Так закончилась наша совместная учеба в Хогвартсе.
========== Глава 3 ==========
Все последующие месяцы мы с братом посвятили своему магазину: старались сделать его ярким, красочным, сказочным. Сама атмосфера магазина была пропитана весельем и праздником. Ведь это так необходимо в наступившие темные времена.
В день открытия в наш магазин пришла она. Я увидел Гермиону около фонтанчика с любовными напитками. Гермиона с задумчивым видом крутила в руках розовый пузырек. В душе поднялась волна щемящей нежности… Нет, я все равно не смог избавиться от этого наваждения. Мне все равно нравилась Грейнджер. Я подошел совсем близко: нас разделял только ароматно пахнущий фонтан. Гермиона, вскинув подбородок, посмотрела на меня и широко улыбнулась.
— Я рада тебя видеть, Фред.
Если бы она знала, как я был рад этой встрече! Нормально поговорить нам так и не удалось: ко мне подлетел Джордж и утащил на встречу с репортерами: «Ежедневный пророк» всерьез заинтересовался нашим магазином. Но я успел шепнуть Гермионе:
— Давай поговорим позже…
Отвечая на бесконечную череду вопросов безликого репортера, я краем глаза следил за Грейнджер: заметил, как к ней подбежал взволнованный Поттер и, ухватив ее за локоть, утащил к выходу. В магазин они так и не вернулись.
Ах да, насчет Анджелины: с чистой совестью я с ней порвал. Если честно, меня удивило то, что Джонсон не закатила истерику, а восприняла все спокойно. Думаю, Анджелина и сама прекрасно понимала, что наши отношения двигались в никуда…
***
Я не надеялся увидеть Гермиону до зимы, но судьба распорядилась иначе. В тот год Рона наконец-то выбрали вратарем гриффиндорской сборной. Честно? Я был искреннее рад за младшего брата: он это заслужил, тем более, играл Рон хорошо. Мы с Джорджем решили поддержать брата на его самом первом матче. Как оказалось, не только мы… Все выпускники, которые были в команде, прибыли на ту игру. Стоя на сотрясающейся от криков и аплодисментов трибуне, я с улыбкой наблюдал за разворачивающейся в небе игрой: Рон держался молодцом и не пропустил ни одного мяча. Признаться, я был приятно удивлен. Таких результатов даже Вуд не показывал.
После матча с разрешения Макгонагалл мы отправились в гриффиндорскую башню праздновать победу. Рональд стал звездой вечера! Хм… и наконец-то у моего братца появилась девчонка. Лаванда мне, конечно, не очень нравилась, уж больно слащава и болтлива, но она довольно симпатичная, да и на Рона смотрит с обожанием. Пусть будут счастливы.
Кстати, о счастье: я пытался найти в толпе бывших сокурсников милую моему сердцу Гермиону. На трибуне мне так и не удалось к ней пробраться.
Грейнджер стояла в стороне и задумчиво наблюдала за веселящимися ребятами. Я уже направился в ее сторону, как вдруг дорогу преградила Анджелина.
— Как дела, Фред? — девушка мило улыбалась, никаких намеков на страсть или нечто подобное не было, но… как же она не вовремя захотела дружеских разговоров!
Я с улыбкой на автомате начал рассказывать Джонсон о наших с Джорджем делах, а сам опять посмотрел туда, где только что находилась Гермиона.
Пусто. В душе всколыхнулась паника, а взгляд лихорадочно забегал по комнате. Куда она делась?
Каким-то чудом я успел заметить копну каштановых волос, как раз исчезающую за портретом.
Ушла.
Извинившись и чмокнув Анджелину в щеку, я пробрался к выходу. Ноги сами понесли меня к лестнице, которая вела на Астрономическую башню. На ступеньках сидела задумчивая Гермиона, а вокруг нее стайкой вились маленькие бумажные птички… Я молча сел рядом с ней. Бок о бок.
— Почему ты не с Анджелиной? — ее тихий, мелодичный голосок разрушил это гнетущее молчание.
Что мне было на это ответить?
«Да потому что не с ней я все это время хотел быть!»
Неужели Гермиона так это и не поняла?!
Я повернул голову в ее сторону. Гермиона с интересом смотрела на меня, но в ее глазах стоял вопрос. Сегодня я должен ответить честно. Вдох. И я решился.
— Да потому что никогда и не было меня и Анджелины, — видел, как ее зрачки слегка расширились, услышал, как она чаще задышала, — а были только Анджелина и мои гормоны, — Гермиона закусила губу. Прости, но я должен был это сказать. — А также Анджелина и моя ревность…
По удивленным искоркам в ее бездонных глазах, по ошарашенному взгляду я понял, что Гермиона такого не ожидала…
— Понимаешь? — меня несло. Плотину сдерживаемых эмоций прорвало. — Я ревновал тебя к Краму! Я столько наворотил из-за этого…
— У меня никогда ничего не было с Виктором, — вдруг тихонечко проговорила девушка, с улыбкой заглядывая мне в глаза, будто пытаясь доказать, что она искренна. — Ничего, кроме дружбы.
Ее ладонь легла мне на щеку, а лицо вдруг оказалось очень близко. Наше дыхание сплелось в единое целое, а губы наконец-то нашли друг друга. Я нежно углубил поцелуй, лаская своим языком ее, затевая сладостную, размеренную борьбу. Одна ладонь зарылась в густые локоны, сильнее надавливая на затылок, стремясь сделать наш контакт еще теснее, а вторая легла на ее талию… Не выдержав, провел ладонью вдоль позвоночника, ощущая, как Гермиона начала трепетать в моих руках.
Почему рядом с ней все мои действия кажутся такими правильными? Рядом с ней я забываю обо всем и отдаюсь своим желаниям, своим инстинктам. Рядом с ней так хорошо…
Идиллию прервал звонкий хохот Браун. Черт!
— Ой, здесь уже занято! — пискнула она и утащила моего братца в другую сторону.
Рон ошарашено глянул на нас, но так ничего и не произнес.
— Теперь все будут знать, что мы вместе… — шепнул на ушко Гермионе, заводя за него непослушную прядку.
— А мы вместе? — в ее голосе были слышны напряжение и… надежда.
Не верит…
— Если ты этого хочешь, — указательным пальцем прошелся по припухшим от поцелуев губам и, не удержавшись, чмокнул в кончик носа.
— Хочу, — шепнула Гермиона и сама нашла мои губы…
***
В этом году я ждал Рождество так, будто опять превратился в восьмилетнего мальчишку. Но ждал я не подарков от Санты. Нет. Я ждал ее… мою Гермиону…
Но она не приехала. Джинни расплывчато поведала о том, что Гермиона с родителями уехала на все каникулы к родственникам во Францию. Что ж… К горлу подкатил тошнотворный ком обиды и разочарования. Хоть бы предупредила! Но пришлось натянуть маску шута и веселиться весь вечер. Хотя атмосфера праздника для меня была утрачена.
Поздним вечером, когда Джордж уже мирно посапывал на соседней кровати, я все-таки не вытерпел и решил написать Грейнджер письмо. В моей короткой записке был только один вопрос: «Ты меня избегаешь?!»Я смотрел, как сова с письмом исчезает в ночной темноте, чувствуя, что внутри все немеет от удушающего беспокойства: а вдруг Гермиона решила, что не хочет никаких отношений? Вдруг осознала, что ничего ко мне не испытывает, кроме дружеской симпатии, и теперь не решается признаться в этом, боясь обидеть? Ведь я точно так же вел себя с Анджелиной…
Сова принесла ответ на рассвете. Трясущимися от нетерпения и страха пальцами я открыл конверт.
«<Как ты мог о таком подумать?! Извини, не смогла предупредить заранее: в самый последний момент родители попросили приехать к ним. Не обижайся и не сердись. Я очень жду нашей встречи. Твоя Гермиона».
Моя…
Вот когда я готов был кричать от восторга.
Моя!
Обида выпустила меня из своих цепких щупалец, и я вновь ощутил себя по-настоящему счастливым.
========== Глава 4 ==========
Мы писали друг другу письма каждую неделю. Подробно рассказывали о своих буднях, делились впечатлениями. Я описывал свои планы по разработке новых «вредилок», а Гермиона иногда помогала найти в расчетах изъяны и ошибки. В общем, мы были отличной командой.
Иногда я ей писал о том, как сильно скучаю и жду нашей встречи…
Так незаметно наступило то страшное лето…
Став полноправным членом Ордена Феникса, я знал обо всех планах и намеченных операциях. Теперь я жил в ожидании того дня, когда мы будем переправлять Гарри в Нору. Знал, что наконец увижу ее.
Но судьба распорядилась иначе.
Гермиона появилась на пороге нашего дома за день до запланированной операции. Мы всем семейством встретили ее с распростертыми объятиями. Но от нас не укрылось, что девушка выглядит какой-то опечаленной и потерянной. Конечно, времена сейчас нелегкие и темные, но чувствовалось, что дело не только в этом… Мне казалось, что Гермиона сдерживается из последних сил, чтобы не заплакать…
Папа усадил Гермиону на диван в гостиной, Рон и Джинни опустились по бокам от нее, мы с Джорджем устроились напротив, Билл и Флер сели поодаль, мама принесла горячий чай со свежей выпечкой…
И Гермиона заговорила. С отчужденным видом, спокойным, ровным голосом она поведала, что стерла родителям воспоминания о магическом мире и о себе в придачу.
Мы сидели как громом пораженные. Чтобы такое провернуть, нужны выдающиеся магические способности. Чтобы на такое решиться, нужно быть по-настоящему храброй и самоотверженной. Ведь мы прекрасно понимали, почему она так поступила: в начавшейся магической войне это лучший способ их обезопасить… Она сама, своей рукой лишила себя родителей. Сама превратила себя в сироту.
Мое сердце сдавили тиски восхищения и жалости к моей смелой, умной девочке… Я мечтал остаться с ней наедине. Хотел сжать ее в своих объятиях, поддержать, убедить, что она не одна в этом мире. Мы все с ней. Я с ней.
Но тем вечером мне это так и не удалось. Прибыл Грюм и долго повторял и так заученный на зубок план завтрашней операции. К тому же Рон утащил Гермиону наверх: я успел заметить, как они о чем-то заговорщически шептались и понимающе переглядывались. Нет, я не ревновал Гермиону к Рону, потому что прекрасно знал, что между ними нет ничего, кроме искренней, настоящей дружбы. Но все равно меня задела эта скрытность. Меня не покидало чувство, что у них есть тайна, которая отнимет у меня Гермиону.
***
Операция прошла относительно успешно. Если не считать струсившего и сбежавшего в последний момент Наземникуса, раненного Джоржда и убитого Грозного Глаза…
Именно в тот вечер я осознал, что война — это не красочное приключение с примесью адреналина. Нет. Это страшное, грязное, вонючее дело, которое не приносит ничего, кроме боли, опустошения и высасывающего душу чувства безысходности.
А что, если бы сегодня погиб Джордж? Или отец, или Билл, или Рон, или… она? Я понимал, что внутри все перекручивается и сжимается от запоздалого осознания.
Я стоял около окна в опустевшей гостиной, прижимаясь горячим лбом к стеклу. Мою голову будто сдавливали невидимые тиски. Чем закончится эта война? Выживем ли мы? Будем ли вместе? Потеряю ли кого-нибудь из родственников и друзей? А что если я потеряю ее? Голова разрывалась от миллиарда мучающих вопросов и сомнений.
Вдруг я ощутил, как мою талию обвили нежные руки. Почувствовал, как ее нос уткнулся мне в спину. Услышал ее дыхание. В ту секунду я почувствовал себя счастливым, несмотря на ужасы сегодняшней ночи, несмотря на все те кошмары, которые ждали нас впереди. В тот момент мне было плевать на все. Главное: она рядом…
— Все будет хорошо, Фред, — шепнула Гермиона, и я ощутил ее горячие губы у себя на шее.
Влажный язык игриво прошелся по чувствительной коже над самым воротником рубашки, запуская по телу непередаваемую волну желания. Резко развернувшись и обняв Гермиону за талию двумя руками, привлек ее к себе… Она с готовностью обвила мою шею своими тонкими, нежными руками. Мы потянулись друг к другу одновременно: ощутив вкус ее губ, я почти задохнулся от наслаждения. Как долго я этого ждал! Ее бойкий язык первым пересек барьер наших губ и зубов… Наши языки, губы, зубы жили своей жизнью, жадно целуя, покусывая… Наш поцелуй становился яростнее, неистовее. Это было сказочно: Гермиона все теснее прижималась. Затылок касался холодного стекла, а губ — жаркий рот моей любимой подруги. Я будто находился между огнем и льдом.
Мы пробыли вместе в гостиной вплоть до рассвета. Молча… Не хотелось нарушать это единение безжалостными словами. Ведь каждый из нас понимал: рано или поздно, но нас ожидал откровенный разговор о планах в предстоящей войне.
***
Впереди нас ждало радостное, но при этом весьма абсурдное событие: свадьба Билла и Флер. Пир во время чумы. Но, видно, таким образом они пытались доказать силу своих чувств.
В подготовке к этому грандиозному мероприятию работенка нашлась для всех. Но, несмотря на постоянную занятость, я не мог не заметить, что Гермиона готовилась к чему-то еще. Однажды я подслушал, как она выпросила у моего отца ту самую палатку с Чемпионата мира. Я видел, как она собирает провиант и одежду, выбирает книги. Я замечал, как Гермиона с каждым днем становится все более взволнованной. Видел, какие взгляды она бросает в мою сторону, будто понимает, что наше время стремительно убегает… Будто понимает, что нам осталось быть рядом совсем чуть-чуть…
Я уже догадался, что эта неугомонная троица куда-то собралась. Однажды я не выдержал и, когда у них были очередные посиделки в комнате Рона, ворвался без стука и спросил обо всем напрямик. Ответил мне Гарри. Хм… Наверное, чего-то подобного я и ожидал. Дамблдор дал Поттеру задание, исполнив которое, он сможет убить Волан-де-Морта, а значит, сможет даровать нам победу и спокойствие. А Рон и Гермиона решили пойти вместе с ним, прекрасно понимая, что в таком недетском задании, ему нужна помощь.
Значит, скоро она уйдет. Непонятно куда. Непонятно зачем. Уйдет подвергать себя опасности.
— Я надеюсь, писать нам хоть будете? — слова слетели с языка прежде, чем я подумал. Видно, этот вопрос подсознательно мучил меня все это время. Сможем ли мы поддерживать связь?
— Нет, — тихонечко ответила Гермиона, глядя на меня своими огромными, полными печали глазами. — Нам нельзя будет выдавать свое местоположение, ведь когда мы не вернемся в Хогвартс, нас объявят в розыск.
***
Той ночью я никак не мог уснуть, пытаясь найти решение нарисовавшейся проблемы. Как нам поддерживать связь?
Мой взгляд скользил по комнате, в голове мелькали какие-то образы, которые никак не складывались в окончательное решение… Как вдруг сквозь тишину прорвался треск радиоприемника. Громкий, нудный голос завел речь про новые реформы образования. Да, ночь — самое лучшее время для подобных объявлений. И что за идиоты сидят в Министерстве? Впрочем, я был благодарен неожиданному выступлению, ведь именно оно натолкнуло меня на гениальную мысль, которая теперь являлась смыслом моей жизни, которая теперь стала моим спасением.
Я даже не сомневался, что в этой войне Темный Лорд приберет к рукам Министерство Магии, а мы, Орден Феникса, превратимся в оппозиционеров. А значит, нам нужно будет как-то поддерживать боевой дух тех, кто будет сражаться вместе с нами против тирана. Нужно будет давать информацию, рассказывать о последних новостях, событиях. Хм… даже не сомневался, что Лавгуды будут этим заниматься на страницах «Придиры». Вот кому закон не писан! А я… а мы с Джорджем можем организовать передачу. Кому как ни нам, двум главным весельчакам, вселять в сердца окружающих радость и надежду?
Мне даже как-то полегчало. Будто с души упал тяжелый, неподъемный булыжник. Да, это будет странная, односторонняя связь, ведь я не буду знать, где Гермиона находится, все ли с ней в порядке, я не буду слышать ее голоса. Но каждый раз, ведя передачу, я буду надеяться и верить, что она меня слушает. Я буду представлять, что Гермиона рядом.
***
За день до свадьбы я нашел Гермиону в столовой. Я рассказал ей о своем безумном плане, протягивая маленький радиоприемник: надеялся, что она без лишних вопросов примет его. Так и случилось.
В одной руке Гермиона держала радиоприемник, прижимая его к груди, а второй… она вдруг обвила мою шею и, приподнявшись на цыпочки, нашла поцелуем мои губы: нежным, тягучим… От него так и веяло болью и разлукой. Я тут же зарылся пальцами обеих рук в ее волосах, углубляя поцелуй. Внутри все орало от отчаяния и безысходности. Мы справимся. Мы все переживем. Мы победим. И только почувствовав у себя на губах привкус соли, я осознал, что Гермиона плачет.