— Потому что я уже испытывал эмоции по отношению к другому человеку. И ее смерть… она стала для меня показателем, насколько слабее я становлюсь, позволяя себе их испытывать, — Спок понимал, что Нийота имеет право требовать ответа. В любое другое время он бы подобрал более подобающие фразы, но сейчас… сейчас он был слишком эмоционально нестабилен. — События с адмиралом Маркусом и Ханом только подтвердили мое решение.
— И это самая большая из твоих ошибок, Спок. Поверь мне. Прячась от себя, проблем не решить, они только усугубятся. Ты думаешь, что если отвергнешь то, что чувствуешь, что испытываешь, тебе станет проще? Нет, Спок. На какое-то время — да, возможно. Но что будет потом? Сейчас у тебя есть шанс стать счастливым, так воспользуйся им. Зачем пытаться заглянуть в завтра, когда можно наслаждаться сегодня?
— А что станет послезавтра, когда того, кто станет смыслом твоего существования, не станет? — пристально посмотрел на девушку вулканец. — Как быть тогда, когда чувства уже не получится загнать в рамки логики?
— Помнить, Спок. Потому что самое страшное наказание человек придумал себе сам. Это помнить каждый упущенный шанс, каждую возможность и собственную трусость. То, чем бы ты мог наслаждаться пусть всего лишь и миг, но зато помнить и знать, что это у тебя было. И жалеть, когда уже ничего не исправить… Это вопрос: «А что, если бы…?» Не обрекай себя, вас, на такую судьбу. Ни ты, ни он такого не заслуживаете. Помни об этом, принимая свое решение.
Приподнявшись на цыпочках, Ухура почти невесомо прикоснулась губами к щеке Спока и ушла, оставив вулканца размышлять над ее словами.
***
Звездный Флот выслал корабли с помощью тем же вечером. Но эта помощь довольно дорого обошлась как капитану Кирку, так и его экипажу.
Глядя на строгое лицо Барнетта, Кирк, Спок, Маккой, который сейчас старался не выпускать Джима из виду, и дежурная смена слушали адмирала.
— Кирк, события с адмиралом Маркусом показали, как опасно сосредотачивать власть в одних руках. Поэтому сейчас функции разделены между несколькими адмиралами. И только это спасло вашу карьеру. Адмирал Кормак настаивал на вашем разжаловании и позорном исключении из рядов Звездного Флота, но, как вы заметили, вы — не та фигура, исчезновение которой из поля зрения пройдет безболезненно. Однако и оставить без внимания ваше крайне неуважительное отношение мы не можем. Поэтому вы и вместе с вами ваш экипаж понесете некоторое наказание.
Смена несколько напряглась, а трое перед экраном просто склонили головы. Барнетт слыл строгим, но справедливым мужиком, так что чего-то запредельного от него ждать не стоило.
— Коммандер Спок, это не упрек, а всего лишь констатация фактов, — внимательно глянул на вулканца адмирал. — В той бойне возле Вулкана мы потеряли не просто хороших парней и девушек. Мы потеряли две трети флота, основную массу капитанов и два старших выпуска Звездной Академии. Собственно, это еще одна причина, по которой вы не понесли наказание по всей строгости Устава, Кирк. У нас элементарно нет кораблей и капитанов, о чем осведомлены все наши соседи и враги. Клингоны стали все чаще пробовать на прочность границу, были замечены и орионские работорговцы, которых мы гоняли без всякой жалости. Наказание заключается в том, что ваша пятилетняя миссия откладывается на год. Вы сейчас находитесь на самой границе исследованного космоса, так что ваша задача — это исследование сектора на три дня полета вглубь и движение в сторону Нейтральной Территории с клингонами.
— Нас переводят в патрулирование? — вежливо уточнил Спок.
— Да. У Энтерпрайз сложилась определенная репутация, так что будем пугать ей, раз пока нет возможности продемонстрировать всю мощь ЗФ.
— Могло быть и хуже, — со вздохом признал Джим. — Как скоро мы должны быть на границе?
— Вы снова приняли свое капитанство? — иронично осведомился Барнетт.
— Пока нет, — пожал плечами Джим. — Пока мы возле этой планеты, капитан — Спок. Но потом-то все равно решения принимать мне, так что, я заранее.
— Доктор Маккой имеет славу крайне неприятного человека, и при этом — специалиста высочайшего класса. К тому же на вашем корабле есть еще несколько высококлассных специалистов, о переводе которых на другие корабли так настаивают некоторые капитаны, — дернул уголком губ Барнетт. — Так что не думаю, что у кого-либо возникнут вопросы о вашем психическом и психологическом состоянии, подписанными такими именами. Но без него к командованию вас не допустят.
— То, что я не всегда следую Уставу, — на этих словах Кирка у Боунза даже рот открылся, а Спок невольно приподнял бровь и чуть слышно пробормотал: «Действительно», — не значит, что я его не знаю. Заключение будет передано Совету Адмиралов, как только мы покинем орбиту Сойларэ.
— Очень на то надеюсь, Кирк. И также надеюсь, что впредь вы исключите подобные инциденты. У вас четыре месяца на прибытие.
На этой жизнеутверждающей ноте адмирал отключился.
— Ну что, нас пронесло? — сложив руки за спиной, качнулся с пятки на носок Кирк.
— Ага, и даже клизмы не понадобилось, — кисло скривился на это Маккой.
— Доктор, ваше замечание некорректно, — не преминул заметить коммандер. — Однако, если продолжать вашу аналогию, то теперь ничего не мешает думать мозгами.
Оставив за спиной ошеломленного капитана и Маккоя, Спок невозмутимо покинул мостик.
***
Помощь пришла через полтора суток с ближайшей базы. Как только капитаны грузовых судов «Фаэтон» и «Кронштадт» в сопровождении «Экскалибура» вышли на связь, Кирк добровольно пришел в лазарет к Боунзу, сдаваясь на милость мозгоправам. Не сказать, чтобы те были в восторге, поскольку имели представление, что из себя представляет их капитан по психопрофилю, но вот посмотреть на его мозг изнутри им было интересно до зубовного скрежета. Координируя работу экипажа Энтерпрайз и передавая все собранные по катастрофе данные, Спок каждый вечер находил время, чтобы навестить Джима в его добровольной ссылке, давая отдых измученным психологам, которые уже начали посматривать друг на друга в тайной надежде, что кто-нибудь предложит закончить эту пытку пораньше. Мозг капитана Кирка оказался не просто лабиринтом — это был структурированный хаос, разбирался в котором только его создатель и владелец.
Через четыре дня после того, как весь процесс был взят под контроль пришедшими экипажами, Спок дал команду на отлет. Мысль об отдыхе для измученного экипажа собственного корабля даже не пришла ему в голову — уже неплохо знакомый с человеческой логикой он вполне справедливо счел, что вряд ли люди захотят отдыхать там, где царит смерть. Для полноценного отдыха им необходимы праздная атмосфера, алкоголь, бесцельное времяпрепровождение и беспорядочные половые связи. Ничего из этого планета внизу предоставить им не могла.
Перед самым отлетом Кирк сдержал свое слово — Совету Адмиралов был отправлен пакет данных, в котором находилось заключение медиков, в том числе и из экипажей пришедших кораблей, чтобы никто не мог обвинить его в чем-либо, а так же их рекомендации (в основном — больше никогда не лезть в его голову, иначе помощь потребуется уже самим специалистам. Их краткий вывод заключался в том, что психика капитана Кирка настолько пластична, что в постороннем вмешательстве не нуждается).
Ознакомленный с этим выводом, как и.о. капитана, Спок только приподнял бровь и пробормотал «Очаровательно». Другого слова у него просто не нашлось.
Едва только они отошли от несчастной планеты, как Кирк снова принял командование кораблем. Дежурная смена не стала встречать его аплодисментами, но их улыбки говорили сами за себя. (Улыбалась даже Ухура!) И именно Джиму выпала «честь» донести до той части экипажа, что еще была не в курсе, о их наказании и смене миссии. Ну… как потом донесла птичка на хвосте, разочарован не был никто: капитан умудрялся находить приключения на их гондолы даже в исследованном секторе, так что для них ничего не менялось. Приключения были, есть и будут. Причем, в таком количестве, что хоть бы поменьше было…
***
Спок и Джим возобновили традицию играть в шахматы в каюте капитана. Поначалу Спок несколько напрягался, но затем успокоился, поняв, что Джим не станет пересекать обозначенных границ. Дружеский бессмысленный треп обо всем и ни о чем, подколки, шутки и разбор прошедшего дня… Слишком поздно Спок понял, что Кирк и не подумал отказываться от него, он просто сменил тактику, в которой их крайне нетерпеливого капитана заподозрить было сложно. Только спустя почти две недели, когда они летели на ВАРП-3 в трех сутках лету от исследованной границы, направляясь к Нейтральной Зоне, вулканец понял, почему его мозг подает ему непонятные сигналы. Джим вел его осаду.
Он по-прежнему был шумным, бесцеремонным, беспардонно вторгался в личное пространство… Но частенько из-под этой маски, ставшей вторым лицом проглядывал настоящий Джим, которого замечал только сам Спок и иногда — доктор Маккой. И то — только наедине. Удивительно спокойный взгляд, когда он обдумывал свой вопрос или ответ на очередной каверзный вопрос коммандера. Мимолетное прикосновение теплых пальцев, которое потом ощущалось часами. Задумчивое поглаживание пальцем нижней губы или покусывание и облизывание ее же…
Да, вулканцы не показывают своих эмоций и не выражают их. Явно. Но это не значит, что они у них отсутствуют. Их выражением служат жесты, очень скупые и редкие, но оттого — еще более выразительные. Как контактные телепаты они знают цену прикосновениям, и оттого позволяют их себе и другим лишь в исключительных случаях. Не сумев заполучить Спока наскоком, как привык, Джим решил прибегнуть к тактике вулканского соблазнения, что показывало серьезность его намерений — никогда еще он не тратил столько времени и сил на кого-то еще. Самое интересное, что Боунз понял это не только раньше Спока, но и раньше самого Джима, что послужило ему хоть каким-то утешением от подобного открытия.
Они летели к своему нынешнему местоположению почти восемь месяцев. Это если считать все их приключения и задержки. Таким темпом, как сейчас, и если их опять ничего такого не задержит, им лететь до места службы чуть больше, чем четыре месяца. Вот такие фокусы космоса. Но на такое не рассчитывал никто — слишком долгий срок, чтобы обошлось.
Так что, когда сразу и навигатор, и связист встретили пришедших принять смену Альфа капитана и его группу напряженными взглядами, было понятно, что отпущенная им передышка закончилась.
***
Кирк, Маккой, Спок, Монтгомери, Ухура, Чехов и Сулу сидели в офицерской столовой за одним столиком и внимательно изучали данные на капитанском падде.
— Итак, у кого какие мысли? — откинулся на спинку стула Джим.
— Мы еще никогда не видели, чтобы сигнал так слоился, — первой взяла слово Ухура. — Такое возможно только в одном случае — если сигнал глушит излучение определенных минералов или сочетание условий. Но здесь нет ничего, что могло бы служить помехой связи в эфирных частотах.
— Геомагнитное излучение тож’ в норме, так что причину надо искать внизу, — почесал затылок Скотти.
— Кап’тан, мы с Сулу проверили все данные — и ничего не нашли, — виновато глянул на Кирка Чехов.
— А что наша научная служба? — теперь все взгляды были устремлены на Спока.
— Планета класса М, имеет кислородную атмосферу, лишь на 0, 021% отличающуюся от атмосферы Земли. Сила тяжести так же в пределах нормы. Имеет чуть больший наклон оси вращения, так что климат на поверхности ровный, но из-за близости к светилу — жаркий. Средняя температура днем — 40-45*С, ночью — лишь немногим меньше, порядка 38-39*С. Имеет четыре водных массива, которые можно назвать морем, но в основном вся поверхность покрыта равномерной сеткой рек и озер. Рельеф местности не имеет четко выраженной системы. Имеются скальные массивы, самый большой — протяженностью в 244 мили. Самая высокая точка — 3,97 км. Без проб не могу сказать, что из себя представляет биофлора, однако обилие зелени и тех форм жизни, что удалось снять, свидетельствуют о крайне богатой наземной жизни. Что касательно мерцающего сигнала, то необходимо взять пробы грунта. У меня нет сомнений в квалификации нашего экипажа, а значит — причину надо поискать внизу.
Паша, который все еще чувствовал вину за то, что не смог спасти маму коммандера, едва не засиял от той похвалы, что так небрежно прозвучала. Джим только укоризненно покачал головой, пряча смешинки в глазах:
— Спо-о-ок, ну когда ты уже научишься говорить прямо? Тебе просто не терпится спуститься вниз, посмотреть, что и как там.
— Капитан, это логично. В 89,6% нарушение связи происходит по причине наличия в наземной поверхности геологического, либо биологического фактора.
— Хорошо, — задумчиво прикрыв глаза, Кирк несколько раз провел пальцем по губам, создав некоторый дискомфорт для Спока, замеченный Маккоем и Ухурой, и полностью пропущенный остальной командой, напряженно ждущей вердикта капитана. Планета внизу выглядела воплощенным Раем, и, если разведывательная команда ничего опасного не найдет, их будет ждать увольнительная. — Тогда идем…
— Капитан, полагаю, логично будет, если пойдете вы, я, доктор Маккой и пять офицеров Службы Безопасности, — внезапно вмешался Спок. Совершенно неожиданно его поддержал и Маккой.
— И правда, Джим, если на планете и есть какая гадость, она обязательно вылезет, чтобы цапнуть тебя за… чтобы вцепиться тебе в пятки.
Заминка доктора ну никак не была связана с темным взглядом коммандера, а его поддержка — с желанием убрать из глаз Джима колкую тень.
— Тогда чего сидим, кого ждем? — весело ухмыльнулся на такую явную опеку Кирк. — Доедаем и выдвигаемся.
— Капитан, еще одно, — мимолетно коснувшись рукава капитанской формы, притормозил его коммандер. — Без скафандра вниз никто из нас не спустится. Я знаю, как вы относитесь к Уставу, но без него я просто заблокирую ваш приказ.
— Эх, ну как я не заметил, сколько нянек на мою голову обретается на этом корабле? — страдающе закатил глаза Кирк. — Ладно, ладно, уговорили. Без скафандра — никуда.
***
Без скафандра — никуда… Когда дежурная группа в транспортаторной подняла ушедших по тревожному сигналу, то сначала они даже не поняли, сколько человек вернулось. Страшный клубок из рук, ног, обрывков скафандров и все это кричало, билось в судорожных конвульсиях и истекало кровью. Только спустя несколько секунд, когда уже был слышен топот медицинской бригады, вызванной одновременно с сигналом тревоги с поверхности, картина стала чуть более ясной.
У капитана от скафандра остались лишь лохмотья, и он щедро заливал кровью платформу из огромной дыры в боку, которую старательно пережимал доктор Маккой одной рукой, а второй — что-то вкалывал из гипошприца. Спок стоял рядом с ним на коленях возле одного из сопровождающих, и занимался тем же самым, несмотря на потеки уже зеленой крови на его скафандре. Точнее — его остатков. Еще двое пытались удержать бьющегося в жестоких судорогах товарища, и пытаясь что-то ему вколоть. Последний из ушедших краснорубашечников стоял сам, но, судя по тому, как стремительно пропитывалась алым разодранная правая штанина скафандра — ненадолго. При этом парень с такой силой сжимал в руках фазер, что казалось — еще немного, и он сломает рукоять. Резкие движения головой во все стороны и расширенные до предела зрачки завершали картину.
На мостик Спок явился полтора часа спустя с очень прямой осанкой и едва заметной хромотой.
— Мистер Спок, вы как? — с искренним участием тут же спросил Чехов.
— Благодарю, я почти не пострадал, — чуть склонил голову коммандер.
— А остальные? — все замерли в ожидании ответа.
— Данная планета, несмотря на крайне благоприятные данные, для колонизации не подходит по причине предельно агрессивной биофлоры. Капитану и остальным придется задержаться в лазарете не только из-за очень тяжелых ранений, но и из-за отравлений тяжелыми органическими токсинами.
— Коммандер, там что, все настолько плохо? — нахмурился Сулу.
— Да, мистер Сулу, — качнул головой вулканец. — Там ядовитыми хищниками является все. Животные, насекомые, каждое второе растение. Колонизировать эту планету можно только в одном случае — уничтожив все живое на несколько десятков метров вглубь, но в этом случае она теряет все то, ради чего ее стоит колонизировать. Ее класс опасности — А+.