— А я смогу? У меня челюсть болит.
— И вообще ты такой сейчас красавчик... А каким будешь, когда заживать начнёшь... Ну, не расстраивайся! Лекарь сказал, что тебе мясо сейчас нельзя. Так что будешь бульончик.
Лэри оказался очень привередливым больным. Он ничего не мог с собой поделать, но и потерпеть не мог. Бульон слишком холодный — надо подогреть. Потом он оказался несолёным, но в пещере не нашлось соли. К бульону надо хоть чего-нибудь ещё, хоть корочку хлеба! Корочка хлеба нашлась, но оказалась в непотребном состоянии. Сиделке пришлось вымачивать её в том же бульоне, прежде чем пациент смог её разжевать. Как ни странно, Лэри очень понравилось. Старый хлеб, размоченный в бульоне, оставил после себя ощущение чего-то домашнего и вкусного. Так что он упал обратно на лежанку... И для себя отметил, что это не лежанка. Это просто камень, покрытый шкурой. Видимо, свою постель дама отдала второму больному.
— Закрой глаза, — вдруг сказала девочка.
— А что?
— Сейчас сюда войдёт лекарь. Лучше тебе его не видеть.
Лэри послушно закрыл глаза. Но послушность его продержалась только до тех пор, пока не услышал голос лекаря. Дальше веки затрепетали, как листья на ветру.
— Ну, как? Очнулся? — спросил голос. Но это был тот очень странный голос. Лэри даже не понял, кому он мог бы принадлежать.
— Да. Я его уже покормила. Осмотри его по быстрому, а то, боюсь, он не выдержит и посмотрит на тебя.
— Уж один взгляд я выдержу, — скрипучий голос засмеялся. — А тебе, Хозяйка, думаю, проще познакомить нас, чем пытаться хранить тайны.
— Да ну вас! То "нельзя никому видеть", то "познакомить". Уж определитесь!
— Кому другому — нельзя. А от этого так и будешь таиться?
— А чем он лучше других?
Скрипучий голос снова засмеялся. Лэри так понял, что за погляд его не убьют и приоткрыл глаза. Вот только ничего не увидел. То ли было слишком темно, то ли не туда смотрел...
— Что, молодой человек, очнулся?
Лэри открыл глаза пошире, проморгался... Но так и не понял. Это вот это.... и есть... лекарь?
— Простите меня... А вы кто?
— А, так ты меня не знаешь? Ну, и не надо тебе знать. Многие знания — многие печали. Здесь ты под властью Хозяйки, она просит — я тебя лечу. А выйдешь отсюда — уморю запросто.
— Тогда зачем лечить?
— Приказы Хозяйки не обсуждаются. Поэтому закрой рот и терпи.
Больше всего ощущения были похожи на то, что его оплетают корни. В первый миг захотелось вскочить и убежать, настолько было страшно. Но бегать в его состоянии он не мог, да и если бы хотели — давно бы убили. Разумом всё это понятно, а вот телом...
— Спокойнее, человек, спокойнее... Мне передаётся твой страх. А это опасно для нас обоих. Ну, что можно сказать... Везунчик. Все ушибы и раны — внешние. Их много, но обильная еда и время все залечат. А шрамы, говорят, украшают людей. Руку левую не напрягать ещё хотя бы пару дней. Так что тебе повезло, Хозяйка, за этим убирать не придётся. Промывать теми же травами, он уже подживает и хорошо подживает... Этот вне опасности. Пойдём того посмотрим.
Лэри тяжело задышал... Убравшиеся корни и ветки принесли больше облегчения, чем любые лекарства. А этот необычайный куст присосался к тому, хрипящему...
— А вот этот очень тяжёл, Хозяйка. Не знаю, вылечим ли... Сейчас я попытаюсь отсосать эту гадость из груди... Подержи меня!
Лэри ждал, ждал результатов... Да и уснул. А когда проснулся — в пещере было абсолютно темно. Вот это было тяжелее всего. Лежать в чужой пещере, где неизвестно где неизвестно что, хочется пить а звать хозяйку как-то стыдно... А тут ещё перестал хрипеть второй... И неизвестно, помер или просто легче стало? Где-то рядом — вода. Наверное. Но нащупать её не получилось. А вставать Лэри остерёгся. Чёрт его знает, вот ща встанешь, а потом либо на тебя камень грохнется, либо обратно не вернёшься... Так и мучился до рассвета. Потом забылся тяжёлым сном.
Когда проснулся — в пещере было почти светло. И никого. Лэри встал, первым делом добрался до кувшина с водой. Потом направился ко второму раненному... И отшатнулся. Кроме того, что лицо явно было норвейское, так ещё и назвать его незнакомым было нельзя. Как ни скоротечна битва, а всё равно успеваешь заметить отдельные детали. Видимо, внимание напрягается до предела, так что лицо это он знал. Именно этот держал в руках аркан... И именно он, по идее, тащил Лэри за собой... А сейчас лежит, тяжело ловит воздух запёкшимися губами... В этот миг Лэри особенно остро осознал свою наготу. Потому что не было у него ни меча, ни кинжала. К счастью для этой сволочи не было!
Юноша повернулся и побрёл к выходу из пещеры. Потому что помнил, что юная хозяйка очень настаивала на справлении нужды за её пределами. Да и самому лежать потом в этом амбре — удовольствие невеликое.
Вход в пещеру начинался с полянки. Полянка была утоптана и окружена деревьями. Вверх, к редким облакам, уходил скальный массив, тоже покрытый лесом. Вокруг никого не было. Лэри воспользовался возможностью оглядеться, хотя ходить голым было очень неудобно и непривычно. Как же она шляется раздетой-то? Ну, ладно, не холодно. Бывает. Ну, ладно, она бесстыдная. Плохо верится, но тоже бывает. Но неужели ей не мешают насекомые, ветки, да просто колючки? И вообще, ходить раздетым — это не в традициях людей. Тогда кто же ты, чудо рыжее?
Вернувшись обратно во тьму пещеры, Лэри снова подошёл к своему поверженному врагу. Вообще-то он считался солдатом и даже десятником... Но ещё никого ни разу не убивал. Начать, что ли? С другой стороны, это не доблесть — убить безоружного и бессильного врага. Разглядывая его, Лэри обратил внимание, что лежит он тоже не на топчане или кровати. Неуклюжая конструкция покрыта шкурами... И, судя по запаху, невыделанными. Так что это не от него такой запах, а от шкур.
Снаружи зашуршало и что-то заслонило свет. Лэри судорожно кинулся к своему ложу. Но не успел. Она вошла стремительно, легко, непринуждённо. И, конечно же, не обратила внимания на полное отсутствие одежды на обоих.
— Уже встаёшь? Ну-ка, дай посмотреть на тебя...
Мурашки побежали по всему телу. И, не смотря на слабость, на распухшую руку и головокружение... Лэри почувствовал себя голым. До дрожи, до сжатия яичек. И со всеми остальными проявлениями достоинства и мужества. Стыдно стало до боли. Но ещё стыднее он посчитал кидаться на кровать и укрываться. Вот как представил себе эту картину: взрослый парень, десятник, а кидается и заворачивается в шкуры, как девица-девственница... И внутри сжало ещё сильнее, хотя, казалось бы, уже сильнее некуда.
— Ого! — оценила девочка. — Да, вижу, здоровеешь... Ну, ладно, страдалец, ложись.
И она накинула платье. В единый миг Лэри чуть не лопнул от захлестнувших ощущений. В нём смешались и благодарность, что она избавила его от смущения, и жалость, что не дала повода для дальнейших заигрываний... И, опять же, благодарность, потому что не с его руками сейчас заигрывать...
И, уже ложась и укрываясь, он подумал, что заигрывают, в общем-то, не руками...
Девочка похвалила его за то, что сам вышел на улицу. Сказала, что сейчас разогреет бульон и будет его кормить. Что принесла соли и хлеба. Только посмотрит на этого... А то он что-то в себя не приходит. И уточнила:
— Тебе будет его очень жалко? Если не выживет?
— Совсем не жалко, — мрачно ответил Лэри.
— Почему? — удивилась она. Даже повернулась к нему.
— Потому, что именно он меня на аркане и тащил. В общем, из-за его усилий я в таком состоянии. Нет, тебе спасибо, конечно, что спасла... Но если он сдохнет, я только рад буду.
— Похоже, сдохнет, — грустно сказала девочка. — Горячий очень. И хрипит слабо.
— И что ты с ним сделаешь? Съешь?
Она распахнула глазищи, и Лэри устыдился.
— Или отдашь своему дракону?
Она долго и с интересом разглядывала парня. Потом поинтересовалась:
— А с чего ты решил, что я способна его съесть?
— Я слышал, — сознался юноша. — Как ты с этим... ну, лешим, да? Разговаривала.
— И даже не подумал, что это может быть неправдой?
— Кто ты?
Она отвела взгляд, повела плечами... Потом взглянула прямо.
— А тебе какая разница? Что тебе даст, если ты узнаешь?
— Ну, я же должен знать, как себя вести!
— А веди как хочешь.
— Ага, а я что-нибудь не то скажу, а ты меня в мышь превратишь.
— Вот и правильно! Вот и не говори не того!
— А вдруг ты не можешь?
— А что, если не могу — ты мне сразу будешь не то говорить?
— А что тебе можно говорить, а что — нельзя? Вот, спрашиваю у тебя, кто ты, а ты молчишь!
— И буду молчать! А не нравится — выметайся!
Лэри сразу же замолк. Действительно, не в его интересах сейчас выпендриваться. И дело даже не в том, что он ранен, а просто... Лежит в пещере и права качает перед девчонкой. И ладно бы девица была бы справная. А то видеть нечего! Нечего, но ведь встаёт конкретно!
— Извини.
— Ты тоже. Ну, не могу я тебе сказать! Не хочу.
— Скажи хотя бы, ты — ведьма? Или... оборотень?
Она неожиданно рассмеялась. Легко, открыто, как любая девочка.
— И то, и другое. Так тебе легче будет? Ой, подожди!
Она кинулась к северянину. Тот хрипел как-то особенно громко. Лэри кинулся за ней, наплевав на свой внешний вид.
— Подержи ему голову. Сейчас... Так... Ой.. Что... Всё?
Судя по тому, как расслабилось и затихло тело — действительно, всё.
— И что теперь делать? — спросил Лэри.
— А что теперь уже сделаешь? — спокойно ответила девочка. — Иди, ложись. Или... Или надо его похоронить? Как у вас принято?
— Где мои штаны? — со вздохом спросил Лэри. Понимая, что сейчас уже разногласия и обиды как-то неуместны. Даже враг достоин погребения. Тем более, что он — мёртв, а ты — жив.
Девочка вытащила их из угла. Мдя. Штанами этот набор лоскутов можно было назвать с большой натяжкой. Грязный комок тряпок... Надевать его на подживающие раны Лэри не решился.
— Может, их проще сжечь? — задумчиво спросила девочка.
— Ага, а я останусь без ничего?
— Ну, и что? Ты что, мёрзнешь?
— Да причём тут это! Ходить голышом... Это только у тебя получается!
— Неужто? А для тебя, значит, это большая проблема?
Лэри оглядел себя и обнаружил, что конфуз неактуален. То есть, ничего такого выдающегося в его нынешнем виде не было. А то, что ему лично непривычно сиять мудями перед девочками — так не похоже, чтобы её это хоть немного напрягало.
— Ладно. Давай выкопаем ему могилу... Только чем?
— Могилу я и сама могу выкопать. Ты только скажи, там что-нибудь особенное надо? Ну, там, помолиться кому-нибудь или слова какие-нибудь сказать?
— Да нет, — окончательно растерялся Лэри. Он и сам не представлял, как там у северян хоронят. — Ну, сказать типа "Покойся с миром". Я же не знаю, какой он веры... Он же норвей!
— Тогда лежи, — решительно сказала девочка. Стянула через голову платье и подхватила труп. Лэри только проводил её глазами. Ничего себе! Он сам бы этого покойника тащил бы, наверное, с трудом и передыхами... А зачем она разделась? Дурные мысли пришлось сразу выкинуть, ибо с живым ещё можно было бы представить, но с мёртвым? Ну, никак же! Ничего не придумав, Лэри решил посмотреть своими глазами. Осторожно пробрался к выходу, выглянул...
Нигде и никого. Никто не копал землю методом шевеления пальцев, и даже мелькнувший вариант о мертвеце, самому себе копающим могилу, не подтвердился. Вообще нигде и никого. Лэри подумал о драконе, который сейчас, небось, уминает человечину... И содрогнулся. Сразу же пещера стала неуютной и опасной. А, действительно... Очень странно! Девочка притащила его в драконью пещеру. Пещера явно нежилая. В ней нет ни спальных мест, ни вещей, ничего! Даже очага. Хотя котёл — есть. И бульон есть. А очага — нету. Невыделанные шкуры, несколько тряпок... Возможно, принесённых недавно и специально для пострадавших. Зачем? В качестве корма для зверя? Вряд ли. Эта рыжая ведьма даже не показала ему дракона ни разу. Жалко ей, что ли? Или опасно? Для него, разумеется. Особенно если она ради него выгнала дракона из честно принадлежащей ему пещеры... Ах, да! Ради них двоих. Но сейчас уже ради одного.
Так и не придя ни к какому выводу, юноша вернулся обратно. В пещере делать было совершенно нечего. Он ещё раз посмотрел на брошенные штаны. Потом поднял платье. Хм... А ведь когда-то оно было даже нарядным. Но сейчас в таком состоянии... Так, а это что? Кажется, хлеб и соль. Юноша отломил кусок, подсел к котелку со вчерашним мясом... Тьфу ты, сидишь как обезьяна, на корточках перед миской... Но столов здесь нет. Уже откусив несколько раз он вспомнил, что есть в одиночку, в общем-то, неприлично. Да ещё без разрешения хозяев, кто бы они ни были. Даже если вспомнить, что готовили для него — всё равно. Не настолько он опустился, чтобы сидеть тут в углу и жрать, как животное... С сожалением оторвавшись от котла, Лэри принялся оглядывать себя. На удивление, он был чист. Можно даже сказать "вылизан". Это если посмотреть на состояние его тряпок, то он вообще должен представлять комок грязи... А всё чистое. Особенно раны. И даже царапины. В общем, кстати, двигаться ему сейчас значительно легче. Нога, которая должна бы ныть и подгибаться — уверенно держит тело. Болит очень умеренно. Рука почти не чувствуется, пока не двигаешь ею. Челюсть тоже перестала напоминать подушку. А что у него с глазом — ну, что бывает... Синяк, разумеется. Если потрогать — болит. В общем, красавчик, что и говорить...
Что же делать? Лэри впервые столкнулся с вынужденным бездельем. Обычно всегда были дела, которые делать не хотелось. Караул был тягомотиной, но от него никуда не деться. А здесь? Здесь он был свободен. Его никто не держал. Ему ничего не запрещается. Он волен сейчас встать и пойти куда угодно. Можно всё!
Так почему он возвращается обратно на свой топчан, сглатывая слюну от начатой трапезы? Почему лежит, даже не пытаясь делать хоть что-нибудь? Вон, даже есть не стал...
От философских размышлений о бренности жизни его отвлёк шум. Судя по звуку, стая драконов рухнула перед входом и поломала там все деревья. Но скоро грохот прекратился и в пещеру вошла одна девочка. Огляделась.
— Ты что, так и не ел?
— Я начал... Но...
— Но "что"?
— Тебя решил подождать. Ты же тоже не ела.
— Я пока не буду. Но посижу рядом с тобой. А! Надо же тебе разогреть. Сейчас, подожди...
Лэри с интересом приготовился смотреть, как она собирается разогревать? Принесёт сюда дрова или потащит неподъёмный котёл наружу? Но девочка зачерпнула бульон, плюхнула в миску кусок мяса и подала ему.
— Сейчас хлеба дам.
Бульон был тёплый. И мясо было тёплым. Лэри сразу же поверил, что она — ведьма. Вот так, без дыма и огня согреть еду... Поев, он вернул ей миску. Она сидела рядом, не скрываясь, но Лэри уже привык к её виду и с ужасом заметил, что вид обнажённого девичьего тела не вызывает в нем прежней страсти.
— Похоронила? — спросил он, чтобы хоть что-то спросить.
— Ага. Зарыла. И сказала, как ты просил. А что с тобой делать?
— Может, сначала скажешь, как тебя звать?
— Ветикалинаринонна. Если для тебя слишком длинно — зови просто Ветика. Мне привычно.
— А где мы?
— У меня дома. Здесь нет других людей, поэтому приходится всё самой.
— А почему ты живёшь здесь?
— Ну, сам подумай? Где ещё жить дракону?
— А он не обидится?
— На что? — изумилась она.
— Ну, что ты из-за меня его из дому выгнала. Он же теперь невесть где ночует. Обижается, небось.
Ветика очень внимательно оглядела лицо Лэри. И тому показалось, что даже принюхалась к чему-то.
— Ты... Заботишься о драконе?
— Не то, чтобы забочусь. Но просто... Не хотелось бы его обижать. А потом встречаться с ним.
Он улыбнулся, но девочка осталась серьёзной.
— Может, они и правы, — задумчиво сказала она. — Действительно...