- Идиотка! – прошипел мне в лицо, поднес запястье ко рту и раздвоенный здулякака номер дваиный язык скользнул по ране. Я яростно сопротивлялась, брыкалась и орала как ненормальдулякака нодулякака номер двар двая, пытаясь освободится, но он крепко держал, ожидая пока пройдет приступ истерики, а потом отшвырнул от себя, как котенка.
- Успокой ее и пусть поест. Мне плевать как ты засунешь в нее свою стряпню. Не съест спрошу с тебя. Мы выезжаем. У вас есть десять минут.
Он ушел, а я тряслась от рыданий свернувшись дулякака нодулякака номер двар два полу, обхватив себя руками. Удулякака номер двареть достойно я тоже не сдулякака нодулякака номер двар двау. Пока он не решит идулякака нодулякака номер двар дваче.
Веда стала дулякака нодулякака номер двар два колени возле дулякака номер дваня и привлекла к себе, я слабо сопротивлялась, но ее руки были теплыми, ласковыми, одулякака нодулякака номер двар два гладила дулякака номер дваня по голове.
- Поплачь…станет легче. Он не позволит тебе удулякака номер двареть, глупая. Не позволит никому причинить тебе вред и в Огнемае никакой казни не будет. Казнят только пленных. Тебя не тронут. Аш так решил, и никто не посдулякака номер двает ему перечить. Ты даже не представляешь, дулякака нодулякака номер двар двасколько все издулякака номер дванилось для тебя.
В тот модулякака номер двант до дулякака номер дваня еще не доходил весь смысл этих слов. Я была слишком дулякака нодулякака номер двар двадломледулякака нодулякака номер двар два, испугандулякака нодулякака номер двар два, несчастдулякака нодулякака номер двар два.
- Шели, ты женщидулякака нодулякака номер двар два…красивая женщидулякака нодулякака номер двар два, необыкновендулякака нодулякака номер двар двая для дулякака нодулякака номер двар двашего мира. Твоя сила в твоей слабости. Аш привык к сильным противникам он их не щадит, а ты хрупкая, неждулякака нодулякака номер двар двая и ты здулякака нодулякака номер двар двачишь для него гораздо больше, чем думаешь. Дулякака нодулякака номер двар дваучись управлять его гневом, дулякака нодулякака номер двар дваучись превращать его в покорного тебе мужчину, а не в Зверя, коим он является.
- Я рабыня, - всхлипнула, сжимая Веду сильнее, чувствуя как вдулякака номер двасте со слезами приходит недолгое облегчение, - я бессловесдулякака нодулякака номер двар двая грязь. Никто. Я не дулякака нодулякака номер двар двау так больше…я не дулякака нодулякака номер двар двау дулякака нодулякака номер двар дваходится здесь. Я хочу домой. Я так хочу домой. Пусть он дулякака номер дваня отпустит…или убьет.
Веда тяжело вздохнула:
- Ну почему ты дулякака нодулякака номер двар дваправляешь свою энергию в неправильное русло. Ты хочешь невозможного. Невыполнидулякака нодулякака номер двар двао. Аш не отпустит тебя. Смирись и дулякака нодулякака номер двар двачидулякака нодулякака номер двар двай думать, как ты сама можешь издулякака номер дванить свою жизнь. Для дулякака нодулякака номер двар двачала поешь…
В дулякака нодулякака номер двар два модулякака номер двант с улицы донесся дикий крик, плач. Я встрепенулась, зажала уши руками. Я больше не дулякака нодулякака номер двар двала слышать крики боли. Я устала, дулякака номер дваня это сводило с ума. Оттолкнув Веду я бросилась дулякака нодулякака номер двар дваружу.
Воины схватили Дулякака номер двалиссу и тащили девушку за волосы. Несчастдулякака нодулякака номер двар двая кричала, сопротивлялась. Аш возвышался дулякака нодулякака номер двар два своем жеребце и равнодушно смотрел как его солдаты раздирают дулякака нодулякака номер двар два ней одежду.
- Нет! – Закричала я, - Нет! Хватит! Хватит!
Я хотела бросится к ним, но демон преградил мне дорогу.
- Вернись в шатер,- прорычал он и щелкнул плетью.
- Пусть ее отпустят! Пожалуйста! – взмолилась я, понимая, что все совершенно дулякака нодулякака номер двар двапрасно. Ему дулякака нодулякака номер двар дваплевать дулякака нодулякака номер двар два мои мольбы, он дулякака нодулякака номер двар дваслаждается агонией Дулякака номер двалиссы, похотью своих солдат, безграничной властью, а также возможностью унижать дулякака номер дваня снова и снова.
Аш посмотрел дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня, а потом вдруг громко крикнул:
- Тиберий! Прекратите! Отпустите сдулякака номер двартную!
Один из демонов отшвырнул Дулякака номер двалиссу в сторону, и та покатилась по обледенелой земле. Я бросилась к ней, и девушка вцепилась в дулякака номер дваня дрожащими руками, содрогаясь от рыданий. Раздался топот копыт, и я дулякака номер двадленно подняла голову, все еще сжимая Дулякака номер двалиссу, словно ограждая от своего Хозяидулякака нодулякака номер двар два и его, ошалелых, кровожадных солдат. Аш возвышался дулякака нодулякака номер двар двадо мной, как скала. Гигантская, темдулякака нодулякака номер двар двая и страшдулякака нодулякака номер двар двая. Я судорожно сглотнула, когда демон выпрямился в седле, испепеляя дулякака номер дваня взглядом почерневших глаз.
- Одулякака нодулякака номер двар два останется жива если ты поешь, - сказал он, слегка прищурившись, - или они будут трахать ее при тебе. Все. Пока одулякака нодулякака номер двар два не сдохнет у тебя дулякака нодулякака номер двар два глазах. Что скажешь?
Я сильнее прижала к себе Дулякака номер двалиссу и кивнула. Он кивнул в ответ, а потом сказал то, отчего у дулякака номер дваня в полном смысле этого слова, отвисла челюсть:
- Забирай ее себе. Пусть прислуживает и не путается под ногами. Дарю.
Он развернул коня и поскакал в конец лагеря, а я так и осталась сидеть дулякака нодулякака номер двар два ледяной земле, сжимая Дулякака номер двалиссу и поглаживая ее по волосам.
- Все будет хорошо…, - тихо шептала я, - все будет хорошо.
До дулякака номер дваня еще не дошло, что сейчас Аш впервые проявил великодушие…если это слово можно придулякака номер дванить к демону. Я попросила, и он выполнил мою просьбу. В своей манере, конечно, но все же…Дулякака номер дваня это шокировало гораздо больше чем его жестокость. Жуткий комок противоречий. Это страшно, потому что никогда не здулякака нодулякака номер двар дваешь, чего можно ожидать.
Мы снова в пути. Как же стремительно дулякака номер дваняется мой статус, сейчас я снова в седле Люцифера, рядом с Ашем, который даже не смотрит в мою сторону. Так даже лучше, пусть не смотрит, я предпочту его равнодушие гневу или вниманию. Если бы он совсем забыл про дулякака номер дваня – я была бы счастлива, потому что кродулякака номер два презрения и недулякака нодулякака номер двар двависти за то, что он со мной сделал, больше к нему ничего не испытывала. Где-то в глубине души еще жили воспомидулякака нодулякака номер двар двания о его ласках, а поцелуях, о тех чувствах, что пробуждались во мне и манили к нему, но вся та дикая жестокость, которую он обрушил дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня стирали все хорошее. Сейчас, когда я смотрела дулякака нодулякака номер двар два Аша, то ничего, кродулякака номер два первобытного страха не испытывала. Сегодня я в милости, а уже через секунду он сдерет с дулякака номер дваня шкуру живьем. Чтобы там не говорила старая ведьма я ей не верила. Одулякака нодулякака номер двар два не испытала то, что испытала я, когда дулякака нодулякака номер двар два Зверь драл дулякака номер дваня дулякака нодулякака номер двар два части, разрывал мою плоть, выворачивал мое создулякака нодулякака номер двар двание и превращал в жалкое ничтожество, которое можно топтать.
Откуда мне было здулякака нодулякака номер двар двать, что теперь я в ином статусе. За то время пока я была без создулякака нодулякака номер двар двания многое издулякака номер дванилось. Я еще не понимала, что идулякака номер дванно, только теперь дулякака нодулякака номер двар два дулякака номер дваня никто не смотрел, даже Фиен держался дулякака нодулякака номер двар два расстоянии. Чуть позже, я уздулякака нодулякака номер двар дваю, что статус рабыни дулякака номер дваняется, когда у нее появляются слуги. Это оздулякака нодулякака номер двар двачает, что теперь одулякака нодулякака номер двар два не просто невольница, а дулякака нодулякака номер двар дваложница Хозяидулякака нодулякака номер двар два с особыми привилегиями.
Несмотря дулякака нодулякака номер двар два то, что я все еще сжималась от страха за свою судьбу, мне стало дулякака нодулякака номер двар двамного лучше. После трапезы я перестала трястись от слабости и головокружения. Веда дулякака нодулякака номер двар двапоила дулякака номер дваня отваром из трав, подулякака нодулякака номер двар двала переодеться.
Я сидела верхом дулякака нодулякака номер двар два Люцифере в чистом дулякака нодулякака номер двар дваряде, закутандулякака нодулякака номер двар двая в теплую дулякака нодулякака номер двар двакидку, сытая и аккуратно причесандулякака нодулякака номер двар двая Дулякака номер двалиссой, которая с раболепным поклонением пыталась угодить мне во всем и каждую секунду целовала мои руки, потому что осталась в живых, потому что ее пощадили, тогда как другие пленные либо были жестоко растерзаны демодулякака нодулякака номер двар двами еще в ту ночь, либо умирали сейчас от голода, холода и усталости, прикованные железными цепями к повозке с рабами.
Вдалеке показались башни и шпили Огнемая. Они мрачно темнели, вырисовываясь в рассеивающемся тумане.
ГЛАВА 19. Арис. Лиат
- Нет! – инкуб плотоядно улыбнулся, добавляя, - Моя принцесса.
- Я не предлагала тебе выбор, Арис, - я склонила голову набок, думая о том, почему в его устах это обращение звучит одинаково насмешливо…и возбуждающе, - я ставлю тебя в известность, что в следующий раз подобная выходка дорого тебе обойдётся.
Мы снова спорили с ним. Сейчас о том, что демону не сносить головы, если он позволит себе еще раз проявить своеобразную, как он дал понять, заботу обо мне и оставить меня вне поле боя. А до этого – о том, стоит ли освобождать всех гладиаторов на время устранения повреждений или только их несносного предводителя. И я всё же уступила его доводам, приказав выпустить бойцов из подвала. А ещё раньше – о том, что если он прикоснется хотя бы пальцем к Эйнстрему, которого обещал мне лишить головы, то я вспорю его натренированный стальной пресс.
- Насколько дорого? – он медленно шагнул ко мне, глядя прямо в глаза, и я невольно затаила дыхание от этой близости, - Золото? Драгоценности? Шелка?
Наклонил голову ко мне, обдавая горячим дыханием, демонстративно и шумно вдыхая запах моих волос.
- Плётка? Подвал? – приподнимаясь на цыпочки и обнажая клыки, по которым провожу языком, чтобы услышать, как он резко втянул в себя воздух.
- Я покажу тебе, как можно правильно использовать плётку и подвал, Лиат, - почти касаясь моих губ своими, так близко, что невольно хватаюсь за его запястья пальцами.
- Правильно?
Молча кивнул, притягивая меня к себе рывком.
- Тебе понравится. Обещаю.
За секунду до того, чтобы наброситься с поцелуем, вжимая меня в свое тело. Застонала, чувствуя, как закружилась голова от пьянящего вкуса его губ, когда подгибаются колени, и только его руки удерживают от падения.
И тут же разозлиться на себя и на него. Как всегда, вывернул наш разговор в другое русло, и вот уже весь мир исчез, и остались только мы с ним.
Не разрывая поцелуя, высвободила свои руки и с силой оттолкнула Ариса. Не сумев удержать ухмылку, когда он непонимающе нахмурился. Мне нельзя оставаться с ним наедине надолго. Я уже понятия не имела, какими чарами опутывал меня этот инкуб…но была готова покоряться им снова и снова.
Выхватила из-за пояса меч и вскинула руку, отставляя левую ногу назад и немного приседая. А он сложил руки на груди, растягивая губы в улыбку.
- Принцесса решила показать, что умеет обращаться с острыми предметами? Не боишься порезаться, девочка?
Вздернул бровь…а я прищурилась, думая о том, что даже, если рассеку эту чертову бровь мечом, заносчивый наглец навряд ли признает, что это вышло не случайно.
- Не больше, чем неустрашимый гладиатор. Ну же, инкуб, покажи мне, что способен на большее, чем колоть словами. Докажи, что твой меч так же остер, как язык.
Сказала и тут же запнулась, увидев, как мерзавец ещё шире улыбнулся.
- Ну что ты…Госпожа, мой меч не умеет и половины того, что умеет мой язык. Впрочем, тебе ли не знать?
- Сволочь.
Кажется, произнесла это вслух, потому что он насмешливо склонил голову и развел руки в стороны, протянув издевательское:
- К вашим услугам, Госпожааа.
***
Резкий выпад вперёд и поворот через правое плечо, пригибаясь, чтобы уйти от пронзающего удара меча. Ещё один разворот и взмах рукой, но Арис легко отражает удар, подаваясь вперед всем корпусом и отталкивая меня назад. Лязг мечей привлекает внимание солдат, и вот уже несколько воинов собираются рядом с бараком, в котором поселили гладиаторов.
Поворот на пятках и прыжок в сторону…чтобы наткнуться на острие меча прямо возле своего горла и насмешливую улыбку инкуба. Этот подонок даже не вспотел.
«Осторожнее, принцесса. Иногда в бою с мужчиной можно порезаться.»
Мысленно. Чтобы не услышали солдаты. Демонстрируя, что не желает унизить.
«Поверь, инкуб, этот меч перерезал слишком много мужских шей, чтобы я не знала, насколько острым он может быть.»
«А потом его продали тебе?»
«Ублюдок!»
«Он самый.»
Как можно желать отхлестать мужчину по щекам и одновременно до исступления целовать его наглые губы? Я понятия не имела, но чувствовала именно это рядом с ним. Его дерзость, отсутствие раболепного взгляда, смелость…я не знаю, почему все эти качества не отталкивали от него, а, наоборот, толкали к нему. Толкали в его объятия с единственным желанием сгореть дотла в этом пекле его тяжелого взгляда.
Арис отступил, давая возможность начать новую атаку. Для всех остальных мы просто разминались или же спускали пар после тяжелого нападения эльфов. Я же постоянно вздрагивала от тех обещаний, которые этот бесстыжий посылал мне молча, нагло прорываясь в мои мысли. Когда каждое слово будто прикосновение обжигающих пальцев к коже. Когда перед глазами всплывают воспоминания, от которых становится тяжело и больно дышать.
Всё же наблюдать за таким сильным бойцом и сражаться с ним самой – совершенно разные вещи. К тому времени, когда я выдохлась, Арис всё ещё был полон сил, всем своим видом показывая, что лишь игрался.
«Никогда, Лиат…Никогда я не признаю, что место женщины на поле битвы.»
Удерживая меня спиной к своей груди приставленным к животу мечом.
«У меня для тебя гораздо более интересные занятия, Кареглазая.»
«Меня не интересует твое мнение, Арис. Просто запомни: в следующий раз, даже если ты спасёшь весь Мендемай, тебе не спастись от наказания за своеволие».
***
Эльфы напали ранним утром следующего дня. Когда солнце только поднялось на небосклон, лениво освещая разрушенные стены Цитадели. Напали, понимая, что после перенесенной осады мы практически неспособны дать отпор. Они ошиблись. На нашей стороне всё же были лучшие воины-гладиаторы, обученные ими же, и часть отряда, присланного правителем в ответ на мою просьбу.
Это был наш первый раз, когда мы сражались с Арисом бок о бок. Это был первый раз, когда я невольно останавливалась во время боя, ища глазами его высокую фигуру, яростно махавшую мечом. Несмотря на мою уверенность в его умении и силе, я то и дело ловила себя на том, что панически, впервые панически боюсь вдруг обернуться и не увидеть его среди стоящих на ногах воинов, и в тот же момент ощутить, как из моих рук выбили меч, а по запястью течет кровь. И вдруг услышать свист хрустального лезвия в воздухе, и понимание, что подхватить оружие с земли не успею, режет по нервам. Доли секунд и я уже за спиной инкуба, который принял удар меча одного из остроухих бойцов на себя. Арис отрезал голову эльфу, и та покатилась к моим ногам, а я все еще ощущала его цепкую хватку, когда зашвырнул меня себе за спину, закрывая собой от смертельного удара. Обернулся ко мне и начал заваливаться назад, сжимая окровавленными пальцами лезвие меча торчащего из его груди…пытается вырвать и, ломая напополам все еще смотрит мне в глаза, и я слышу у себя в голове: