— Врачи мне уже все сказали — тут медицина бессильна, — злобно выплюнул Чейз.
— Медицина — да. А как насчет магии? — приподнял уголок рта Ник. — Магию ты пробовал?
— Ведьма?! — выдохнул Лукас, первым сообразив, кто является спутницей Беркхардта. — Ни за что! Тварь, убирайся! Я предпочту сдохнуть, чем довериться тебе! Оба катитесь к черту!
— Кэтрин, извини его. Будь добра, можешь подождать в коридоре? — обернулся Ник к женщине, которая окинула Чейза презрительным взглядом прежде, чем выполнить просьбу спутника.
— Какого черта, Беркхардт? Мало тебе того, что Чейз пострадал по вине одной из этих тварей, так ты ее еще и сюда приволок?! — навис над более низкорослым детективом Гриффин, как-то абсолютно выпустив из виду, что в случае с Ником это не поможет.
— Хэнк, чтобы ты обо мне не думал, я не идиот. Я тебе неприятен. И ты не хочешь со мной работать. Наверное, уйди твой напарник по каким-то другим причинам, ты относился бы ко мне намного лучше. А в таких обстоятельствах я отказываюсь быть жертвой твоей обиды на мир.
— А ты… — повернулся Ник к Чейзу и замолчал, пытаясь сформулировать фразу так, чтобы она дошла до озлобленного сознания. — Ты спокойно относишься к тому, что у твоего напарника черная кожа. Спокойно работаешь с сержантом, который тоже мало похож на коренного американца. Почему бы тебе не посчитать тех, кто объявил о себе, еще одной расой? В принципе, так оно и есть, просто они… они другие. Немного не такие, как мы. Да, Кэтрин ведьма. Чистокровная, отлично знающая свое дело ведьма. Обычно с ними связываются не от хорошей жизни, так как они соблюдают все договоренности только в двух случаях — если боятся того, с кем заключили договор. Или он им настолько выгоден, что его нарушение повлечет за собой убытки, того не стоящие.
— И какой вариант твой? — злобно огрызнулся Лукас. — Страх? Или выгода? Что? Душу ей продал?
— Скорее, это она мне душу продала, — криво улыбнулся Беркхардт. — Так получилось, что я попал в третий вариант. Настолько редкий, что они предпочитают о нем не упоминать. Она мне должна. Должна настолько по-крупному, что твое излечение не покрывает даже половины ее долга.
— И что, она взмахнет своей клюкой и я встану на ноги, как новенький? — несмотря на свою ненависть, Чейз слишком не хотел оставаться калекой. Настолько, что готов был, сцепив зубы, терпеть рядом с собой… эту.
— Не знаю, — пожал плечами с еще одной улыбкой Ник. — Может, и так…
Выглянув в коридор, он вежливо пригласил Кэтрин зайти.
Брезгливо осмотрев всех, кроме Беркхардта, ведьма бесцеремонно сдернула с лежавшего легкое одеяло и так же бесцеремонно разрезала вытащенным из сумочки маленьким ножом бинты. Низко наклонившись, она внимательно осмотрела каждую рану, понюхала ее, и даже, ткнув в нее пальцем, лизнула.
— Мне нужно увидеть его спину, — голос у впервые заговорившей ведьмы оказался низким и довольно приятным.
Беспрекословно подойдя к постели, Ник взглядом заставил Хэнка проглотить все возражения и тот помог ему очень осторожно и аккуратно повернуть Лукаса на живот.
На этот раз осмотр продлился дольше. Кивком дав понять, что пострадавшего можно опять перевернуть, она задумчиво потеребила подбородок.
— Что скажешь? — Ник надеялся на лучшее.
— Слишком давно. Некоторые ткани и нервы уже отмерли. Так, как было, я сделать уже не смогу.
— Но хоть что-то? — разочарованно переспросил Беркхардт под внимательными взглядами троих приятелей.
— Мне нужна будет его кровь и кое-какие редкие травы. Обещать невозможное не буду, но ходить на своих двоих он сможет. Насколько хорошо и без помощи — это уже другой вопрос.
— Без помощи — это как? — сипло уточнил Чейз, для которого прозвучавшие слова даже затмили ту, кто их произнес.
— Насчет костылей не знаю, но трость тебе точно нужна будет, — голос у ведьмы оставался ровным, но то, что для нее лечить человека — омерзительно, никто не сомневался.
— Когда? — видимо, долг был действительно огромным, раз у Беркхардта не возникло даже тени сомнений по ее поводу.
— Если бы сразу, то в течение недели. А так… пока найду травы, пока сварю состав, пока он настоится, пока подействует… Это время. Месяца полтора, если не больше.
— Отлично! — широкая радостная улыбка настолько преобразила лицо Беркхардта, что Гриффин, Ву и Лукас поразились. Сквозь маску серьезного детектива на миг проглянул удивительно красивый и притягательный мальчишка, который запросто мог влюбить в себя капитана Ренарда.
***
Оставшись вчетвером, они целую минуту не могли найти общую тему для разговора. Ник уже собирался выйти, когда в спину его догнал вопрос больше не могущего сдерживать свое любопытство Хэнка.
— Ник, как ты вообще сошелся с капитаном?
Обернувшись, Беркхардт посмотрел на ожидавших его реакции мужчин, а потом длинно выдохнул.
/ Вот-вот. Истории ты всегда был придумывать мастер. Должен же я что-то говорить, если меня припрут к стене. /
— Долгая история… — неохотно протянул Ник. — И очень старая.
— Насколько старая? — тут же ухватился Ву, не давая Беркхардту передумать. — Как моя бабушка? Или мой прадедушка?
— Старше Христа, если немного точнее, — прижмурил один глаз Ник. На ошеломленные взгляды он закатил глаза к потолку, подтянул к постели еще один стул, удобно на него уселся и пожал плечами.
— Мои предки чего-то конкретно не поделили с предками Шона. Что именно — семейные хроники умалчивают, а вот вражда — это факт. Моя семья старательно пыталась вырезать его семью до последнего члена; его семья занималась тем же. И все — с переменным успехом. Кто-то всегда оставался в живых, чтобы продолжить славную семейную традицию.
/ И ни слова лжи. Молодец. /
/ Хочешь дальше сам придумывать? /
/ Предоставляю это тебе. /
— Так получилось, что я был главной надеждой моей семьи. После соответствующей дрессировки, которую называли обучением, меня отправили в одну из закрытых европейских школ для избранных. Вообще-то, туда даже ни одного из английских принцев не взяли — не вышли они чистотой крови и благородством происхождения, — ухмыльнулся Ник своим слушателям, которые воспринимали этот рассказ скорее как сказку, чем как реальную историю.
— Попал я в эту школу девственником, так как домашнее обучение девчонок в себя не включало. Через две недели открыл для себя городок по соседству, а так же, для чего мальчишкам нужен противоположный пол. Старательно сбегал к своей первой в жизни подружке, не обращая внимания на розги и карцер, если меня ловили. Еще через три недели к нам перевели еще одного новенького. Через несколько дней после этого я ухитрился попасться настолько феерично, что загремел в карцер на целую неделю. Когда вышел, пришлось ждать несколько дней прежде, чем смог навестить свою девушку и получил от нее по лицу без объяснения причин.
— Она же знала, что ты не можешь бегать к ней на свидания так запросто? — недоуменно нахмурился Чейз. — Так с чего бы это вдруг?
— Мне это достаточно подробно и наглядно объяснил Шон спустя несколько дней, — поморщился Ник.
— А он тут при чем? — не сообразили сперва остальные, но до Ву дошло первым. — Ты хочешь сказать, что это он что-то сделал, что она тебя отшила?
— Сказал. Сделал. Продемонстрировал… Продемонстрировал уже мне, что не потерпит рядом со мной кого-то еще. Не самое мое любимое воспоминание о первом разе.
— Подожди… капитан тебя что… — Хэнк никак не мог договорить «изнасиловал»?
— Не совсем, — понял его Ник. — Не сказать, чтобы совсем уж добровольно, но и без ужасов. Впрочем, это дела настолько давние… Мне было пятнадцать, ему — восемнадцать. И мы были персонажами покруче, чем Ромео и Джульетта. По крайней мере, Ромео не посылали убить Джульетту. А именно таким был приказ, отданный главой его семьи. Шон должен был убить меня. Я не знал, кто он, и доверял ему. Доверял настолько, что невольно подставился под удар, когда он решил, что я и свобода ему дороже, чем семья.
— Нихрена себе… — обалдело пробормотал Лукас — А дальше что?
— Шон вывез полудохлого меня сюда, в Америку. Наши рванули вслед за нами, его — на яхте, мои — на самолете. Только они не учли погоду. В том шторме пропали и самолет, и яхта. Следов так никогда и не нашли. Я тогда как раз немного оправился, и мы вернулись домой. Пока младшие ветви семей пытались понять, что делать дальше, мы получили документы об эмансипации, не без помощи старых связей и немалых денег, и вернулись сюда. Тереза действительно моя кузина, хотя очень-очень дальняя. Мари Кесслер и Келли Беркхардт — они тоже мои тетки. Просто решившие, что бесконечная вендетта не для них. С тех пор живем, служим.
— Охренеть… — дружно, на два голоса, выдохнули Гриффин и Ву. Неудивительно, что капитан и Беркхардт вместе столько времени! После подобно поневоле будешь дорожить тем, что настолько тяжело и кроваво досталось.
— Кэтрин — она один из старых долгов. Еще с той, прошлой жизни. К тому же, должна она лично нам, поэтому я не беспокоюсь о ее лояльности, — похлопав по постели рядом с бесчувственными ногами Лукаса, Ник поднялся со стула. — Не беспокойся и выздоравливай. А нам всем пора, иначе Шон снимет с нас голову и не посмотрит, кто мы.
/ Солгал, не солгав ни слова. Чему я тебя научил, Страж? /
/ Вообще-то, я солгал только про школу и возраст. Если помнишь, наш первый раз был не таким уж радужным, как мы привыкли думать. А если учесть, что я едва отметил свое первое совершеннолетие, то даже возраст — правда. /
/ Зато ты представляешь, какими глазами после этой истории будут смотреть на меня мои детективы? Я не уверен, что Ву сможет держать рот на замке. /
/Немного сочувствия нам не повредит. Добрее будут. /
/ Никьялис, разве я против? Не я же в этой истории Джульетта… /
========== Глава 15. ==========
— Агент Чавес, агент Ростен… Вроде бы у нас не происходило никаких убийств, которые могли привлечь внимание ФБР.
— На этот раз у нас вопросы конкретно к вам, капитан Ренард. И к одному из ваших детективов. Лейтенанту Николасу Беркхардту.
Агент Чавес уверенно улыбнулась и села на стул без приглашения.
— Как я понимаю, если внимание привлекли мы, то разговор нас ожидает долгий и нудный. Предлагаю провести его в другом месте, подальше от глаз и ушей моих подчиненных. Вы согласны? — обаятельно улыбнулся капитан Ренард. Вот только эта улыбка не затронула глаз, прямой взгляд которых оба агента смогли выдержать всего несколько секунд.
— Где сейчас ваш детектив? — Ростену до печеночных колик не нравился этот капитан. Информация, которую они смогли достать о нем и его партнере до приезда в этот город, была очень мутной и требовала тщательного расследования.
— Ник на вызове. Мне его отозвать с дела? — приподнял бровь на такую очевидную грубость агента капитан.
— Не обязательно, — успела вмешаться Чавес. — Мы можем для начала побеседовать с вами. И мне нравится ваш кабинет, так что поговорить мы вполне можем и здесь.
— Спрашивайте, — со снисходительным видом, который крайне взбесил Ростена, откинулся на спинку своего кресла Ренард.
— Капитан Ренард, вы служите в полиции двадцать с лишним лет. Самый молодой капитан в истории этого города, и при этом свой пост вы получили не за красивые глаза и имея партнера-мужчину. Одно это свидетельствует о том, насколько вы незаурядная личность, — вкрадчиво заметила Чавес, которая до сих пор не подумала назвать свое имя. — Как давно вам было известно о Существах?
— Думаю, моей семье было известно о них всегда, — дал совершенно неожиданный ответ Ренард. — В фамильных хрониках хватало упоминаний о Сквернозубах, Львиногривах, Потрошителях и прочих странных созданиях. Возле некоторых из них были примечания о привычках и способах их умерщвления. Долгое время я считал это шифром и иносказанием, однако, в свете недавних новостей…
— А где сейчас эти хроники? — прищурился Ростен.
— Увы, но они безвозвратно утеряны, — искривил уголок губ Шон. — Ни моя семья, ни семья Ника не одобряла нашу связь, из-за чего мы и были вынуждены в свое время бежать сюда. На наше счастье, обе главные ветви семьи погибли в шторме. А младшие устроили грызню за власть, попутно спалив архивы обеих семей. Так что, увы, но помочь в этом мы вам не можем.
— Как вовремя это случилось, — улыбнулась Чавес.
— И не говорите, мадам, — оскорбительно вежливо вернул улыбку Ренард.
— Знаете, Портленд — очень большой город, с развитой инфраструктурой. Как так получилось, что не прошло и месяца, а здесь царит тот же порядок, что и до Явления? Уровень преступности лишь немногим превышает прежние показатели, а сами Существа ведут себя настолько смирно и тихо, что просто оторопь берет. И при этом многие почему-то кивают на вас. Попутно упоминая детектива Беркхардта.
— Я доверяю Нику. Доверяю больше, чем кому-либо на этой земле. Так что неудивительно, что его имя идет рядом с моим. А по поводу порядка… Уважаемые агенты ФБР, почему бы вам не задуматься над словами, сказанными мной ранее? И я, и Ник — мы оба выходцы из старых семей. По-настоящему старых. Обладающих деньгами, про которые уже не говорят, потому что все, что можно, о них сказали еще несколько столетий назад. Пусть мы сбежали, но кто сказал, что мы растеряли связи? И забыли о долгах тех, кто мог что-то сделать? Мы служим в полиции по прихоти Ника, по его выбору. И когда возникла нужда, мы просто напомнили о себе тем, кто был нам должен. И уже эти люди и некоторые Существа, как выяснилось в процессе общения, успокоили город.
— Вот так просто? — недоверчиво нахмурилась Чавес. — Просто напомнили о старых долгах, и в не самом маленьком городе Америки воцарился мир и покой? А как насчет Гримма?
— Гримма? — удивился Шон. — А что по поводу Гримма?
— То есть, вы утверждаете, что ничего не знаете о той, кого в городе называют «Гримм», и которая вызывает у Существ страх и панику большие, чем вы с Беркхардтом?
— Тереза — кузина Ника. Очень дальняя родня, которая в свое время предпочла фамильной резне спокойную жизнь подальше от чересчур настойчивых родственников.
— Фамильная резня? — переспросил уже Ростен.
— Только не говорите, что вы не выяснили и этот факт, — досадливо скривил губы Шон. — Я тогда окончательно разочаруюсь в вашей организации. Мы с Ником — из враждующих кланов. Меня перевели в ту школу, где он учился, с приказом убить его при первой же возможности. Эту самую возможность я оттягивал два года, пока нас не вздумали женить и мне не поставили ультиматум. Разработал идеальный план, но допустил одну ошибку: не предупредил о нем Ника, и это едва не стоило жизни нам обоим. Как раз в погоне за нами обе наши семьи и погибли.
— Надо же, какие страсти, — глумливо ухмыльнулся Ростен. — Интересно, что в этом детективе такого, что вы ради него готовы даже выставить себя дураком?
— Ален, — одернула Чавес перешедшего грань напарника. — Но, тем не менее, он прав. Неужели он этого стоил?
— Ник? — Шон даже задумался. — Он удивительно благороден, несмотря на все то, что ему пришлось пережить. До сих пор идеалист, хотя я понятия не имею, откуда в нем это. Упрям настолько, что бывает проще согласиться, чем спорить. Иногда мне приходится уходить из дома, чтобы не убить его, настолько он бесит своей твердолобостью. Что еще вас интересует? На что я готов ради него? Знаете… если бы случилось так, что мне пришлось выбирать между жизнью моего партнера и жизнями всех, кто живет в этом городе — я бы выбрал Ника. Да, потом мне много чего пришлось бы от него, выслушать, но я бы не колебался в выборе ни секунды. Так вам ясно? Извините, если у вас нет вопросов по делу, меня ждет работа.
После более чем ясного указания на дверь, агентам ничего не оставалось, кроме как покинуть кабинет капитана Ренарда, унося с собой вопросов больше, чем ответов.
***
— Шон, это Адалинда.
— Как успехи?
— Простите, но мне пришлось рассказать им немного больше, чем мы обговаривали. Они знали о Гримме, и даже знали, что это кузина детектива Беркхардта. А еще у меня спросили про Монро и мисс Калверт, насколько близкие отношения у.. у… Ника с ними. И хорошо ли он сошелся со своим новым напарником.