Рукагин встал и поклонился.
- Хозяин, прости, разреши уединиться?
- Зачем? - удивился Георг.
- Пришло время дорассветной молитвы.
- Конечно, молись, - Проквуст встал, - а я пойду ещё посплю.
Он тихо заполз в повозку, и улёгся рядом с сыном. Поднял раскрытую ладонь, на ней появился голубоватый прозрачный шарик.
- Охраняй нас, дар, - тихо шепнул он, шарик тут же рванулся в стороны и укрыл под собою повозку.
*****
Путешествие нового дня было будничным и однообразным: дорога шла сквозь кедровый лес, чуть забирая вверх. Проквуст, поспавший не больше двух часов, дремал на полу повозки, а Артём сидел на передней скамейке и беседовал с бывшим жрецом. К середине дня среди кедров появились ели и сосны, воздух стал заметно прохладнее. Повозку качнуло. Георг открыл глаза, увидел спину Артёма впереди, облегчённо вздохнул и сел. Сын обернулся.
- Как поспал?
- Замечательно! - Проквуст потянулся, потом привстал, вставил скамейку в пазы и сел на неё. - Ну, рассказывай, что тут, да как?
- А что рассказывать? - Артём пересел на скамью к отцу. - Вон, солнце уже давно за полдень, Рукагин ищет место для привала.
Как раз в это время за очередным поворотом открылся огромный камень, скорее даже скала почти правильной кубической формы. Рядом бил ключ и утекал весёлым ручейком вниз к высоким кедрам. Повозка свернула, остановилась. Бывший жрец обернулся. На его лице виднелась аккуратно подстриженная бородка. Проквуст изумлённо на него уставился.
- Рукагин, ты стал как профессор!
- А что это такое, профессор? - улыбнулся Рукагин.
- В нашем мире это весьма учёный муж.
- Спасибо, Хозяин, вы очень добры. И вашему сыну спасибо, он подарил мне ножницы и зеркало.
Проквуст вопросительно посмотрел на сына.
- Пап, у меня лишние были.
Проквуст одобрительно кивнул.
На обед Артём предложил русскую тушенку с гречкой. Вскрыли две банки и разогрели в котелке на костре. Рукагин, напоивший лошадей и сотворивший послеполуденную молитву, с интересом наблюдал, как его хозяева кухарничали. Артём разложил аппетитно пахнущую кашу на пластмассовые тарелочки равными порциями и воткнул сверху одноразовые ложки.
- Вот, господа, прошу к столу!
Он протянул тарелку отцу, потом Рукагину. Тот вдруг энергично закачал головой.
- Рукагин, почему отказываешься от еды?
- Раб не должен есть рядом с господином.
- Глупости! - глухо произнес Проквуст и строго добавил: - Приказываю, ешь!
Бывший жрец склонил покорно голову и принял в руки тарелку. Он посмотрел, с каким аппетитом уплетают еду хозяева и принюхался к странной тёмно-коричневого цвета массе на тарелке. Артём заметил его нерешительность.
- Рукагин, ты никогда не ел гречневой каши?
- Гречневой? Нет, я не знаю... - Рукагин вдруг решился, взял ложку и положил немного каши в рот. Пожевал, удивленно кивнул. - Вкусно!
Он энергично работал ложкой, а Артём и Георг довольно переглядывались.
Артём поел первым, схватил котелок и побежал к ручью. Рукагин вскочил, на его лице читалась растерянность.
- Спокойно, Рукагин, - остановил его Проквуст, - мальчик знает, что делает.
- Но это моя работа!
- Ничего, пусть трудится. Ты лучше скажи, как тебе каша?
- Очень вкусно.
- Там мясо было добавлено.
- Я это понял, мясо тоже вкусное.
- То есть ты не вегетарианец?
- Кто?
- Ну, тот, кто не ест мяса.
- Почему? - удивился бывший жрец.
- В нашем мире одни считают, что это полезно для здоровья, другие, что для духа.
- Нет, у нас в Шумерии все любят мясо. Оно даёт радость и сытость, что одинаково хорошо и телу и духу.
- Логично, - усмехнулся Георг.
Между тем Артём уже поставил котелок с водой на костёр.
- Скоро чай будем пить.
Проквуст встал.
- Ладно, вы тут посидите, а я ноги разомну. Артём!
- Да, папа?
- Чтобы от костра ни ногой!
- Ну, пап, я ж не маленький!
- Рукагин, под твою ответственность!
- Слушаюсь, хозяин! - вскочил на ноги бывший жрец.
Артём сердито отвернулся и принялся копаться в рюкзаке. Проквуст улыбнулся и рукой незаметно махнул Рукагину, мол, садись, не стой. Тот кивнул и опустился на землю.
Георг вышел на дорогу, прислушался к гомону птиц. Лес как лес, замечательный, вкусно пахнущий. Нетронутая цивилизацией природа. Пожалуй, такая только в России осталась да, может быть где-нибудь в Бразилии. Он подошёл к огромному камню вплотную и пошёл вдоль него. Ничего примечательного, обычный кусок скалы, стесавший свои бока во время ледникового периода, вон, как врос в землю. Проквуст постучал по камню и вдруг ощутил ответное дрожание. Что это?! Он приложил к поверхности камня ладони и лоб, закрыл глаза.
- Ну, давай, отвечай! - прошептал он еле слышно.
Он ощутил, как заныли ладони, в темноту под веками полились две струйки призрачного света. Они наполняли массив камня зелёноватыми сполохами, высвечивая его непроглядную твёрдость. Проквуст всё подбавлял и подбавлял энергии в руки, ему не верилось, что это простой камень, зачем он тогда ему ответил? Он собирался уже бросить это дело, как в самой сердцевине увидел пустое квадратное пространство, в котором стопой лежали толстые золотые пластины. Почему золотые? Потому что они засияли золотом, когда до них дотронулся свет его ладоней. Проквуст оторвался от камня и судорожно вздохнул. Что это было, видение? Ну, уж нет! Клад? Внутри этого огромного камня? Чушь! Нет, там что-то более ценное, чем просто золото. А вдруг это те самые пластины с Авестой?! Проквуст покачал головой, не похоже, пластины толстые, их там ну сотня, максимум, но никак не двенадцать тысяч. Он опять похлопал камень по поверхности, но тот промолчал.
- Что ж ты в себе хранишь, а? - Георг погладил камень. - Может поискать, что скажешь? - И в его ладонь вдруг влился еле ощутимый рокот, схожий с ворчанием, Проквуст невольно отдёрнул руку. - Ничего себе!
Он пошёл вдоль камня, пытаясь увидеть след искусственной обработки или тайный знак какоё-нибудь, но ничего примечательного не было. Георг задрал голову вверх. Этажа четыре, выступов нет. В голове созрело решение, он закрыл глаза и всеми силами стал вспоминать чувство полёта. Ведь получалось иногда, ... правда, спонтанно. Хорошо Адамсу, летает как птица.
В лицо дохнуло ветерком. Георг осторожно открыл глаза, он висел метрах в десяти от поверхности земли на уровне верхней части камня. Так, не думать, только хотеть, хочу ступить, вон туда, где пятно... Его словно лёгким сквозняком подтолкнуло и медленно опустило в это пятно. От неожиданности он с размаха сел, ударившись о камень копчиком.
- Ой, - шепотом сказал он и огляделся.
Отсюда несказанно красиво смотрелась зеленая волна леса, бегущая на три стороны до горизонта, и только на севере лес упирался рваной кромкой в горный массив с заснеженными вершинами. Проквуст смахнул со лба пот. У него получилось! О том, как он будет спускаться, решил пока не думать. Он вскочил и осмотрелся: верхняя часть камня идеально ровная, словно её ножом резали. Георг прошёлся по поверхности, везде сплошной монолит, разве что у самого края со стороны гор что-то мелькнуло. Георг подбежал, смахнул слой высохших листьев: древняя письменность?! Он ждал, когда у него в голове привычно щёлкнет и бесстрастный голос объявит: язык такой-то, но голос молчал. Выходит цириане изучили не все языки Земли?! Не может быть такого! Тогда что это, письменность, возникшая до появления цириан и к их приходу уже утраченная?! Невероятно, но.... Только тут до Проквуста дошло, что знаки в строчках до боли знакомы, просто они немного искажены.
- Боже мой! - Георг невольно перекрестился. - Это же ирийский язык!
Он встал на колени и прочитал: 'Когда уходил наш создатель и великий учитель, он оставил заветы свои. Они записаны четыре раза на золоте. И разнесли их каждому народу на хранение. Здесь покоится золото Севера. Не тревожь попусту истоки'.
Под многовековой пылью в конце последней строчки Георг обнаружил узкую щель с идеально ровными краями. Он достал ножик, засунул в щель лезвие, оно утонуло до рукоятки. 'Ничего себе!' - не уставал удивляться он, фотографируя текст смартфоном. Найти здесь на Земле ирийские строчки?! Уму непостижимо! 'Неужели это от Барри Глетчера тянется?! Невероятно!'. На всякий случай текст он ещё и в записную книжку записал.
- Папа! - донёсся снизу встревоженный голос сына.
Проквуст вскочил и подбежал к противоположному краю камня. Внизу как на ладони открылась их стоянка и тревожно озирающийся Рукагин с кинжалом в руке. 'У него нож!' - просигналила в голове Георга тревога, поэтому он не стал таиться.
- Артём! Я здесь наверху!
Сын и бывший жрец, задрав головы с одинаково изумлёнными лицами, замерли. Их лица были столь искренни, что у Проквуста отлегло от сердца, он помахал им рукой и отошёл вглубь камня. На него немедленно вновь нахлынули впечатления от ирийского текста, поэтому он не заметил, как приподнялся над каменной поверхностью и легко и непринуждённо спустился по дуге вниз. Только благополучно ступив на мягкий мох у камня, он с испугом взглянул вверх.
- Ух, ты! Слава Богу, спустился! - он опять перекрестился.
Проквуст вышел из-за камня, взволнованный Артём бросился к нему навстречу. Поодаль за ними хмуро наблюдал Рукагин, кинжала у него уже не было.
- Папа, что за фокусы?!
- Подожди, сын, позже, - Георг отстранил его в сторонку, тот обескуражено смотрел ему вслед.
Проквуст подошёл к бывшему жрецу и остановился.
- Почему ты так хмур, Рукагин?
- Я боюсь, что служу демону. Я знаю ту сторону камня, она неприступна, человек не может летать.
- Хм, а как же ваши маги, которые верой перемещают вещи?
- Причём тут они?
- Они же не демоны?
- Нет, не демоны.
- Так вот, у меня иногда получается левитация. Сегодня мне повезло, особенно, когда спускался.
Лицо Рукагина посветлело.
- Хозяин, поклянись именем своего бога, что ты человек!
- Клянусь! - Проквуст перекрестился.
- Ты христианин!
- Да, а почему это тебя удивляет? И вообще, откуда ты знаешь о христианстве?
- Энси изредка посылает в ваш мир наблюдателей, самых верных и надёжных. Они уходят на год, а затем возвращаются и показывают ему о том, как живёт ваш мир.
- Не удивлюсь, - улыбнулся Георг, - что наблюдателю помогают остающиеся в нашем мире огнепоклонники.
При последнем слове Рукагин вздрогнул.
- Прости, Хозяин, но мы не любим это слово.
- Почему? Вы же поклоняетесь огню?
- Мы кланяемся только тем, кого уважаем или кому принадлежим. Во время молитв мы стоим прямо. Огонь лишь образ бога на Земле, он очищает, но не унижает.
- Извини, Рукагин. Ты расскажешь позже об обычаях Шумерии?
- Расскажу, Хозяин, - бывший жрец поклонился. - Пора собираться.
- Успеем добраться до ночи?
- Нет. На границе Шумерии стоит кордон, они наверняка предупреждены.
- Как же мы их пройдём?
- Рано утром и я не хотел бы, чтобы солдаты умерли.
- Рукагин, я не собираюсь никого убивать. Кстати, не прячь больше нож, носи открыто.
- Спасибо, - после некоторого замешательства отозвался бывший жрец, его голос при этом дрогнул.
Они быстро собрались и пустились в путь. Артём некоторое время дулся на отца: сидел на передней скамье и демонстративно смотрел в сторону.
- Артём, - позвал его Проквуст и улыбнулся, - ну, ты чего?
Сын поджал губы, но они тут же растянулись в улыбке. Он махнул рукой и перепорхнул на скамейку к отцу.
- Пап, ты знаешь, - быстро зашептал он, - когда я за тебя заволновался?
- Когда?
- Когда камень полыхнул.
- Как это полыхнул? - удивился Проквуст.
- А так: сначала всё как обычно было, я Рукагина чаем угощал. Ему понравилось! - Артём, вспомнив об этом, на мгновение улыбнулся. - Я как раз начал тебя высматривать, а камень в это время на мгновение стал почти полупрозрачным, с зеленовато-золотистым оттенком.
- Артём помалкивай об этом. Есть в этом камне древняя тайна, но я не уверен, что её пора разгадывать. Понимаешь?
- Понимаю.
- Молодец! Что дальше было?
- Ах, да! Ну, я вскочил, а за мной и Рукагин. Он ещё и не понял ничего, а уж кинжал из своей повозки притащил. Смешной.
- Он хороший человек, сын.
- В смысле, добрый?
- Нет, этого пока не знаю, - покачал головой Георг, - но вижу, что верный и честный. В нашем мире таких не часто встретишь.
- Он мне тоже нравится. Кстати, пока Рукагин чай пил, я у него спросил про русичей, но он сказал, что мало о них знает и видел всего два раза.
- Ну, и как они выглядят?
- Высокие и сильные, хитрые, но не коварные.
- Ёмко, - сказал Проквуст и задумался.
Как незаметно наматывается клубок событий! Вроде бы всё буднично, размеренно, а потом вдруг раз и уже что-то случилось. Ведь если подумать, сам ли он к камню потянулся или тот его к себе потянул? Может и взлететь камень помог? Это какая же тогда магия в нём сидит, что за тысячи лет не исчезла?! А главное, что ему теперь с этим знанием делать?
*****
День закончился без происшествий, спать легли пораньше, вставать предстояло в четыре утра. Проквуст выставил на телефоне будильник и положил его под ухо, обещанию Рукагина всех разбудить он не поверил. Когда настойчиво-противный сигнал будильника проник в мозг, Георг мгновенно открыл глаза, сел и осоловело огляделся. Пока мозг приходил в норму, зрачки с удивлением следили за невозмутимым жрецом, сидевшим перед костром, на котором в котелке уже закипала вода для чая.
- Рукагин, как ты встаёшь?
- Дорассветная молитва учит вставать вовремя, хозяин.
- Угу, - неопределённо отозвался Георг и побрёл к протекающему мимо ручью.
Бывший жрец рассчитал всё точно: когда их повозка вплотную приблизилась к кордону, густой предрассветный туман плотно окутал деревья. Рукагин почти беззвучно вёл лошадей на поводу: копыта обернули тряпками, чтобы не цокали по камням, а колёса повозки густо смазали жиром. Проквуст повернул лицо к сыну и кивнул. Они заранее условились, что Артём попытается просканировать окружающее пространство, чтобы выяснить, спят караульные или нет. Артём закрыл глаза, лицо его напряглось. Георг положил свою руку ему на руку, намереваясь помочь, но сын её отдёрнул. Ничего не оставалось, кроме как ждать. Через пару минут лицо Артёма расслабилось, он открыл глаза.
- Пап, - зашептал он, - кордон рядом. В доме шесть человек спят лёжа, ещё один спит на стуле, и ещё один в будке около шлагбаума.
Георг кивнул, многозначительно приложил палец к губам и стал пристально вглядываться в туман. Его дар послушно пришёл на выручку: туман никуда не уходил, просто становился матово прозрачным. Вот впереди проявилась будка и перекладина с грузом. Что же делать, чтобы шума не было?! Проквуст сделал то, что хорошо умел, он начал убирать слои пространства перед ними, один за другим, тонкими прозрачными плёночками. Один, второй, третий, он сбился со счёта, но чуть не вскрикнул от радости, видя, как перед их повозкой появилось новое пространство, в нём был только лес, и ни охраны, ни сторожки, ни шлагбаума. Рукагин изумлённо качал головой, но шаг не замедлял. Когда они отъехали на приличное расстояние, Проквуст оглянулся, вернул всё назад и облегчённо вздохнул.
Через десять минут граница осталась позади, они были в безопасности. Пока, поправил себя мысленно Проквуст. Бывший жрец быстро сдёрнул с копыт тряпки, натянул поводья, лошадки мотнули головами и бодро зашагали вглубь страны русичей.
Туман в какой-то неуловимый миг засобирался прочь: его сероватые клубы засуетились, закрутились, на ходу тая и уступая место зримому миру. Здешний лес был другим: кедр сменили ели и сосны, кое-где проглядывали дубы и берёзы. Дорога, по которой они двигались, была явно наезженной, на ней то и дело показывались чёткие следы колёс, в некоторых местах они дугой прижимались вплотную к деревьям, видимо встречные повозки разъезжались в обе стороны. Проквуст беспокойно оглядывался, прикидывая, как бы избежать случайных встреч.