В детстве ему нравился бледно-зелёный, как цвет мистической руки, цвет особенности, цвет, дарящий надежду на исцеление. Потом любимым стал тёмно-бордовый, глубокий, густой и мощный, не кровавый, но именно бархатный. Когда он работал в Кумо, он любил серый. Глубокий, наполненный смыслом, такой разный… Он любил белый в Суне — облако, чистоту и отсутствие пыли. Он любил чёрный — глянцево-чёрный, как цвет волос Орочимару-сама…
И не любил ни один из них.
Привычки, любимые блюда, любимые места выдают шпиона вернее, чем внешность или манера драться. Внешность? Обознались! Ой, неужели у меня есть родственники? Но привычки и вкусы… вот что создает личность, вот что запоминают люди.
Дети, подростки, они всегда подражают, пытаются стать похожими на кого-то… Надевают маски, лепят себя под них, пока она не отпадает, оставив лицо застывшим в своей форме. Но ему… ему слишком часто приходилось маски менять, порой — отрывать с кровью и болью. И его лицо так и не сформировалось.
Нет любимого блюда. Нет любимого цвета.
Нет права претендовать на хоть какое-то подобие любви или уважения. Некого любить, только оболочка бегает, у которой и целей своих нет… Зато цели Орочимару-самы… умные, хлёсткие, масштабные! Пусть у него так и не появилось собственного лица, и поздно уже надевать формирующую маску… но он всё ещё может быть хорошей тенью.
Лишь бы её не пытались вытащить на свет.
Но — кто станет считаться с желаниями того, у кого и желаний-то особых нет? И Учиха не отставал. Теребил с вопросами, маячил вспышками знакомой чакры, тащил к Орочимару-саме. Похоже, о чем-то с Орочимару-самой договорился, раз того не рассердила картина помощника, нагло дрыхнущего в постели любовника.
Пытался чего-то добиться. Выводил на реакцию.
— Занят?
Учиха в очередной раз оправдал слухи о своем клане как о родственниках екай. Стоило подумать… хотя вроде бы уходил на вылазку?
— Да, но заходи, — приподнять голову, чуть улыбнуться. Нельзя расстраивать того, кто делает Орочимару-сама счастливее.
— Это не срочно, — Саске пожал плечами. — Просто… подумал, что тебе понравится.
На край стола аккуратно опустилась большая шкатулка. Темное дерево, блестящий лак, подчеркивающий его прожилки и узоры, щекочущий ноздри пряный запах.
— М?
Кабуто аккуратно отложил кристалл и внимательно осмотрел шкатулку. Ловушек вроде нет… А что за запах? Розмарин?.. Вряд ли Учиха смог достать столь специфичный яд…
В шкатулке оказались специи. Аккуратно разложенные по отделениям душистые специи. Лавровый лист сбоку, перец, тимьян, розмарин, базилик, шалфей…
Кулинария и порядок в одном флаконе.
Кабуто замер, заворожёно глядя на шкатулку и мучительно размышляя — зачем? Ну зачем Саске это нужно? Вещь явно недешёвая, и даже если Учиха её стащил, всё равно слишком много телодвижений. Какую реакцию он хочет? Чего собирается добиться?
Зачем?
— Кабуто, отомри. Это всего лишь специи.
— Да, конечно, — Якуши послушно отмер и повернулся к нему с улыбкой. — Спасибо.
Учиха медленно покачал головой, скользя по лицу внимательным взглядом. Всматриваясь, высматривая…
— Пользуйся.
И ушел. Коротко сжал ладонь на плече, дернул уголком губ в намеке на странную гримасу и ушел.
Кабуто погладил кончиками пальцев шкатулку и с трудом вернулся к работе, грея в груди странное желание.
Собственное желание.
Бежать на кухню и готовить что-нибудь действительно вкусное.
*
С Орочимару оказалось проще — и отдать подарок, и понять реакцию. Змей, нисколько не стесняясь, запустил руку в пакет и довольно захрустел леденцами. Не отрываясь от доклада, который Учиха не поленился записать.
Вообще, с отчетностью у санина было просто. К формальностям тот не придирался, требуя лишь четкости и понятности излагаемой информации, достаточных, чтобы после спокойно с ней работать. Правда, для некоторых и это оказывалось почти непреодолимым требованием… За мелкую вылазку наподобие той, на которую ходил Учиха, можно было вообще ограничиться устным докладом, но Саске не хотелось разговаривать. Львиная доля его общительности ныне уходила на Кабуто.
— Какие-то успехи по другому делу? — уточнил Орочимару, жизнерадостно хрустя.
— Незначительные, — поморщился Учиха. — Подарок Кабуто понравился, но он почему-то не обрадовался.
— А что подарил?
— Большой набор специй.
— Хм… И как прореагировал? Замер сусликом?
— Да.
— Тогда посмотрим, что он приготовит, и как он с этим набором будет носиться. Хочешь конфетку?
Саске кивнул и с внезапно шаловливой улыбкой подался вперед, выхватывая языком леденец, который Орочимару только-только надкусил. Змей просто так не уступил, дёрнулся следом, врываясь языком в рот и отбирая конфетку обратно. Руки легли на пояс, прижимая к себе.
— А так действительно вкуснее, — заметил Саске пару минут спустя.
— И где только научился такому, ху-ху-ху?
— В книге прочитал, — невозмутимо сообщил Учиха.
— Это в какой? — подозрительно уточнил Змей. — Надеюсь, не на моей базе?
— А что, книги Джирайи тут под запретом? — весело прищурился Саске.
— Вообще, всё порно под запретом. А то научатся, блин, и в тренировочные полигоны не загонишь. Ещё и плодиться будут, увеличивая количество дармоедов-слабаков…
Брови Учихи поползли вверх:
— А без инструкций типа никто не справляется?
— Без инструкций не так отвлекаются от тренировок. А как прочитают — ух, обязательно надо попробовать, — Орочимару вздохнул. — У меня так одну из баз уничтожило.
— Э-э… Как?
— Сначала все перетрахались, а потом начали выяснять, кто кого куда, почему не так и «не смей тянуть ручки к моей девчонке!» Разодрались так, что всю базу подорвали, а выжившего я лично придушил.
— Хм. За дело, — согласился Учиха. — Ты обещал показать технику.
— Ммм… Какую ещё технику?
Саске закатил глаза. Ну и кто здесь подросток?
— Нет, я правда забыл.
— Манипуляций формой райтона.
— А-а-а, — Орочимару вздохнул. — Ну вот, а так хорошо стояли… ладно, пойдём, покажу. Так где, говоришь, читал?..
— В книге Джирайи, — Учиха на столь детскую уловку не попался.
— Место, Учиха, место.
— Тридцать восьмая страница, пятый абзац, — в глазах Саске плясали веселые екаи.
— Угу, угу. А географически где ты находился, когда читал?
— В Ото но Куни, где же еще.
Змей скрипнул зубами. Была ещё надежда, что книга Джирайи ему попалась ещё ДО того, как Учиха оказался тут. Но, увы.
— Ясно… Знаешь где книга сейчас?
— Конечно, знаю, я же отобрал. Познавательное чтиво.
— А у кого ты её отобрал?..
— Не выдам, пока не отберу следующую.
— У меня есть все экземпляры серии. Выдай.
— О, с автографами? — Саске поставил брови домиком. — И поделишься?
— Автографов нет, почитать дам. Выдавай поставщика.
— Мышей Ринджи перехватил, — сообщил Учиха. — Троица нетопырей, которая тащит книгу — это интересно.
— Отлично, — глазища Орочимару нехорошо заблестели. — Ты заслужил награду…
И пока они занялись лишь формой чакры.
А вы что подумали?
*
Сотня мелких змеек обшарила всю базу, выявляя незаконные вещи. Невыявленных шпионов чужих стран, к счастью, не оказалось, но запрещённые книги, как Джирайи, так и похуже качеством, картинки с обнажённой натурой и тому подобное безобразие нашлось. А также алкоголь и чаи, которые не совсем чаи.
— Я в молодости о таких составах даже не знал, — признался Змей, трогая пальчиком «чаинки».
Его призыв нажаловался и притащил образцы того, чего смог, но массовую облаву устраивать не стал, а то мало ли, подумают, что на его базе он что-то не контролирует…
Но, ксо, это два десятка подростков-шиноби с различными геномами! Тут и гений не проконтролирует всё!
Прибегали всё новые и новые змейки с новыми и новыми докладами. Ситуация удручала.
— И какой план? — поинтересовался Учиха, тоже впечатленный масштабами контрабанды. — Спалить все это к биджу?
— Такие таланты, такие таланты, — сокрушался Змей. — Как приказываю, так то жопа торчит, то волосы в траве видать, а как самим надо — порнуху на секретную базу протаскивают!..
— Нет гарантии, что снова не притащат, — перевёл Кабуто философски. — И что к соседям не уйдут, которые размножаться не мешают.
— Никакого размножения, пока своего первого джонина не прибьют! — возмутился Змей. — В одиночку! Твою ж мать, кто же это всех надоумил и научил-то?..
— Кхе-кхе… Вы, Орочимару-сама?
— Хм… а ведь верно. Палить на тренировках попы и волосы — это тоже часть скрытности, — Орочимару забегал по кабинету. — Ох, ещё окажется, что они не идиоты, и это будет так!.. Так!..
— Я бы особо на это не рассчитывал, Орочимару-сама. Новый год ещё далеко.
— Так, может, сделать обязаловкой? Сразу станет в три раза менее интересно, — предложил Учиха. — Особенно если заставить теорию сдавать и зачеты по технике.
— Чувствуется большой опыт, — протянул Орочимару. — Заодно и выговорюсь, ты что-то теорию не любишь.
— Тогда мы пошли составлять расписание? — улыбка вышла довольно кровожадной.
— Прощай, репутация… Это что же с моими учениками будет, если они такое на регулярной основе практиковать будут… Что-то воображение пасует. Давайте попробуем и посмотрим!
Змей коварно потёр ручки.
Кабуто вздохнул. Давно он Орочимару-сама таким счастливым не видел.
— Не кисни, — Учиха толкнул его локтем в бок. — Думаю, будет весело. Я в первый раз готов был сквозь стену просочиться, только бы сбежать.
— В первый раз что? Когда лекция началась?
— Ага. Правда, на тот момент я был зафиксирован дотоном и немного языком.
Не сказать, чтобы Кабуто так уж поддавался влиянию Учихи, но постоянные вопросы и реплики в его адрес Якуши все-таки понемногу раскачивали. Теперь со стороны их вполне можно было посчитать приятелями. И сработались они неплохо.
Орочимару сам не ожидал, что у него в голове накопилось столько материала для передачи следующему поколению. В конце концов, он не Джирайя, чтобы по баням да тавернам опыт собирать, а гляди-ка!
Начать он решил с техники безопасности. Как возбуждение влияет на внимание, как легко убить партнёра в процессе, какие болезни передаются половым путём, включая те, что могут повредить даже шиноби… Кража генетического материала и прочие прелести неразумного тыкания куда не надо.
Потом он перешёл на безопасный секс. Тот самый, что творится в одну харю. Методы, разница для мужского и женского организма, дополнительные материалы и изготовление их из подручных средств, специализированные техники для увеличения возбуждения или онемения руки без потери контроля… Учиха честно выдержал всю лекцию с привычной мордой-кирпичом, но вот потом без всякого зазрения совести принялся дразнить Змея старым онанистом. Да еще и чересчур осторожным, раз уж при полной базе симпатичных молодых шиноби предпочитал собственную руку. Тот с достоинством отвечал, мол, зачем ему рука, у него язык есть, и вообще, не заткнулся бы некий Учиха с аналогичными повадками?.. Саске весело парировал тем, что у него организм только-только гормонов до нужного уровня добрал, и в целом, оба получали искреннее удовольствие от этих перепалок, пока очередную колкость в адрес Змея не услышал Кабуто.
Он замер, будто жабу проглотил. Не возмущался, не лез защищать Орочимару-сама… Потому что Орочимару-сама улыбался. Орочимару-сама был счастлив. И не было никаких поводов возмущаться.
А вот Учихе это почему-то не понравилось. Нахмурился, дернул за рукав:
— Эй, чего молчишь?
— М? Ты о чём? — склонил голову Кабуто. — Тоже хочешь, чтобы я назвал Орочимару-сама старым онанистом?
— Скорее, чтобы ты выразил свои мысли словами, а не только куриную попку на лице изображал.
Орочимару-сама прыснул. Кабуто засмотрелся. Змей совершенно не выглядел на свой возраст, даже близко. Скорее, он выглядел счастливым мальчишкой, с удовольствием проводящим время с друзьями. Как?..
— Я рад, что Орочимару-сама смеётся.
— А ты? — Саске вдруг оказался совсем рядом, внимательно вглядываясь в глаза. — Улыбнись, Кабуто.
Якуши радостно и широко улыбнулся. Учиха покачал головой, коснулся рукой губ. Провел ладонью, будто стирая:
— Не надо… Не веди себя так. Почему ты меня вообще слушаешься? Улыбаешься не потому, что хочется, а потому, что я попросил?
— Но ты же попросил… Всё хорошо, я улыбаюсь и счастлив, что вы счастливы.
— А ты? — Саске не спешил убирать руку. Даже чуть заметно погладил по щеке.
— Тоже.
Кабуто так же едва заметно двинул головой, усиливая прикосновение.
— Точно? И сбежать не хочется? — медленный, почти текучий шаг.
— Куда мне бежать?..
Еще один шаг. Прижать Кабуто к стене, почти прижаться к нему самому, все так же гипнотизируя взглядом.
— А сейчас?
— Нет, — Кабуто сглотнул.
— Хорошо… — Саске улыбнулся уголками губ, привстал на носки, чтобы сравнять рост. Прижался щекой к щеке. И прошептал на ухо, почти задевая губами: — А теперь попробуй представить, что мы тоже этого не хотим. Ни я. Ни Орочимару.
— Вам не стоит этого опасаться, — проговорил Кабуто. Он прекрасно умел контролировать реакции своего тела, недаром же медик… да и достаточно опытные шиноби так тоже могут.
Но ему нравилось это горячее щекочущее чувство, которое охватывало его рядом с Саске. Тогда, когда Учиха его к себе под бок подгрёб, он не просто сидел, а наслаждался им. Сидел рядом, не смел коснуться и кайфовал.
— Не в этом дело, — Учиха досадливо поморщился. Кабуто упирался до последнего, а он не был настолько хорош в словах, чтобы подобрать их правильно. — Ну. Сделай то, что хочешь. Хочешь ведь?
Дыхание перехватило.
— Я…
Быстрый взгляд на Орочимару. Тот смотрел довольно, сложив ручки на коленях и сверкая искорками в глазах.
Саске вздохнул, чуть отстранился, заставив качнуться за собой. Развернулся, оказываясь за спиной Кабуто и легонько подталкивая.
И снова — шепотом на ухо. Тихим, шелестящим:
— Когда я спросил, почему Орочимару не выбрал тебя, он сказал, что не любит безвольных кукол в постели. Смелее.
Кабуто снова сглотнул. Демон, как есть демон… Только не кровавый, нет. Искуситель, всегда искушает… Красотой, силой, собой… другими. Так просто сделать шаг. Посмотреть в смеющиеся, сытые глаза Змея… И не суметь прикоснуться. Орочимару-сама сейчас казался даже младше его самого, легкий и счастливый, разнеженный, зацелованный, поднятый порывом вдохновения.
Разве он… может быть частью этого вдохновения?
Не любит кукол… но разве можно к этому чуду прикоснуться иначе, чем к чуду?.. К болеющему, страдающему, кашляющему, убивающему от боли… или, как сейчас, сытому, но в любом случае, чуду. Только ласково, словно молясь, коснуться кончиками пальцев щеки, прикрыть глаза и содрогнуться от собственного кощунства.
И пальцев не отнять.
— Смелее, Кабуто… — горячие пальцы, скользящие вдоль его руки. Не направляющие, но будто подсказывающие, куда и как. Прижавшееся к спине тело.
Прижавшиеся к шее губы.
Якуши вздрогнул всем телом, впитывая прикосновение. Руки подрагивают, но взгляд, напротив, выжидающий, спокойный. Ждёт. Чего ждёт? Инициативы. Проявить инициативу, показать, на что готов… а какой приказ? Проявить инициативу. Замкнутый круг.
Кабуто коснулся уха, провёл пальцем по щеке, глядя на этот довольный прищур сытой змеи. Бережно, осторожно коснулся щеки. Можно? Можно. Но это не главное. Главное — он сам решился.
Для него секс всегда был очень обыденным физиологическим процессом. Как человек, с детства занимающийся медициной, он прекрасно знал все аспекты этого действа и ничуть не стеснялся. Когда его загнала в угол одна деятельная куноичи и сказала: «Еби», — он ответил только: «Ну ок», — и показал класс…
Но Орочимару-сама… нельзя к нему так, насколько бы прекрасен физически он бы ни был. Только Саске… Саске показал, будто вывел на новую волну… что прикосновение — не только физика, это сообщение. Слова, сказанные движениями.