– Лиля наркоманка? – не удержалась я.
– Нет, сестре иногда снятся чересчур яркие сны, и тогда она разговаривает, смеётся… – улыбнулся Герберт. – Лиля весёлая, компанейская, вы с ней подружитесь.
Он сел на диван и притянул меня на колени. Что ж, не будем терять времени, пока рыжеволосая красотка видит яркие сны.
– Ты сама виновата! – снова заорала весёлая Лиля. – А-а-а-а-а!
От неожиданности я оторвалась от Герберта. Что бы он ни говорил, девушка точно балуется наркотой. Почему-то голос Лили показался мне знакомым. Может, мы уже где-то встречались? Нет, вряд ли. У сестры Герберта яркая внешность, я бы её запомнила. Скорее всего, хриплый голос на чей-то похож.
– Не обращай внимания, малыш, Лиля скоро проснётся, – прошептал Герберт.
Мысли о его сестре вылетели из головы. Мы продолжили поцелуй. Я уже начала расстегивать на любимом приятную на ощупь синюю клетчатую рубашку. Руки Герберта скользнули по моей талии, поднялись немного выше, и тут…
– Ой, прошу прощения, – раздался сзади весёлый мелодичный голосок.
Он совсем не был похож на недавно звучавшие из соседней комнаты хриплые крики, но на пороге стояла Лиля. Она что, кралась на цыпочках? Шагов не было слышно. Вид у сестры Герберта бодрый, не подумаешь, что она только что проснулась.
К сожалению, у девушки полностью отсутствует чувство такта: стоит столбом и откровенно пялится. От оценивающего прищуренного взгляда её зелёных глаз мне стало не по себе. Ну и смотрит! Как будто хочет заглянуть в душу, аж мурашки по коже.
Герберт обнял меня чуть крепче. Лиля улыбнулась, и её взгляд стал приветливым. Чего я испугалась? Девушка как девушка, несообразительная только. Могла бы потихоньку выйти, чтобы её не заметили, и оставить нас наедине. Хотя, может, она и собиралась сказать, что уходит?
– Лиля, это Вика. Я тебе о ней рассказывал. А это Лиля, моя младшая сестра, – произнёс Герберт.
Представляю, как мы с ним смотримся со стороны – раскрасневшиеся, растрёпанные и с голодными горящими глазами. Герберт сейчас именно такой. Наверное, я выгляжу не лучше.
– Очень приятно, – весело сказала Лиля.
– Мне тоже, – выдавила я.
Почему она до сих пор здесь? Неужели не видит, что помешала? А Герберт, похоже, и не думает спровадить сестру.
– Рада наконец с тобой познакомиться, – с улыбкой сказала Лиля. – Герб всё время о тебе рассказывал. Я тебя примерно такой и представляла.
Улыбка обаятельная, как и у ее брата, но больше Герберт и Лиля внешне ничем не похожи.
– Я пойду сварю кофе, – продолжала Лиля. – Вы будете? Я пирог испекла.
– Конечно, будем, – кивнул Герберт. – От твоих пирогов нельзя отказываться.
Она с довольным смешком вышла из комнаты.
– Герберт, мне к десяти часам надо быть дома, – шепнула я.
– А задержаться нельзя?
– Нет, и так рискую. Отец, если узнает, что я не у Танюшки, под домашний арест посадит. Надеюсь, он не станет звонить Синичке, а то попадусь.
– А почему Танюшка не хочет тебя прикрыть?
Я пожала плечами, вспомнив, как уговаривала Синичку это сделать.
– Говорит, что проще познакомить тебя с родителями, чтобы знали, с кем я, и не волновались.
– Так я готов.
– Хорошо, на днях познакомлю.
Я снова прижалась губами к его губам, рука сама потянулась к груди Герберта. Любимый чуть отстранился и застегнул рубашку.
– Викуля, не надо. Сестра зайдёт, тебе самой будет неудобно, – прошептал он.
– Я хочу быть с тобой…
– Я тоже, – Герберт сделал несколько глубоких вздохов. – Вика, милая, а у тебя вообще были мужчины?
Вот мои сомнения и разрешились, Герберт сам завёл этот разговор.
– Я не говорю о мальчиках, с которыми ты встречалась и целовалась, – продолжал он. – Ты была с мужчиной?
– Нет.
– Так я и думал. Тогда нам придётся подождать.
– Но какая разница?.. – растерянно начала я. – Герберт, мы же любим друг друга… В чём проблема? Ты что, хотел быть десятым?
– Да хоть сотым, но первым, конечно, лучше…
Он с улыбкой ласково погладил меня по щеке. Снова поцелуй, на этот раз очень нежный, и Герберт прошептал:
– У нас всё будет, девочка моя, только немного позже.
– А когда?
– Когда получше меня узнаешь. Должно пройти какое-то время…
– Народ, кофе готов, – в дверях снова возникла Лиля. – Между прочим, я могла бы уйти погулять, если нужно.
Озорные зелёные глаза весело сверкнули. Лиля подмигнула, однако у Герберта было совсем не игривое настроение.
– Прекрати, Лили, – поморщился он.
– Мое дело предложить, – ответила Лиля.
– А мое – отказаться, – резко произнёс Герберт.
– Как скажешь, Герб. Тогда пошли пить кофе с пирогом.
Лиля оказалась чистюлей. Светло-зелёные шкафчики, плита и микроволновка идеально вымыты, белый кафель блестит, на паркете – ни соринки. Мы с Гербертом сели на диванчик светлого кухонного уголка, Лиля – на табуретку напротив нас. На овальном столе уже ожидали высокий посеребренный кофейник с какими-то иероглифами, блюдо с румяным пирогом, огромная белая чашка перед Гербертом и две изящные розовые кофейные чашечки для меня и Лили.
Сваренный Лилей кофе оказался очень вкусным, а слоёный пирог с сыром и ветчиной – выше всяких похвал. Я не скоро смогу так вести хозяйство, если вообще когда-нибудь захочу им заниматься.
– Лиля, ты где-то учишься?
– Ага. В медицинском, на первом курсе.
– Когда ты всё успеваешь? И учиться, и домом заниматься…
– Чему ты удивляешься? Твоя Танюшка тоже учится и занимается домом, – заметил Герберт. – И вполне всё успевает, даже встречаться с Вадимом.
– Не-а, они не встречаются.
– Что за Таня и Вадим? – живо поинтересовалась Лиля.
– Я тебе говорил… – отмахнулся Герберт. – Тот парень, с которым я чуть не подрался, когда познакомился с Викой. Думал, что Вадим пришёл к ней, а он был с Таней.
– А, вспомнила, – хихикнула Лиля. – Разве они не встречаются? Вадим же вроде провожал девушку.
– В первый и последний раз, – ответила я. – Что-то они тогда не поделили. А вообще, когда один из них не видит, другой смотрит влюблёнными глазами. Они чувства друг другу не показывают, но со стороны-то всё заметно. Кстати, Герберт, может, поможем Синичке, погуляем как-нибудь вчетвером? Или мне лучше походить с ними третьей лишней?
– Давай вчетвером, – согласился Герберт.
Надо же, как всё просто! Я-то думала, что его придётся поуговаривать!
– В тот раз Вадик тебе не понравился…
– Всё правильно, он Танюшке должен нравиться, а не мне, – хмыкнул любимый. – Подруге твоей помогу с удовольствием, а Вадика для пользы дела как-нибудь потерплю.
– Чём он так тебя раздражает?
Герберт пожал плечами.
– Слишком положительный, скучный, предсказуемый. Хотя Танюше, может, и подошел бы.
– Я тоже хочу с вами погулять, – вмешалась Лиля. – Только не впятером, не люблю быть лишней. Вот если будете гулять втроём, с Таней, я к вам с удовольствием присоединюсь.
– Хоть завтра! Договорюсь с Синичкой, и пойдём куда-нибудь вечером, – пообещала я.
А что, хорошая идея!
– Позвони сейчас, – предложил любимый. – Запланируем что-нибудь на завтра.
Я вышла в коридор за мобильником.
– Привет, Танюш. Ты завтра вечером что делаешь?
– Отдыхаю.
– А мы тебя хотели гулять позвать.
– Кто – вы?
– Я, Герберт и его сестра.
– Викуся, повиси немножко, мне твой папа зачем-то звонит…
– Синичка, умоляю, не отвечай! – завопила я.
– Ты что – всё-таки сказала, что будешь у меня? – возмущённо зашипела подруга.
– Да, извини. Танюш, я тебя умоляю, отключи телефон. Я минут через пятнадцать приеду.
Герберт притворно вздохнул, Лиля тихо хмыкнула. Конечно, им проще, живут одни и ни перед кем не отчитываются.
– Хорошо, – нехотя согласилась Таня. – Только давай быстрее, а то твой папа может ко мне и прийти.
Она открыла дверь в старых джинсах и серой футболке, на голове – бесформенная "дулька". После квартиры Герберта и Лили крохотная прихожая показалась совсем узкой и тёмной. По квартире разносился аромат печёной рыбы и каких-то приправ.
– Привет. Ну что, телефон включаю?
– Включай, – кивнула я, пытаясь отдышаться.
По старому, когда-то связанному бабушкой Липой пёстрому половичку мы прошли в комнату.
Герберт окинул оценивающим взглядом дешёвые тонкие обои с жёлтыми цветочками и местами протёртый жёлтый линолеум, продавленный диван с мебельного рынка, обшарпанный письменный стол, на котором стоит небольшой монитор, обычную табуретку вместо компьютерного стула и древние шкафы…
Танюшкин мобильник ожил мгновенно.
– Здравствуйте, Сергей Сергеевич, – прощебетала в трубку Синичка. – Вика? Да, у меня…
Я выхватила трубку.
– Алё, пап!
– Хорошо, что ты там. Что делаете?
Я принюхалась к усиливающемуся рыбному запаху.
– Запеканку печём.
Танюшка хмыкнула, Герберт ухмыльнулся.
– Если хочешь, можешь задержаться, – милостиво разрешил отец. – Потом испечёшь дома такую же запеканку.
– Ага. Целую.
Я поспешно отсоединилась, пока отец не спросил, что и как именно запекает Синичка – с него станется!
– Танюш, мы у тебя немного задержимся.
– Без запеканки я вас и не отпущу.
– Позвала бы Вадима, чтобы он помог тебе её уничтожить, – с усмешкой посоветовал Герберт.
– Вы и так поможете. Где мы завтра гуляем?
– Ещё не решили. Можно в парке, если будет хорошая погода, можно пойти к нам или посидеть в кафе… – перечислил Герберт.
Синичка с гримаской поёжилась:
– Только не кафе!
– Извини, я не подумал о той машине… Да, кафе отпадает.
Зазвонил мой мобильник. На дисплее высветилось имя, которое я уже успела забыть.
– Да, Никита. Если ты не понял, я встречаюсь…
– Я всё понял, – мрачно перебил мой бывший бойфренд. – Вика, у меня очень плохая новость, случилось несчастье.
– Какое? – скептически поинтересовалась я.
Герберт настороженно прислушивался к разговору.
– С Юлей и Ниной.
Ну и что могло произойти с нашими знакомыми готками, которые тусуются на кладбищах, что-то делают с кровью и пишут стишки о смерти? Наверняка ничего страшного не случилось, а Никита попросту воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы мне позвонить.
– Нина в реанимации, а Юля погибла.
Я нахмурилась, пытаясь понять, о чем говорит бывший бойфренд. Слова по отдельности были понятны, но соединяться в моём сознании никак не желали.
– Как это? Я же их только вчера видела… – пробормотала я. – Это ошибка, Никита!
Герберт покрепче обнял меня, его ухо приблизилось к трубке.
– Говорят, Юля была не в себе. Пару часов назад она хотела кинуться с моста на набережной, Нина стала её удерживать. Юля кричала что-то вроде: "Тогда и ты со мной пойдёшь!". Потом они вместе упали в реку, – рассказывал Никита.
Перед глазами стоял высоченный мост набережной. Упасть с него – почти верная смерть.
С девочками мы знакомы несколько лет, никогда бы не подумала, что с ними может произойти ТАКОЕ. Мне никогда не казалось серьёзным их поклонение смерти.
Я не сразу поняла, что горло сдавили рыдания. Какое-то время Герберт и Синичка меня успокаивали. Наконец Герберт сказал:
– Давай-ка я тебя немного полечу. Садись, расслабься полностью.
Синичка покосилась на него с лёгким недоумением. Я, всхлипывая, плюхнулась на диван.
– Ноги поставь прямо, руки расцепи. А теперь закрой глаза и слушай мой голос. Твои руки тёплые и тяжёлые…
От мягкого, завораживающего баса веяло спокойствием и надёжностью. Голос Герберта уводил меня в другой, лучший мир, и я покорно последовала за ним.
– Тепло разливается по всему твоему телу…
Мне действительно стало тепло и хорошо, и совсем не хотелось открывать глаза. Я бегала по траве на солнечном лугу, потом упала в эту траву… На лугу смешивались горькие, терпкие запахи трав и сладкие – полевых цветов…
Я ныряла в чистую прозрачную тёплую речку, а потом валялась на песке, закрыв глаза от яркого солнца. Время от времени появлялась Лиля, и мы с ней о чём-то болтали и смеялись, потом Лиля исчезла, и я осталась с Гербертом…
– А теперь открой глаза, – раздался его голос откуда-то извне.
Я неохотно подчинилась и снова оказалась в комнате Синички. Подруга стояла рядом с Гербертом и с настороженным интересом смотрела то на него, то на меня.
– Как ты? – спросил любимый.
– Хорошо.
Жаль, что он вернул меня из того прекрасного, беззаботного мира так быстро. Я попробовала подумать о Юле и поняла, что шок полностью прошёл. Сейчас непонятно было, с чего я вообще так распереживалась. Разве что от неожиданности. Кто она мне? Просто знакомая, ходили в одной компании на дискотеки…
– Герберт, когда ты успел так научиться? – с уважением спросила Танюшка. – Я думала, на это требуются годы.
– Я давно занимаюсь психологией. Хочешь, могу помочь и тебе преодолеть страх перед кафе?
– Нет, спасибо, думаю, я сама с этим справлюсь, – с улыбкой, но твёрдым голосом ответила Синичка. – Извини, Герберт, я вижу, что Викусе гораздо лучше, и в психологии я не очень разбираюсь, но мне кажется, сеанс должен был быть другим. Разве нельзя было попытаться изменить отношение Вики к смерти вообще? Я так поняла, что ты просто вызывал положительные эмоции, – поколебавшись, добавила подруга.
Менять отношение? Я вообще не хочу сейчас думать о смерти! Синичка не представляет, как здорово было в том прелестном местечке с лугом и рекой! Но этого я ей никогда не расскажу. Стоит описать всё вслух – и пропадёт очарование от увиденного, прочувствованного, показанного мне Гербертом.
– Зришь в корень, Танюш, – одобрительно улыбнулся любимый и незаметно подмигнул мне. – Только такие вещи быстро не делаются, а Вику нужно было поскорее привести в себя.
В подъезде Герберт негромко сказал:
– Перед тем, как пойдёшь на похороны, проведём ещё один сеанс. Знаю, что сейчас тебе хорошо, но то состояние может вернуться. Вообще-то Таня права, надо изменить твоё отношение к смерти. Мы этим займёмся, только немного позже.
Я кивнула. Как хорошо, когда рядом есть заботливый, понимающий и любящий человек.
Уже поднимаясь по лестнице домой, я осознала: что-то забыла. Что-то из того, что происходило совсем недавно. Вот только что именно?
Наверное, это неважно. Вспомню потом.
Глава 5. Таня Синица
Мне уже в который раз снилась бабушка Липа. Я стояла на ярко освещённой поляне, окружённой густым, тёмным лесом. Лес был очень старый, с живописно изогнутыми деревьями, почти закрывающими небо широкими кронами как гигантскими зонтиками. Бабуля приближалась, я слышала, как шуршит трава, соприкасаясь с краем её длинного светлого платья. Ещё издали бабушка Липа заговорила, и её звучный голос разнёсся по лесу:
– Не спрашивай о нём, Танюша!
– О ком?
– О рыцаре.
Я обернулась. В паре метров от нас стоял Вадим в сверкающих рыцарских доспехах, но без шлема. Парень хмурился и энергично кивал, соглашаясь с бабулей.
– Не задавай вопросов, – продолжила бабуля. – Не нарушай запрет.
Из леса выехал Герберт на своем "рено". Он нёсся прямо на рыцаря. Вадим вытянул руку и без труда остановил машину.
– Доверяй мне. Тогда я смогу защитить и тебя, и себя, и весь твой город, – произнёс он.
Лицо Герберта перекосила ярость. Колеса "рено" бешено вращались на месте.
– Как ты можешь верить ему? Ты ничего о нём не знаешь! – кричал Герберт, высунув голову из окна машины. – Спроси хотя бы, откуда он явился!
– Не смей! – властно сказала бабушка. – Если не хочешь ему и себе зла!
На поляну вышла бледная Вика, с головой укутанная в длинную чёрную мантию.
– Синичка, ты знаешь и меня, и Герберта, – печально произнесла она. – Почему ты веришь ему, – она кивнула в сторону Вадима, – больше, чем нам?
– Не слушай их! – просил он, продолжая удерживать машину. – Если усомнишься, я не смогу оберегать вас…
В этот миг мой взгляд остановился на лице Герберта. В карих глазах я увидела жуткую ненависть. Эта ненависть окутывала всё вокруг, обходя только Вику. Меня охватила паника, захотелось бежать как можно дальше. Нет, от такого взгляда не скроешься: он пронзит и время, и пространство.