Тревор шумно засопел, видимо, желая сказать много нелицеприятного, но решил поберечь силы.
- И что ты предлагаешь? Продолжать бежать?
- Ну почему же. Можно просто идти, и посмотреть, что она предпримет. Ведет ли она нас в какую-то определенную точку, либо просто гонит, получая удовольствие.
- И как ты это выяснишь?
- Давайте пойдем ей навстречу, - набравшись бесшабашной храбрости, предложил Брайан.
В ответ в воздухе повисло тягучее молчание.
- Не обижайся, Брайан, но ты уверен, что когда пытался влезть ей в мозги, в ответ она не повредила твои собственные? - Уточнил Гвин.
- Надеюсь, нет, - едва улыбнувшись, ответил Брайан. - Просто я уверен, что она нас куда-то ведет и просто так, не дождавшись чьей-то команды, не тронет. А команды не будет, пока мы не дойдем. Поэтому лучше уточнить направление и спокойно топать туда, куда нас подталкивают.
- Ладно, но ты идешь первый, и ответственность за дальнейшее падает на тебя, - подытожил Тревор. Брайану почудилось, что в его голосе тоже послышалась бесшабашная улыбка.
Брайан развернулся навстречу пылающим глазам и пошел к ним. Показалось, что те недоуменно хлопнули и слегка отдалились. Затем еще и еще, сохраняя прежнюю дистанцию. Так они дошли до какого-то большого грота, и тут глаза начали резко приближаться вперед. Уже слышалось совсем рядом громкое сопение и зловонное дыхание псины, запах немытой шерсти и какого-то тления, присущего всему здесь. Брайан застыл, не мигая глядя в приближающиеся глазищи. Остальные застыли рядом. Несмотря на внушительные габариты, приближалась она совершенно бесшумно, что не прибавляло уверенности троице окаменевших парней. Шаг, и Брайан напарывается спиной на грудь кого-то из спутников. Оказывается, он начал пятиться. Те последовали его примеру. Все же неприятно чувствовать, как что-то надвигается на тебя. Хотелось вновь бежать. Наверное, этого и добивалось чудище. Чтобы они вновь испытали животный панический страх, который начнет их гнать, как зайцев. Брайану не хотелось вновь чувствовать себя последним трусом. Он был рожден, чтобы стать воином. Неважно, что меч он держал только в кузне. Неважно, что судьба распорядилась иначе. Его душа требовала борьбы. Он не желал больше отступать. Хотя отступать уже было некуда. Спина подпирала собой холодную склизкую стенку туннеля. Осознание того, что он все же отступал, придало злости и мужества, подтолкнуло его навстречу опасности. Тревор сделал шаг вперед вслед за ним. Гвин немного задержался, но Брайана уже ничего не волновало. Он шел вперед. Глаза тоже приближались. От них исходило столь сильное свечение, что оно освещало небольшой участок перед мордой и саму морду. Она была поистине ужасна. Огромный сплющенный нос, над ним сияли довольно маленькие, в сравнении с остальной частью морды, глазки, теряющиеся в складках нависающей кожи. Кожа была такая черная, что сливалась с темнотой, не позволяя больше ничего разглядеть на его зверином лице. Пока пес не открыл свою пасть, вывалив такой же черный язык и обнажив в глухом, почти беззвучном рычании, зубы. Три ряда зубов! Рот, располосовавший морду надвое, был почти бесконечен. Зубы заканчивались чуть ли не в районе глаз, настолько широка была его пасть. И эта пасть приближалась навстречу Брайану неумолимо и беспощадно. Он псины исходили эманации ужаса, растекаясь по отвердевшим мышцам Брайана, сводя их в тугой узел. И Брайан все же струхнул, как не пытался держать в узде свой страх. Посмотрел на Тревора. Тот был бледен и столь же решителен, как и Брайан. Они встретились глазами и одновременно поняли, что истощили в себе предел без башенной храбрости. И кинулись обратно, во тьму, туда, где скрывался Гвин, так и не рискнувший пойти следом. Пробегая мимо, они ухватили его за рукав, и кинулись туда же, откуда пришли. Все же собака гнала их в определенном направлении. Хотя бы это они выяснили точно.
И вновь забег. На этот раз глаза не удалялись и при желании, оглянувшись, они могли видеть в нескольких шагах от себя приоткрытую пасть, полную зубов. Хотя оглядываться было некогда, глухие рыки постоянно гнали вперед. Коридор за коридором, какие-то залы и даже лестницы, ничего не запоминалось и не замечалось. Все слилось в сплошную череду непонятных, наполненных мглой, картинок. А потом они вновь увидели большие овальные вороты в голубоватом свете, которые тоже легко открылись, стоило лишь дотронуться до них. Царившая за вратами мгла показалось какой-то иной. Будто сумеречной. Потом до них долетел резкий порыв ветра. Они вновь на поверхности! Неужели Брайан все же прошел второе испытание? Нашел невидимое, и вернулся в свой мир невредимым? Какое блаженство вдыхать родной свежий воздух. Необыкновенно свежий и морозный, будто сейчас стоит зима. Друзья сделали несколько шагов вперед, и лишь окрик Гвина спас всех от беды. Они вышли на тонкий козырек, под которым разверзлась пропасть. Вышли посреди скалистых гор. Это было невероятно, ведь там, где они жили, даже в десятке дней пеших переходов не было никаких гор. Раздумья прервала нарочито тяжелая и громкая поступь вновь появившейся позади псины. Вот только она уже не пугала. Хотя, похоже, ей это больше и не требовалось. Она, как показалось, приглашающе мотнула головой вправо. Там открывался зев в гору. Снова подземелье. Пришлось идти. Все равно обратный ход она закрывала своей необъятной тушей.
Новое подземелье разительно отличалось от предыдущего. В нем на стенах располагались крепежи, в которых ярко и весело огнем блистали факелы. Не было неприятных запахов. И откуда-то издалека вновь слышалась музыка. Похоже, их провожатая достигла конечной точки, убедилась, что жертвы никуда не денутся, и успокоилась. Даже порыкивать перестала и зубы спрятала.
Ее спокойствие и радовало и настораживало. А не поджидало ли за углом нечто худшее, чем эта тварь. Невольно подобравшись, Брайан двинулся дальше. Иногда к мелодичной музыке примешивались звуки пения, но чаще их заглушали звуки невидимых пока инструментов. Ни один из путешественников не мог похвастаться знаниями в музыкальной области, поэтому для них звуки музыки ни на что не расчленялись, оставаясь просто приятными для слуха. Перед очередным поворотом звучание усилилось. Они повернули за угол и очутились в огромном поле под звездным небом. Посредине него стояли шатры и накрытые столы. Последние изумляли роскошным убранством. Здесь были вышитые всеми цветами скатерти, золотые кубки с самоцветами, необыкновенные вазы из тончайшего стекла, в которых лежали неведомые фрукты. Изысканные серебряные кувшины с винами и резные деревянные стулья вокруг столов. Брайан смотрел на что угодно, лишь бы не видеть пирующих, которые при их появлении стихли, стихла и музыка, исчезли звуки хора. Лишь собака шумно сопела за спиной. Вдруг тишину прорезал тонкий высокий голос:
- Славная нынче охота вышла у тебя, Дара? Смотрю, дичь была резвая и сама подоспела к нашему ужину.
Голос исходил от мужчины с прекрасным лицом. Только сидела его голова на тонком тщедушном тельце, размеры которого подошли скорее бы карлику, нежели взрослому существу.
- Вас никто не приглашал на мой пир, вам никто не рад.
Сидящие за столами согласно закивали. Чьи-то головы украшали рога, чьи-то пятачки, у некоторых на ногах красовались копыта. У других были другие уродства, которые сразу не бросались в глаза.
- Однако мы милостивы и гостеприимны. Эльфы - самый дружелюбный народ. Не так ли?
Поданные вновь согласно закивали. И их правитель продолжил.
- Садитесь за столы, вкушайте наши яства, - он повелительно повел рукой, и тут же несколько придворных подскочили с мест, разделили мужчин и повели в разные стороны, практически насильно усаживая на стулья.
Брайан почувствовал мучительный спазм в животе, разглядывая изобилие различных блюд. Запеченные целиком гуси, утки, свинина, форель, вкуснейшие хлеба и лепешки, отварные овощи, удивительные фрукты. Съесть хотелось все и сразу, но что-то не давало поднять руку к столу. Какое-то непостижимое беспокойство. И тут Брайан понял, что это не его беспокойство, что он каким-то непонятным образом ощущает теперь Тревора. Как раньше Ласку. Он поднял голову и не удивился, заметив, как парень пристально на него смотрит, словно желая что-то сообщить. Тревор поднял руку к голове и будто случайно пригладил себе волосы. Брайан слегка прикрыл глаза и попытался понять, о чем думает Тревор. "Ничего не ешь. Останешься здесь навеки. Ничего не пей. Забудешь дорогу домой". Брайан разочарованно сглотнул. Тут же к нему пристали с уговорами эльфы. Они просили его попробовать то или другое, уговаривали и предлагали всевозможные кушанья. Желудок сопротивлялся такому непонятному самоистязанию и кричал все громче и громче, так что, в конце концов, Брайан даже раскраснелся от стыда. "Могу ли я хоть что-то здесь съесть? - попытался достучаться он до Тревора. - Голод раздирает живот, да и заставляют". Он удивился, получив ответ: "Ячменные лепешки. Больше ничего".
Брайан был рад и такой малости, разом накинувшись на лепешки, будто они были самым вкусным блюдом на земле. Эльф, сидящий справа, у которого была огромная бородавка на прекрасном чистом лбу, недовольно поморщился, но ничего не сказал. Зато фальцетом завопил их правитель.
- Вы отказываетесь от моих даров?! Почему вы так мало вкушаете блюд? Мои повара плохо справляются со своими обязанностями? Или это вы настолько невежливые гости?
Брайан поперхнулся суховатой лепешкой и отрицательно замотал головой. Выручил всех Гвин, нашедший в себе силы весело рассмеяться и добродушно отшутиться:
- Что вы, о великолепнейший из всех правителей мира, вы снизошли к нам, усадив нас с вами за одним столом, мы бы не посмели ответить вам черной неблагодарностью. Повелитель благосклонно кивнул на эти речи, но недовольства в его лике не убавилось.
- Но мы дали обет.
- Что за обет, мешающий вам есть и пить вино? - Возмущенно воскликнул главный эльф.
- Мы проходим испытания у лесных друидов, и пока они не закончатся, нам нельзя пить ничего, кроме ключевой воды, и есть ничего, кроме овсяных лепешек.
- В чем заключается ваше испытание, удивительный человек?
- Оно совершенно не выполнимо, о прекраснейший, - грустно понурил голову Гвин.
- Не стоит дольше терзать мое любопытство, смертный, говори.
- Мы должны отыскать прекраснейший цветок, самую красивую девушку, какую только может увидеть человеческий глаз.
Повелитель удивленно и вместе с тем удовлетворенно хохотнул.
- Зачем же она вам?
- Таково задание. В назначенный час красавица должна вернуться на землю, чтобы показать себя нашим соплеменникам. Тогда только завершится наше задание.
Что он мелет? - удивлялся про себя Брайан. Примерно такие же чувства обуревали и Тревора, но ни один из них не вмешивался, чтобы не сделать ситуацию более патовой. Гвин, видимо, говорил нечто, что устраивало повелителя по всем пунктам. Король эльфов удовлетворенно кивал головой, поглаживая одной рукой себя по животу. Окружающие эльфы тоже заметно раздобрели, и больше не досаждали Брайану и Тревору, вслушиваясь в россказни Гвина. Брайан подозрительно переводил взгляд с одного уродца на другого. Повернулся к Тревору, тот тоже выглядел недоуменным. "О чем он говорит? У него есть план?" - спросил Брайан. В ответ тот просто слегка пожал плечами и уткнулся носом в тарелку. Тем временем Гвина подозвали к столу повелителя, и там начали выспрашивать у него какие-то подробности.
Музыка вновь заиграла. Теперь звучали веселые мелодии, и некоторые эльфы обоих полов принялись плясать. Некоторые водили хороводы, купаясь в лунном свете. Другие отплясывали прямо на столах, скидывая своими копытами на пол тарелки и вазы. Третьи озверело набрасывались друг на друга, устраивая нешуточные потасовки. Шум и гам мешал сосредоточиться и подумать, куда они попали, и что им делать дальше. Если это была западня, то в чем ее смысл. Что с ними хочет сделать этот странный повелитель. Зачем им нужно было травить их странной едой, и чего сейчас добивается повелитель, пытая Гвина.
Когда повелитель, наконец, отпустил его от себя, тот выглядел вымотанным и будто опустошенным. Друзьям снова не дали переговорить, и развели в разные стороны, обещая спокойный сон в прекрасных чертогах. Брайан вновь успел уловить недовольство Тревора и понял, что спать ему не следует. Ему выделили отдельный шатер, посреди которого стояла широкая кровать с роскошным покрывалом золотистого цвета, на полу лежали шкуры животных, на маленьком прикроватном столике стоял графин с вином и ваза с фруктами.
- Издеваются, - прошептал Брайан и сел на шкуру подле кровати. Раз нельзя спать, нужно все как следует обдумать. Первое испытание, как это ни удивительно, он закончил, найдя все-таки невидимое, спасибо друзьям, нежданно появившимся в его жизни. Жизни одиночки, всегда чурающегося дружбы. То ли их сплотило вместе будущего друида, эфемерное для каждого из них. То ли Гвин с Тревором прикипели к нему из-за нечего делать и от любопытства. Что бы ими не двигало, он им все равно безмерно благодарен. Ведь даже сейчас, если бы не Тревор, Брайан закончил второе испытание, едва успев к нему приступить. Только не с тем результатом, с каким бы хотелось. Непонятно, зачем эльфам нужно было травить его и остальных, но понятно, что оставаться тут навеки ему бы не хотелось.
Второе испытание было, пожалуй, самым непонятным из всех, озвученных воздушником. Справиться с невидимым и остаться собой. Каким образом он сумеет победить всех эльфов? Или что подразумевается под фразой "справиться с невидимым"? Почему ему будет сложно остаться собой, понемногу становится понятным. Ведь эльфы всячески стараются задурманить его разум. Кто знает, в какой овощ он превратиться, если пробудет здесь достаточно долго для того, чтобы озвереть от голода, и поест. Тем более, если они перестанут подавать ячменные лепешки, как сейчас. Да и без воды не прожить. И самое главное, сколько ночей он сможет не спать? Две точно сможет, он уже однажды не спал, карауля у постели умирающей матери. Но вряд ли сумеет дольше. И что тогда произойдет? Даже сейчас усталость пыталась сломить его волю, а мысли, которые необходимо было срочно обдумать, заканчивались. Как-то маловато у него нерешенных проблем. Может, самое время заняться своей силой.
- И спалить себя, чтобы не мучился, - усмехнулся он над собой.
Вот только это никак не поможет тем двум, что влезли сюда из-за него. Вспомнив о них, Брайан решил попробовать найти их среди той кучи народа, что окружала их на сегодняшнем ночном пиру. Он растекся мыслями вширь, расслабился, лежа на полу и прикрыл глаза. Как найти в таком изобилии два знакомых теплых сгустка, - билась мысль перед погружением в мир ощущений. Однако она испуганно оборвалась, стоило только Брайану пробежаться невидимым зрением в пределах видимости. Казалось, кроме них троих, на огромной поляне никого не было! Ни одного теплого сгустка, ни одного теплокровного существа. Он даже раскрыл глаза и высунул нос наружу, приоткрыв покрывало шатра, желая убедиться, не оставили ли их одних. Но поблизости бродила эльфийская охрана, а некоторые эльфы все еще продолжали танцевать. Как же так? Кто они? Холодный озноб пробежал вдоль спины, забрался под кожу и когтями сжал все нутро. Брайан заставил себя вновь лечь на полу, закрыл глаза и кинулся к друзьям. Огонек Гвина был каким-то странным, каким-то заторможенным, словно спящим. Гвин спит! Как же так. Брайан попытался достучаться до мозга спящего, но тут наткнулся на новую странность. В Виде преграды. Казалось, Гвину на голову накинули тяжелый плед, а Брайану, имея в наличие только умение проникать в голову невидящими глазами и шептать бесплотными губами, крайне не хватало сейчас видимых рук, чтобы сбросить это покрывало.
Неужели он остался один. Тревор! Брайан метнулся ко второму теплому сгустку, и с облегчением увидел, что тот такой, каким и должен быть.
- Тревор, - взбудоражено позвал он.
Тревор будто только этого и ждал.
- Наконец-то, - подтвердил он ощущения Брайана. - Я весь извелся, ожидая тебя. Что так долго?
- Нужно было все обдумать, - ответил Брайан, не желая сознаваться, что он сразу даже не подумал прийти к нему посовещаться. - Гвин спит...
- Так я и думал, что его каким-то образом околдовали. Не думал, что он мог забыть детские сказки, которые, как оказалось, вовсе не были придуманными, и что-то съесть. Но, видимо, забыл. Вся еда здесь - просто листья с деревьев забвения, что растут на границе миров. Все, кто съедают хоть один из них, застревают между мирами, и не могут войти ни в один из них.
- Что же нам делать? Как его расколдовать?
- Насколько мне помнится, единственный выход, если он верно подсказан в сказаниях, - вывести его через ту дверь, через которую он сюда вошел.
- Но ведь это почти не осуществимо, мы всю дорогу мчались в кромешной тьме. Как мы найдем дорогу обратно?
- На самом деле дверь в наш мир была после меж мировых пещер с факелами, там было светло. Но беда не в этом. А в том, что двери постоянно перемещаются, они не стоят на месте. Мы вышли в поле, как ты сможешь найти здесь дверь, чтобы вернуться в горы? И дело не в том, что она невидима. Выпустив нас сюда, она исчезла, переместившись куда-то еще. Куда она перенеслась, мы не знаем. Можно искать вечно, и, даже найдя ее, просто не узнать. Ведь она такая же, как и сотни других обычных дверей.