Окончательное формулирование рассматриваемого принципа является итогом развития понятия о преступном в направлении «от деяния – к деятелю». По мере обретения закрепленным в законе составом преступления субъективных признаков характер последнего начинает определяться не только его объективной вредоносностью (деяния или результата), но и негативностью субъекта, доказательством асоциальности которого становится его вина как личная предосудительность, выражающаяся в соответствующем отношении к собственному деянию и его последствиям. В конце концов преступление обретает вид индивидуального деяния преступника, субъективным основанием ответственности которого выступает либо умысел (как прямое несоответствие его личных побуждений и устремлений уголовно-правовым требованиям), либо неосторожность (как нарушение личной обязанности проявлять внимательность и предусмотрительность в известных случаях).
Базируясь на идее персональной ответственности индивида за свои поступки, анализируемый принцип фиксирует, во-первых, принципиальную недопустимость возложения уголовной ответственности на кого бы то ни было за действия, совершенные другими лицами, что возможно в других отраслях права (например, в гражданском), во-вторых, традиционное для отечественного права исключение уголовной ответственности юридических лиц.
Указанный принцип предопределяет и подход к ответственности лиц, совершивших преступление в соучастии. Каждый из них несет персональную ответственность, мера которой определяется личным вкладом в совместную преступную деятельность. Это требование отражено, например, в ст. 25 УК Грузии, которая определяет, что исполнители и соучастники преступления подлежат уголовной ответственности на основании их собственной вины в совместном противоправном деянии, с учетом характера и степени участия каждого в совершении преступления. Такой подход согласуется как с принципом личной ответственности, так и с принципом индивидуализации таковой.
Международное уголовное право также основывается на принципе индивидуальной ответственности, т. е. ответственности физического лица, совершившего то или иное деяние. Именно это лицо в силу факта совершения преступления подвергается репрессии, тогда как государства и юридические лица могут подлежать материальной и политической ответственности по международному праву, но не уголовной ответственности.
Принцип неотвратимости выражает идею о том, что всякое лицо, совершившее преступление, должно нести за него ответственность, подлежать наказанию или иным мерам уголовно-правового воздействия.
Принцип неотвратимости противостоит принципу выборочного (показательного) возложения ответственности. Одним из первых обосновал принцип неотвратимости Ч. Беккариа в своей книге «О преступлениях и наказаниях» (1764 г.). «Не в жестокости, а в неизбежности наказания заключается один из наиболее эффективных способов предупредить преступления, – размышляет он. – А как следствие этого, и в бдительности властей, и в строгости неумолимых судей, которая, однако, лишь при мягком законодательстве становится полезной добродетелью. Неизбежность наказания, даже умеренного, всегда производит более сильное впечатление, чем страх подвергнуться самому суровому наказанию, если при этом существует надежда на безнаказанность. Даже самые незначительные страдания, если они неизбежны, заставляют трепетать от страха человеческую душу, тогда как надежда, этот дар небес, часто заменяет нам и всегда отодвигает на задний план мысль о суровости наказания, особенно если корыстолюбие и порочные слабости укрепляют нашу веру в то, что надежда на безнаказанность может сбыться».
С. Г. Келина и В. Н. Кудрявцев излагают данный принцип следующим образом: «1) Всякое лицо, в действиях или бездействии которого установлен состав преступления, подлежит наказанию или иным мерам воздействия, предусмотренным уголовным законом. 2) Освобождение от уголовной ответственности и наказания возможно только при наличии оснований и условий, предусмотренных законом».
Примерно в таком же виде формулируют анализируемый принцип Модельный Уголовный кодекс СНГ 1996 г. (ст. 7), а вслед за ним УК Таджикистана 1998 г. (ст. 6), УК Республики Беларусь 1999 г. (ч. 4 ст. 3) и др.
Тем не менее некоторые ученые ставят под сомнение самостоятельность данного принципа. Одни предлагают рассматривать требование неотвратимости ответственности в качестве составляющей принципа равенства (В. В. Мальцев), другие – принципов законности и равенства (Н. Ф. Кузнецова), третьи – принципа справедливости (Г. З. Анашкин).
Отрицать «переплетение» принципов права не приходится. Основной вопрос «селективного правосудия» – кого «выдернуть» и для острастки наказать, – не может быть решен правовым путем. Ибо право предполагает равенство. Точно так же как «дозирование» правды есть худший род лжи, избирательное применение закона – худший род беззакония. В этом смысле неотвратимость ответственности содержательно связана и с равенством всех перед законом, и с законностью.
Однако не стоит умалять значение и отрицать самостоятельность принципа неотвратимости. Старый миф – чем мягче наказание, тем больше беспорядка в жизни, – несмотря на многочисленные попытки его развенчания, по-прежнему пользуется популярностью, и не только среди работников правоохранительных органов. Многие горячо настаивают на усилении репрессивности закона. В живучести, укорененности в общественном сознании – особая опасность этого мифа. Вытеснение его оттуда возможно и путем противопоставления ему понятного любому принципа неотвратимости уголовно-правового реагирования на каждое преступление.
Криминогенное значение безнаказанности очевидно. Преступники, вовремя не привлекаемые к ответственности, продолжают свою преступную деятельность, которая может длиться годами. Неустойчивые в нравственном отношении лица, которых от совершения преступлений удерживает в основном боязнь наказания, созерцая безнаказанность, воспринимают ее как весомый аргумент в пользу того, чтобы встать на преступный путь.
Речь идет именно о неотвратимости реагирования на каждое преступление в любой из предусмотренных уголовным правом форм, не обязательно предполагающей возложение уголовной ответственности. Существование и дальнейшее развитие в законе института освобождения от уголовной ответственности – проявление общемировых тенденций, связанных с отказом от уголовного преследования и наказания в качестве неотвратимых последствий всякого преступления. При этом в отечественной доктрине для характеристики правовой роли означенного института как российского варианта внесудебного урегулирования «уголовно-правовых споров» все чаще используются те же термины, что и на Западе, а именно «альтернативы уголовному преследованию», «медиация» и т. д.
Основная литература
Игнатов А. Н. Введение в изучение уголовного права. Уголовный закон. М., 1996.
Келина С. Г., Кудрявцев В. Н. Принципы советского уголовного права. М., 1988.
Кропачев Н. М. Общие вопросы применения мер ответственности за преступления // Уголовное право на современном этапе: Проблемы преступления и наказания / под ред. Н. А. Беляева, В. К. Глистина, В. В. Орехова. СПб., 1992.
Лопашенко Н. А. Основы уголовно-правового воздействия: уголовное право, уголовный закон, уголовно-правовая политика. СПб., 2004.
Мальцев В. В. Введение в уголовное право. Волгоград, 2000.
Мальцев В. В. Принципы уголовного права. Волгоград, 2001.
Пудовочкин Ю. Е. Учение об основах уголовного права. Лекции. М., 2012.
Разгильдиев Б. Т. Задачи уголовного права Российской Федерации и их реализация. Саратов, 1993.
Филимонов В. Д. Принципы уголовного права. М., 2002.
Яцеленко Б. В. Сущность уголовного права. М., 1995.
Глава 2. Уголовный закон
§ 1. Уголовное законодательство России
Уголовный закон – это принятый в особом порядке нормативный правовой акт высшего органа представительной власти, регулирующий охрану личности, общества и государства от общественно опасных посягательств путем признания их преступными и санкционирования на этой основе норм уголовно ответственного поведения.
Из предписания, содержащегося в ст. 1 УК РФ, можно извлечь следующие выводы относительно построения отечественного уголовного законодательства, которое должно быть: 1) основанным на российской Конституции и общепризнанных принципах и нормах международного права; 2) приоритетным по отношению к другим законам; 3) общефедеральным, т. е. составляющим предмет исключительной компетенции Российской Федерации; 4) кодифицированным на отраслевом уровне, т. е. имеющим форму Уголовного кодекса; 5) эксклюзивным, т. е. единственным юридическим документом, официально признанным в качестве формального источника уголовного права.
Исходя из конституционного разграничения полномочий между федеральными органами государственной власти и органами власти субъектов Федерации, уголовное законодательство находится в исключительном ведении Российской Федерации (п. «о» ст. 71 Конституции РФ). Обретая таким образом статус федерального закона, Уголовный кодекс имеет прямое действие на всей территории Российской Федерации, субъекты которой не вправе принимать какие бы то ни было законы уголовно-правового характера.
Принятие уголовного закона высшим законодательным органом предполагает наделение его высшей юридической силой, суть которой выражается в том, что ни один другой орган (будь то орган исполнительной или судебной власти) не вправе отменять или изменять уголовный закон. В то же время и сам уголовный закон не должен противоречить федеральным конституционным законам и Конституции России. Нарушение законом конституционных прав и свобод служит основанием для обращения за их защитой в Конституционный Суд РФ.
Вопрос о соотношении и взаимосвязи российского уголовного законодательства с международно-правовыми актами впервые нашел законодательное решение в ч. 2 ст. 1 УК, согласно которой УК «основывается на… общепризнанных принципах и нормах международного права». Подчиненность российского УК общепризнанным принципам и нормам, сформулированным в названных актах, означает, что устранение противоречий между ними предполагается за счет приведения УК в соответствие с указанными принципами и нормами.
В ряду международно-правовых актов следует выделить блок документов (договоров и конвенций), направленных на установление уголовной ответственности за преступления против мира и безопасности человечества (международные преступления). К их числу относятся, в частности, Женевские конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г. и Римский статут международного уголовного суда 1998 г.
Что же касается несамоисполняемой части международного уголовного права, подлежащей имплементации в национальное законодательство, то в сфере уголовно-материальной соответствующая нормативная база служит для объединения усилий и сотрудничества в борьбе с преступлениями международного характера. Речь идет, в частности, о таких договорах, как: Международная конвенция по борьбе с подделкой денежных знаков от 20 апреля 1929 г.; Единая конвенция о наркотических средствах от 30 марта 1961 г.; Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов от 16 декабря 1970 г.; Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма от 9 декабря 1999 г.; Конвенция ООН против коррупции от 31 октября 2003 г.; и др.
Положения такого рода конвенций определяют сектор совместного участия их сторон в борьбе с преступностью. Те же вопросы, по которым стороны не сочли необходимым или не нашли возможным сотрудничать, остаются в компетенции каждой из них. Поэтому указанные конвенции не затрагивают принцип, согласно которому предусмотренные ими действия должны быть в каждой стране квалифицируемы, преследуемы и судимы по внутреннему законодательству.
Таким образом, несмотря на то что положения конвенций о борьбе с преступлениями международного характера оказывают непосредственное воздействие на национальный процесс криминализации, это обстоятельство не ставит под сомнение правило, согласно которому единственным источником уголовного права России остается национальный уголовный закон. При этом требование кодифицированности российского уголовного права означает, что соответствующие положения вновь принимаемых законодательных актов, содержащих уголовно-правовые вкрапления, должны в обязательном порядке включаться в УК и не могут применяться самостоятельно.
Исключительное положение УК в качестве системообразующего источника уголовного права означает, что все положения, предусматривающие преступность и наказуемость деяний, права и обязанности сторон уголовно-правового отношения, должны быть сформулированы в уголовном законе как высшем акте государственной власти, который непосредственно или опосредованно отражает волю большей части населения, направлен на регулирование наиболее типических и устойчивых отношений в обществе, первичен по отношению к подзаконным актам, а также имеет особый порядок принятия, изменения и отмены.
§ 2. Структура Уголовного кодекса
Структура УК может быть рассмотрена в трех аспектах, первый из которых отражает его деление на основные составные части – Общую и Особенную, второй предполагает анализ построения указанных частей, а третий раскрывает строение первичного элемента – статьи уголовного закона.
Каждая из частей УК РФ 1996 г. состоит из разделов, распадающихся на главы, а далее – на статьи, большинство из которых также делятся на части, а те, в свою очередь, – на пункты.
Общая часть УК представляет собой совокупность законодательно сформулированных понятий, категорий и институтов, имеющих равно необходимое значение для всех или многих подразделений Особенной части. Она включает в себя ряд разделов и глав, которые объединяют комплекс статей, направленных на регламентацию отправных и идентично решаемых вопросов уголовного права.
Особенная часть УК представляет собой совокупность статей, определяющих специфические признаки конкретных составов преступных деяний и устанавливающих меры наказания за их совершение.
Статья УК представляет собой его основную структурную единицу. Каждый абзац статьи является относительно самостоятельной частью с соответствующим порядковым номером, который указывается в правоприменительных документах и уголовно-правовой литературе, например, таким образом: ч. 1 ст. 213 УК и т. п. Части статей могут включать в себя пункты, обозначаемые строчными буквами.
Некоторые статьи снабжены примечанием, а отдельные из них – целым «шлейфом» таковых, получающих в этом случае соответствующий порядковый номер. В частности, ст. 158 сопровождена четырьмя примечаниями, в первом из которых дается понятие хищения, во втором – критерии значительности ущерба, причиненного хищением гражданину, в третьем определяются помещение и хранилище, а в четвертом – критерии крупного и особо крупного размера хищения.
Диспозитивная часть, содержащая описание признаков юридически значимого поведения, может быть выражена в законе по-разному: в одних статьях Особенной части законодатель может изложить все основные, характерные для данного типа общественно опасного поведения признаки или только некоторые из них, в других – ограничиться лишь наименованием преступления или же отослать к деянию, признаки которого уже даны в другой статье или части статьи уголовного закона, а иногда – и в нормативном акте других отраслей законодательства. В зависимости от этого диспозиции статей Особенной части УК принято подразделять на простые, описательные, отсылочные, бланкетные и альтернативные.