- Я такой же. Точно такой же, - резко отвечает Дэрил, понимающий, что нельзя позволять ей верить в то, что она говорит.
Нельзя позволять ей говорить это. Ведь тогда может поверить и он… Поверить на время. Но ведь это ложь. Он точно такой же. Он это знает. И однажды поймет она…
- Нет, Дэрил. Ты намного лучше, - упрямо повторяет она и быстро наклоняется, касаясь невесомым поцелуем его виска. - Спокойной ночи.
Ее удаляющиеся шаги сменяет щелчок выключателя и звук закрываемой двери. Кэрол ушла. Ушла, оставив после себя кожу, еще ощущающую тепло ее губ, глаза, горящие непрошеными слезами, странное чувство, поселившееся где-то там внутри.
И что-то меняется в ней на следующий день. Что-то меняется в нем самом. Во всем вокруг.
Что-то ломается. Как тонкая пленка льда. Как оконное стекло, отгораживающее тебя от свежего воздуха.
И оказывается, что Кэрол умеет улыбаться и шутить. Что ее шутки порой веселят даже робко улыбающегося в ответ Дэрила. Что ему удается порой сказать что-то, что ее смешит. Что они вообще могут о чем-то говорить. Пусть коротко и редко. Главное, что Дэрилу это не мешает. Не мешают ее шаги, звук ее голоса, ее взгляды, присутствие рядом, легкие прикосновения. Она живет с ним недавно, а кажется – без нее он не жил.
- Куда это ты собрался? - уперев руки в бока, хмурится Кэрол, когда он решает вечером сходить к Мэрлу.
- Куда надо, - бурчит он, но совсем беззлобно, видя смех в ее глазах. - Блин, женщина, что ты себе позволяешь?
- Я не женщина, я твой врач! И до завтрашнего дня не позволяю тебе никаких резких движений. Давай-давай, в постель! - кивает она на спальню.
- Ты женщина и это твое место – в постели, - хмыкает он и лишь спустя несколько секунд понимает, что сказал.
Видит это в отражении ее глаз, продолжающих смеяться, потом вдруг распахивающихся от растерянности, а потом снова… Он краснеет. Ничего не может с собой поделать: стоит и краснеет, как мальчишка, даже носком ботинка пытается пол проковырять. Веселит ее этим. Пытается сбежать, решительно шагая к двери, но делает только хуже, натыкаясь на Кэрол, едва не сбивая ее с ног и в последний момент подхватывая за талию.
- Прости, - извиняется он скомкано и с трудом отводит взгляд от ее приоткрытых губ и огромных голубых глаз, в которых застыло удивление.
Она моргает, невпопад кивает и покорно позволяет ему выйти. А сама все так же стоит у порога, непонятно о чем думая. О чем-то невеселом. Иначе зачем бы ей так хмуриться?
Дэрил не идет к Мэрлу. Просто прогуливается по улицам городка, возвращаясь, только когда рана начинает ныть. Кэрол уже спит, свернувшись клубочком на диване. Так и не сняв платье, накрывшись тонким пледом. Трогательно сжимая кулаки и чему-то улыбаясь во сне. Интересно, что ей снится? Что ее радует во сне? И что бы ее могло порадовать… Нет.
Запрещая себе думать о ней, он тихо склоняется, поправляя ее плед. Замирает на мгновение: показалось, что разбудил. Смотрит еще несколько минут. Просто стоит и смотрит, борясь с желанием подхватить ее на руки и отнести в постель. Делает над собой усилие, чтобы шагнуть в сторону спальни и оглядывается уже в дверях.
Она действительно проснулась. И теперь смотрит на него. Просто смотрит. Не сонно, не испуганно, не зло. Смотрит так, словно ждет чего-то. Но чего? Дэрил не знает. А потому просто кивает ей коротко и уходит в спальню.
И почему-то на следующий день все возвращается на круги своя: тишина в доме, затянувшийся лед над водой, запертое окно. А потом приходит громкий Мэрл.
========== Часть 6 ==========
Мэрл врывается в дом, и сразу становится слишком тесно. Громкий гость успевает обойти осмотреть и прокомментировать все увиденное, включая даже напряженную Кэрол. Она бледнеет, и по выражению ее лица видно, сколько усилий ей приходится прилагать, чтобы не ответить на какую-то насмешку колкостью.
Но она ведь умная. Она все понимает и потому молчит. Криво улыбается, проворно подает еду и выпивку и показывает готовность появиться при первом же оклике.
- Чего ты уже третий день нос на улицу не кажешь? - располагается Мэрл в кресле со всеми удобствами и машет затянутым в гипс запястьем. - Я, вон, куда больше пострадал, а болезным не прикидываюсь, бока не отлеживаю. Или эта цыпочка была так рада заполучить тебя надолго в постель, что решила не выпускать до последнего, братишка?
Он смеется и шлепает как раз проходящую мимо Кэрол. Она заливается краской. Не смущения, а ярости. Сжимает кулаки и прикусывает губу. И Дэрил громко рычит:
- Не трогай ее.
- Ладно-ладно, братишка, я понял – и пальцем твоей цацы не касаться. Твое – так твое. Собственник, блин, нашелся, ты посмотри! Я с тобой в детстве всем делился! - издевается он и косится на Кэрол.
Весь вечер на нее поглядывает. Так, словно пришел не к Дэрилу, не за тем, чтобы рассказать последние новости городка и обсудить следующую вылазку, которая, впрочем, намечалась нескоро, а за тем, чтобы разгадать эту женщину. Ее и их отношения. Но зачем? Или лучше сказать почему?
Он что-то подозревает? Кэрол где-то прокололась? У самого Дэрила на лице написано, что он так и не посмел коснуться этой женщины?
Ближе к концу вечера допивающий уже не первую порцию виски Мэрл снова косится на прикрытую дверь в спальню, где скрылась Кэрол, и доверительным голосом интересуется:
- Ну как оно, братишка?
- Что как? - напрягается Дэрил.
- Как с этой у тебя все? Никаких проблем?
- Никаких.
-А если бы и были, то фиг бы ты брату сказал, а? И зря, Дэрилина. Реально зря ты это. Баба она… Не промах баба. Ты по сравнению с ней – тьфу! Хоть и брат мой – а слабак с бабами. Обведет она тебя вокруг пальца, сам не заметишь.
- Да чего ты гонишь? Я не дебил, - возмущается Дэрил.
Но про себя не может не признавать некоторую правоту Мэрла. Кэрол уже обводит его вокруг пальца. Одним своим видом, одними только взглядами, улыбкой и заботой. Словами о том, что он не такой, как остальные. Словами, которым так хочется соответствовать. Словами, которые вынуждают его держаться от нее подальше на правах смиренного хозяина, принимающего в своем недостойном жилище особу высоких кровей.
- О, я смотрю, винтики там, в башке, какие-то заработали, - пьяно хмыкает Мэрл. - Давай, думай и если чего – обращайся. При любом сомнении. Сам тут за последний год навидался разных. Бабы – народ хитрый, на что угодно способны. А ты, между прочим, у меня один, братишка.
- Блин, ты чего, думаешь, она меня замочит по-тихому? - фыркает Дэрил.
- А хрен ее. Недооценивать ее не стоит. Такая и замочить может. И не поморщится притом даже.
- Не гони. Все путем.
- Ну, смотри, братишка, - поднимается брат и потягивается. - Ладно, пошел я. Завтра у Блейка будешь?
- Угу.
Дэрил встает проводить Мэрла до двери и резко оборачивается, когда дверь в спальню открывается, пропуская Кэрол. Она выходит попрощаться с гостем. Она услышала, что он уходит. Что еще, черт побери, она слышала?
Медленно натягивая на себя куртку и чертыхаясь из-за гипса на запястье, Мэрл совсем не торопится, искоса поглядывая на Дэрила и стоящую рядом Кэрол. Изучающе смотрит и хмурится, словно пытается понять, что не так.
- Эй, голубки, вы чего, как изваяния? Не поделили что? Ты братишка, не парься, будет баба много возникать, поменяем на другую! Уж тебе-то найдем! - как всегда, прямо говорит то, что думает, брат.
Даже пьяным сообразил, что именно ему показалось странным: он не видел ни одного прикосновения. Не слышал ни одного слова, говорящего о том, что Кэрол и Дэрил не просто знакомые. Не заметил ни одного признака их близости.
Не успевая подумать, как лучше всего развеять все подозрения Мэрла, Дэрил торопливо обнимает Кэрол со спины, крепко прижимая ее к себе, а она вовремя подыгрывает:
- Мы застыли от нетерпения, - заявляет она игриво.
- Типа, сваливай поскорей, дядюшка Мэрл, дай нам уже порезвиться в постельке?
Они смеются, а Дэрил старается угомонить прерывистое дыхание, ощущая мягкое тело в своих объятьях, машинально поглаживая пальцами талию Кэрол, чувствуя сквозь тонкую ткань ее белье, ощущая сладкий запах, прижимаясь щекой к ее виску, вжимаясь бедрами в ее бедра, изнывая от желания порезвиться где угодно, лишь бы с ней и прямо сейчас.
Он не сразу понимает, что дверь захлопнулась за Мэрлом. Он не сразу соображает, почему Кэрол напрягается в его руках. До него не сразу доходит, что она все чувствует.
И отлично теперь понимает: он не какой-то там гей. Он ее хочет. Хочет так, что уже скользит пальцами вниз, захватывая ткань платья, чтобы поднять его, чтобы подтолкнуть ее к стене, чтобы дернуть за бедра, приподнимая, прогибая ее в пояснице, отодвигая все эти ее кружева и…
Кажется, он отталкивает ее слишком резко. Кэрол пошатывается, едва удерживаясь на ногах, и не оглядывается, пока он не уходит. Прямо в душ. Ближе к ледяной воде, в которой моется, пока из головы не уходят все мысли, кроме одной: о теплом одеяле. Натягивает джинсы, набрасывает рубашку и шагает в сторону спальни.
- Повязка, - окликает его Кэрол и через несколько секунд появляется с бинтом в руке. - Ты полностью промочил свою повязку. Нужно поменять.
- Я сам, - выхватывает Дэрил бинт из ее рук, не понимая: она что, издевается?
Как ей в голову приходит предлагать ему снова касаться его? Или ей нравится эта игра? Нравится быть желанной и знать, что даже такой, как он, Дэрил Диксон, ничего ей не сделает. Потому что она обрела над ним какую-то странную власть. Вот только эта власть не бесконечна. Как и его терпение. Она должна понять. Она же вроде как умная.
И она, конечно, понимает. Отступает на шаг назад и отводит взгляд в сторону. Позволяет ему, чертыхающемуся, закрыть за собой дверь спальни. Он меняет повязку, невольно вспоминая, как это быстро и ловко делала Кэрол. И не представляет, как жил раньше. Без ее голоса, тихих шагов, понимающих взглядов, вкусной еды и прочих удобств, приходящих в дом только с женщиной.
Обычно в дома этого города с женщиной приходило и кое-что еще. Секс. А если совсем уж честно, то в большинстве случаев: секс, побои, слезы, обиды, синяки, ненависть. Тихая, молчаливая, скрываемая изо всех сил и оттого еще большая ненависть.
У него же секса нет. Но может ли он быть уверен, что нет и ненависти?
========== Часть 7 ==========
Из дома он сбегает с утра пораньше. Не выдерживает внимательных взглядов, бросаемых Кэрол на него за завтраком. Не выдерживает собственных мыслей о том, какой он идиот, что, поддавшись непонятному порыву, испортил все в первую же ночь и теперь понятия не имеет, как разгребать это. Как жить в одном доме с женщиной, которую он хочет? Как позволить себе с ней что-то большее, если она так свято верит в его благородство, а он, как последний идиот, ловит кайф от того, что кто-то о нем так хорошо думает?
А Кэрол, оказывается, времени не теряла. Губернатор, улыбаясь, упоминает ее имя и говорит, что Роуэн с ней успела подружиться. Как и остальные женщины, которые здесь давно и на хорошем счету. Она подружилась с ними, даже из дому не выходя. Интересно, о чем они общаются между собой?
Обсуждают своих мужчин? Радуются тому, что им повезло, и они живут вполне сыто и спокойно, давно уже позабыв об опасности за стенами города? Мечтают об избавлении? Строят коварные способы мести? Планируют попытки побега? Просто сплетничают о своей женской ерунде?
В любом случае, дружба Кэрол с ними помогает Дэрилу стать еще более «своим». И помогает ей самой, которая слишком быстро становится здесь своей. И может быть, Мэрл прав? И она просто втирается ко всем в доверие, чтобы… Чтобы что?
Дэрил не знает. И, кажется, не хочет знать, заходя в дом и видя ее улыбку. Слыша ее мягкий голос, какую-то ерунду о прошедшем дне и рассказы о тех самых сплетнях, которыми делились с ней ее новые подруги. Наблюдая за ней, уютно свернувшейся на кресле с вязанием или книжкой в руках. Замечая, что она запоминает его редкие реплики по поводу приготовленных ею блюд и всеми силами старается ему угодить, готовя то, что нравится ему больше всего. Идеальная женщина.
Не его женщина. Ничья. Своя собственная. Такой может быть только она.
- Почему у тебя никогда не было тут женщины? - однажды за ужином, которые она все чаще разделяет с ним, спрашивает Кэрол.
- Одна морока, - передергивает плечом Дэрил: значит, ее сплетни с подружками касаются и его особы.
Но какое ей дело до него? До того, что, почему и как? Ей мало того, что она живет тут лучше всех? Нужно еще и душу всю вынуть?
- А почему ты тогда взял меня? - интересуется она.
Совсем не лукаво, как могла бы. Не ожидая никаких глупостей, вроде любви с первого взгляда и прочей ерунды, как делала бы на ее месте другая. Действительно желая знать правду.
Правду, которой сам Дэрил не знает.
- Не знаю, - бормочет он, чтобы отвязаться.
Но с ней это не так уж просто.
- И все же?
- Ты попала в мой капкан, - говорит Дэрил.
А что ему еще сказать? Не признаваться же в том, что он ощущал свою вину за то, что она попалась им в руки? Только Джо ее тогда оставалось отдать, чтобы потом думать, что он виноват в ее мучениях и последующей смерти.
- И потому ты взял за меня ответственность? Ты ведь понимал, что будет, если меня возьмет Джо, - проявляет осведомленность и в этом вопросе Кэрол.
Он пожимает плечами: она и сама все знает и понимает. Так чего же добивается от него своими расспросами?
- Спасибо, Дэрил, - вдруг благодарит она. - И знаешь, пусть ты мне не поверил, но я тогда была права. С каждым днем я лишь больше убеждаюсь в этом.
- В чем? - раздраженно уточняет он, уже вставший из-за стола.
- В том, что ты гораздо лучше всех в этом городе.
Искренность в ее голосе заставляет поверить в то, что Кэрол, в самом деле, так думает. Но это сейчас почему-то лишь больше раздражает. Может быть, потому что теперь она наверняка знает, чего ему стоит жизнь с ней в одном доме. И этих ее гребаных слов благодарности и восхищения им, полным придурком по собственному мнению и по мнению всех окружающих, узнай они о том, как он живет, не хватает. Их слишком мало. Ему нужно больше, чем слова. Ему нужно то, за отсутствие чего он и получает все эти слова.
Чертов замкнутый круг.
Он уходит покурить, встречает Мартинеса с Кроули и, слушая их треп, возвращается уже затемно. Только для того, чтобы умыться и лечь спать. А завтра снова сбежать куда подальше из дома. Дэрил уже привычно направляется из ванной в спальню, хотя рана уже не болит, и замирает на пороге, видя сидящую на кровати Кэрол. Она оглядывается и продолжает невозмутимо мазать чем-то лицо. Намекает, что задержался он в удобной кровати, пора бы и честь знать, на диван перебираться?
И самое противное, что он с ней согласен. Лучше ему спать на неудобном диване. А ей – здесь, в отдельной комнате, на мягкой кровати. Впервые в жизни хочется, чтобы кому-то было хорошо за его счет.
На тумбочке лежит недочитанная книжка, и Дэрил шагает за ней, берет и собирается выйти, когда слышит удивленный голос.
- Ты куда?
- Спать, - не понимает он вопроса.
- Это твой дом, твоя комната и твоя кровать. Ты должен спать здесь.
Она забывает еще кое о чем. О том, что она – его женщина. По крайней мере, считается таковой. А потому должна спать с ним.
- Мне и там нормально. Спи ты тут, - выдавливает он, косясь на нее через плечо.
- Ты не понял, Дэрил, - качает она головой и, помолчав мгновение, улыбается в полумраке, поворачиваясь к нему спиной. - Поможешь?
Она не забыла еще кое о чем. И она будет спать с ним? Он, правда, не понял.
Не понял ничего, но покорно идет к ней, присаживаясь рядом и касаясь пальцами язычка молнии. Не решается дернуть и ждет любого подвоха. Как завороженный смотрит на завиток волос на затылке, на мочку уха с поблескивающим в ней камушком, на тень от ресниц на ее щеке.
- Я не понял, - честно признается Дэрил.
А голос такой хриплый, а вокруг становится так жарко…
- Ты все правильно понял, - кивает Кэрол и, не слыша ответа, объясняет: - Это неправильно. Ты не должен… Я должна… Ты дал мне достаточно времени. Ты вел себя безукоризненно. И я не могу быть настолько неблагодарной.
В попытке поверить в то, что это не шутка, Дэрил машинально скользит пальцами по ее коже, над кромкой платья, над молнией, которую ему предстоит расстегнуть сейчас одним жадными рывком. А она нервно смеется и оглядывается. Ее глаза оказываются так близко.