Он ещё долго шептал всяческую чепуху, пока не понял, что уже, кажется, по второму кругу пошёл. Да и как бы ни было страшно, а сон всё равно сморил его.
Утром его разбудил охранник. Дал умыться, напиться. Еды не дал.
— Тебе зачем? На том свете накормят.
Настроение было самое соответственное. Удивительно, но священника не привели к нему в камеру, а наоборот, потащили куда-то самого Лэри. Но, как он прозорливо догадался, сбежать оттуда было невозможно.
— Исповедайся, сын мой, что гнетёт тебя?
— Отче, более всего гнетёт меня то, что принимаю я смерть от оговора, не совершив той вины, по которой приму смерть.
— Ну, сын мой, хоть и могу я тебя понять в этом, однако же и утешение у тебя достойное. Ведь, приняв смерть безвинно, предстанешь ты перед Создателем как есть, нечего тебе будет скрывать, не за что будет кару принять. Безгрешным войдёшь в ворота Рая, где и примешь жизнь вечную, как уготовано каждому истинно верующему. Благословляю тебя, сын мой, прими же таинства Христовы, отведай хлеба — сё плоть его. Отхлебни вина — сё кровь его. И отныне и до самой смерти ничего в рот не бери, но моли Его о благости, благословляй мучителей своих, ибо их грехом предстанешь пред Создателем, ну, если есть за тобой грехи какие — оставь их здесь и пойдём.
Лэри даже поразился. Не будучи приверженцем последователей Единого, он вдруг и впрямь почувствовал облегчение. И даже захотелось рассказать обо всём. Ну, а вдруг и впрямь в Рай попадёт? Остановило, пожалуй, только вот это "истинно верующим". Себя Лэри к таковым не причислял. Поэтому быстренько сообразил пару "грехов", ака ложь начальству, подкуп должностного лица (факты общеизвестные), надругательство над девчонкой (а чо? Пусть будет!), бранные слова (у каждого солдата, а как же), на чём и закончил исповедь.
Выходил со странным ощущением. Вроде и стремился побыстрее закончить, а ведь каждое слово — минута жизни!
А как вокруг хорошо! Лето, птички поют... Солнышко уже встало... Тепло. Его повезли куда-то за город. Там собралась небольшая группа зрителей, человек двадцать. И там же была выстроена виселица. Видимо, она тут стояла традиционно, так как дерево было потемневшим, и ещё тут запах такой витал... Противный, гадкий. Его стащили с повозки, подвели под перекладину. Накинули петлю на шею. Препротивнейшее ощущение! Лэри ещё раз огляделся, непроизвольно шепча молитву... Со стороны леса к ним мчала какая-то повозка. От города ехало ещё две. В небе были прекрасно окрашенные восходящим солнцем облака. Никакого намёка на спасение. Господи, Единый, помоги! Духи предков, готовьтесь к встрече!
— Подсудимый. У тебя есть полминуты. Твоё последнее слово на этой земле?
— Я не виноват, — буркнул Лэри. Сам прекрасно понимая, насколько это выглядит глупо. Но "Хочу жить!" выглядело ещё глупее.
В это время к ним подъехала повозка, остановилась, и все повернулись. И тут...
И тут с повозки соскочила молодая рыжеволосая женщина! В наряде столь же вызывающем, сколько и притягивающим взгляд. Подбежав к помосту, она бросила взгляд на осуждённого и повернулась к остальным.
— Ага! Это что, его вешать, что ли, будут?
— Да, мадам, и не могли бы вы отойти..
— А нельзя ли мне его повесить? А?
И столько было алчной ярости в этом голосе, что даже Лэри ужаснулся. Что он ей сделал, что она... так?
— Вам? Но, мадам...
— Это из-за этой скотины я — мадам! Или не мадам, хрен его теперь уже разберёшь! Что вылупился? Думал, если ты мужик и сильнее — то можешь делать с женщиной что угодно? Господа! Я всего лишь слабая девушка... Но и у меня есть честь и даже душа! Вернее, были. И благодаря этому ублюдку я обесчещена! Вместо того, чтобы стать матерью и верной женой я теперь превратилась в чудовище! По его вине! Ну, я прошу вас, умоляю, господа! Дайте мне эту дрянь, дайте эту мерзость! Пусть это не вернёт мне чести, но я хотя бы отомщу!
И столько ненависти звучало в её голосе, что Лэри непроизвольно дёргался. На него смотрели все... И они думали, что она говорит правду!
— Я не виноват! — попытался сказать он, но голос сорвался.
— Ха! Точно? — она повернулась к нему и подмигнула. — Точно не виноват? И скажешь, ничего не было?
— Ну... — Лэри не понял, как себя вести.
— Господа! — снова обратилась девушка к растерявшимся представителям закона. — Ну, право слово, дайте мне отомстить! В конце концов, он и так и эдак сдохнет.
И вдруг священник, эта пузатая сволочь, которая должна была бы хранить тайну исповеди, вдруг заявляет.
— Ну, сын мой, если это та самая девушка, которую ты снасильничал — то не видать тебе Рая, как завтрашнего утра. Винись перед ней!
— Отче! — обратилась вдруг к нему девушка. — А что обычно делают, чтобы все-все-все грехи с человека снять?
— Ну, дитя моё... Это процедура редкая, ответственная... Называется "аутодафе".
— А что это?
— Это очищение огнём, — сказал капрал, по идее руководящий казнью, но пока ничего не сделавший для этого. — Сжигание заживо.
— Да? — взгляд девушки вдруг загорелся. — Неужто? А давайте его... а?
— Девушка! Вы что? Мне приказано — повесить!
Но вдруг вмешались зрители.
— Сжечь его! Огнём его, в геенну огненную! Пусть привыкает, бестолочь! — раздались голоса. Которые быстро подхватила вся толпа.
Капрал растеряно посмотрел на толпу. Потом на священника.
— Я не против, — скромно потупил глазки святоша. — Но сейчас ехать в лес, рубить дрова...
— Не надо! — с жаром воскликнула девушка. — Я на такое дело пожертвую из своих запасов!
И она махнула рукой. Двое парней спрыгнули с неё и резво начали закидывать вязанки хвороста под помост.
— Только надо его к столбу привязать, — давала девушка указания. — А то он ножки подожмёт и избегнет кары. Нет, надо привязать!
Петлю с него сняли, но Лэри вполне натурально дрожал, когда его привязывали к столбу. Потому что петля на шее вдруг стала куда желаннее костра. А надежда на то, что Ветика просто сошла с ума, таяла с каждым мгновением.
— Именем господа нашего, — завёл священник после изрядного тычка от капрала, — Деус Иезиус, домине, протеже эт ин атемум, вобискум... эээ.. аминь.
Девушка склонилась над сложенным хворостом и по нему побежало пламя, выбрасывая длинные языки дыма. Вот это уже стало действительно страшно. Это уже не шутки, когда под тобой разгорается огонь. А девушка стоит рядом с костром, чуть наклонив вперёд голову и неотрывно глядя на привязанного парня тяжёлым взглядом, чуть улыбаясь. Лэри забился в путах.
— Аааааа! Нет! Я не виновен! Господи, ты же видишь всё, меня оговорили! Я невинен, как младенец, спаси меня, аааааа!
В общем, нёс он бред такой, что самому стыдно было бы повторить. Но в этот момент, если честно, абсолютно не важно, что ты там такое несёшь. Потому что лёгкие начинают судорожно вдыхать воздух с дымом, ноги перестают держать и голова перестаёт соображать полностью.
Кто-то крестился, кто-то стоял неподвижно, женщины кутались в платки, выглядывая из них, как из бойниц. Вот раздался жуткий, сумасшедший вопль. И за ним — тишина, только треск гудящего пламени. Но только палачи и зрители расслабились, как вдруг что-то тяжёлое рухнуло в костре. И тут из огня и дыма выкатился... Женщины закричали, но и мужчины тоже отшатнулись. Потому что из огня выкатился чёрный закопчёный комок. Закашлялся, отдышался и встал. Не смотря на цвет, в остальном это был тот же самый человек, который должен был сейчас тихо догорать в костре. Одежда на нём сгорела до тла, так что он был одет исключительно в копоть. Но вряд ли он сейчас заметил такую мелочь. Чёрный человек упал на колени и вознёс горячую молитву Единому:
— Спасибо, Всемогущий! Ты знал, что я невиновен и не оставил милостью своею! Благодарю тебя!
После чего встал и повернулся к людям. Первыми упали на колени и согнулись в земном поклоне женщины, истово что-то прчитая. Потом — самые набожные из мужчин. Оставшиеся почувствовали себя столь неудобно, что тоже преклонили колени. Удержались только офицеры и палач. Хотя видно было, что и им это удалось с трудом. Священник же не стесняясь подполз на коленях к спасшемуся.
— Чудо! Чудо господне! Прости меня, что не верил тебе! Вижу, спас тебя Господь!
Юноша же положил ему на голову руки и что-то прошептал. После чего обратился к офицерам.
— Как видите, сам Господь Всемогущий пришёл мне на помощь и отрёк меня от казни. И я вернулся в мир, как был, нагим и очищенным огнём. Поэтому, я надеюсь, вы не возражаете, если я позаимствую у вас лошадь?
Согнав таким образом одного из них с транспорта, он уже собрался было уезжать, как взгляд его (чисто случайно!) упал на рыжеволосую девицу.
— Ах, ты, сучка! Стало быть, я тебя изнасиловал, да? Стервь, и ведь не постыдилась честных людей! Я думаю, господа, что если я натерпелся такого страху из-за этой ведьмы, будет справедливым, если я выполню то, за что чуть не поплатился жизнью. Иди сюда, исчадье ада!
Девушка сделала несколько шагов, всадник подхватил её, усадил перед собой и был таков.
Только пыль медленно оседала, да рядом догорала виселица.
— Как вы думаете, — спросил капрал спокойно. — Это действительно было чудо? Или...?
— Вы ещё сомневаетесь? — с жаром спросил священник.
— Не просто сомневаюсь. А почти уверен. Что нас очень грамотно и талантливо надули. Нет, надо же, как шикарно сделано! Но мы, пастор, и впрямь не будем портить вам настроение. Иначе нас всех очень-очень спросят, куда делся преступник? А так — господне чудо, все видели... Правда, свидетелей и участников почему-то нет... И даже лошадь забрали!
— А ты куда смотрел? — обиженно спросил ограбленный офицер.
— Да туда же. Точно так же не мог понять, что происходит.
— Может, это и к лучшему? — спросил подошедший палач. — Никто же не знает, что сделала бы эта ведьма с нами?
И все посмотрели в ту сторону, куда умчалась лошадь. Которая сейчас уносила хихикающую парочку.
— Как ты это сделала, Ветика?
— Драконы — повелители огня. Правда, в твоём случае здесь поработали многие, но, согласись получилось шикарно!
— Ой, я не могу! Я прямо святым заделался!
— А как ты так быстро догадался?
— Когда я понял, что огонь не жжётся, у меня как раз появилось время подумать. А этот вариант просто напрашивался!
— А твой финальный бенефис был просто шикарен! — она задрала подол платья повыше и прижалась к нему горячей и тугой попкой. — Однако, ты, помнится, обещал меня изнасиловать!
— Ну, Ветика! Ну, не сейчас же?
— Это почему это? Тебе что-то мешает? Или ты не чувствуешь вкуса жизни?
— А ты что, хочешь прямо сейчас?
— А что, не видно? Ну, мой господин, давай же! Вот так! Уууууух!
И лошадь помчалась галопом, только помогая парочке у себя на спине заниматься восторженным непотребством.
Лэри лежал в блаженном расслаблении. Чистый, отмытый, накормленный, обласканный... Рука его всё ещё лежала на груди девушки, причём грудь эта уже вполне себе оформилась и ощущалась. Только что эта девушка страстно стонала, с восторгом принимая любые шутливые предложения от своего наездника. А сейчас перебирала пальчиками у него по груди.
— Ты такой счастливый сейчас... — сказала она подперев голову рукой и касаясь волосами плеча. — Даже не хочется тебе портить настроение.
Лэри перевернулся и обнял её.
— Ну, давай. Говори. Я прямо чувствую, что когда всё так хорошо — так не может быть! Значит, случится какая-то гадость. И какая?
— Я ухожу.
— Но, Веточка! Вот уж... Да... Но почему?
— Ты ни причём, — ласково сказала девушка, проведя пальцем по его носу. — Для твоего столь эффектного спасения мне пришлось обратиться за помощью... ну, скажем, к знакомым. Хотя для тебя они все — мои родственники.
— К драконам?
— К дракланам, так мы правильно называемся. Да.
— А где они?
— Они живут в другом мире, далеко-далеко отсюда.
— Поэтому в нашем мире драконов нет, ты одна?
— Да, именно поэтому. И пряталась я здесь не от людей, а от дракланов.
— Вот это новости! И ты ещё говоришь, что я ни причём! Да если бы не я — пряталась бы и дальше!
— Нет, Лэри. Всё не так, — грустно улыбнулась она. — Это я наивно думала, что можно влезть в сброшенную шкуру и сидеть там... Всё идёт как надо. Ну, если бы не ты — можно было бы оттянуть неизбежное ещё лет на десять...
— Десять лет! Это вам, драконам, мелочь! А для людей — целая жизнь!
— Десять лет — это много даже нам. Но это приблизительно, а могло случиться и завтра. Так что ты ни причём. Но мне придётся уйти. Надо... и обучение закончить, и долги раздать. Так что теперь тебе придётся надеяться на себя. Хотя, ты же у нас любимчик вашего Единого, может, и выживешь.
— Веточка, не смешно! Жаль, что я не смогу на тебе жениться.
— Да уж. Жена-дракон...
— Думаешь, меня бы это остановило?
— Уверена, тебя — нет. Но нам бы пришлось точно так же прятаться от людей, только вдвоём. А если я к этому приспособлена природой, то тебе стало бы в тягость. Ну, лет через пять-десять. Кроме того, что у нас не может быть детей. А какая семья без детей?
Лэри повесил нос. Но Ветика чмокнула его.
— Не расстраивайся. Наоборот, подумай, какое у тебя было прекрасное лето! Сколько всего! А уж мой костёр ты до конца жизни не забудешь!
— Это точно, — Лэри непроизвольно улыбнулся. — И тебя — тоже.
— Ну, тогда, если хочешь, давай ещё раз. И я полетела. Надо же тебя ещё забросить туда, куда там ваша армия умотала...
На этот раз получилось медленно и печально. Но всё хорошее заканчивается...
Встретили Лэри без удивления, хотя причёска его так и взывала к вопросам. Переодевшись в привычную форму, Лэри доложил о полном провале своей миссии. И о том, что принц Саешь не собирается покидать пределов гостеприимной тюрьмы. Это известие вызвало очень странную реакцию у командования. Генерал отпустил сотника "отдыхать", после чего куда-то испарился. Вместе с ним исчез и штабист Фриди. Осада продолжалась так же вяло, так что ничего нового за время отсутствия не случилось.
Вот только вечером вдруг раздался глухой женский голос, как будто из под подушки.
— Лэри! Мне тут посоветовали отличную идею! Если она тебе понравится — завтра ночью будь готов. Я заберу тебя и переброшу прямо в крепость. Ты откроешь ворота и будешь герой героем! Пока. Люблю.
Лэри даже ответить не успел. Точнее, успел, но неизвестно, услышал ли его хоть кто-нибудь....
А назавтра он взял за грудки полковника, оставшегося замещать генерала, и объяснил ему задачу. Полковник, разумеется, упёрся: ему ничего такого не говорили и не приказывали. Тогда Лэри предложил дураку подумать, что для него важнее? Нарушить приказ и взять крепость, из-за которой они уже тут месяц кукуют, или остаться верным приказу, но расстаться с эполетами, а, возможно, и с жизнью? Что скажет генерал, когда узнает, что верный заместитель прокуковал такую возможность? И не повесят ли на ревнителя приказов вечно выискиваемых саботажников и шпионов? А техническую часть Лэри берёт на себя. От полковника требуется только приказ.
Как оказалось, техническая часть — это очень и очень много. И если бы это был не Лэри, а кто-то другой, то его, возможно, просто не стали бы слушать. А за ним давно была замечена необъяснимая любовь командования. И раз уж сейчас этот "серый кардинал" взялся командовать — то не без причины. Так что вопросов по поводу его прав и возраста никто не задавал, а если какие-то тонкости молодой сотник не знал — его охотно просвещали, подробно рассказывая о взаимодействии войск, расчётах на скорость, шумность и минимальных или максимальных численностях подразделений для разных задач. В целом был разработан следующий план. С наступлением ночи часть солдат остаются обеспечивать нормальную жизнь лагеря — костры, спокойные разговоры (и даже песни), большая же часть обматывает оружие (чтобы не звенело) и выстраивается перед воротами. Малочисленный отряд подбирается прямо к воротам. Четверо с наступлением ночи должны быть прямо у ворот. Мало ли, вдруг сотнику потребуется срочная помощь? С этими Лэри познакомился и поговорил лично. И обязал их выполнять любой приказ, который они услышат. Каким бы странным он ни показался и откуда бы ни исходил. Воины согласились со странным условием, хотя и пытались уточнить, что именно скрывается за "откуда бы он ни исходил"? Лэри сам не знал, как это будет выглядеть, поэтому не стал уточнять. Просто заверил: не важно, откуда. Хоть от ангелов с небес. Вроде бы, обещали.