Его женщина - "Ola.la" 2 стр.


Еда исчезает со стола неожиданно быстро, таким сытым Дэрил давно себя не ощущал. Сытым и любопытным: где она? Что делает? Почему так тихо?

Кэрол он находит в спальне. Сидящей перед зеркалом в синем платье. Робко касающейся тонкой ткани. Неверяще проводящей пальцами по валяющейся на столике косметике. Подносящей руки к лицу.

Она едва сдерживает слезы. Но почему? Так соскучилась за эти годы по своим привычным женским штучкам? Что-то непохоже. Кажется, она вообще разучилась ими пользоваться. Медленно открывает одну коробочку за другой, отвинчивает крышечки помад, раскручивает еще какие-то флакончики…

Резкий звук рассыпавшейся по полу косметики заставляет Дэрила отступить на шаг.

Он у себя дома. Эта женщина – его добыча, его собственность. Он имеет право находиться где угодно, смотреть на что угодно, делать что угодно. Но отступает, словно гость в чужом доме. Словно мальчишка, боящийся быть застуканным за подглядыванием. Словно последний идиот… А не таким ли он, собственно, и является?

Он уходит из дома и слоняется по городу весь день. Просто, чтобы не видеть ее глаз. Чтобы не помнить ежеминутно, что рядом кто-то находится. Чтобы решить, что ему теперь с ней делать. Куда ее деть?

Брат, конечно, интересуется прошлой ночью. Дэрил, конечно, что-то врет и отмахивается. И ему, конечно, уже давно пора домой.

Туда, где его ждет ужин на идеально вычищенной всего за один день кухне. Туда, где снова не раздается ни единого звука. Где присутствие женщины заметно только по непривычной чистоте. По каким-то непонятным флаконам, стоящим теперь в ванной. По забытой на диване книжке. По закрытой двери в спальню.

Эта дверь так и манит. Заперлась или нет? Дэрил медленно касается холодной ручки и решает, что если дверь заперта – Кэрол пожалеет. Он снесет дверь вместе с самоуверенностью этой странной женщины, отымев ее так, что даже во взгляде не останется ничего, кроме покорности.

Но ручка поддается. Дверь тихо открывается. А Кэрол лежит в кровати. Накрытая одеялом, притворяющаяся спящей. Ведь не может же она, в самом деле, спать? Вот так вот просто и спокойно спать, зная, что в любой момент может вернуться Дэрил. Что в любой момент он может подойти и сдернуть с нее одеяло. Что он может, наконец, занять свое законное место на своей кровати со своей, черт побери, женщиной.

Вот только она не считает себя его женщиной. Вот только он с ней почему-то согласен.

И потому лишь стоит рядом с кроватью и смотрит. На едва заметно дрожащие ресницы, на тонкие черты лица, на слегка приоткрытые губы. Ее хочется касаться осторожно, изучающе, медленно. Ее хочется сжимать до боли, до слез, до стона.

И ее не хочется никому отдавать. Ни Джо, который сломает ее в первый же день, как делал это всегда и со всеми. Ни кому-либо другому, кто будет касаться ее своими грязными лапами, похотливо капать на нее слюной, бесцеремонно вторгаться меж ее ног.

Диван, спустя несколько ничем друг от друга не отличающихся дней, кажется почти удобным. А Кэрол оказывается, в самом деле, умной. Она не говорит ни одной из тех, кто может выходить и кто ее посещает, как они живут. И Мэрл довольно хлопает Дэрила по плечу, радуясь тому, что он имеет свою женщину каждую ночь и не по одному разу.

Иногда, если они вдруг сталкиваются утром или вечером, она смотрит на него украдкой. Пытается понять, почему все так? Наверное, думает, что он вообще женщинами не интересуется. Наверное, радуется. Непонятно чему радуется, не догадываясь даже, как часто ночью, перед тем как лечь спать, он подходит к двери спальни и берется за ручку. Как часто вспоминает голые ноги, прикрытые платьем только до колен. Как часто представляет себе ее светлые, усыпанные веснушками, плечи. Как часто думает о том, что он дал ей достаточно времени, чтобы освоиться.

Он ее не бил, он на нее не повышал голоса, он вообще ее не трогал. Она хоть понимает, сколько это значит в их городе? Осознает, что пришло время платить по счетам?

Уходя снова на охоту, Дэрил роется в холодильнике, теряясь в количестве кастрюлек, тарелок и лотков. Находит что-то, что сойдет за перекус в лесу, и забрасывает в рюкзак. Она появляется из-за спины слишком тихо, переняв привычку к тишине у него самого. И впервые заговаривает с ним сама.

- Ты уходишь?

- На охоту.

- Надолго?

- Как получится.

Дэрил прекрасно знает, что будет на охоте не дольше трех суток. Но не понимает смысла заданного вопроса. Она хочет знать, как долго сможет радоваться его отсутствию? Сколько у нее времени на то, чтобы вымолить его смерть от зубов ходячего или чьей-то шальной пули?

- Хотя бы примерно, - настаивает Кэрол, шагая за ним в прихожую.

- Нафиг тебе? - зло спрашивает он, прекрасно зная ответ, и зная, что она вполне может произнести его вслух.

- Я буду ждать, - произносит она, как нечто само собой разумеющееся, и пожимает плечами.

- Да ну?

- Да. Я надеюсь, что ты вернешься.

Точно. Она будет его ждать. Ведь если он не вернется, кто знает, что будет с ней? Дэрил знает лишь одно: ей будет гораздо хуже. И Кэрол догадывается о том же. Умная.

И это раздражает. То, что она ощущает себя в безопасности. То, что она не чувствует от него угрозы. То, что она права?

========== Часть 4 ==========

Каждый раз везти не может.

Большая стая ходячих, потеря одного из парней, сломанное запястье Мэрла, стрела в боку у Дэрила. Желания идти в больницу вслед за братом нет ни малейшего. И сам справится. Не впервой. Бинты и колеса в доме имеются. А еще там имеется женщина, о чем он успел позабыть, думая лишь о том, как переставлять ноги, чтобы каждый шаг не отдавался болью в порванном боку.

Женщина, которая выходит ему навстречу, вытирая на ходу руки полотенцем. Женщина, которая выглядит чертовски чужой в этом своем платье, здесь. Женщина, которая сдавленно охает при виде крови. А потом неожиданно решительно заталкивает Дэрила в ванную и начинает стягивать с него жилетку.

Подобравшиеся к пуговицам рубашки пальцы он резко перехватывает. Рычит из последних сил:

- Отвали.

- Тебе нужна помощь, - качает она головой и пользуется этой передышкой, чтобы достать аптечку.

Местоположение которой сам Дэрил так быстро бы не вспомнил сейчас.

- Сам справлюсь, - не сдается и он, совсем не желая принимать помощь от той, которую только вчера ночью в своих мечтах нагибал прямо над кухонным столом, не задумываясь о ее боли, ловя кайф от ее стонов.

- Дэрил, - твердо произносит Кэрол его имя.

Впервые. Так непривычно. И так почему-то прият… Кажется, крови он потерял слишком много. Иначе почему в голову лезут идиотские мысли, а чужие проворные пальцы уже стаскивают с него рубашку и преувеличенно осторожными движениями касаются его раны?

Она, конечно, успевает заметить его шрамы на спине. Она ничего не говорит. Только шепотом, словно по привычке, даже не осознавая своих слов, уговаривает его, как маленького, потерпеть. Говорит, что она скоро закончит, что это совсем не больно, что все будет хорошо. Интересно, у нее были дети? Или есть?

Все действительно получается быстро и не так больно, как обычно. Спустя полчаса Дэрил уже лежит в постели, в спальне. Его рана зашита и перевязана. На коленях стоит поднос с ужином. А на кресле, готовая в любой момент по первой же просьбе сорваться и бежать куда угодно, сидит с книжкой Кэрол. Косится на него, торопливо забрасывающего в себя еду, украдкой. И ничего не говорит.

- У тебя есть муж? - решает поинтересоваться Дэрил.

- Нет, - заметно удивлена его вопросом она.

- Был?

- Да.

- И что случилось? Тоже потерялся? - хмыкает он.

- Ходячие. Едва это все началось, - безразлично отвечает Кэрол, наверное, успевшая за два года оплакать своего мужчину и окончательно смириться с его гибелью.

- Дети? - продолжает Дэрил и видит тень, скользнувшую по ее лицу.

- Были, - коротко отвечает она и резко поднимется с места, показывая, что продолжать разговор не намерена.

Забирает опустевший поднос и уходит на кухню. Долго гремит там посудой, не спеша возвращаться. Да и станет ли она сюда возвращаться? Или она все же ждет, пока он благородно переползет обратно в гостиную на диван? Или готовит себя к тому, чтобы лечь рядом с ним? Все равно сегодня он ничего не сможет. Да и завтра вряд ли. Бояться нечего.

Но она боится. Или, что, скорей всего, ей просто противно. И потому она ночует на его диване. А утром приносит завтрак прямо в постель и непривычно иронично поглядывает на рубашку, которую он успел натянуть. Кажется, даже собирается что-то сказать, пошутить, но вовремя прикусывает язык и хмурится каким-то своим мыслям. Быстро отговаривается непонятными делами и уходит на кухню.

Возвращается все такая же задумчивая: маска беспечности не обманывает Дэрила, который, почти не общаясь с этой женщиной, никогда ее не касаясь, успел изучить ее лицо, каждое движение. Каждую улыбку, выражение глаз… На нее приятно смотреть. Жаль, что может он только украдкой.

Вот как сейчас, держа в руках принесенную Кэрол книгу, которая, по ее словам, была очень увлекательной и должна была ему понравиться, и, косясь на нее, сидящую на кресле рядом с каким-то вязанием в руках: развлечений здесь немного. Дэрил украдкой поглядывает на нее, прикусывающую нижнюю губу, когда что-то не получается, сосредоточенно считающую там что-то непонятное, скептично осматривающую получающийся узор. Такую уютную.

Он поглядывает на нее до тех пор, пока, вдруг оторвав взгляд от страницы, на которой не видит ничего, кроме тонкого изгиба бровей, длинных темных ресниц, нескольких веснушек на переносице, не тонет в ее глазах. В первую секунду ему кажется, что она подловила его. А потом он понимает, что это он подловил ее. Что она точно так же все это время смотрит на него украдкой. Потому и сбивается в своих расчетах, потому и хмурится, потому и отводит сейчас глаза, суетливо предлагая чай. Зачем она смотрела? Что хотела увидеть? И что смогла?

После обеда она впервые интересуется чем-то, хотя бы косвенно связанным с Дэрилом. Не отрывает взгляда от своих спиц и спрашивает с любопытством:

- Когда ты присоединился к этой группе?

- Фиг его… - пытается вспомнить Дэрил. - Года полтора назад. Тут еще почти ни хрена не было, когда мы с Мэрлом Блейка встретили.

- Давно, - кажется, удивляется чему-то Кэрол и снова спрашивает: - А здесь всегда было… так?

- Как? - не понимает сразу он, натыкается на ее выразительный взгляд, которым она, кажется, могла бы при необходимости говорить вообще без слов, и отвечает: - Не сразу. С год может. До того тут одни мужики были. А что насчет тебя?

- Что насчет меня?

- Твоя группа. С чего ты вдруг так далеко потерялась? Тоже уроды были?

- Тоже? - приподнимает Кэрол бровь насмешливо и странно долгим взглядом вглядывается в его лицо. - Нет. У нас все было иначе, - она осторожно втыкает спицы в клубок, устраивает вязание на коленях и смотрит в сторону окна, вспоминая: - Сначала это был лагерь под Атлантой. Потом мы какое-то время жили на ферме. Снова скитались, пока не нашли тюрьму. Поселились в ней.

- В тюрьме? Охренеть, - хмыкает Дэрил, пытаясь представить эту женщину, сидящую перед ним в светлом платье, в стенах тюрьмы, а заодно вспомнить, где тут поблизости может быть тюрьма.

Ведь совсем не факт, что Кэрол сказала правду, сообщив, что она потерялась и забрела в соседний штат. Возможно, ее люди совсем близко. И это знать стоит.

- Да, в тюрьме… А потом… они переехали, - понимая, что она ляпнула лишнее, явно врет Кэрол.

- А ты? Пошла за грибами и потерялась, блин?

- Нет.

- А что? - он видит, что ее мучает этот разговор, но замолчать уже не может, замечая, что голос становится требовательным, что он не просит ответа, а вымогает его.

Пользуясь своим правом более сильного. Сильного даже сейчас. Хотя бы тем, что вокруг – его люди. А она – одна.

- Меня выгнали, - признается Кэрол негромко.

- Чего?! - изумляется Дэрил уже почти уверовавший в то, что ее группа была якобы нормальной.

Но кто нормальный выгонит женщину в таком мире?

- Ты же говорила, они вроде нормальные были.

- Они – да. Меня выгнали не просто так.

- И чего ты натворила? Кашу пересолила? - усмехается Дэрил. - Или убила кого?

Он ведь шутил, а она вдруг кивает. Серьезно так, без тени улыбки на лице. Убила. Она. Этими своими руками, которыми она вяжет какую-то ерунду, которыми готовит Дэрилу еду, отмывает его дом, стирает его одежду. Прикосновение которых ему порой так сильно хочется ощутить на своей коже. Убила?

Значит, она кого-то убила, а он тратит время, боясь даже коснуться ее, чтобы не причинить боль, не обидеть? Значит, она убила, а он с ней как с принцессой цацкается? Значит, она убила и она… совсем не лучше его?

========== Часть 5 ==========

Сразу спросить почему-то не получается. Но и не спросить он не может. Просто не может, глядя на заботливо меняющую ему повязку, приносящую ему ужин и поправляющую подушку женщину. Которая говорит, что она кого-то там убила. Кого? За что?

Последние слова звучат вслух, и Кэрол вздрагивает, роняя полотенце, которое она доставала из комода.

- За что? - переспрашивает она, словно не понимая.

- За что ты кого-то там замочила?

- Ни за что.

- Хочешь сказать, ты больная на голову маньячка, которая мочит всех вокруг просто так?

А что? Он бы даже поверил в это, наверное. В самое невероятное, эта женщина уже казалась способной на все. И от этого еще более притягательной.

- А ты боишься? - неожиданно улыбается она, но ее улыбка быстро меркнет. - Я убила Карен и Дэвида, потому что надеялась остановить эпидемию, которая началась в тюрьме. Я ошиблась.

- Они могли выжить?

- Нет, они уже умирали. Может быть, несколько часов… Возможность попрощаться с близкими… Я, - Кэрол резко отворачивается. - Я не знаю.

Она, наверное, плачет. Или пытается сдержать слезы. А Дэрил кусает губы, не зная, как ее утешить. Не зная, почему ему вообще хочется ее утешать. Может быть, потому что он злится на себя за то, что воспользовался первой подвернувшейся возможностью принизить ее до себя, и теперь испытывает стыд за свои мысли. За то, что уже мысленно дал себе право делать с ней все, что взбредет ему в голову. Ведь она убийца. С ней можно.

А она не такая. И пусть она даже была дурой, кого-то там убив и не спросив остальных, ее наказание оказалось слишком жестоким. Интересно, эти нормальные вообще понимают, что выгнали ее даже хуже, чем на верную смерть? Они выгнали ее в рабство.

Но, наверное, у этих, нормальных, в их гребаном выдуманном мирке, люди друг друга не убивают за банку консервов, ходячие обходят женщин стороной, а мужчины благородно помогают всем встреченным по пути дамочкам, даже мысли в голове не имея об изнасиловании.

- Давно? - интересуется Дэрил, пытаясь прикинуть, сколько же Кэрол выживала в полном одиночестве, изгнанная своей группой, с которой она провела последние два года.

- Что? - переспрашивает она, которая, наверное, ждала каких-то других слов, быстро проводит рукой по щеке и пожимает плечами. - За три дня до того, как я попала в твой капкан.

- Я вообще капкан на кабана ставил.

Глупая попытка извиниться, но Кэрол каким-то чудом понимает и криво улыбается, кивая.

- Думаю, ты был бы больше рад кабану.

- Ну, уж не больше, чем ты была бы рада не проходить по этой поляне.

- Нет, - вдруг говорит она и при виде округлившихся глаз Дэрила, начинающего думать, что Кэрол сошла с ума, тихо смеется: - По крайней мере, я попала в твой капкан.

- Какая разница, - непонятно почему смущается он, и, чтобы скрыть это, смотрит в стену. - Здесь везде хреново.

- Большая разница, Дэрил.

Она присаживается рядом на край кровати и протягивает ему лекарство и стакан воды. Дожидается, пока он выпьет, и задумчиво качает в руке пузырек с таблетками.

- Ты не такой, как они все здесь.

Назад Дальше