– Тогда я потороплюсь, – улыбнулся Хен и принялся переодеваться.
Ен Сен вытаращил на него глаза.
– Ты чего делаешь? Зачем?
– Мне друзья из Японии прислали отличные шмотки, их и надену.
– Я знал, что ты сумасшедший, но не до такой же степени. Оставь все как есть.
– Тебе так нравится?
– Нравится, нравится…. Хватит уже выделываться, как девчонка. Ты и без японских шмоток хорош.
– Точно?
– Слушай, Хён Чжун, если ты считаешь, что я зашел к тебе поиграть на фортепиано, то глубоко ошибаешься. Я пришел, чтобы вывести тебя в люди. Ты же проспишь всю свою молодую жизнь.
– Просплю?
– Конечно. Я знаю, какой ты соня, поэтому хочу тебя выдернуть в город. Хватит обниматься с подушкой.
– Это же была моя идея – пойти в город, – удивился Хён Чжун.
– И моя тоже. Пошли.
– У тебя есть другие предложения?
– У меня нет больше никаких предложений.
– В таком случае я уже готов, – Хён Чжун выпрямился и обнял Ен Сена за шею.
– Я в тебе не ошибся, – прошептал он. – У нас даже мысли одинаковые.
– Я знаю, что не ошибся, – усмехнулся Ен Сен. – Ты готов?
В этот день они провели большую часть времени вдвоем. Говорили в основном о друзьях и не обронили ни одного слова о работе на студии. Сидели в кафе и глазели по сторонам, замечая, как на них все обращают внимание.
– Пройдет еще немного времени, и о нас узнает вся Корея, – задумчиво сказал Ен Сен. – Вот тогда сидеть так не будем. Пользуйся случаем, пока не знаменит.
– Ты так хочешь, чтобы на нас все смотрели? – удивился Хён Чжун.
– Не я один этого хочу. Это хочешь и ты, и все наши парни. Я не прав? Мы связались с такой работой, о которой потом можем и пожалеть. А сейчас – это наш крест, который тащить всем вместе не только по сцене, но и по жизни.
– Я не хочу, чтобы на меня все вот так смотрели, – возразил Хён Чжун.
– Не ври мне. Я вижу тебя насквозь. Тогда тебе надо было родиться обычным простачком. Раз уж нам выпала такая удача, нельзя выпускать ее из рук. Пусть смотрят, я уже на это не обращаю никакого внимания. Надоело.
– Ты думаешь – это удача?
– А что еще? Не каждому так везет.
– Милый мой Ен Сен, это наша беда. Быть знаменитым – значит брать на себя большую ответственность и не принадлежать себе.
– И ты этого боишься?
Хён Чжун призадумался.
– Тебе действительно повезло, – продолжал Ен Сен.
– А тебе?
– Мне повезло, что я встретил вас всех. Я вас очень люблю.
– А что насчет везения?
– Что ты хочешь от меня услышать? – спросил Ен Сен, разливая по фужерам легкое вино.
– Я рассчитываю на твою откровенность.
– Повезло, – улыбнулся Ен Сен.
Хён Чжуну всегда нравилась улыбка Ен Сена, но он смутился.
– Вот и мне, считай, повезло, что я встретил в своей жизни тебя и остальных ребят.
– Хочу тебя спросить, только откровенно: кто тебе больше всех нравится из нас?
– Нравится?
– Да.
– Больше всего из нас нравлюсь себе я, – не задумываясь, ответил Хён Чжун.
– Я и не ожидал услышать другого ответа, – согласился Ен Сен. – Ты прав. А мне ты не особенно приглянулся.
– Почему это? – спросил обиженным голосом Хён Чжун.
– Потому что больше всего себе нравлюсь я. Чон Мину – он сам, Кю Джону – он, и у всех нас так же.
Хён Чжун громко рассмеялся.
– Все правильно, – согласился он. – Мы в первую очередь должны нравиться себе. Но мне еще одно нравится – то, чем мы занимаемся. Мы настолько выкладываемся на репетициях, что просто не можем не преуспеть в дальнейшем. А этот изверг, наш учитель Мин Хо, – самый настоящий тиран, но замечательный человек, который шаг за шагом делает из нас, неучей, звезд. Иногда мне так сложно, что я начинаю ненавидеть Мин Хо, а когда все получается – начинаю его понимать и обожать. Он – профессионал и знает свое дело. Он молодец!
– Об этом ты тоже жалеешь?
– Нет. Так оно и должно быть. Ты же видишь, что результаты уже есть. Сейчас будет Япония, Осака. Большой концерт… Ты боишься?
Ен Сен поднял на Хён Чжуна глаза.
– Боишься большой аудитории? – повторил свой вопрос Хён.
– Честно?
– Только…
– Боюсь.
– Я тоже. Один Чон Мин у нас безбашенный. Ему все равно. Он мне как-то признался, что хотел бы достичь такого уровня, чтобы на него смотрела вся планета. – Хён Чжун снова рассмеялся.
– Я тоже этого хочу, – признался Ен Сен. – Ты разве не хочешь?
Хён Чжун пожал плечами.
– Хочешь, – догадался Ен Сен. – Я настолько хорошо тебя знаю, что мне достаточно только на тебя взглянуть.
– Да много ты знаешь! – возразил Хён Чжун, и разлил остатки вина по бокалам.
– Вот поэтому давай выпьем за нашу, пока еще неизвестную, группу. Я верю, что о нас еще услышат тысячи людей.
– Миллионы, – поправил Хён Чжун.
– Да, миллионы. У нас уже есть кое-какой успех. Нам надо работать. Не зря же я лег под нож хирурга. Я хочу петь.
– Я вообще восхищаюсь тобой, – загордился Ен Сеном Хён Чжун. – Ты настоящий артист.
– Я буду настоящим артистом только тогда, когда мы все станем такими. Мы все должны ими стать.
– Ты оптимист! – воскликнул Хён Чжун и обратил внимание на соседние столики.
На молодых людей смотрели все окружающие. Ен Сен это давно заметил и протянул руку другу.
– Вот видишь, мыс тобой здесь просто болтаем, а на нас уже все глазеют. Это же хорошо?
Хён Чжун тоже тайком взглянул на окружающих.
– Черт его знает! Я не очень люблю, когда на мне сосредоточено такое пристальное внимание, – признался он.
– А когда ты на сцене? Там ведь только на нас все и смотрят. Не так ли?
– То на сцене… – стал искать оправдание Хён Чжун.
– Не ври. Так будет всегда, пока ты артист. От этого теперь нам всем никуда не деться. Пора привыкать.
– И ты уже привык?
– Нет.
Хён Чжун улыбнулся.
– Давай за нас, – он поднял фужер. – Давай за наших ребят, за «SS501». Я все понимаю. Мы так усердно работаем, что обязательно чего-то добьемся, а все остальное как-нибудь переживем. Пусть смотрят все, мне лично все равно.
Глава 10
Смертельно уставший, Мин Хо опустился в кресло, взглянул на огромную пустую сцену и прикрыл ладонью глаза. Он сидел неподвижно, обдумывая предстоящие гастроли в Японии.
Это было первое испытание не только для ребят, но и для него самого.
В последнее время все только об этом и говорили.
Хён Чжун подходил к учителю, подсаживался рядом и терпеливо молчал: ждал, что тот скажет. Он мог сидеть рядом долго, погрузившись в свои размышления, но Мин Хо, взглянув на молодого человека, улыбался и заводил разговор первым, совершенно о другом.
– Переживаешь? – тихо спрашивал он.
Хён Чжун громко вздыхал, растерянно смотрел по сторонам и опускал свои большие и прекрасные глаза.
– Переживаешь, я вижу. Помнишь, как впервые вы вышли на сцену? Как вас всех трясло от растерянности и страха? Я думал, что сорвете мне все мероприятие, сжимал кулаки наудачу за кулисами, а дома пил таблетки.
– Ничего не трясло, – возражал Хён Чжун.
– Это тебе так кажется. Я со стороны видел, как вы волновались.
– Еще бы, – тут же соглашался Хён Чжун, и на его лице появлялась улыбка. – Когда на тебя смотрят столько глаз, главное – ничего не забыть. Я этого очень боялся. Боялся за себя и за парней. Представляю, как переживали вы, когда мы выступали на сцене.
– Помнишь, как я вас учил? – припоминал учитель. – Никогда не смотрите в зал. На зал надо смотреть сверху, поверх голов зрителей. Всегда чувствовать ритм музыки и чувствовать партнеов. Вас пятеро, и это осложняет ваше положение. Бывает, и двое танцующих сбиваются, а вас пятеро… Понимаешь? Очень сложно, но красиво, это и называется – шоу. В этом и есть особенная прелесть группы «SS501».
– Что вы думаете о поездке в Осаку? – неожиданно спросил однажды Хён Чжун.
– Ровным счетом ничего.
– Ничего? Почему?
– Потому, что я уже устал, – откровенно признался Мин Хо.
– И что это значит?
– А это значит, что нам еще надо будет много работать.
– И?..
– Что – и?
– И уезжать?
– Куда мы денемся, – улыбнулся учитель и, обняв парня за плечи, прижал его к себе. – Сказать честно? Ты мальчик уже взрослый и меня поймешь. Поймут меня и остальные, но здесь сейчас ты, и я тебе скажу… Честно скажу: как же вы мне все надоели! Иногда я просто не могу на вас смотреть.
– Мы до того отвратительны? – удивился Хён Чжун.
– Нет, вы прекрасны, но не для меня. Пусть вашу красоту оценивают другие. Я иногда до того от этой адской работы устаю, что порой не желаю никого видеть.
– И нас тоже?
– И вас тоже. Не желаю только потому, что я вас всех очень люблю. Скинуть бы мне лет этак десять, вот я бы вам, неучам, показал, как надо работать. Но нет, это недосягаемая мечта. Милый мой мальчик, ты не думай, что я работаю только на агентство, хотя это и так. Я работаю на ваше будущее. Поразмысли на досуге над тем, что я сейчас сказал.
Хён Чжун поднял на учителя глаза.
– Мы все это понимаем, и я хочу сказать от всех нас вам огромное спасибо. Я знаю, что впереди у нас сложная жизнь. Артисты бывают двух категорий – счастливые или несчастные. Мы все хотели бы быть именно первыми. Мы разговариваем об этом между собой и всё понимаем. Если что-то у нас не получается, вы на нас не обижайтесь, мы стараемся, и вы это прекрасно видите.
– Что еще за разговоры? – возмутился Мин Хо. – Для этого я с вами и работаю. Ты мне брось говорить всякую ерунду. У вас все получается, или грош мне цена как специалисту, если в вашей работе есть промахи. Они, конечно, будут всегда, но незначительные, такие, которые для зрителя недосягаемы. Это и есть настоящая работа.
– Вчера мы не спали почти всю ночь, – признался Хён Чжун.
– Опять дурачились?
– Репетировали.
– В номере? То-то я и думаю, отчего обслуживающий персонал утром ходил с такими круглыми глазами. Иногда и отдыхать надо. Вы должны всегда выглядеть свежими и бодрыми.
Хён Чжун почесал пальцем щеку и взглянул на учителя.
– И никогда не прикасайтесь к своему лицу руками, – снова сделал он замечание. – Ваши лица – это визитная карточка группы. Родят же матери таких красавцев, потом другим с ними мучиться. За что мне такое наказание?
– Уродов, – поправил Хён Чжун.
– Ты прав, уродов, – согласился Мин Хо. – Только почему-то потом все вокруг от этих уродов начинают сходить с ума. Ты этого не замечал?
– Нет.
– Только не ври мне, пожалуйста, – махнул рукой учитель. – Я же вижу, как вам приятно, когда все внимание сосредоточено на ваших персонах. Кстати, запомни это слово.
– Какое слово?
– «Персона».
– А что с ним связано?
– Так, на будущее. Запомни это слово, потом вспомнишь, когда придет время.
– Хорошо, запомню.
– Вот и молодец! Где остальные? Меня больше всего волнует Ен Сен. Нам до отъезда надо записать пару песен и запустить их в Японии. Только в этом случае у нас получится полная концертная программа.
– Ен Сен в полном порядке. Он уже поет и, мне кажется, еще лучше, чем раньше.
Учитель усмехнулся, еще раз прижал Хён Чжуна к себе.
– Ты не представляешь, как я вас всех люблю, – прошептал он. – Самое главное – у вас есть стремление, и вы умеете работать. Правильно, надо всегда идти вперед, и только так можно добиться успеха. Вот, видишь эту сцену? Только она может вам подарить благополучие на всю оставшуюся жизнь. Ее надо любить, ею надо гордиться, тогда из вас получатся настоящие артисты. Если вы выбрали себе такую жизнь, нужно достичь в ней полного совершенства. Посредственным артистом лучше не быть. Это пустая трата времени. Если быть, то быть великим, чтобы о тебе помнили, пусть не всю жизнь, но хотя бы долгие годы. Надо стремиться к этому всегда. Для этого нужно не просто работать, а пахать, пахать и пахать.
Хён Чжун внимательно слушал наставления учителя и задумчиво смотрел на сцену.
– Иногда мне становится страшно, – признался молодой человек. – Страшно, когда я выхожу на нее.
– Значит, ты не уверен в себе. Бояться ничего не надо. Твой испуг не скроешь гримом. Зритель увидит все. Ты не представляешь, как из зала все заметно. Каждая малейшая ошибка, неточность, волнение сразу бросаются в глаза, по ней люди и судят о вашем профессионализме. Зрители ничего не прощают. Ты не представляешь, какие они жестокие критики. Из того, что вы покажете на этой сцене, будет складываться мнение обо всех вас. Я ведь учил, как незаметно сгладить ошибки, если они вдруг произошли на сцене. Все должно делаться очень артистично, и пусть зритель думает, что так и было задумано. Помнишь мои наставления перед каждой репетицией? Вот только так и надо поступать в подобных случаях. Я давно тебя хотел спросить: ты хочешь быть знаменитым?
– Я? Нет.
– Значит, хочешь. Каждый человек в жизни желает каким-либо образом выделиться, потому что он личность. Но не каждому суждено это сделать. У вас пятерых есть такой шанс, поэтому вы должны его использовать на всю катушку.
Учитель убрал руку с плеча Хён Чжуна и встал.
– Знаешь, мой милый друг, – добавил он, – я в вас верю и понимаю, что предстоящие гастроли в Японию откроют новые возможности. Вы должны оставить там незабываемый след. То, что вы поете, как поете и танцуете, пока ново в музыкальном мире. Люди не все понимают, но надо до них донести это так, чтобы они оказались влюблены в ваше искусство. Ты уходишь или останешься здесь?
– Я пока останусь, – ответил Хён Чжун.
– Хорошо, оставайся… Я тебе не буду мешать, но через час мы встречаемся в зале и продолжаем работать все вместе.
Хён Чжун слышал, как где-то далеко в зале хлопнула дверь, и почувствовал одиночество. Ему очень захотелось немедленно догнать учителя, но он взял себя в руки и направился на сцену.
Она казалась ему до того огромной от пустоты и серой, что молодой человек ощутил себя совсем маленьким, тоже сереньким, как мышка, и никому не нужным.
Хён Чжун окинул взглядом зал, представил, что он забит зрителями, и сделал несколько недавно разученных движений, прокручивая такт музыки в своей памяти. Он представил, что справа от него, как всегда, Чон Мин, слева – Хён Джун, а немного позади – Кю Джон и Ен Сен. Такой была их расстановка в начале композиции, которую они отрабатывали в последний раз.
Хён Чжун повторял заученные движения одно за другим, пытался смотреть поверх зала, как говорил учитель, и увлеченно танцевал.
Теперь он немного расслабился, остановился и опустился на пол, но неожиданно услышал из зала громкие аплодисменты.
Он вздрогнул и стал всматриваться в темноту. По проходу между рядами шли его друзья.
– Твой номер удался, – воскликнул Чон Мин. – Мы наблюдаем за тобой уже несколько минут, и ты нас поражаешь своими способностями.
Хён Чжун покраснел и поднялся с пола.
– Стучаться надо, – попытался возразить он, но запнулся в своих высказываниях и заулыбался.
– А ничего получается, – заметил Ен Сен. – Мне понравилось. Неужели и мы так же смотримся на сцене?
– Что, плохо? – спросил растерянный Хён Чжун.
– Как тебе сказать, – ответил Кю Джон, – с нами ты бы смотрелся немного лучше.
Молодые люди поднялись на сцену и окружили Хён Чжуна.
– Мы встретили на выходе учителя, – сообщил Хён Джун. – Ты с ним разговаривал? Что он тебе говорил?
– Он тоже волнуется по поводу концерта в Японии. Я его понимаю.
– Все будет нормально, – заверил Чон Мин. – Чувствует мое сердце, что мы там произведем незабываемое впечатление.
– Это точно, – поддержал Ен Сен. – Там мы обязательно что-то, да оставим.
Молодые люди весело рассмеялись.
– Может, сбацаем последнюю песню без фонограммы? – предложил Хён Чжун.
– Я отказываюсь, – запротестовал Ен Сен. – Без музыки у меня ничего не получится.
– А ты ее представь. Это очень просто!