А может, просто хотел лучше прочувствовать оттенки вкуса.
«Контроль перехватывать не будешь?» - уточнил Змей.
«Вкус я почувствую и так, а Кабуто-кун наблюдателен».
«Хм. Ну, как хочешь», — ответил Орочимару.
Они спокойно поели, мимо только разок кто-то за кем-то с воплями и техниками пробежал. Но это же Коноха.
— Саске в библиотеке не заблудится? — озаботился Кабуто.
— Ну, она же не секретная…
— Я не об этом. Из учеников Академии до нее только Харуно Сакура доходила.
— Лучше беспокойся, чтобы его не узнали. Он же знаменитость…
— Если он не догадается наложить хенге, нужно будет прогнать его по тестам на интеллект.
Орочимару тонко улыбнулся. Техника превращения хороша, но в отношении некоторых аспектов бессильна.
В библиотеке Учиха не заблудился, хотя добыть информацию это ему не помогло. Каким-то совершенно парадоксальным образом на нем все равно пытались повиснуть куноичи — хотя Саске выбрал-то облик какого-то мелкого генина, проскочившего мимо него по улице. Те что постарше — сюсюкали, более мелкие пытались затискать. Смотрительница библиотеки попыталась накормить сладостями. Попытка источать ауру мрачности и вовсе закончилась плачевно — на него налетел Узумаки, которому любая кислая рожа в округе активировала шило в заднице. И ведь слов же не понимал, равно как и откровенной ругани. Благо на попытке накормить раменом «вот увидишь, жизнь сразу станет лучше!» удалось сбежать.
— Это судьба, — философски заметил Змей, когда понял, от кого Учиха ныкается.
— Тихо ты! На эту фразу он тоже прекрасно призывается!
— И Хьюга тоже, — дополнил Кабуто, даже не пытающийся удержать ехидную усмешку.
— Выяснил что? Можем идти? — уточнил Орочимару. — Или таки хочешь старых друзей навестить?
— В открытом доступе ничего нет, — нахмурился Учиха. — И нет, обойдусь без ностальгии.
— Кабуто, сходи в библиотеку и принеси то, что было в открытом доступе.
— Конечно, Орочимару-сама.
Кабуто вернулся через полчаса с большой стопкой отчетов о работе полиции, со всеми жалобами. Выборка была за каждый июнь в течение шести лет до резни.
— И? — Саске смерил документы настороженным взглядом. — Итачи ведь не работал в полиции.
Орочимару переглянулся с Кабуто.
— Саске. Ты же осознаёшь, что в резне участвовал не только Итачи, но и те, кого он, собственно, резал? — осторожно уточнил Змей. — Не знаю, что ты хотел узнать, но я так подумал, что ты хочешь разобраться в ситуации. А для этого нужно понять всех участников события. Проверить, не случалось ли чего-то странного? Любому явлению можно придумать бесконечное количество объяснений. К примеру, в Итачи вообще мог злобный дух вселиться, вот он всех поубивал, а на тебя рука не поднялась.
— Ты действительно думаешь, что Итачи захватил злой дух? — скептично уточнил Саске.
— Нет. Но знаешь почему?
— Почему?
— Потому что следов этого в теле нет.
— То есть реально существуют такие духи, и они реально устраивали резню? — удивился Учиха. — Или это просто нельзя определить, и ты отбросил версию как бездоказательную?
— Духи, захватывающие тела, есть, как не быть. Я, например. И случай внезапной резни тоже не первый в истории. Не говоря уж о специализированных техниках. Еще есть версия, которую можно отбросить. Внезапное безумие.
— Почему отбросить? — уже без скепсиса, но с искренним интересом.
— Мозги в очень хорошем состоянии, нет следов никаких отклонений, кроме хронической усталости.
Саске вздохнул, потянулся к отчетам. Остановился:
— Может, сначала уйдем?
— Сшарингань, потом прочитаешь.
Учиха коротко кивнул, просмотрел все листы, посверкивая алым взглядом. Прикрыл глаза, деактивируя додзюцу.
— Готово.
Кабуто кивнул и потащил документацию обратно. Мало ли что там может быть. Нечего домой подозрительные бумажки таскать.
Обратный путь прошел так же тихо и спокойно. Саске даже невольно задумался, а как часто Змей устраивал такие вылазки в Коноху? И в сколько селений есть доступ у Кабуто? Выходило, что если не наглеть и самому не нарываться, можно хоть у башни каге гулять, и никто не почешется… Ну, кроме Наруто. Узумаки, как обычно, здравый смысл не указ.
Нужно побыстрее разобраться с бумагами, притащенными Кабуто. Что-то Учихе подсказывало, там найдется много интересного…
***
Уже в Ото, пока Орочимару разбирался с текущими вопросами, у него в голове что-то щёлкнуло. Это нехорошо, это очень нехорошо… Змей рванулся во внутренний мир к Учихе с воплем:
— Не бей! Только не бей его!
Хищный, тощий, ярко-синий и облезлый лев уже добрался до комнаты Итачи и вынес своим весом дверь. Сам Учиха от нападения без проблем уклонился. Орочимару кинулся на льва, оплетая его руками, безропотно терпя укусы и утягивая на себя это рычащее создание.
— Это что? — поинтересовался Итачи.
Учиха уже отоспался в достаточной мере, чтобы ему стало скучно просто сидеть в комнате, так что он приступил к исследованию коридоров. Пока только общий план, без подробного изучения и заглядывания в книги памяти. Коридор эмоций Итачи, памятуя предупреждение, обошел стороной. И теперь смутно подозревал, что животное вырвалось именно оттуда — хотя бы потому, что во всех остальных местах были только книги.
— Ну, как бы тебе сказать… — пропыхтел Орочимару, пытаясь совладать с вырывающимся зверем. — С-с-с-с! Больно же, зараза, хватит кусаться!
Лупоглазый синий лев только рычал и рвался к Итачи всеми силами.
— Связывать его тоже нельзя?
— Попробуй, — пропыхтел Змей.
Сложить печати, чуть изменить привычный образ гендзюцу — и вместо пробивших плоть штырей льва опутали массивные цепи, притягивая к полу. Более тонкая захлестнула пасть, стягивая и не давая кусаться. Лев заскулил, грустно посматривая на него и всё равно продолжая тянуться. Орочимару отпал, тяжело дыша. Это реального такого льва он бы запинал и не заметил, а с собственными страстями было очень тяжело бороться. А уж раны от него простыми медтехниками не восстанавливались.
— Итачи, знакомься. Это итачимания.
— Э? Мания чего? — Учиха моргнул.
— Хе-хе-хе… ты вдруг глухим стал? Занятно, занятно…
— Хочешь сказать, это твоя воплощенная тяга к шарингану?
— Ну, почти, почти… Надо оттащить его обратно… Зараза, не лечится…
— А почему? — лев смотрел настолько жалобно, что даже у Итачи шевельнулось какое-то подобие совести.
— Изнутри повреждения, от самого себя. Было бы ещё хуже, если бы его ударил ты, поэтому я и прибежал с воплями.
Лев заскулил ещё жалобнее, припадая к земле. Учиха нахмурился, старательно пытаясь понять.
— Хуже, потому что это была бы атака изнутри?
— Он — часть меня. И достаточно беззащитная.
— Хм. А если наоборот?
— В смысле наоборот?
— Не ударить, — Итачи присел на корточки, осторожно тронул свалявшуюся шерсть. Погладил.
Лев зажмурился, не веря. Подался вперёд, замурчал.
— Ну ты чего мурчишь, ты же лев, у тебя мурчалки нет! — вяло возмутился Орочимару, зализывая царапины.
Лев не ответил, приваливаясь к желанной руке тёплым боком.
— Он кот. Все коты умеют урчать, — возразил Итачи, почесывая льва за ушами. Шерсть разглаживалась чуть ли не под руками.
— У больших котов мурчалки нет.
Змей смотрел на них с какой-то тоской.
— Как будто ты много больших котов знаешь, — лев откровенно млел под изящными пальцами.
— Я знаю их анатомию. Кажется, можно отпускать…
Итачи задумчиво посмотрел на довольно жмурящегося льва. Поднял взгляд на Орочимару. Хмыкнул, поманил Змея. Тот переместил под собой пол, оказываясь ближе. Учиха повторил жест, понемногу растворяя цепи, стягивавшие зверя.
— Не бойся.
Лев сопел, довольно подставляясь. Змей присел рядом с ним, с грустью смотря, как его неукротимый зверь становится домашним котиком.
Итачи протянул ладонь:
— Это ведь часть тебя, верно?
— Да, — Орочимару смотрел подозрительно.
— Значит, ты тоже хочешь, чтобы тебя погладили.
— Да. Хочу.
— Тогда наклонись ближе.
Змей помедлил секунду, наклонил голову. Он безумно, безмерно хотел, чтобы его погладили. Чтобы обняли. Не только снаружи — с этим всё было хорошо, но чтобы и тот, кто находится внутри, не отгораживался и погладил.
Изящные пальцы мягко зарылись в темные волосы, пропустили скользкие пряди между собой. Погладили — легко, почти невесомо, но неожиданно ласково.
— Хорошо, — протянул Змей, довольно жмурясь и утыкаясь лбом в плечо.
Итачи чуть пересел, облокачиваясь боком обо льва, и наглаживая его левой рукой, а Орочимару — правой. Невольно вспоминались визиты в замок Некоматы, где его всегда окружали целые стайки котов, жаждущих внимания.
— Орочимару-сама! Орочимару-сама, вы в порядке? — позвали его снаружи.
— Кабуто, отстань, я медитирую…
— Конечно, Орочимару-сама, я не буду мешать вам вынашивать коварные планы.
Помощник ехидно оскалился, вытащил у него из руки кисточку и отошёл.
— Неужели так хотелось? — тихо спросил Итачи.
— Угу, — кивнул Змей. Внутри всё переворачивалось от этих прикосновений. От этого вопроса — робкого, слегка неверящего.
— Так… странно. Я всегда считал, что тебя интересует только шаринган.
Орочимару хмыкнул.
— Логично, что ты так думаешь.
— Мне было восемь, когда ты ушел в нукенины. Хочешь сказать, он зародился уже тогда? — Итачи потянул льва за гриву.
Тот повёлся, как мягкая игрушка.
— Угу.
Взгляд Учихи стал подозрительным.
— На восьмилетнего ребенка?
— Ты так говоришь, будто у меня на восьмилетнего ребёнка встало, — хмыкнул Змей. — Погладить пусю и повосхищаться ею — это дела такие… безвозрастные.
— Забавно, — Итачи продолжил поглаживания в размеренном ритме. — Я помню тебя на похоронах Йондайме. Ты стоял в стороне ото всех… был не таким. Позже я узнал, что ты тоже гений… забавно, что такие, как мы, в Конохе не уживались.
— Кому больше дано, того больше хотят запрячь, — Орочимару прижался, зажмурился. — Причём люди зачастую не понимают, что гений — он гений во всём, а не только в том, в чём ты его собираешься запрячь.
Змей стянул с плеч кимоно, подставляя спинку для поглаживаний.
— Что ты хочешь этим сказать? — Учиха аккуратно прошелся по лопаткам ногтями.
— Ммм… Ах! — Змей выгнулся, от пошедших по образу мурашек. — Хочу сказать, что… Эксплуатируют гениев. Меры не знают, мнения не спрашивают, а потом удивляются, чего это оно рвануло. Частый случай, между… прочим…
— Я ушел не поэтому, — задумчиво.
— Да ну?..
— Так сложилось. Не будем об этом.
Лев довольно растянулся, подставляя рукам Итачи пузо, раскинул лапы.
— Ну, не будем так не будем… — Орочимару прижался, напрашиваясь ещё и ещё… — Загоны какие-нибудь будут?
— М? — Итачи повернул голову в его сторону. — Я глажу кота. Какие загоны?
— Ты гладишь меня…
— Кот — часть тебя. Значит, ты тоже в какой-то степени кот. Интересно, у Саске остался допуск к замку Некоматы?
— О таком не знаю… Гла-а-адь.
— А мурчать умеешь? — Итачи легким жестом взлохматил волосы.
— А без мурчания гладить не будешь?
— Буду, почему нет. Мне просто интересно.
— Плохо умею. Дыхалки не хватает. Впрочем, тут я себе могу хоть кошачий мурчальник отрастить… Пур, пур…
Итачи умилился — отчетливо, даже не пытаясь это скрывать. Мелькнула мысль, что змееныши правую руку отдали бы за такое зрелище, потом — что Орочимару идет быть расслабленным.
— А собрат этого льва у тебя тоже есть?
— М? Ты о ком?..
— Учихамания? Тяга к Саске?
— А. Чувак, иди сюда, — Змей махнул рукой, и из-за угла, потираясь об него боком, вышла чёрная пантера, лениво щуря красные глаза.
Итачи окинул ее взглядом. В отличие ото льва, пантера не выглядела неухоженной или тощей. Напротив, шерсть лоснилась, мышцы красиво перекатывались, и вообще кошка выглядела холеной.
— Отото понравится. Почему такая разница в состояниях?
Кошка подошла, уложила морду на колени Орочимару.
— Её запирали меньше.
— Запирали?
— И гладили больше, — Змей почесал пантеру за ушком. Та довольно прищурилась. — А гладить должен был не я.
— Саске тоже всегда любил кошек, — хмыкнул Итачи.
— Дело же не в кошке, — тихо, немного грустно. — Это просто образ.
Почему-то разом стало горько. Горько от того, сколько же клеток в его душе. Клеток, которые никогда не откроются.
— Но с образом ты угадал, — просто заметил Итачи.
— Образ выстраивается сам, — покачал головой Змей. — Гладь, пожалуйста…
Учиха потянул его, побуждая лечь головой на колени. Все это было странно и довольно бредово, но, если не пытаться анализировать — приятно.
Так почему бы не расслабиться, бездумно перебирая гладкие пряди?
Комментарий к Коннект
Когда вы не оставляете комментарии, где-то грустят два автора
========== Анализ ==========
Орочимару попытался собраться с мыслями из разнеженной, милой и ленивой змейки, но ничего не получилось. Он грустно посмотрел на отчёт, читать который не было никакого желания. Усилием воли сосредоточился на тексте. Подумал: «Какого биджу?!» — и отправился искать Кабуто.
Тот обнаружился на складе, распределяя по порядку поставку реактивов.
— Орочимару-сама? — вскинул он голову от бумаг.
— Меня чесать, — объявил Змей.
— Есть, Орочимару-сама! Приступать?
— Подожди, до спальни дойдём…
Обитатели северного убежища, которые как раз эти реактивы и принесли, проводили Якуши завистливым взглядом. Один из них завидовал, что кто-то настолько приблизился к Орочимару-сама, а другой, поопытнее, завидовал тому, что в спальню тащат так активно и бесцеремонно.
Эх, нашлась бы какая куноичи, готовая его изнасиловать…
***
Орочимару скинул одежду и млел, млел, отчаянно млел под руками. Кабуто же, напротив, нервничал и не знал, как правильно «чесать». Не в прямом смысле чесать же? Он постоянно сбивался на массаж, но это было совсем не то… или то?.. В дверь тихонько заглянул Учиха, которому успели донести, что из фавора у Змея он выпадает, оценил картину. Убедился, что все в порядке, тихо кивнул своим мыслям и так же тихо закрыл дверь. Кабуто, конечно, выглядел растерянно-беспомощным, но если вмешаться, он вообще попытается уйти на второй план, отдавая всю инициативу другим.
— Расслабься, Кабуто. Тебе разве не хочется меня просто полапать? — уточнил Орочимару. — Вот и лапай в своё удовольствие, разрешаю.
— Орочимару-сама… — тихий укор в голосе, дыхание рядом с ухом. — Я не могу.
— Почему?
— Ну… вы такой… а я такой…
— Какой?..
— Ну… Не знаю. А вы знаете, Орочимару-сама?
— Знаю, — довольно прижмурился Змей.
— Да?! Вы… вы знаете, какой я?!
— Конечно. Ты не отвлекайся, чеши…
— Ой, да… Но не скажете, да?
— Ага.
— Я сам должен это узнать?..
— Зачем такие сложности? Просто сказать не получится, — Орочимару зевнул, повернул к нему голову и скосил янтарный взгляд. — Ни один объект реального мира невозможно полностью описать одним словом. Вон стул. А какой он? Высокий, низкий, деревянный, металлический, старый, новый, удобный, неудобный, белый, зелёный, оранжевый? Реальный объект собирается из множества слов, и ни одно из этих слов не является по-настоящему его сутью. Так же и человек… Разве ты проще стула? Не думаю.
— Хм… — Кабуто так задумался, что даже почти прекратил гладить. — Но стул можно хотя бы увидеть. Нарисовать. Сфотографировать.
— А человека можно ощутить. Тебе не нужны ответы извне, Кабуто. Ты есть, и ты — это ты. Просто почувствуй это.
— Хм.
Звучало логично. Конечно, это же Орочимару-сама! Якуши прикрыл глаза, стараясь ощутить то самое, его. Вот дыхание, ровное, спокойное и размеренное. Вот сердцебиение, слегка частит. Вот желудок переваривает обед. Вот очаг, вырабатывает чакру… Где среди этого всего — он?