- Что ты…?
- Бразильский шугаринг, – слегка пришел в себя Билл, припоминая мучительный сеанс эпиляции, не принесший ни капельки обещанного младшим братом мазохистского удовольствия, только боль. Много боли. Впрочем вожделение, с которым Том уставился на гладкий пах близнеца, того стоило.
Младший вдруг всхлипнул, обнял обнаженные бедра и, пристально смотря в глаза брата, мокро провел языком прямо по яйцам, минуя все предварительные подходы. Чувствительная тонкая кожа моментально натянулась, Билл коротко вскрикнул, ощущая резкую болезненную реакцию собственного организма на блядскую выходку близнеца. Том с одобрением перевел взгляд на вставший перед глазами член, вдумчиво заскользил языком от мошонки по стволу, будто давая время прочувствовать и понять, что происходит. Влажная дорожка произвела потрясающий эффект, Билл сцепил челюсти, чтобы хоть немного отвлечься от острого желания засадить без всяких приготовлений, но тут Том остановился на головке, с пошлым чмоком всосал ее, выпустил изо рта, нахально облизнулся, секунду помедлил, словно размышляя о дальнейших действиях, и неожиданно смело погрузил член в рот, туго обхватывая ствол пухлыми губами. Билл застонал и непроизвольно схватил близнеца за горло. Том распахнул глаза, сглотнул, создав умопомрачительный спазм в горячей глотке, глубоко вдохнул носом. Билл ошарашено наблюдал, как брат медленно выпустил изо рта напряженный орган, провел расслабленными губами по всей длине к основанию, ощутимо прочерчивая колечком пирсинга по тонкой чувствительной коже, а потом увлеченно, громко и похабно причмокивая, забрал в рот яйца, подхватывал и легко сжимал губами, при этом невинно моргая пушистыми накрашенными ресницами. Билл оторопел от необыкновенных ощущений и похотливого вида братишки, решившегося на подобную проделку в такой неподобающей обстановке. Том выглядел до такой степени развратно, что Билл едва заметно сжал пальцы на сильной длинной шее, мечтая снова погрузиться в тесную глотку. Близнец послушно округлил губы. Постанывая сквозь зубы, Билл направил член прямиком в ждущий рот. Том на удивление спокойно впустил его почти на всю длину, сначала расслабил горло, а потом начал мелко сглатывать, ритмично сжимая головку, легко переминая пальцами поджавшуюся мошонку. Билл толкался уже совсем неосознанно, держал брата за шею, сам судорожно глотая и облизывая сухие губы, давно лишенные эффектного блеска. Забыв обо всем, сходя с ума от покорности, поджидая сладкий тайфун оргазма, вот-вот, прямо в горячий рот, наполнить собой, своим вкусом и восторгом. Том сдавленно застонал вслед за Биллом, сильно сжал свой член через широкие брюки, медленно выпустил изо рта влажный опадающий орган.
- Кайф... – прошептал Билл, наблюдая за капельками спермы, которые красиво стекали из уголка выразительных губ.
Они одновременно услышали тихий возглас. Натали Франц остолбенело стояла в темном проеме, не вовремя распахнув незапертую дверь. В ее руке шипела бутылка минеральной воды.
Тщательно сохраняя отстраненно-невозмутимую мину, Том поднялся с колен, небрежно отряхнул брюки, вразвалочку приблизился к гримеру и вытащил из маленькой ладони бутылку. Громко сделал несколько глотков, перевел дыхание.
- Чудесная минералка. Очень освежает.
С этим феноменальным заявлением гитарист покинул гримерку, оставив брата разбираться с удивленной Наташей.
Натали Франц, впрочем, больше волновала сохранность макияжа фронтмена, чем его моральный облик. Укоризненно покачав головой, девушка прошлась широкой пушистой кистью по идеальному лицу и строго наказала Биллу ни с кем больше до выступления активно не общаться.
Сам перформанс Билл почти не запомнил. Выбитый из привычного графика бесстыжей выходкой брата, парень едва зацепил момент, когда спел в микрофон первую фразу-приветствие на огромный ревущий стадион, который ждал и слушал в тот момент только его. Восторг взорвался в жилах, Билла понесло волной обожания и дикого вожделения, лишь жгучие взгляды близнеца останавливали от странных выходок – хотелось снять одежду, кинуться со сцены в зал, превратиться в леопарда… Билл поймал себя на подготовке к исполнению затяжного прыжка и приказал приходить в себя, пока не поздно. Том увлеченно топал ногами, мотал косами и концами длинного шарфа-арафатки, который пришлось спешно намотать перед самым выходом – синяки на шее от цепких пальцев Билла начали проявляться сразу.
Близнецы сбежали в свой номер, игнорируя предложения потусить в местных навороченных клубах. Организаторы от принимающей стороны удивленно посмотрели вслед, друзья понимающе переглянулись.
Не сговариваясь, братья вместе залезли в душ, ласкаясь, разогреваясь под струями приятно-теплой воды. Голые и влажные вывалились в темную комнату, где пахло летней ночью, а люди под окнами орали признания в любви. Упали на свежую постель, и Билл потребовал повторения вечернего действа в гримерке. Том сощурился, пошло облизнулся:
- Если ты будешь делать то же самое.
- Ты обнаглел, младший, – машинально выдал Билл, но от слов брата в паху тут же налилось напряжение, так вдруг захотелось – вместе и одновременно.
Том сладко потянулся, расправляя плечи.
- Где ты набрался этих премудростей? – недоумевая, как близнец смог так глубоко впустить в горло довольно крупный член, поинтересовался Билл.
- В сети нашел мастер-класс, – улыбнулся в темноте Том. – Научу.
Почему-то Биллу совсем не захотелось оспаривать превосходство младшего брата, который в это время, словно в подтверждение своих слов, подсел поближе, умело и чрезвычайно эротично, едва касаясь губами, на грани восприятия, спустился от груди до паха, кончиком языка поддел кожицу крайней плоти, оголяя головку быстро твердеющего члена. Так просто, без долгих объяснений, с видимым предвкушением удовольствия. Билл заметил, как Том скользнул правой рукой к своему паху и сжал напрягающийся член, будто невзначай продемонстрировал собственную реакцию. Старший обнял близнеца за бедра, решительно развернул, уложил на бок так, чтобы оказаться лицом перед пахом – совершенно так же, как Том. В голове вспыхнул классический рисунок инь-ян. Сравнение оказалось сродни откровению, когда Билл взял в рот напряженный орган близнеца и ощутил всеми рецепторами его вкус и запах. Тело затрясло от неведомого экстаза, словно формула абсолютного единения нашла отражение в двух замкнутых друг на друге идентичных душах, как только тела по-новому сомкнулись в кольцо. Билл не различал своих личных ощущений – своего тела и своих действий, подчиняясь неопределимому желанию дать и взять, повторить с точностью все движения близнеца, не понимая неудобств или стеснения, чувствуя лишь ослепительный поток живительной энергии, несущийся через них и в них. Бесконечно, по кругу.
Они лежали молча, обалдевшие и очарованные, переполненные собственным удивительным открытием, головами на животах друг у друга, стараясь сохранить то дивное ощущение абсолютного объединения, открывшегося так внезапно, не требующего слов, накрывшего, закрутившего, оправдавшего все и сразу.
Мягко грело закатное калифорнийское солнце. Близнецы валялись в шезлонгах перед бассейном, пили мохито, лениво переговаривались. С коктейльными трубочками во рту выходило шепеляво, но братьям это не мешало. Билл попутно общался в сети со стилистом, раздумывая о предстоящем проходе на празднике давнего спонсора «Nivea». Необходимость выглядеть «в образе» злила Билла, парень невольно раздражался, проговаривая проблему вслух:
- Мы словно оказались жертвами стереотипов, возникших из нашей же борьбы за свободу. Тогда я хотел так выглядеть и вести себя, и добился признания моих действий. Теперь от меня требуют определенного образа, не разрешают резко взрослеть – а вдруг элиенс не примут? Продюсеров пугает мое поведение, даже Хоффман ругается.
- Устрой Хоффману истерику, – лениво посоветовал Том, вытягивая ноги.
Билл с удивлением посмотрел в безмятежное лицо близнеца. Том приоткрыл один глаз.
- А что? Как раз типичное поведение для «Билла-Дивы». Никто не удивится. Но поверь моему личному опыту, истерика от парня – это самое неприятное для нервов окружающих, так что продюсеры скорее всего пойдут на поводу, лишь бы Дива не скандалил.
- Так ты… – до Билла внезапно дошло, в чем признался брат. Он еще помнил те громкие шикарные скандалы, которые закатывал «Дива-Том» в их прошлой реальности. Том улыбнулся.
- Мы с тобой слишком похожи, Бильке. Я не истеричка, мне просто очень нравится выводить народ из себя. Удачный выход, правда?
Билл оценил совет близнеца несколько дней спустя, когда, тщательно накрашенный, затянутый в узкие бело-полосатые брючки и пафосную шелковую рубашку, наведался в американский офис продюсерской группы. Стены кабинета Питера Хоффмана давненько не слышали такого выступления, с яркими переходами из криков к визгам и наоборот.
Хоффман быстро достиг предынфарктного состояния, а довольная «Дива» выпорхнула из офиса, ослепительно скалясь подозрительно кучковавшемуся на этаже народу. Разрешение выглядеть и творить все, что вздумается, далось Биллу Каулитцу слишком просто.
Сам Билл считал, что он желал совсем немного – свободы от навязанного образа, который подходил выросшему парню, как младенческие подгузники – дошкольнику.
Присутствие на юбилейном празднике у «Nivea» далось фронтмену известной группы с трудом. Гример Натали, приехавшая специально из Европы, хмурилась и пыталась убедить звезду не менять прежний look так резко. Билл сопротивлялся, яростно отстаивал каждый волосок своей щетины, словно в них таилась волшебная сила. Это потом, среди толпы, поймав отражение в многочисленных зеркалах, Билл с запоздалой досадой понял, о чем говорила Наташа – яркий макияж в сочетании с небритостью делал из парня обыкновенного фрика, лишенного индивидуальности. Том, выглядевший как раз стильно и гармонично, топтался рядом, прислонялся плечом, молча поддерживал, вызывающе щурился в камеры через черные очки. Билл вскоре последовал примеру брата, напялил на нос солнечные фильтры, скрывая красиво прорисованные смоки-айс. Так они и попали в новостные ленты.
Продюсер вызвал их на разговор буквально через несколько минут после появления сюжета в сети.
Еще слабый после внезапного оперативного вмешательства Дэвид Йост выглядел искренне расстроенным и подавленным. Мужчина предпочел общение по скайпу личному визиту, и братья невольно усмотрели бы в этом подвох, если б не примостившийся рядом с болящим Георг. Басист с серьезным видом постоянно совал старшему другу стакан с каким-то зельем и поправлял подушки за спиной. Выглядело это неожиданно мило, но смешно. Однако Дэвид Йост не был намерен шутить.
- На прошлой неделе ты, Билл, под видом райской птицы устроил в офисе громкий переполох. Питер решил, что ты наконец наигрался в мужика и придешь на юбилей к косметологам, разодетый в шелка и узоры. А что мы получили на выходе? Невнятного калифорнийского парня, да еще чертовски похожего на своего брата…
- Неудивительно, – пожал плечами Билл.
Дэвид предпочел не услышать реплику подопечного.
- Руководство озабочено твоими поисками нового имиджа. «Токио отель» необходим яркий фронтмен, скандальный и провокационный. Настроения фанатов после выхода альбома нестабильны, а ты еще раскачиваешь нас всех несвоевременными терзаниями.
Том незаметно толкнул брата ногой и шевельнул бровью – молча посоветовал не спорить. Билл нервно побарабанил пальцами по столу и покладисто обещал:
- В Японии я буду соответствовать.
В стране Восходящего Солнца парни привычно приняли сумасшедшую дозу славы и восторга, которая мощным цунами понесла их от шоу к шоу, по интервью, фотосессиям и встречам. Напряженный график заставлял существовать перед камерами сутки напролет, выглядеть, радоваться успеху и самим себе – идеальным. Билл гламурился, жеманился, но в сочетании со злым блеском глаз и все более хищным выражением лица, образ получался противоречивым, хотя и чрезвычайно привлекательным для японцев, обожающих странные сочетания в одной личности.
- Еще чуть-чуть и придется устраивать Диве прощальную гастроль, – заметил Георг в маленькую паузу между съемками, когда парни рассредоточились по большому помещению, стараясь держаться подальше друг от друга – хоть на несколько минут отдохнуть от постоянного присутствия вместе. Билл оказался рядом с бас-гитаристом случайно – оставил свою зажигалку в студии, а Георг поманил огоньком.
- Я тоже имею право вырасти, – осторожно отозвался Билл.
Йорки прищурился на дымок тлеющей сигареты.
- Даже если бы я не вытряс кое-что из Густава – а Густав бы не рассказал, не будь он так пьян, то все равно понял, рано или поздно, что с вами двумя все не так, как раньше. Ты не тот Билл, которого я знаю с детства. Тот был нежный и ранимый, поэт и романтик. Он очень любил Тома, очень боялся, что тайна выплывет в народ, страшно ревновал и страдал. А ты сильный, циничный, готовый защищать и нападать. Том от тебя без ума, готов на все. А на что готов ты ради него?
- На все, – серьезно повторил Билл и заметил медленно проявляющуюся искреннюю улыбку на хитроватом лице Георга.
Они молча курили, смотрели в окно на знаменитый мегаполис.
- Как ты относишься к нашему с Томом… – попытался неловко задать важный вопрос Билл и остановился, не зная, как обозначить то, что происходило между ним и близнецом – связь, секс? Он давно уже понял, что просто секс не имел никакого отношения к тому щемящему чувству, наполнению, единению…
- Том тоже не смог обозначить это словами, – усмехнулся Георг. – Но сказал, что без вашего «коннекта» не чувствует себя полноценным. Я не имею право осуждать, сам не образец нравственности. Но как друг я всегда с вами.
Георг отошел, отвечая что-то незнакомому технику, а Билл молча улыбался от осознания теплых слов друга-музыканта и очередного подтверждения принадлежности ему Тома.
На волне охватившей нежности к близнецу Билл слишком откровенно отпел положенные песни на презентации новой модели «Ауди» в Токио, не обращая внимания на подколы сотоварищей по поводу его очередного наряда, который фронтмен для себя называл «накидка джедая», хотя парни дружно склонялись к устаревшей выкройке из маминых журналов «Бурда моден». Том сжимал губы, старательно перебирал струны, следил за аккордами. Билл смотрел на родное лицо, вкладывая душу в каждую строчку. Мимолетный взгляд, брошенный из-под длинных ресниц, подтвердил старшему брату – он понят.
А за день до выступления на премии MTV близнецы подрались. По строгому разбору, серьезного повода не было – парни прикалывались друг на другом, пока осматривали пространство для деятельности и репетировали спецэффекты. Том с Георгом договаривались на соло, даже не потрудившись взять инструменты. Со стороны «игра в воздухе» выглядела так забавно, что Билл не удержался от передразнивания.
- Ты сам в шубе посреди лета будешь выглядеть как йети! – парировал младший брат.
Билл не понял, почему он вдруг взвился от безобидной фразы, нахамил близнецу и едва удержался от того, чтобы привесить Тому прямо на сцене. Блестящий взгляд и ехидные замечания младшего в ответ также были далеки от перемирия. Желание навалять брату едва не сорвало репетицию и не дало повода для ненужных выводов у присутствующих посторонних.
Потасовка началась еще в лифте, когда Том больно наступил Биллу на ногу. Старший в долгу не остался, задел по лодыжке, заставив Тома вскрикнуть и толкнуть брата плечом. Личный охранник придержал парней за шкирки, как шкодливых котят. Густав с Георгом старались не смеяться, серьезно рассматривали панораму города из пафосного лифта, опасно скользящего по фасаду небоскреба.
Маркус точным движением забросил драчунов в номер – Билл даже не понял чей – отечески погрозил пальцем. Едва хлопнула дверь, Билл резко боднул младшего начесанной головой в грудь. Том попятился, но не упал, вовремя отстранился и ушел от следующего выпада. Сопротивление окончательно вывело старшего из себя, Билл моментально ощутил азарт драки и желание показать, кто в доме хозяин. Раньше бывало, что парни устраивали потасовки, и победителем всегда выходил Билл – более крепкий, с поставленным ударом и лучшей координацией в пространстве. Том быстро понимал, что силы неравны, нехотя сдавался, кривился и давил на жалость немногочисленными легкими синяками.