− Это что? - Тёма испугался.
− Я стражников делаю. Ну и просто куклы.
− А-ааа. Круто. Стражники - это тоже плывуны.
− Да нет, конечно. Можно сказать, стражники -- ожившие куклы. Плывуны их программируют и выпускают в конечный мир.
− Ага. Про конечный мир я знаю. Мне Гришаня говорил.
− Пианист? - я поморщилась.
− Да он. - Артём замялся. - И часто ты здесь?
Я рассказала Артёму всё про себя, он слушал меня с каким-то напуганным видом.
− Значит, Лора, ты здесь, потому что твой папа - тень Плывунов.
− Ну да. Он ходил сгустком энергии, ему смастерили оболочку. Не в прямом смысле смастерили. Не как я кукол. А потом он отчима довёл. Отчима хватил смертельный удар, и папа в его тело вселился.
− Но твой отчим теперь ходит в теле моего бывшего друга. -- Артём тяжело вздохнул. - Бывшего друга.
− В том-то и загвоздка, из-за этого вся заваруха. Моего папу хотят убить. Но Эрна сказала, что плывуны в отместку убьют отчима.
− Хорошо бы, − сказал он. - А пока этот дьявол чуть не убил меня. Если бы не Босхан Канурович с этим кипятком...
− Он тебя знает? - перебила я. - Неужели тот фигурист... Не может быть! Просто хулиган. Почему дьявол?
− Потому что он дьявол.
− Да ну? Такой красивый? Без рогов и хвоста? - я представляла себе дьявола как в «Мастере и Маргарите», по телеку показывали. Он был старый и жирный. С тремя подбородками.
− Красивый, − усмехнулся он. - А я что некрасивый?
− Ты? Очень!
− Ну вот. - он вздохнул. - Понимаешь, такая фигня вышла. Теперь я понимаю, что и не фигня вовсе. Всё подстроено. Всё везде подстроено. Все против меня.
Мне показалось, что он заговаривается. Я даже хотела предложить ему отдохнуть. Но не посмела. Стала слушать.
− Короче, Лёха и Влад мои друзья. Мы у физрука Босхана Кануровича бегом занимаемся.
− А танцы?
− Про танцы потом. Ушёл я с танцев.
− А я тебя так ждала на концерте. А тебя не было. Я ушла с выступления.
− Ну даёшь! - он улыбнулся. - Вот ты молоток! - он опасливо посмотрел на молоток. -- Но не отвлекай. Про этого дьявола. Короче, после утреннего катания идём с Лёхой и Владом домой в обход. А то я ж под лёд провалился. И мы этот пруд обходим стороной.
− Да ладно провалился, − говорю. − Там стражник у плывунов специально лунки буравит. Лёд крепкий. Морозы-то какие.
− Да. Не провалился, − согласился Артём. - Но мы от греха подальше эти пруды стали обходить. Лёха и Влад стали опасаться за моё психическое здоровье. Я же им сказал, что сидел на льду рыбак. А они его не видели. И Босхан не видел.
− Стражников не все видят. И проводников.
− Но я не мог им это объяснить. Но это неважно, точнее -- важно. В общем, на следующий день, после того, как я под лёд провалился, то есть сегодня, мы обходили пруды. Мы втроём не пошли в школу, Босхан нас освободил, якобы заливать каток. На самом деле, чтобы мы по хорошему льду покатались, опробовали. Мы сначала побегали, покатались чуток. И пошли по домам, в обход, не мимо прудов, -- Артём явно заговаривался, но я молчала, слушала внимательно, пытаясь выудить рацзерно. -- Идём по улице и смотрим: Дэн. Тоже, значит, не в школе. Странно, однако, − решили мы.
− Дэн?
− Это мой друг бывший, а теперь враг. Если ты на концерте была, он «Эх, яблочко!» танцевал вместо меня.
− Фу! - сказала я. - А я смотрю сейчас: знакомый длинный такой рядом с моим отчимом.
− А как ты его узнала?
-- Дэна? Я в конце его признала.
-- Нет, отчима. Он же в теле отца Дэна.
− Он ногами шмурыгал.
Артём улыбнулся.
− Да, да. - начала я доказывать горячо. Папа в теле отчима. А движения у него - не отчима, свои.
− Странно, − рассмеялся он. - Другая должна быть только душа.
− Они же не души, а тени! - возмутилась я. - Они движения не забывают.
− Всё, всё. - он сделал движение рукой, типа: ниже, на полтона ниже, как дирижёр. Наверное, у этого жирного Гришани научился. - Дэн, короче, идёт. А гололёд же. Влад бросает на землю, то есть на снег, бутылку с водой, он воду пил после из бутылки, у Босхана взял из раздевалки, ну, знаешь, маленькую такую бутылку. По двадцать рублей.
− Да знаю.
− Влад не допил, бросил эту бутылку и пнул. И бутылка вверх по дороге покатилась, и так, знаешь, уверено по снежку, ударилась о ноги Дэна и обратно вниз к нам покатилась.
-- А зачем пинать бутылку, зачем бросать?
-- Ради прикола. Ты слушай, что дальше было. Дэн повернулся, посмотрел на нас. А мы ржём. Он дальше идёт. Тогда Лёха пнул бутылку. И снова она в ноги Дэну впечаталась и к нам вниз откатилась. Утоптанная дорога-то.
− Да. Утоптанная. Я тоже по такой утоптанной сегодня шла. Чуть не убилась.
Но Артём меня слушал, он продолжал:
− Тогда бутылку пнул я. Теперь я понимаю, что Дэн только этого и ждал, он схватил бутылку и швырнул её на проезжую часть. Попал в машину, она ехала. И тут же притормозила. И оттуда вышли трое. Дэнов отец, то есть твой отчим, брат моего репетитора и он...
− Отчим брат репетитора? - я не поняла кто кто. Я вообще тормоз по жизни, сразу много инфы не воспринимаю.
− Да нет, − взбесился Артём, схватился за скулу, выдохнул, спокойно стал объяснять. - Вышли трое. Отец Дэна, в котором тень твоего отчима. Дальше летом у меня была репетитор по английскому, Марья Михайловна, знаешь?
− Да все её знают. Она лучший репетитор в городе.
− Да. А у неё есть брат. Она с ним разъезжается. Как раз в этом доме квартиру себе купила. Этот её брат отца трясёт. Отец у них генерал.
− Как трясёт?
− Деньги требует, пенсию. Ведёт, короче, аморальный образ жизни. Вот он ещё.
− Кудрявый с помпоном - брат этой учительницы английского? - я обалдела.
− Ну да. Смотрю, всё теперь уяснила.
− Да. Он и ко мне сегодня привязался.
− Ну понятно. Ты же их проблема, папа твой -- главный их враг.
− Нет, папа не главный. Он просто нарушил все закономерности. Я же тебе объясняла.
− Вот. Этот кудрявый вышел, отец Дэна, то есть твой отчим, и сам он, дьявол. Вышел. Сапоги у него с инкрустацией, на солнце переливаются, пока до тротуара шёл, шпоры звенели.
Идут втроём нас. Влад с Лёхой напряглись. Мы же хотели просто поиздеваться над Дэном. А тут - охрана с ним. Но у нас коньки. Мы коньки быстро из сумки достали, чехлы сняли. Влад так и скомандовал: ребя, достаём коньки. Ну и помахали мы коньками. И, главное, то, Лора...
− Что? - мне было так приятно, что он называет меня Лорой...
− Босхан нам сказал: коньки не оставлять. Мы хотели их в раздевалке оставить. Так мы ещё с ним пособачились из-за этого. А Босхана уже, наверное, плывуны предупредили, как могут события развернуться. В общем, короче, мы, такие, с коньками, руки в них как в боксёрские перчатки засунули, и так двигаемся, оброняемся, в общем, всё по правилам. Они на нас не полезли. Сели в машину вместе с Дэном. Дьявол-то молчал, а кудрявый и особенно Дэн запугивать стали: да мы, да мы с вами, разберёмся. Мы их на смех подняли и забили стрелку на катке. Тогда дьявол галантно приподнял шляпу, − Артём сделал театральный жест, как бы приподнимая шляпу.
− Он в шляпе был? - я удивилась.
− Да уж. Был. Он есть! И он силён.
И тут Артёма прорвало. Он лёг на пол, закинул руки за голову. Пол из деревянных досок сразу стал гранитным... Я подумала, что хорошо бы подушку и матрас, но никакая подушка не появилась. Матрас тем более. Странно... О чём бы я не думала, всё это в Плывунах появлялось, а тут... Артём же замёрзнет, пол был прохладный.
Я не всё поняла. Артём говорил как во сне, как в каком-то забытьи - Плывуны могут действовать на живых как угодно. Он рассказывал страшные вещи. О том, что со всеми дрался, над многими издевался, наглел. Напал на какого-то малыша, и по-подлому так, сзади. Меня тоже так валили в началке. Парни делали подсечки, и я падала. И потом Артёма стали преследовать неудачи. То травмы, то ссоры. И по телевизору его не показали, только на плакате он остался, потому что деньги были уже потрачены на печать. А потом его мама пошла ругаться с преподавательницей, со Светланой Эдуардовной. А она такая хорошая. Я её всегда вспоминаю, как идеал женщины. Эрна конечно тоже идеал, но Светочка (так называл Светлану Эдуардовну Артём) такая танцучая... Она чудо... И ноги у меня исправились после её занятий, в смысле кривизна. И дальше Артём рассказал, как муж Светланы Эдуардовны выгнал его из группы, а она потеряла ребёнка. Потом Артём рассказал, как он стащил у моего папы бумажник, но потом , слава всем богам на свете, вернул... Но всё равно. Они и воровством занимались с ребятами. Ужас! После этого, уже осенью, его начал травить Дэн. Там что-то с этой кукольной девочкой, то ли они её поделить не могут, то ли она к Артёму приставлена Дэном для слежки. Артём рассказывал и про какого-то архитектора, ну про стражницу (тут я улыбнулась), тут я знала в разЫ больше Тёмы. Дальше Тёма сказал: «Зови меня не Артём, а Тёма», а я тебя буду «Лорочка» -- это как «розочка». За «розочку» я моментально простила ему все проступки. Но тут он рассказал такое, что у меня волосы дыбом встали. Его мама начальница, связана со строительством. Сначала она подписала какую-то бумагу и на новой детской площадке на каруселях погиб ребёнок. Она переехала к нам в город. Изменила внешность, изменила имя и стала работать чиновницей. А ещё мухлевала с квартирами в новых домах. Там целая схема была, я не поняла, если честно, эту схему. И этот красавец, который чуть не убил Тёму, и который по утверждению Тёмы был сам дьявол, пришёл прямо к ним домой и заявил ей, что Плывуны хотят убить Тёму. А он предлагает маме Артёма сделку: не открывать кабинет куклотерапии. А мама Тёмы отказалась. Потому что она уже знала про Эрну, что Эрна потусторонняя и умеет мстить, и что она может уничтожить кого захочет, а папа Тёмы с Эрной, когда она ещё не была Эрной, а была Мариной, гулял, а потом бросил. В общем, там всё запутано - так сказал Артём. После появились какие-то вымогатели, этот дьявол сдал им Тёмину маму, они не знали, где она, и теперь семья Тёмы в срочном порядке продаёт всё, что у них есть, чтобы отдать огромный долг, и скорее всего Тёминой маме придётся уйти с работы: она боится, что её афёры в городе всплывут на поверхность, получат огласку - дьявол не перед чем не остановиться...
− Хорошо, Тёма, − сказала я. - Но почему Плывуны хотели тебя убить? Это неправда, этого не может быть!
− А почему они твоего отчима убили? И почему, в конце концов, я здесь? - спросил Артём. Теперь он сидел на полу и разговаривал вполне нормально, даже снял с брови пластырь - там рана была почти не видна, только припухлость, и фингал пропал. А я ещё не забыла, как я упала в прихожей, и сколько у меня проходила бровь и гематома.-Тот мужик в сапогах прав. Я в Плывунах, потому что умру. - У меня нет родственников, погибших во цвете лет, я не тоскую по умершим, я и по живым-то не тоскую...
− Но это не значит, что тебя Плывуны убить хотят. Дьявол их враг, на тебя нападает, вот они и спрятали тебя.
− Да, − сказал Артём. - Знаешь: я сегодня днём спал дома. Ну пришёл и завалился спать. И он мне приснился. И вроде бы во сне он просил меня... − Артём запнулся. А может и не он просил, − опять помолчал: − а может этого и не было...
Тут вошла Эрна в моём любимом прозрачном одеянии. Воздушном таком, много лёгких слоёв. Артём аж варежку раззявил и сказал:
− Сдрасссть!
Эрна расхохоталась, подала Артёму его одежду, чистую сложенную аккуратно как после химчистки. Я-то знала, что одежда может просто появиться, просто Эрна не хотела Артёма пугать, а может не хотела пускать до конца в мир Плывунов, выдавать все секреты, а секретов в Плывунах было больше, чем пространств. Пространств - немеряно, а секретов - сколько кому захочется.
− Ну, Артём, − сказала Эрна. - Она не ходила, а скользила по полу, пол стал мерцающий, я такой больше всего любила: смотришь в него как в звёздное небо, и не надо голову задирать. Я уже знала: те светящиеся окружности на небе, кольца, это как-то коррелировалось с Плывунами. Да! Я поумнела в Плывунах. Корреляция - это связь, зависимость одного от другого, но связь бывает разной.
- Ну, Артём, всем ты успел насолить. И мне, и им, -- смеялась Эрна.
Артём молчал, он стоял (он сразу встал, как появилась Эрна) как в воду опущенный (буквально он и был опущенным в воду, правда под водой - параллельные миры).
− Эрна! Прости его! Он больше не будет!
Она улыбнулась:
− Если ты думаешь, что достаточно сказать «он больше не будет» и можно вымолить прощение, ты ошибаешься. Человек не может знать, что он будет делать, а что нет.
− Нет! Я честно, не буду. Простите меня! - сказал Артём.-Не убивайте.
Эрна молчала.
− Эрна! Плывуны разве хотели Тёму убить?
Эрна молчала. Это было жутко и страшно. Потом она спросила Артёма:
− Не приходил больше гость?
− Нет.
− Деньги, знаю, собираете.
− Собираем.
− Драгоценности из под пола продаёте?
− Нет. - Артём посмотрел удивлённо.
− Продайте. Иначе мы не сможем помочь. Ликвидируйте счета. Но чтобы не случилось, мама не должна покидать свой пост.
− А что случится? - спросил Артём.
− Я тебе скажу, что может случиться. Но это не точно. Он может поднять людей против твоей матери.
− Повод? Нужен повод, − сказал Артём.
− Он найдёт, уверяю тебя. Мама твоя уже готова идти у него на поводу, если бы не его ошибка.
− А он ошибается?
− Ещё бы. Он, так же как и мы, наперёд знает много, схему чертит, играет на слабостях и пороках, это банально, но точно не уверен ни в чём. Он так был взбешён, что болтнул лишнее. Он сказал, что ты погибнешь. Зная твою историю, он понял, что раз ты попал к нам, значит умрёшь.
− Или... − Артём запнулся, стал копаться в стопке своей одежды. Я видела, что у него слёзы подступают, видела, что уже льются ручьями.
− Не реви, Щеголь, − сказала Эрна. - Что ты ревёшь? Нашкодишь и ревёшь? Попал к нам - что такого?
− Да уж: что такого? - Она (он указал на меня.) здесь из-за отца. У Гришани сестра мёртвая, его встречает. Босхан Канурович к вам прорваться не может, Радий Рауфович тоже. А меня затащили.
− Но ты сам пошёл по льду! - возразила Эрна. Она уже сидела на стуле с высокой спинкой. Стул был деревянный, глубокого ультрамаринового цвета и мерцал, всё вокруг стало синим, ночным и звёздным. Сада уже и не было. Мы как будто летели в космосе.
− Но вы же не забрали Влада и Лёху.
− Вот ещё, − рассмеялась Эрна. - Они же не прикасались к нерукотворному.
− Это, значит, к вещам из Плывунов, − объяснила я Артёму. Мне было неприятно, что Артём назвал меня «она», а не Лора и не Лорочка, и даже не Глория, но я решила подсказать ему, а точнее я хотела показать свою сообразительность Эрне. Я поняла в чём дело.
− Вот видишь, − сказала Эрна. - Украл бумажник, а оказался в Плывунах.
− Но я помогал вам, и мама вам помогла с кабинетом.
− Ты хочешь: «дашь-на дашь» − Эрна грустно улыбалась. - Я оставлю тебе жизнь, Артём. Сам король за тебя попросил. Ему нравится, как ты танцуешь. Можешь приходить к нам на занятия. Ну и меняйся. В лучшую сторону, как бы это назидательно и скучно не звучало. Это долгий разговор. Их у нас с тобой будет достаточно. Помни о том, что ты теперь посредник между нашим миром и вашим, а не кандидат на ничто.
«Кандидатами на ничто» Эрна называла тех, кто должен был умереть. Неужели она и правда хотела его уничтожить? Может, поэтому так долго тот тренер не тащил шланг? Но ведь тот, которого Тёма называл дьяволом, охотился на папу, не на Артёма.
− Спасибо! - сказал Артём. Он уже был в своей одежде. Она сама моментально наделась на него, а плывунская нерукотворная пропала.
− Подойди, возьми меня за руку и представь, что ты оказался дома.
Артём шагнул к Эрне и тут наткнулся на стол, где стояли мои головы. То есть не мои, конечно же, я не змей-горыныч, а кукольные головы, и ручки, и для босых кукол, голые стопи, ну и молоток конечно же (куда ж без молотка, без молотка мне никуда. И Эрна была уже не рядом, в глубине. Такой обман зрения - пять-дэ. Плывуны любили разные оптические обманки. Увидев, мои «произведения», Артёму стало не по себе. Видно было, как он испугался.
− Это куклы мои.
− Ой, − Артём держался за левое подреберье, прям, как моя мама, когда ссорилась с отчимом. - А я уж подумал...
− Артём! Тебе пора!
Я видела, как испугался Артём, увидев Эрну не рядом, а как бы в другом пространстве, как будто она очень далеко, и совсем кажется маленькой.
-- Не бойся. Это пространства расслоились, -- ободрила, как могла я Артёма.
Он боязливо шагнул к Эрне, и они пропали.
Я решила мастерить куклы, но у меня не получалось даже вывернуть простенькую лапку плюшевой собачки на лицевую сторону. Я волновалась, несмотря на то, что Плывуны - это мир спокойствия равновесия и гармонии. Больше всего меня поразил и возмутил рассказ Артёма, о том, как он у моего беззащитно-нерукотворного папы пытался спереть бумажник. Вот придурок-то! Деньги предназначались для папы и нас с мамой, другие не смогли бы ими воспользоваться - в этом все плывуны, у них всегда помощь конкретная, что сейчас у мамы в конторе называется - адресная. Плывуны не собираются спасать всё человечество. Каждый спасётся по вере своей - они эти догмы оставляют церковникам. Плывуны - дополнение, они считают, что спасётся далеко не каждый, некоторым они помогут, а других, наоборот, потопят.
Скоро папа стал меня кликать. Не в первый раз я вспомнила папины слова, что в Плывунах как в лесу - аукаемся, разве что грибы не собираем. Плывуны не для безделья. Они всегда живым на пользу. Тёма быстро вылечил раны, наверное и папа.
Папа появился из глубокой сини.
− Голова кружится? - спросила я.
− Немного. Я поспал.
-- Но папа! В плывунах же не спят?
-- А я - спал, -- упёрто сказал папа. -- Ты с этим пацаном болтала?
− Да. Его Эрна простила.
− Нет. Эрна не простила. Эрна никого не прощает. Король попросил. Сказал, что страсти Артёма разрывают - это неплохо для творца.
− Его должны были уничтожить?
− Да. Из-за родителей. У него родители так себе. - папа поморщился.
− Из-за родителей? - испугалась я.
− А ты как думала? Не можешь отвечать за свои поступки, не сможешь отвечать и за свою жизнь. Мой как раз вариант. Только я не воровал.