Простая диспозиция лишь именует преступление каким-либо термином (словом или словосочетанием), не давая его описания и не раскрывая его признаков.
Лаконичность таких диспозиций объясняется обычно тем, что употребляемые в них термины столь известны, что не нуждаются в пояснении. С точки зрения компактности изложения нормативного материала такой прием весьма эффективен, но не лишен изъянов, поскольку общеизвестность еще не гарантирует общепонятности. Поэтому простые диспозиции не имеют сколько-нибудь широкого распространения.
Описательная диспозиция не только называет преступление определенным термином, но и объясняет этот термин, указывая на характерные для него признаки, либо вообще не содержит односложного наименования преступления, заменяя его перечислением отличительных признаков деяния.
В действующем УК диспозиции описательного характера являются самыми распространенными, так как от полноты законодательной конструкции нормы зависит установление основания уголовной ответственности за конкретное преступление. Например, ч. 1 ст. 158 УК не только именует предусмотренное ею преступление кражей, но и поясняет, что таковой считается «тайное хищение чужого имущества».
Описательность кражи усиливается к тому же за счет примечания 1 к ст. 158, в котором дается общее понятие хищения, указывающее на те его существенные признаки, которые свойственны и такой его разновидности, как кража. Данное понятие играет роль родового по отношению к видовым понятиям кражи, грабежа и других преступлений против собственности, имеющих ряд характерных признаков, объединяющих определенную группу имущественных посягательств под рубрикой «хищение». Поэтому оно может быть мысленно дописано в диспозиции всех статей УК, в которых речь идет о хищении имущества.
Отсылочная диспозиция называет преступление, однако для установления его признаков отсылает к другой статье УК.
Чаще всего отсылочные диспозиции применяются во избежание неоправданных повторов и в целях сокращения текста закона при проведении разграничения между смежными составами преступлений. Такого рода отсылки, на наш взгляд, могут быть как положительными (позитивными), так и отрицательными (негативными).
Позитивная отсылка содержит указание на источник, где могут быть обнаружены недостающие признаки состава данного преступления. В этом смысле отсылочными являются практически все диспозиции, содержащие описание квалифицированных и особо квалифицированных составов, поскольку формулировки вторых и третьих частей соответствующих статей обычно начинаются со слов «то же деяние» (т. е. указанное в части первой) или «деяния, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи».
Негативная отсылка указывает на признаки состава, которых не должно быть в диспозиции данной нормы. Так, ст. 179 УК устанавливает преступность принуждения к совершению сделки «при отсутствии признаков вымогательства». Это означает, что для определения состава этого преступления необходимо обратиться к ст. 163 УК с тем, чтобы исключить перечисленные в ней признаки вымогательства из понятия принуждения к сделке.
Бланкетная диспозиция, определяя признаки преступления лишь общим образом, отсылает для установления их конкретного содержания к нормативному материалу других отраслей или систем права.
Наиболее типичен бланкетный способ формулирования для диспозиций тех статей уголовного закона, которые предусматривают ответственность за нарушение правил производства определенных видов работ и видов деятельности (см., например, ст. 143) и правил безопасного обращения с различного рода веществами и предметами (ст. 218 и др.). Сами эти правила в уголовном законе не излагаются, поэтому для ознакомления с ними и установления всех признаков искомого состава преступления приходится обращаться к неуголовным законам, правительственным постановлениям, министерским инструкциям и к другим нормативным актам иноотраслевой принадлежности.
Бланкетность диспозиции, выражающаяся в ссылке на нарушение национальных правил, предопределяет необходимость точного установления характера нарушенных правил, а также указания формулирующих таковые нормативных актов.
Наряду с отсылками к нормам национального права, в российском УК имеются отсылки и к нормам международного права. Так, ст. 355 устанавливает уголовную ответственность за разработку, производство, накопление, приобретение или сбыт химического, биологического, токсинного, а также другого вида оружия массового поражения, «запрещенного международным договором Российской Федерации».
Правильное применение уголовно-правовых норм, принятых во исполнение международных конвенций о преступлениях международного характера, также неотделимо от уяснения содержания каждой отдельной конвенции в ее связи с национальным законодательством.
Следовательно, бланкетность уголовного закона может быть как нисходящей, т. е. обращенной к внутренним актам подзаконного (подчиненного) уровня, так и восходящей – обращенной к международно-правовым актам надзаконного (приоритетного) характера. Если первая, как правило, локализует сферу действия национального уголовного закона, то вторая раздвигает ее до планетарных масштабов; если одна направлена на учет прежде всего местных условий его применения, то другая – на универсальные способы защиты общечеловеческих ценностей. Представляя собой противоположные стороны законодательства отдельного государства, нисходящая и восходящая бланкетность так же взаимообусловливают друг друга, как особенное и общее, фиксируя раздельность и связь с миром правовой системы каждого государства.
Альтернативная диспозиция предусматривает в одной статье несколько различных действий либо несколько различных последствий.
Например, ст. 222 УК предусматривает на альтернативной основе шесть форм криминального оборота оружия: приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка и ношение. Их объединение в рамках одной статьи объясняется тем, что на практике отдельные преступные действия в отношении предметов вооружения редко бывают обособленными, а чаще находятся во взаимосвязи, продолжая и дополняя друг друга: приобретение оружия, как правило, сопровождается последующим его хранением или ношением и т. д.
Юридическое значение такой конструкции состоит в следующем. С одной стороны, указанные деяния, несмотря на тесную взаимосвязь, все же обладают собственной опасностью, в силу чего учинения любого из них достаточно для признания преступления совершенным в той же мере, в какой оно считалось бы таковым, будь эти деяния разнесены по отдельным статьям. В то же время, последовательно совершая все перечисленные в диспозиции ст. 222 действия, лицо не совершает при этом шесть самостоятельных преступлений, поскольку все эти действия предусмотрены одной статьей.
Под санкцией статьи Особенной части УК понимается та ее часть, которая указывает на меру наказания за преступление, предусмотренное диспозицией данной статьи.
Санкционирующая часть уголовно-правовой нормы также может быть представлена (в зависимости от способа выражения в уголовном законе) несколькими разновидностями.
Абсолютно неопределенная санкция вовсе не определяет меру наказания, полностью отдавая ее установление на усмотрение суда. В отечественном законодательстве подобные санкции уже давно не применяются.
Абсолютно определенная санкция устанавливает единственную меру наказания, указывая при этом его вид и точный размер, так что задача суда ограничивается лишь отысканием статьи, описывающей соответствующее деяние. В отличие от ранее действовавшего законодательства (см., например, ст. 187 УК РСФСР 1960 г.) нынешний УК таких санкций не содержит, хотя содержит абсолютно определенные наказания, например, пожизненное лишение свободы.
Относительно определенная санкция устанавливает вид наказания, а также его пределы, в которых суд может индивидуализировать меру наказания за конкретное преступление.
Занимая промежуточное положение между абсолютно неопределенными и абсолютно определенными, эти санкции доминируют в уголовном праве, поскольку, с одной стороны, они обеспечивают суду известный простор при назначении наказания с учетом индивидуальных особенностей преступления, а с другой – ограничивают такую самостоятельность указанными в законе пределами, предупреждая в известной мере судебный произвол. При этом в законе могут быть установлены: а) минимальный и максимальный пределы наказания, выражаемые при посредстве предлогов «от» и «до»; б) только максимальный предел наказания с использованием предлога «до». В последнем случае минимальным пределом будет низший предел, установленный для данного вида наказания в Общей части, чем и достигается относительная определенность санкции.
В зависимости от числа основных наказаний, указываемых в санкциях, последние можно подразделить на безальтернативные и альтернативные.
Безальтернативная санкция предусматривает единственный вид наказания, должный быть назначенным за данное преступление, обычно она является одновременно относительно определенной.
Альтернативная санкция указывает несколько (два и более) видов наказания, позволяя выбрать не только конкретный размер наказания, но и его вид. В отечественном УК такого рода санкции используются весьма часто, поскольку предоставляют возможность в наибольшей степени индивидуализировать наказание. При этом в законе могут быть указаны: а) два или более абсолютно определенных вида наказания; б) абсолютно определенный и относительно определенный виды наказания; в) два или более относительно определенных вида наказания.
В действующем законодательстве приоритет отдан альтернативным санкциям, сконструированным из двух или более относительно определенных наказаний.
В зависимости от того, ограничивается ли санкция только основным наказанием или включает в себя еще и дополнительное, можно выделить простые санкции, в которых речь идет только об основных наказаниях, и сложные санкции, которые содержат основное и дополнительное наказание.
Отсылочная санкция не определяет ни вид, ни размер наказания, а лишь указывает на то, что за данное преступление нужно применять санкцию, содержащуюся в другой статье уголовного закона. В прежнем уголовном законодательстве такие санкции изредка встречались (см., например, ст. 101 УК РСФСР 1960 г.), а в нынешнем их вообще нет.
Бланкетная санкция, определяя признаки наказания лишь общим образом, отсылает для установления их конкретного содержания к нормативному материалу других отраслей права.
Несмотря на то что такого рода санкции не фигурируют в доктрине, на наш взгляд, имеются все основания для их выделения, ибо далеко не всегда мы найдем в уголовном законе, например, ответ на то, каких именно свобод лишен человек, лишенный свободы. Однако очевидно, что, рассматривая срок либо размер того или иного наказания как неотъемлемый компонент его содержания, нельзя абстрагироваться от их сочетания с условиями отбывания наказания и характером ограничений, которым подвергается осужденный в процессе его исполнения.
В заключение подчеркнем, что изложенная классификация имеет прямое отношение к статьям уголовного закона как к некой запечатленной на бумаге форме, но не к нормам уголовного права. Поэтому с точки зрения структурного анализа текста уголовного закона вполне уместной представляется ситуация, когда в одном его фрагменте имеются ссылки на другой. С точки же зрения структурного анализа уголовно-правовой нормы не имеет смысла говорить об отсылочных нормах, поскольку любая отсылочная статья закона может быть превращена в определенную норму права путем включения в ее текст содержания тех частей других статей, к которым делается отсылка. Именно таким образом и восстанавливается норма права в единстве всех ее элементов, вне которых ее существование немыслимо.
§ 3. Действие уголовного закона во времени
Действие закона во времени базируется на трех взаимодополняющих принципах, которые, отражая связь настоящего, прошлого и будущего, являются едиными для всех разновидностей норм классического уголовного права: 1) применение к деянию закона времени его совершения (перспективное действие закона); 2) необратимость более строгого закона (ультраактивное действие старого закона); 3) обратимость более мягкого закона (ретроактивное действие нового закона).
Перспективное действие уголовного закона – это распространение действующего закона на юридические факты и правоотношения, возникающие после его вступления в силу.
Установление закона, подлежащего перспективному применению, осуществляется путем сопоставления времени действия закона и времени возникновения нормируемых отношений.
Время действия закона характеризуют два момента: вступление в силу (начало действия) и утрата силы (прекращение действия). Первый момент символизирует как бы «рождение» закона, а второй – его «смерть».
Вступление в силу уголовных законов осуществляется одним из следующих способов: а) через установление в тексте закона календарной даты, с которой начинается его действие; б) через указание в тексте на иные обстоятельства (например, на опубликование закона), с которыми связывается начало его действия; в) через применение правила о вступлении закона в действие по истечении определенного времени после его официального опубликования.
Утрата законом силы может произойти в результате: а) истечения срока его действия, если закон издан на определенный срок, прямо в нем указанный; б) «молчаливой» замены (фактической отмены) новым законом, изданным по тому же вопросу и посему прекращающим действие предыдущего при отсутствии специального указания на этот счет; в) прямой отмены специальным законодательным актом или указанием на отмену в тексте нового, заменяющего закона; г) отмены или изменения принятого на референдуме закона путем проведения нового референдума; д) признания закона неконституционным компетентными органами конституционного контроля.
Применение закона времени преступления зависит от правильного установления времени совершения этого преступления. Как его определить и соотнести с временем действия закона?
Установление времени совершения одномоментных преступных деяний, продолжительность которых столь ничтожна, что всегда и полностью (за редчайшим исключением) укладывается во временные рамки действия одного и того же закона, не вызывает затруднений. Значительно сложнее соотнести с ним те формы преступного поведения, которое осуществляется в течение более длительного времени, «разрываемого» отменой одного и вступлением в силу другого закона так, что начало совершения преступления приходится на действие старого (утратившего силу) закона, а окончание происходит при новом (вступившем в силу) законе.
Объективная сторона такого рода преступлений усложнена характером влекущего ответственность поведения: непрерывная или дискретная протяженность деяния во времени (длящиеся и продолжаемые преступления), разрыв во времени между его составными частями (совокупность разномоментных деяний, лишь в своей целостности составляющих единое преступление), между деянием и наступившими от него последствиями (преступления с отдаленным результатом), между действиями соучастников.
На наш взгляд, в каждом из указанных случаев важно выяснить, предписания какого именно закона нарушены субъектом, знающим или должным знать о требуемом образе поведения, при действии какого закона фактически прекращена волевая деятельность, предполагающая необходимость ее сообразования с нормативными требованиями, безотносительно к тому, когда юридически преступление считается оконченным, ибо единым критерием его фактического окончания – одномоментным или разномоментным, длящимся или продолжаемым, единолично или в соучастии совершаемым является преступление – служит время завершения деяния.