– Блин! Мне же больно! – Заорала Надя и грязно выругалась. Впервые в жизни.
– Вот! Вот ! – Радостно закричал Владислав что-то вытаскивая наружу.
– Пошёл в жопу! А-а-а-а!!!! – Завопила Надежда. – Это же складки.. идиот!
И вдруг перестала кричать – показала пальцем на пол – А это что?
Прямо перед диваном лежал бриллиантик. Маленький, гранённый. Он ярко играл цветами при свете настольной лампы.
– Ура! Наконец нашёлся!!! – Закричал Владислав и радостно захлопал в ладоши.
– Смотреть надо было лучше…. козел. – Прошипела Надежда – Всю пи..ду мне порвал.
И схватив пальто, она вылетела на улицу хлопнув дверью на прощание.
Так сильно что посыпалась штукатурка сверху…
Форма
Я увидел их в автобусе. Девушки в военной форме. Лет по 20-ть каждой.
На рукавах – какие-то нашивки, на ногах – широкие штаны.
А волосы – распущены. Красивые, волнистые, густые.
Мне вдруг стало неловко за себя… вспомнил что ещё совсем недавно я умолял Господа чтобы военкомат забыл мою фамилию. И отчество тоже.
Нехорошо как-то…
Лица у девчонок – загорелые, обветренные.
Наверное ползали в траншеях, а над ними – пролетали снаряды, пули.
Но они не сдались Они выжили.
И глаза их теперь – сверкают бодро, по боевому.
– Такие, с автомата – выбивают десятку. Не промахнутся!
Мне почему-то стало неуютно на душе… – Я так не умею.
И я – разглядываю их дальше.
У девчонок – груди выпирают из под гимнастёрок.
Острые, высокие. От них веет потом, жаром, молодостью.
Такая… если расставит ноги – то плевать что они в штанинах защитного цвета. Всё равно – потом приснятся.
Сильные, стройные.
На таких ногах – весь мир стоит, что вокруг меня…
А я…
Что делаю я – в этом мире?
Прячусь за этими ногами?
Мне стало не по себе.
И я почувствовал что должен принять какое-то решение… сделать что-то важное.
В ушах девчонок – одеты серёжки.
Зачем?
Они и так красивые.
Они прекрасные.
И я знаю, эти девчонки… будут снится мне потом. Много лет.
– Вперёд! – Вдруг крикнет мне одна из них – В атаку!
И я встану, побегу. Даже если мне в лоб – будет смотреть пулемёт 12-го калибра.
Плевать!
А если я упаду и трусливо буду ползать в траве – она пнёт меня своей ногой в сапоге… и тогда я снова встану…
– В атаку! – Крикнет она мне.
– Любой каприз… – Тихо отвечу я… не отрывая глаз от её ног… в сапогах – только ещё раз пни меня… пожалуйста…
– Стоп! О чем это я? – Вдруг поймал я себя на дурацкой мысли. И мне стало неловко – Не о том сейчас думаю. Не о том…
Трамвай заскрипел тормозами и остановился. Девчонки в военных формах вышли и направились к повороту.
О чем-то тихо переговариваясь между собой…
Только я – смотрел им вслед.
Долго и печально.
Чувствуя в душе – тревогу и волнение.
Понимая что должен – успокоить себя.
Принять правильное решение.
Только какое?
И я нашёл его!
Ночью, я одел на жену свою старую военную форму… и попросил накрасить губы.
– А – а-а! – Потом кричал я ползая по дивану. Воображая что я сейчас там… на поле боя… рядом с теми, что были в трамвае.
Молодыми и сильными.
Отважными и смелыми.
Вот одна из них – толкает меня ногой. Кричит – Вставай трусливая сволочь!
– Да… да… – Бормочу я вцепившись в её другую ногу… и тяжело дыша при этом.
– Только толкни… ещё раз… ещё…
И я дёргаюсь… потом – почему-то дико извиняюсь… умоляю о пощаде… целую ноги… и затем вдруг проваливаюсь – в какой-то экстаз. Нескончаемый, долгий, сладкий.
– О Боже!
Потом я долго смотрел в потолок, лёжа рядом со спящей женой. Думая о себе, и о девчонках.
– Хорошо что я не с ними. И не на поле боя.
Наверное, не будет мне там удачи.
Ни славы.
Ни почёта.
И повернувшись к стене, я заснул снова. Тихо посапывая себе под нос.
Ненависть
Убийство четырёх уважаемых людей – двух кавалеров орденов славы, одного орденоносца и одного Героя Советского Союза.
Это -доказанный факт. Но по слухам – их было значительно больше.
Потрясает другое – немыслимая история о человеческом безумии. И ненависти.
Начиналось всё так.
Из Парижского отеля на бульваре Сен-Мишель выскочил человек и отчаянно крича "Помогите" бросился бежать по улице. Но не далеко – на первом же поворот его сбило такси.
Он долго лежал на мостовой с выпученными глазами, а из из его рта текла кровавая пена.
Прохожие с ужасом отворачивались а он всё пытался ползти куда-то как будто спасаясь от чего-то неведомого, пугающего. Приподнимался на руки и снова падал…
– Пы – гы… хрипел бедняга и лишь немногие могли догадаться что он просит защитить его от кого-то.
Водитель такси вопил что не виноват и начал собирать фамилии свидетелей.
В больнице, пострадавшего внимательно осмотрели… картина была ужасная – колеса автомобиля раздробили ему ребра, которые в свою очередь проткнули желудок и печень.
Шансов выжить – не было
И кажется он чувствовал это…
– Полицию… сюда… скорее – Вдруг зашептал губами.
Полиция уже стояла за дверью. И дежурный комиссар через минуту наклонился к нему – Вы хотели говорить? Или лучше поговорим завтра?
Комиссар знал что до завтра – несчастный не протянет а значит хлопот меньше…
Случайная авария.
К тому же у таксиста – масса свидетелей…
Но умирающий вдруг схватил ослабевающей рукой комиссара за рукав – Наклонитесь… прошу Вас…
Комиссар едва скрывая досаду наклонился к его лицу.
И несчастный стал что-то тихо говорить. Иногда вытирая другой рукой – кровяную струйку стекающую по губам и падающей красными каплями на белоснежную простыню.
Выражение лица комиссара стало меняться – со скучающего, оно стало недоверчивым, а затем на нём появилось выражение крайнего изумления.
– Не может быть! – Отпрянул он от умирающего.
Но тот кто лежал на кровати – не был похож на шутника.
Да и на это – у него уже не было времени.
Чокнутая.
Как мог сотрудник дипломатического корпуса СССР находящийся во Франции – влюбиться в чокнутую?
Впрочем, то что она чокнута, он узнал слишком поздно – когда они уже лежали в постели. В номере гостиницы на улице…
Она, расслабленная после секса – лениво смотрела ему в глаза. Чуть кривя свои красивые губы как будто намекая что ей стало скучно.
– Развратная сучка – подумал дипломат. Но эта мысль ему почему-то понравилось.
– Расскажи что-нибудь про себя. – Попросила любовница затягиваясь сигаретой.
Её звали Ирэн… и она была женой французского чиновника высокого ранга. Это официально.
А не официально – просто молодая сучка, красивая, стройная и развратная.
Почему, такие нравятся мужчинам?
Это – не знает никто.
– Что тебе рассказать? – Спросил дипломат чуть повернув к ней голову. Эта стерва хорошо вымучила его во время секса. Когда хотела быть то снизу, то сверху. Прыгала, извивалась, кричала, заставляя его кончать раз за разом.
Но тело – у неё было отменное.
И груди тоже.
– Ты убивал когда-нибудь? – Вдруг спросила она.
– Что???? – Дипломат лишь пристально посмотрел в ответ – Уж не шпионка ли? Французская, немецкая?
Но зелёные глаза сучки лишь скучающе смотрят на него – в них светится настоящее любопытство.
Не более.
– Она же графиня по происхождению! – Вдруг вспомнил дипломат и улыбнулся – такие всегда были чокнутые.
– Так убивал или нет? – Не унималась графина ведя себя как капризная девочка.
– Да. – Вдруг признался ей.
Зачем он сделал это?
Хотел казаться ещё более интересным – в глазах молодой красавицы?
Увидеть восторг в её глазах?
Или ужас?
Всё может быть… ведь он был молод, так же как и она.
Всего лишь – 26 лет.
И вспоминать его прошлое – действительно интересно.
Ведь за окном сейчас -1925 год, а значит закончилась мировая война, отшумели революции. Оставив после себя огромную кровавую бойню с миллионами трупов по всей земле.
– А многих людей ты убил? – Она ласково положила голову ему на руку.
Знает стерва как понравится.
– Да, многих. – И дипломат загадочно вздохнув, закурил сигарету.
Кажется, её зацепило…
– Расскажи о первом? -
Её рука вдруг полезла под одеяло и коснулась его члена…
– Ну расскажи, а?
И дипломат чуть помолчав для важности, стал вспоминать – как из окопа он выстрелил и попал немцу в грудь. Из трёхлинейки. Это было 10 лет назад, в Польше.
– И тяжело тот умирал? – В глазах любовницы появилось что-то странное.
– Ну, сначала согнулся, от боли наверное, потом посмотрел в сторону выстрела, даже кажется заметил меня… затем громко застонал и упал на колени… так и стоял минуту, глядя как кровь льётся по шинели из дымящейся дырки… потом выставил вперёд собой руки как будто желая смягчить встречу с землёй… и всем телом оперся на них… затем медленно повалился на землю. Умирать.
– Он плакал при этом? – Спросила графиня тихо.
Только теперь дипломат заметал как странно смотрят её глаза… как щеки покраснели, как рука застыла на члене под одеялом, перестав его гладить. И вдруг крепко сжалась… как от боли.
Он понял, что рассказ о смерти возбудил её почему-то… И теперь, при каждом новом свидании в гостинице, он рассказывал ей дальше… про смерть которую видел в своей жизни.
Чувствуя как с каждым рассказом – секс между ними становится ярче… всё страстнее… безумнее…
– Ещё! – Просила графиня – Рассказывай ещё!
Они встречались каждую неделю. Теперь они пили шампанское, курили, смотрели в окно. Затем он рассказывал ей – как убивал.
Сначала – в первую мировую, затем – в гражданскую. Даже когда служил в ЧК – он тоже убивал.
Потому что время было такое.
Так надо было…
Она слушала как загипнотизированная. А когда рассказ заканчивался, в ней как будто что-то прорывалось… она неистово сдирала с себя всю одежду оставляя на полу и кидалась на него… как тигрица, царапая от страсти и воя от какого-то странного наслаждения.
Сначала это забавляло его. Но вскоре, он подумал – а она точно нормальная?
Не понимая, как близок он к истине.
Какую жуткую страсть он будит в душе молодой девушки.
Порождая безумные мысли, фантазии, видения, мысли.
И очень скоро – ту, которую он считал развратной сучкой – превратится в настоящего монстра чьи руки будут по локоть в крови, боли и страданиях.
Однажды он рассказал ей про особенный случай, произошедший с ним во время начала гражданкой войны.
Тога, он был простым солдатом,и нёс караул. Мальца лет семи, в оборванных штанишках заметил когда тот уже был на крыше сарая – наверняка хотел украсть зерно. Или хлеб.
И тогда он поднял винтовку.
Графиня вдруг сжала губы. – Это мальчик смотрел тебе в лицо, когда ты выстрелил?
– Да. – Признался дипломат. И каким-то чужим хриплым голосом продолжил – Не только смотрел… он плакал… не надо дядя! Мамочка… мама… забери меня отсюда…
– Но ты все-таки выстрелил? – Глаза графина запылали снова каким-то странным огнём.
– Да.
– И смотрел ему прямо в глаза при этом?
Дипломат почему-то не ответил.
И графина прицелилась ему пальцем в груди… – Я понимаю. Ты такой сильный… ты решал кому жить а кому умереть… ты был богом… Это же такое замечательное чувство!
– Да, это особенное чувство – Согласился дипломат.
Графиня задумалась – Ну, с мальчишкой понятно… он был виноват – хотел украсть. Но убивал ли ты когда-нибудь – совершенно невинного человека? Просто так… ни за что? Какое это чувство?
Дипломат закурил сигарету и задумался.
– Ну, говори. – Рассмеялась графиня и снова пощекотала его под одеялом – Давай!
– Да, – Наконец нехотя признался дипломат. – Один раз… мы вчетвером были в карауле, на одной железнодорожной станции. Голодные замершие, злые. Увидели как с поезда вышел как-то фраер – в дорогом пальто. С красивой женой. Такие счастливые. Смеялся, шутил с ней. Так мы отвели его за вагон и расстреляли.
Чтобы больше не шутил и не смеялся.
– Просто так? – Выдохнула графиня.
– Просто так.
– И какое это чувство… убивать просто так… ни за что?
– Простое. Тот мужчина даже не понял что его ведут за вагон убивать. По дороге что-то рассказывал смешное жене… а когда всё понял, то у него язык провалился в жопу… лишь молча открывал рот глядя как мы передёргиваем затворы, губы двигаются – а из рота ни слова. Не получается. Лишь смотрел на нас как будто не веря что можно убить его просто так… в когда в вагоне чай ждёт… остывает.
У жены его – тоже недоумение на лице. Застыло прямо с улыбкой А может она просто не так быстро поняла как он… тупая баба.
– За что? – Наконец вдавил из себя мужик.
Первую пулю, всадил мой приятель… и мужика откинуло к стене, затем он плюхнулся в грязь. Прямо в своём дорогом пальто. С меховым воротником.
И тут дамочка его – завизжала со всей силы. Как будто прорвало.
– А -а -а -а!
Затем, упала на колени. И стала кувыркаться в грязи… возле него… чокнулась, что ли?
От её крика, мужик вдруг очнулся… захрипел… и стал колотить ногами разбрасывая грязь во все стороны.
И тогда мы пустили по пуле тоже…
– В неё?
Нет… только в него…
– О Боже! – Вздрогнула графиня – Наверное он снился тебе потом?
– Ага – Кивнул дипломат. – Не раз.
– Вот это да! – Глаза графини снова засияли каким-то странным огнём – И ты чувствовал себя Богом когда убивал его, правда?
– Правда…
– Это же так просто – Задумалась графиня… лишь оружие в руках… и жертва, которая думает что жизнь – зависит от него самого – такого умного образованного, воспитанного. С детства верил наверное что вокруг него – всё зависит от законов, от морали, от веры…
И вдруг – получает пулю в грудь!
На грязном перроне.
Катается в грязи, в крови и слезах, только теперь понимая как он ужасно ошибался… она зависила не от тебя, а от кого-то другого – голодного, холодного, в порванной шинели и грязных сапогах. Держащего винтовку в руках.
В этот момент, понимаешь истинную цену жизни.
Но уже поздно.
Бах!
История эта так понравилась графине, что она просила дипломата рассказывать её снова и снова. Во всех деталях. – Как потом сложилась судьба его друзей? Снился ли им тоже – тот несчастный? Чувствовал ли каждый из них себя – Богом? И хотели бы повторить снова?
– Тот мужик?.. Наверное им не снился! – Смеялся дипломат. Однажды он вдруг представил как при расстреле – с ним стоят не его приятели, а сама графиня. И неприятный озноб пробежал по телу.