— Э-э-э… Вообще-то, у нас два очага. Твой, доставшийся от тела, и мой, сохранённый техникой. Я тебе предлагаю в моём искупаться.
— Ты предлагаешь мне доступ к своей чакре?..
Орочимару вздохнул, думая, как бы объяснить это поделикатнее, чтобы не задеть гордость шиноби.
— Я полагаю, что из-за ранней активации шарингана в целом и Мангекью в частности твой очаг не смог развиваться полноценно. Из-за постоянного оттока энергии ему не хватило энергии, чтобы нарастить структуры. Это одна из причин, почему генинов гоняют на миссии D-класса, а не гоняют на тренировках до потери сознания.
Итачи подумал, рассмотрел предложенные Змеем ссылки на источники информации.
— Допустим, — Учиха и не сомневался, что получить Мангекью в тринадцать лет не особо полезно для здоровья.
— В то же время, такое малое количество чакры не является твоим естественным состоянием. Да, ты научился великолепно сражаться, используя имеющиеся ресурсы. Но твой организм требует большего. Можно научиться прекрасно биться и одной рукой, но имея полный комплект — всё-таки лучше. Даже не сражаться, а просто кофе готовить.
— Мне не плохо, — пожал плечами Итачи.
— Разумеется, тебе же ни разу хорошо не было, для тебя это норма, — Орочимару прислонился к косяку. — А я каждый раз пугаюсь, когда вижу тебя на последнем чакроиздыхании.
— То есть ты даёшь мне доступ в свой очаг?
— Да, даю.
— Гм. И где он?
— Доступ?
— Очаг.
— Рядом с твоим, полагаю. Сделать прямую дверь?
— Полагаю, этим можно заняться позже, — Учиха вспомнил, что они на миссии.
— Тц. Итачи, будь добр, пойди подпитайся, — Змей создал дверь прямо из воздуха. — Доступ ко внешним ощущениям ты не потеряешь, так что не о чём беспокоиться.
Итачи пожал плечами и шагнул за дверь, прямо в светящееся лоно энергии… и тут же понял, о чём говорил Орочимару — ощущение довольства было подозрительно похоже на сытость. Сытость, но не переедание. Такая ленивая истома, когда хочется растянуться, передохнуть и ни о чём не думать. Чувство, с которым его познакомил Кисаме, когда набрал однажды «случайно» слишком много еды и вызвался первым охранять. Чувство, которому он раньше так до конца и не поддался…
А тут… вроде как… можно?
Итачи никогда не жаловался на объёмы чакры. Они всегда были честно средними. У кого-то кеккей генкай, у кого-то — додзюцу, а у кого-то — бешеные объёмы чакры. Глупо надеяться иметь от рождения сразу всё, ограничения всегда были и будут. У Орочимару чакры тоже не особо больше — где-то в полтора раза всего.
Но разница чувствовалась. Как в бою, так по внутренним ощущениям.
Однако анализировать их Учиха сейчас не собирался. Ему просто было хорошо…
========== Понимание ==========
Дворец даймё был взбудоражен. Все ходили на цыпочках, оглядывались и ждали, когда из тени вылезет желтоглазый шиноби и сладким голосом поинтересуется, как дела, как жизнь, как семья, как грешки… И ведь всё откуда-то знает, сволочь!..
Дочь дайме засела в комнате уединений с пищевым отравлением. Повара хватались за сердце, кланялись и утверждали, что всё делали честь по чести и в мыслях не держали схалтурить в этом!.. Саске обронил, что это, возможно, на нервной почве.
И даже не соврал. А что нервничала не девушка, это уже другой вопрос.
А вот в коридоре, ничуть не испугавшись, его поймал семилетний сын даймё.
— Я чего-то не понял… ты вообще кто? Орочимару или типа того?
Учиха ухмыльнулся в лучших традициях змеиного санина:
— А тебе-то что за интерес, малыш?
— Тебя все боятся и запрещают мне с тобой говорить. А на змеиного санина ты не очень-то похож… врёшь, наверное, всё!
Саске весело вскинул брови:
— Я не соврал ни единым словом с того дня, как пришел. А старших надо слушаться, иначе когда-нибудь тебя сожрет большая змея.
— Чо? Эй! Не уходи! Так Орочимару ты или нет?!!
Учиха обернулся. Наклонился, глядя прямо в глаза ребенку мерцающими желтыми глазами:
— С чего я должен тебе отвечать, ху-ху-ху?
— Я сын даймё! — мальчуган решительно топнул ножкой. — И вообще, не нависай так близко, а не то нос откушу!
Саске решил, что нахальная малявка ему, пожалуй, нравится, но это не повод позволять ему наглеть.
— А мне плевать, — легкое гендзюцу, показавшее ребенку выползшую из рукава змею, которая нежно обвилась вокруг шеи, трепеща раздвоенным язычком.
— Ебать… — выдал малолетний аристократ, боясь пошевелиться.
Это было весьма мудро с его стороны. Начни он махать руками, реальная змея его уже укусила бы. А тут просто тёплый мягкий живой организм, слишком крупный, чтобы его есть, но не представляющий угрозы. Чего атаковать-то?.. Секундная пауза, и ребёнок уже начал гладить рептилию по боку.
— Ух ты! Сухая и тёплая! А я всегда думал, что они склизкие и противные… А почему она не кусает? Ручная, да? А можно поиграть? Ну пожалуйста!
— Смелый, — Учиха потрепал его по щеке. — Значит, нравится? Думаю, Джун согласится провести с тобой время.
Наклониться снова, почти утыкаясь носом в нос и тем самым скрывая движения рук:
— Запомни, призывные змеи — не ручные. Они просто умные.
— Саске-сама?
— Присмотри за ним, Джун.
— Да, Саске-сама…
— Он говорящий!!! — подпрыгнул от радости ребёнок. — Спасибо-спасибо-спасибо!
— Не забудь его покормить, — рука небрежным жестом взлохматила ребенку волосы. — Джун любит мясо, а еще лучше — живых мышей.
— Ух ты! Мы будем ползать по подвалам! Со змеёй меня точно пустят!
И радостный ребёнок убежал пугать кухарок.
— Неплохо. Одного верного агента ты себе уже завербовал, — донеслось сверху.
— Будет забавно, если он не утратит любви к змеям, даже когда повзрослеет, — хмыкнул Саске.
— Хм… Насчёт этого не знаю, но теперь во дворце даймё два очага диверсий. Боюсь, активный малыш уговорит твою змею залезть в хакама к какому-нибудь противному взрослому.
— Два? А разве не три?
— Ну… У меня просыпалось.
— Рука дрогнула? Ай, ай, как нехорошо для медика.
— Да вообще… куда катится мир!
Откуда-то снизу послышался женский визг.
И правда, куда…
*
К вечеру Саске решил проведать своего змея. Джун к этому моменту больше напоминал бусы из-за энтузиазма ребенка, который к кормлению змея отнёсся серьёзно. Джун отчаянно пытался заснуть, чтобы с достоинством переварить всё схомяченное, но вокруг бегал активный мальчишка и требовал к себе внимания. Поэтому змей был у него изъят с обещанием вернуть, если кое-кто будет себя хорошо вести и проводит шиноби-сана к ювелиру, который выполняет заказы его сестры и матери.
Ювелир оказался мужчиной серьёзным, подслеповатым, вежливым. Появлению чего-то вроде змеиного санина он не удивился, как и его компании.
— Здравствуйте, шиноби-сан, — поклонился старик. — Что вам угодно?..
— Браслеты, — Саске чуть наклонил голову, выражая уважение. — Мужские, неширокие, чтобы не мешали складывать печати. Эскизы и размеры… — на стол лег аккуратный свиток. — Первый — фиолетовых оттенков, второй — серебро и чернь.
— Фиолетовый, говорите?.. Боюсь, я не могу взяться за такую работу.
— Отчего? У вас нет подходящих камней?
Ювелир внимательнее присмотрелся к эскизу.
— Боюсь, всё не так просто… Какой металл желаете?
— Хорошо бы тот, который не погнется от случайного движения. Но ведь из чакропроводящей стали украшения не делают, верно?
— Боюсь, чакропроводящие металлы слишком сложны в обработке. Золото и серебро слишком мягкие. Возможно, сталь? Или титан?.. Хм… В принципе, если мне помогут, это реально… Камни выбирать будете?
— Аметист? Или у вас есть что-то еще подходящего тона?
— Извольте взглянуть, — ювелир достал большую плоскую шкатулку. — Вот тут фиолетовые камни. У них разная стоимость и оттенки…
Саске прищурился, вглядываясь в камни. Темные, светлые, полупрозрачные, матовые, с завораживающими искорками, вкраплениями других цветов… Были и довольно близкие по тону к фиолетовой «подводке» Орочимару.
— Эти, — Учиха подцепил кончиками пальцев полупрозрачный светло-фиолетовый кабошон, без особых изысков, но какой-то… жизнерадостный. Легкий и приятный.
— А, под цвет глаз… хорошо, — произнёс ювелир. — Второе украшение просто посеребрить?
— И глаза из гранатов.
В шкатулке с фиолетовыми камнями лежали и несколько почти багровых, так похожих по оттенку на шаринган. Саске решил, что это будет достаточно символично.
— Допустим… Размер какой?
— Обхват запястья указан рядом с эскизами, — спокойно напомнил Учиха.
— Хм-хм-хм… Хорошо, всё понятно. Боюсь, заказ будет готов не раньше, чем через неделю.
— Я не спешу. Но пусть это будет качественная работа.
— Разумеется, шиноби-сан.
— Шиноби-сан, а дайте со змейкой поигра-а-ать!
— Пошли. Будет тебе змейка.
Призывать Аоду рядом с дворцом дайме точно было плохой идеей — но ведь в арсенале Саске были змеи и помельче, тем не менее, способные покатать на себе чересчур активного ребенка.
— Кто бы мог подумать, что ты умеешь общаться с детьми, — заметил Кабуто, глядя на счастливого мальчонку. — Хотя ты учился в Академии со своими ровесниками, может, из-за этого?..
— Хм?
— Учихи почти всегда заканчивали курс досрочно. Рекорд скорости принадлежит твоему брату, но закончить Академию вовремя считалось позором…
— Пф. Хорошо, что я этого не знал в свое время.
— Как хорошо, что этого не знали твои одноклассники…
— Считаешь, насмехались бы?
— Ну… учитывая, размер и опасность твоего фанклуба, думаю, всё же нет. Не все.
— Забавно, что сейчас меня это совершенно не волнует.
— Ты же крут.
— Приятно слышать это от тебя.
Кабуто хмыкнул и притворился деталью пейзажа.
*
Орочимару в это время сопровождал мать с ребёнком до ближайшей базы. Итачи внутри грелся, от него пёрло такой негой и кайфом, что дёргать было как-то неловко. Чакра уходила на него, и, наверное, не надо было предлагать Учихе окунуться прямо посреди миссии… С другой стороны, ему с лихвой хватит оставшейся чакры.
У него же есть репутация.
— Орочимару, — сплюнул шиноби из Кири перед ним на дорогу.
— Ну надо же, хоть кто-то меня узнал, — ласково улыбнулся Змей.
Для него нападение не стало неожиданностью, отряд даже не скрывался.
— Отдай ребёнка по-хорошему. Он принадлежит Кири!
— А вы уверены, что хотите жертвовать пятью взрослыми шиноби, чтобы получить одного, которого ещё предстоит воспитать?
Но с каких это пор на шиноби рациональные доводы действуют?..
Орочимару спокойно пошёл сопровождать мать с ребёнком дальше.
А противники остались выпендриваться во власти гендзюцу.
*
Сдав женщину на руки в ближайшую базу и объяснив, где здесь кухня, Змей переместился на территорию основной базы. Всё-таки разгуливать с таким резервом по миру, когда за тобой с большой радостью охотятся все — не самая лучшая идея. Даже если тебе досталось тело и, как выяснилось, стратегии мастера боевой иллюзии.
Можно просто лечь и кайфануть от чужого кайфа.
А чакра… цель, которой можно достичь, всего лишь потратив чакру — редкостная удача.
К тому же чакру всегда можно восстановить.
*
Саске честно собирался выждать всю отведенную на задание неделю, после чего еще смотаться в сторону Конохи, чтобы на обратном пути забрать готовые браслеты. Но уже на четвертый день его стало одолевать смутное беспокойство. А к пятому удалось определить, что источник этого тревожащего чувства — джуин.
Связь проклятых печатей со своим создателем была неоспорима, к тому же джуин Саске Орочимару сам совершенствовал… А еще была не уничтоженная, а только скованная личность Итачи, которого тоже не стоило недооценивать.
— С сенсеем что-то не так, — коротко сообщил Учиха в потолок, надеясь, что Якуши по своему обыкновению маскируется где-то поблизости.
А даже если и нет — все равно надолго не отстанет. Это же Кабуто.
Якуши не заставил себя ждать, и вскоре они уже были на базе. На базе, на которой был бардак. Саске обеспокоенно нахмурился. Орочимару был здесь, это чувствовалось, но гоняющиеся с шумом ученики эту теорию опровергали.
Быстро наведя порядок, парни нашли-таки убежище Змея. Он был в своей спальне, лежал на кровати… на спине, без движения, весь такой желтовато-бежевый.
И движения чакры почти не чувствовалось.
— Орочимару-сама! — кинулся к нему Кабуто.
— Что с ним? — Учиха подозрительно просветил додзюцу сначала комнату, потом самого змеиного санина. На первый взгляд никаких травм, могущих привести к подобному состоянию, не было.
Снова проявление загадочного «не гореть»? Или, в порядке бреда — Орочимару настолько извела ревность? Бред как есть…
— Похоже на истощение. Но я не понимаю, чем оно вызвано… Хотя. Возможно…
— Это Итачи или последствия опытов? — напрямую спросил Саске.
— Итачи.
— Понятно, — томоэ закружились быстрее. Учиха шагнул вперед. — Дай мне место, Кабуто.
— Уверен?..
— Если это мой слишком умный старший брат — у меня достанет сил, чтобы загнать его обратно в печать, — губы Саске сошлись в бледную линию. — Я ему не проиграю.
Обладатели шарингана могли не только накладывать гендзюцу. Пусть в тонкости работы с чужим разумом они и уступали Яманака, само проникновение в сознание или подсознание жертвы для владельца шарингана с тремя томоэ сложности не представляло.
В сознании Орочимару было пусто. Только Итачи — где-то вдалеке, объятый чёрными языками пламени. И сам Змей лежал ровно посередине между ними, такой же нездорово жёлтый и безжизненный. Саске прищурился, шагнул вперед. Активированный шаринган позволял увидеть, что микроскопические частицы этого самого черного пламени пронизывали всю окружающую тьму-пустоту — просто вокруг Итачи концентрация была сильнее. Они уже примеривались к новому источнику пищи…
…но так и не смогли окончательно поглотить Орочимару.
Это — радовало.
— Вот и свиделись, нии-сан, — спокойно сказал Саске, опускаясь на одно колено рядом со змеиным санином.
Да, близко. Да, неоправданно уязвимая позиция. Но и место — не подчиняющееся всем законам реального боя.
Стычка в чужом разуме равна схватке иллюзий. Саске нельзя было назвать мастером гендзюцу — не хватало изощренности, — но и поймать, а тем паче удержать его самого в чужой иллюзии было куда как непросто. Орочимару научил, что в таких поединках концентрация, сила воли, уверенность в себе могут значить не меньше, чем опыт и талант.
Вот уж чего Саске было никогда не занимать, так это самоуверенности.
— Не так я себе представлял нашу встречу, — нейтрально заметил Итачи. — Ты за ним?
— Я повзрослел достаточно, чтобы не стремиться оправдывать твои ожидания, — Саске поднялся на ноги. — Соизволишь вернуться в печать, или мне придется загонять тебя силой?
— Печать? Какую печать?
— В который ты сидел все это время, — шаг вперед, загораживая собой Орочимару.
— Не было никакой печати. Тебе лучше сосредоточиться на помощи ему. Если его проекция не исчезла, значит, пока есть возможность… восстановить. Хоть что-то.
— Орочимару живучий, — невозмутимо заметил Саске. — Даже если ты уничтожишь его проекцию здесь — такая же есть в каждом джуине. Хотя бы и в моем.
Еще один шаг. Заметно потяжелевший взгляд.
— Но знаешь что, нии-сан… мне кажется, если убрать твое пламя, никакой джуин не понадобится.
Итачи быстро поборол неуместное желание отползти. Собственная вина и решимость Саске давали такой коктейль, что только невозмутимой мордой это можно было прикрыть.
— Это невозможно. Орочимару сам накормил это пламя, и оно не остановится, пока не сожжёт всё, что доступно.
— И это говорит мне Учиха, — презрительное фырканье.
Шаг — впритирку к пляшущему вокруг Итачи ореолу. Пламя дрогнуло, выбросило языки в сторону Саске… замерло. Стыдливо попятилось, прижимаясь к ногам Итачи.