложится...
- Дедушка, он не останется!!! - Диана вскочила, так что на столе зазвенела посуда.
- Не останется?.. - только сейчас старик обратил внимание на внучку. Блёклые глаза Иохима смотрели ясно, челюсть дрогнула, а взгляд увлажнился.
- Извините... - сглотнул он. - Извините, я плохо слышу... Не останется? Ох, я не подумал... Вернее, подумал, но о своём...
Он неловко поднялся со стула, и поковылял куда-то в глубину дома, бормоча на ходу: "Не останется... не хочет... как же ферма?.. Не останется..." - услышал Итон.
Маэстро почувствовал себя отвратительно, смущённо и абсолютно разбито. Встав со стула он, не глядя на побелевшее от гнева лицо Дианы, торопливо с ней попрощался.
- Думаю, мне пора... Извини, что ухожу так быстро.
Она рассеянно оглянулась, словно хотела что-то сказать, но Итон решительно направился к выходу. По пути с крыльца к грайву, Маэстро корил себя, что вообще решился приехать. После новой встречи с Дианой на душе стало гадко. В голове метались обрывки мыслей об Анке, разбитой машине, незаконченной гонке. Итона душило чувство неловкости, злости, досады. Его память резал возглас Дианы.
...Впервые захотелось оказаться в полях, где нет сомнений, неудобных бесед, нет обветшавшего дома среди алых маков и нет обиженных глаз старика... В полях, где вздымается размеренное дыхание Тота - правильное, живое, здоровое, лишённое неоднозначности - нет места ошибкам и заблуждениям, неправильным судьбам.
- Итон, подожди! - окликнула его Диана с крыльца. Маэстро замер возле низко висевшего над землёй грайва.
- Я должна извиниться... - поспешила подойти девушка. - Я совсем не умею принимать гостей и боюсь их. Почему-то решила, будто получится быть хорошей хозяйкой с тобой... Сама не знаю. Мне неудобно и стыдно. Я прошу прощения за деда...
- Лучше бы за себя прощения попросила! - Итон говорил грубо, злость так и рвалась из груди. - Дед измучался на работе, ему восемьдесят лет, он не сегодня-завтра умрёт прямо на пашне, а ты живёшь на готовом! Что случится с тобой, когда Иохима не станет? Почему ты совершенно не думаешь о своём будущем? Ты даже не пытаешься чем-то помочь старику, только крутишь педали велосипеда под солнцем, сажаешь цветочки и думаешь о своём, пока он пытается спасти ферму, сохранить дом. Он ведь не для себя это делает, а чтобы поддержать ТВОЁ будущее! Ты закрыла глаза на реальность и зажмурившись бежишь к пропасти. У тебя ничего не останется без Иохима!
Диана сжала руки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Губы сложились в тонкую линию. Она слушала молча, не сводя с Итона серых глаз.
- Когда я ехал сюда, я хотел увидеть причину, - Маэстро с раздражением взъерошил свои нагретые солнцем волосы. - Объяснение, оправдание, ложь наконец! Когда я слышал, как отзываются о тебе мои родные, то думал, что по какой-то причине они обижены на тебя, потому лгут напрасно. Но каждое слово о твоём бесполезном существовании подтвердилось. В тебе и вокруг тебя пустота!
- Это не моя жизнь... - ответила девушка и отвела взгляд. - Жизнь на Тоте не для меня. Я не хочу её, даже если ничего больше не остаётся. Я не хочу так жить...
- Но если выбора больше нет, значит надо так жить! - возмущённо воскликнул Маэстро.
Диана вскинула на него ненавидящие глаза.
- Но ты... Зачем ты приехал ко мне? Зачем?! У тебя есть учёба, обратный билет на Землю, дела, гонки, родные... И девушка, наверное, тоже есть. Зачем же ты захотел снова увидеть меня? Наслушался сплетен? Хотел убедиться, что в мире действительно существуют бесполезные желания и поступки? Хотел почувствовать себя выше?
- Я сомневался... - честно признался ей Итон. - Симеон, Александр, Злата Собатская - они все не такие, как ты. Они озабочены повседневными делами, они мечтают о простом счастье, о будущей жизни. Мне понятны их желания: мечты фермеров немногим отличаются от стремлений людей на Земле. Все хотят добиться хорошего положения и богатства. Но ты... тебя я совершенно не понимаю! Ты как будто замерла на обочине, добровольно выключив двигатель грайва, пока остальные стремятся к финишной линии. Желание бороться, занять хорошее место и выиграть в состязании, имя которому - жизнь, в тебе совершенно угасло!
- Вероятно, я испорченный человек, - чуть слышно проговорила Диана. Её бирюзовое платье в наступающих сумерках виделось как насыщенно-голубое. - Наверное, для меня есть какой-нибудь хороший диагноз. Очень просто и так важно поставить диагноз всему, чего не понимаешь. Даже простое слово "дура" наверняка подойдёт... Ты никогда не думал о том, что миром правит человеческий страх? Смех - это всего лишь рефлекторная реакция мозга на необычные вещи, которые человек не может осознать или считает попросту невозможными. В шутках заложены невозможные ситуации, и человек смеётся от страха. Если бы мозг не заставлял нас смеяться при встрече с необъяснимым, мы бы сошли с ума. Любая, даже самая страшная вещь нуждается в оправдании - в чётком диагнозе. Если завтра Тот расколется надвое и все обитатели спутника моментально умрут, на Земле в первую очередь возьмутся за поиск причины. И даже если причины не будет, люди попытаются её отыскать или придумать диагноз, потому что жить в постоянном ужасе - невозможно... Но кто-то непременно будет смеяться: придумает шутку про фермеров, излишние урожаи и лопнувший Тот. Не оттого, что шутник аморален, а оттого, что это ещё один способ защитить свой человеческий разум от наступающего безумия...
Итон перехватил взгляд Дианы полный ожидания и уверенности, будто он единственный, кто способен понять её. Неизвестно, почему она ждала от него этого самого понимания. Только потому, что Маэстро приезжий и, по большому счёту, чужой среди фермеров? Ей хотелось найти между ними хоть что-то общее, тогда как Итон не видел никакой связи. Да и стоит ли вообще связываться?..
- Скажи, мне нужен диагноз, чтобы стать понятой среди людей? Чтобы они перестали бояться моих поступков и слов? - спросила Калугина, не отводя от Маэстро серьёзного взгляда. - Ты ведь приехал сюда, чтобы понять причины, найти в моём доме законы, по которым я существую. Невозможно жить в постоянном страхе от осознания того, будто чего-то не понимаешь...
- Ты не такая уж страшная, чтобы я искал повод тебя оправдать, - Итон окинул взглядом её щуплую фигуру и чёрные косы, ухмыльнувшись от странного предположения.
- Смеёшься?.. - бесцветным голосом осведомилась Диана.
***
Следующие несколько дней Итон старался не думать о Калугиных и посвятил учёбе всё свободное время, которого на Тоте хватало с излишком. Жизнь потекла по спокойному руслу, и подобно касанию ветром пшеничных колосьев, устремилась к обыденности. Итон вставал вместе со всеми, завтракал, слушая неспешные разговоры деда, двоюродного брата и дяди. Затем старшие мужчины уезжали на грайвах, и возвращались только к обеду: не слишком уставшие, но довольные программированием комбайнов. Скоро должна была начаться жатва, и разговоры завязывались большей частью вокруг нового урожая. Иногда Симеон интересовался, как продвигается учёба Итона. Внук обещал, что в конце августа наберёт недостающие баллы на пересдаче и поступит в Высшую школу. Дед с молчаливым сомнением кивал, досадуя, что Маэстро не принял его предложения остаться. Но Итон не собирался соглашаться на такой вариант. У Симеона был Александр - надежда и опора в делах, чьё будущее связано с Златой Собатской. Затянутая в дымный саван Земля над сине-золотым горизонтом Тота с каждым днём становилась для Итона ближе.