Наследие его, измеренное в страницах текста, не так велико, однако дальнейшее развитие современной философии и проникновение философских идей в сферу психологии и в частности, психологии конструирования будущего, немыслимо без работ Людвига Витгенштейна.
1.1.3. 1929: Манифест Венского кружка. Логический позитивизм
Предложение – это модель действительности, как мы ее себе мыслим
Истоки философского подхода к изучению психологии конструирования будущего прослеживаются в философии позитивизма, а более всего – в одной из его школ – в логическом позитивизме. Это философское направление было создано группой мыслителей, объединившихся в Вене в конце 1920-х годов (Венский кружок). Они, в частности, опирались на классические идеи Д. Юма (1711—1776) о том, что:
1) познание основывается на опыте, им начинается и заканчивается (эмпиризм);
2) мир представлен в сознании каждого человека – мы можем познать наше восприятие явлений, которые происходят вокруг нас, но сущность мира скрыта от нас. Человек не в силах ответить на такие вопросы как существование Бога, изучить, бессмертна ли душа (агностицизм).
В «Манифесте» Венского кружка (1929), указывалось «Мы охарактеризовали научное миропонимание в основном посредством двух определяющих моментов. Во-первых, оно является эмпиристским и позитивистским: существует только опытное познание, которое основывается на том, что нам непосредственно дано… Во-вторых, для научного миропонимания характерно применение определенного метода, а именно метода логического анализа» [172]. Последователи логического позитивизма задались вопросом: «Стоит ли считать осмысленными утверждения, которые не могут быть проверены на опыте?».
Оказывается, нет: «Если кто-либо утверждает: „Существует Бог“, „Первоначальной причиной мира есть бессознательное“, „Существует энтелехия, которая является основой жизни существ“, то мы не должны говорить: „То, что вы говорите, ошибочно“, а должны скорее спросить: „Что вы имеете в виду под этими предложениями?“ По-видимому существует четкое разделение между двумя типами утверждений. Один из типов включает утверждения в том виде, как они высказаны в эмпирической науке, их значение может быть определено логическим анализом, или, более точно, сведением к простым предложениям об эмпирически данном. Другие утверждения, включая вышеупомянутые утверждения, оказываются полностью бессмысленными…» Мир логичен постольку, поскольку логичен язык описания. Через язык описывается прошлое, настоящее и будущее, «предложение – картина мира», любое описание можно подвергнуть проверке (в том числе, и описание будущего?)
Лидером Венского кружка принято считать Морица Шлика, чьи идеи положили основу многим направлениям и школам современной философии. «Физическое пространство является понятийной конструкцией», писал М. Шлик о достижениях современной ему науки – об идеях А. Эйнштейна. Шлик вновь поднял идеалистическое знамя в философии, вокруг него сплотились такие философы как Курт Гёдель, Рудольф Карнап, Ханс Хан, Нейрат Отто, Карл Гемпель, Филипп Франк, Ганс Рейхенбах, Герберт Фейгль, Фридрих Вайсманн, Виктор Крафт, Людвиг Витгенштейн и Карл Поппер.
Стоит обратить внимание, что в 1928 году (годом раньше, чем манифест Венского кружка) принимается Манифест структуралистов (Пражский лингвистический кружок, существовавший с 1926 по 1953 годы). В него входили Вилем Матезиус, Н. С. Трубецкой, Р. О. Якобсон, С. О. Карцевский и другие. Последователи пражской школы – последователи Фердинанда де Соссюра (точнее – его идей, изложенных в «Курсе общей лингвистики» 1916 г.) и основоположники философского направления структурализма – они стремились исследовать язык как систему и найти принципы структурного описания языка, отношения между компонентами языковых объектов, понять, что дает системе языка сложность большую, нежели сложность всех вместе взятых отдельных его компонентов. Как пример, пословица, состоящее из отдельных слов («семь раз отмерь – один раз отрежь»), имеет и коммуникативное свойство и значение, которое невозможно найти в отдельных словах (семь, отмерь, раз и т.п.) Более подробно к философии структурализма мы вернемся позже – в 60-х годах ХХ века, когда уже на весь мир прозвучат имена М. Фуко, Р. Барта, Ж. Лакана и др. Теперь именно язык рассматривается как инструмент для объяснения прошлого, настоящего и даже будущего.
1.1.4. 1931: Социальный конструктивизм Л. С. Выготского
Мысль не выражается в слове, но совершается в слове
В 1931 году выходит знаменитая книга Л.С.Выготского (1896—1934) «История развития высших психических функций» [89]. В ней, в частности, автор впервые излагает идеи философии социального конструктивизма, общий смысл которой заключается в следующих основных положениях:
1) Взаимодействие между людьми – неотъемлемый фактор успешного развития личности, так в обучении, зона ближайшего развития задается общением с тем, кто обладает большим опытом, знаниями, умениями.
2) Развитие высших психических функций – это, фактически, перенос вовнутрь (интериоризация) отношений между людьми, социальных отношений.
3) Знак – решающий фактор в развитии сознания и осознание мира зависит от сложности организации языковых значений, которыми оперирует человек.
4) Психика – это определенное «решето», через которое просеивается окружающая реальность. Оно искажает окружающую реальность, так, чтобы человек смог ориентироваться и начать действовать.
Социальная реальность, социальное взаимодействие рассматривается Л. С. Выготским не как совокупность материальных условий, а как совокупность мыслей, идей, ценностей. Идеи философского направления конструктивизма, проблематика социального конструирования реальности, заложенная Л. С. Выготским, безусловно, служат фундаментом для осмысления психологии конструирования будущего, и построения новых принципов практической психологии данного направления.
1.1.5. 1933: Общая семантика Альфреда Коржибского
Карта не есть территория
К ученым, фактически заложившим основы психологии конструирования будущего в современной науке, можно также отнести Альфреда Коржибского (1879—1950), философа, родившегося в Варшаве (Польша, Российская империя), служившего в Российской армии в Первую мировую, а в 1916 г. переехавшего в США для того, чтобы координировать поставку оружия из Америки на фронт.
Книга А. Коржибского «Наука и здравомыслие» («Science and Sanity») издается в 1933 г., и очевидно, что принципы Венского кружка сыграли немалую роль в его исследованиях и в его центральной, основной идее: общей семантике (1919—1933). Коржибский говорит о том, что наше познание ограничено двумя факторами: свойствами организма (нервной системы), и системой языка.
«Человеческий язык позволяет конструировать предложения, которые не влекут никаких последствий и, соответственно, вообще не имеют никакого содержания… например, утверждение о том, что кроме нашего мира существует также другой мир, с которым принципиально невозможно установить какую-либо связь, не приводит ни к каким экспериментальным последствиям, но при этом создает в уме некую картинку. Очевидно, подобное утверждение нельзя ни доказать, ни опровергнуть. Особенно осторожно нужно пользоваться словами „реальность“, „действительно“, и т.п., поскольку эти слова очень часто ведут к возникновению утверждений вышеописанного типа» [611].
Такова позиция Коржибского, и здесь нужно упомянуть о том, что именно он сформулировал «золотые слова», ставшие одним из основных предпосылок НЛП (нейролингвистического программирования): «Карта не есть территория». Слово – не есть то, что оно обозначает. Так, описание не является самим предметом: изображение курительной трубки не является самой трубкой (что даже специально указано на одноименной картине Рене Магритта 1928 года), а наше восприятие окружающего мира не является истинным и объективным отражением. Грегори Бейтсон (гораздо позже) в своей книге «Экология разума», однако, подверг сомнению эту четкую дихотомию, что мы постараемся обсудить несколько позже.
Итак, продолжая идею о несводимости языкового описания и описываемой реальности, Коржибский пишет о том, что такие слова как «да», «нет», «истинный», «ложный», «отношение», «название», «утверждение», «факт», «реальность», «знать», «думать», «ненавидеть» и «любить», и многие другие нужно рассматривать как неоднозначные, обладающие многими смыслами, и у каждого из них появляется некое определенное значение или смысл только и исключительно при наличии конкретного контекста.
Отметим еще один крайне важный момент в теории Коржибского. Говоря о том, что одно из важнейших условий развития личности – способность к осознанию, рефлексии (вводится термин «осознанность абстрагирования»), он пишет: «Проблема осознанности абстрагирования должна быть сформулирована наукой и стать доступной для семантического обучения… Если мы обучаем и тренируем детей в осознанности абстрагирования, мы избавляем их от гигантского количества усилий, которые было бы необходимо предпринять для того, чтобы в конце концов приобрести его самостоятельно, а также убираем великое множество ненужных страданий и разочарований… При осознанности абстрагирования радость от жизни заметно увеличивается. Мы избавляемся от страхов, шоков и подобных нежелательных семантических переживаний. Мы дорастаем до полной взрослости; и когда тело созревает для того, чтобы бросить вызов жизни и взять на себя ответственность за нее, мы делаем это, и находим в ней радость, так как наш «ум» и наши «эмоции» также зрелы. Эта осознанность абстрагирования приводит к интегрированной, семантически сбалансированной и приспособленной взрослой личности…
Жизнь становится более полной, и индивидуум прекращает быть фактором раздражения и опасностью для себя самого и для других». Коржибский считает способность к абстрагированию одним из самых важных навыков личности, с помощью абстрагирования человек готовится к восприятию нового, созиданию будущего. И вновь ключевым для развития личности признается умение выйти за рамки проблемы!
Ученик Коржибского, Сэмюэл Хайакава (Hayakawa, 1906—1992), становится президентом международного общества Общей семантики в конце 1940-х годов. Он утверждает, что язык – это не только способ выражения определенной идеи, но и один из основных факторов, определяющих способ видения мира: «Человек, который говорит, например, на японском, китайском или турецком, думает совсем не так, как человек, говорящий на английском языке». Хайакава одним из первых начинает заниматься прикладной общей семантикой и ищет причины конфликтов и непонимания людьми друг друга в языке – неправильном его использовании, в взаимном непонимании [579].
Будет ошибочно приписывать заслуги в разработке направления лингвистической относительности исключительно Коржибскому, необходимо упомянуть таких ученых как Бенджамен Ли Уорф (Whorf, 1897—1941), Эдуард Сепир (Sapir, 1884—1939). При этом, упомянем, что истоки рассматриваемых идей были заложены еще Вильгельмом Гумбольдотом (1767—1835) в работе «О различии строения человеческих языков и его влиянии на духовное развитие человеческого рода».
Как видим, в середине ХХ века, общая семантика выходит на первый план не только в философских изысканиях, но в ней начинают видеть и большой практический потенциал. Такой потенциал содержится в самом языке, таким образом, лингвистика становится разделом психологии. Соотношение языка, мышления, сознания, изучается психолингвистикой, основателем которой считается Ноам Хомский. Как видим, он идет по стопам философов, которые во многом подготовили почву для развития психолингвистики к началу второй половины ХХ века.
Однако, продолжим краткое изложение «пунктирной линии» философских основ психологии конструирования будущего, не вдаваясь в исторические подробности лингвистики и семантики.
1.1.6. 1948: Кибернетика
Мы в самом прямом смысле являемся терпящими кораблекрушение пассажирами на обреченной планете. Но даже во время кораблекрушения человеческая порядочность и человеческие ценности не обязательно должны исчезнуть, и мы должны сохранять их, пока остается хоть какая-нибудь возможность.
В качестве «предтечи» кибернетики необходимо упомянуть теорию систем, предложенную в 1937 году Людвигом фон Берталанфи (1901—1972). Основной задачей теории систем Берталанфи видит разработку математического аппарата описания систем, их типов, особенностей и закономерностей. Во многом на основе теории систем, достижений математики, логики, появляется кибернетика. С конца 1940-х годов, начиная с работы американского математика и философа Норберта Винера (1894—1964) «Кибернетика» (1948), особенно бурное развитие получает разработка искусственного интеллекта, понимание человеческой психики в рамках математических моделей, исследование закономерностей процессов передачи информации и управления в различных системах – от машин до живых организмов и человеческого общества. Термин «кибернетика» (его использовал еще Платон), по определению Л. Кауфмана – «исследование систем и процессов, которые взаимодействуют сами с собой и воспроизводят себя».
Ключевыми понятиями кибернетики являются, в частности, система, процесс, обратная связь. Основным направлением кибернетики становится развитие компьютеров (ЭВМ), алгоритмов и устройств управления. Однако, кибернетику «подхватили» не только математики, но, несколько позже, и… психологи, в частности, Г. Бейтсон [34; 480] – таким образом кибернетика внесла огромный вклад в изучение психологии конструирования будущего.
1.1.7. 1955: Конструктивный альтернативизм Джорджа Келли
Люди отличаются друг от друга тем, как они интерпретируют события
Джордж Келли (1905—1967) – философ и гениальный психолог, опередивший время. В эпоху неклассической философии, он предложил концепции, которые реализовались и распространились уже в эпохе следующей – постнеклассической (см. соответствующий параграф). Как это было возможно? На этот вопрос история пока не дает ответа. Очевидно, наблюдательности Джорджа Келли можно позавидовать. В свою бытность руководителем передвижной психологической клиники, Келли заметил, что учителя жалуются на своих учеников и направляют их в его клинику, но при этом сами проявляют поведение, отнюдь не способствующее трудолюбию учеников. Причина проблем – не только в поведении ученика, но и в поведении учителя, и в восприятии ими друг друга!
Переходя от интеракционизма Дж. Мида к своей собственной теории, и, на наш взгляд, принимая идеи взаимного раскрытия сигналов в коммуникации и предвосхищения ситуации общения через воображение, Келли идет дальше: он полагает, что любая интерпретация (понимание и объяснение человеком своей жизненной ситуации) вполне имеет право на существование, особенно если помогает человеку справиться с трудностями [177]. Однако, часто мы страдаем, становясь жертвами собственной интерпретации. Более того, у другого человека может быть совершенно другая интерпретация того же самого события (ситуации, понятия, идеи, стиля и т.п.), и как быть с этим? Что же на самом деле происходит внутри нашей психики? Этим вопросом и задался Джордж Келли не только как психолог, но и как философ. Попробуем пунктирно наметить основные идеи конструктивного альтернативизма (в данном случае – как философского направления), заложенного Дж. Келли в его книге «Психология личности. Теория личностных конструктов»:
– реальность – процесс познания, она интерпретируется каждым человеком постоянно и индивидуальным образом;
– интерпретация (происходит в процессе отражения-репрезентирования реальности) дает человеку возможность наилучшей адаптации к окружающей среде;
– успешные интерпретации (когнитивные модели) закрепляются, а неудачные (лишние) отбрасываются за ненадобностью;