Кремнев допил коктейль и вытер рот салфеткой. Девушка смотрела на него, прищурив глаза.
— Что? — спросил Егор, перехватив взгляд Жанны.
— Да вот думаю, где вас обучали этикету?
— В Караганде, — сказал Кремнев. — Вы допили? — Да.
— Тогда пошли?
И он первым поднялся из-за стола.
14
Высокий, широкоплечий араб стоял у окна и задумчиво разглядывал улицу.
На кровати, у него за спиной, в бесстыдной позе лежала обнаженная мулатка. В ее длинных смуглых пальцах дымилась сигарета.
— Додо, какого черта нужно этому русскому? — хрипло спросила она, глядя на мускулистую, стройную спину своего любовника.
— Я не знаю, — ответил тот сипловатым, негромким голосом.
— Это как-то связано с сейфом Готье и папкой, которую ты там нашел?
— Я уже сказал, что не знаю, — ответил Додо, не повышая голоса.
Он повернулся и взглянул на подругу острыми, черными глазами.
— Ты бы хоть одеялом прикрылась.
Она усмехнулась и выпустила в его направлении струйку бледно-голубого дыма.
— Зачем? Ты ждешь гостей?
Додо хмыкнул и вновь повернулся к окну. Несколько секунд оба молчали. Первой молчание нарушила мулатка.
— Ты с ним разберешься? — спросила она своим хриплым, нагловатым голосом.
— С кем?
— Сам знаешь, с кем.
Додо нахмурился и сказал:
— Посмотрим.
— Если хочешь знать мое мнение…
— А кто тебе сказал, что я хочу знать твое мнение? — не поворачивая головы, поинтересовался Додо.
Мулатка выпустила облачко дыма и усмехнулась.
— Милый, не хами. Если ты забыл, это мой папаша вытащил тебя из грязи.
— А теперь он сам грязь, — не без удовольствия заметил Додо.
— Возможно, — согласилась мулатка. — Но у него все еще много полезных знакомств. И он не позволит, чтобы какой-то паршивый араб оскорблял его дочь.
— Милена, в последнее время ты слишком много говоришь.
— Я всегда много говорила. Проблема в том, что теперь я говорю не только то, что тебе хочется услышать.
Додо резко повернулся, взглянул на подругу тяжелым, недобрым взглядом и сипло проговорил:
— Когда-нибудь я заткну тебе рот.
Девушка криво усмехнулась и презрительно ответила:
— Не в этой жизни. Тронь меня хотя бы пальцем, и я всем расскажу, чем ты занимаешься в свободное от грабежей время.
Додо снова отвернулся к окну. Губы его мелко подрагивали, он был в ярости. Три месяца назад эта черномазая сучка застукала его в постели с мужиком. Она успела щелкнуть фотоаппаратом мобильника и отправить картинку своему папаше до того, как Додо отобрал телефон и разбил его об ее голову.
Теперь он был у нее «на крючке». Не будь Додо так щепетилен, ей бы ни за что не уйти от расправы. Но Додо дорожил репутацией крутого мужика. Слишком много черепов пришлось разбить, слишком много кровавых соплей проглотить, чтобы ее заработать.
— Додо, — окликнула его подруга.
— Чего?
— Я докурила.
— И что?
— Возвращайся в постель, милый.
— Уже три часа дня. Ты не успокоишься, пока не затрахаешь меня насмерть?
— Не родилась еще такая девушка, которая смогла бы это сделать. — Милена затушила окурок в пепельнице и похлопала Ладонью по простыне. — Иди сюда, пока твое местечко окончательно не остыло.
— Думаю, на сегодня нам хватит, — ответил Додо. — Мне еще нужно кое-что сделать до вечера.
— Ты о новой машине, которую обещал мне подарить? Купишь ее завтра.
Додо сердито сдвинул брови.
— При чем тут ты? Думаешь, на тебе свет клином сошелся?
Он взял со стула свитер и надел его прямо на голое тело. Затем уселся на стул и принялся натягивать на ноги мягкие ковбойские сапожки. Милена лениво следила за его действиями.
— Оставь мне денег, — попросила она, когда Додо натянул куртку. — Я хочу сходить в салон красоты.
Додо достал из кармана куртки пачку денег и швырнул на стол.
— На. Только особо не пыли.
Милена усмехнулась:
— А тебе жалко?
— Дура. Просто не хочу, чтобы ты меня засветила. Полиция дышит мне в затылок.
— Она уже полтора года дышит тебе в затылок, а что толку?
Додо поморщился.
— Сплюнь, дура.
— Еще раз назовешь меня дурой, и я вцеплюсь тебе ногтями в лицо!
Додо несколько секунд смотрел на подругу, затем повернулся и, не прощаясь, зашагал к двери.
Минут через пять после его ухода Милена протянула руку и взяла с журнального столика телефон. Набрала номер и небрежно приложила трубку к смуглому уху:
— Алло, пап, это я!
— Привет, милая, — услышала она в ответ. — Как поживаешь?
— Нормально. Пап, ты уже читал газеты?
— А что?
— Минувшей ночью Додо отправился в небольшое «приключение». Для одного парикского чиновника и его жены это приключение закончилось несчастьем.
Отец на том конце провода несколько секунд молчал, обдумывая информацию, затем спросил, сильно понизив голос:
— Ты уверена?
— Да. У него полные карманы наличности. И еще он звонил ювелиру Монро. Думаю, он собирается сбыть ему кое-что. Правда, домой он пришел без сумки. Скорей всего, оставил добычу в камере хранения на Сен-Лазаре, как делает это всегда.
— Хорошо, я все понял. Давно он ушел?
— Только что. Думаю, его можно перехватить у конторы Монро.
— Ладно, детка, я подумаю, что можно сделать. Спасибо за звонок. Береги себя!
— Ты тоже, папа!
15
Кремнев достал из кейса два автоматических пистолета марки «Глок» и сунул их за пояс брюк. К пистолетам он добавил две гранаты, а в маленькою кобуру, пристегнутую к голени, засунул короткоствольный револьвер тридцать второго калибра.
Жанна следила за его действиями недовольным взглядом.
— Вы что, собрались на войну? — поинтересовалась она.
— Почти, — ответил Егор и защелкнул замки кейса.
— Этого арсенала хватит, чтобы стереть Париж с лица земли.
— Будем надеяться, что это не понадобится, — сказал Кремнев. — А если понадобится — я сделаю это без всякого сожаления.
Жанна чуть прищурила темные глаза.
— Вам не нравится Париж?
Кремнев посмотрел на нее мрачным взглядом.
— Сегодня двадцать второе декабря, — сказал он. — Знаете, где я должен быть через пару дней?
Она покачала головой:
— Нет.
— В дельте Волги. Подледный, лов, царская уха, русская баня. А вместо этого я торчу в этом сером городишке, в центре которого торчит огромный железный подсвечник. От вида Эйфелевой башни меня уже мутит.
Жанна смотрела на Кремнева с удивлением.
— В первый раз вижу человека, которого мутит от Парижа. А вы когда-нибудь были в Лувре?
— Где?
— В Лувре. Лувр — это музей. Музей — это место, где экспонируются произведения искусства.
— И чего я там не видел?
— Ну, например, «Джоконду». Или Венеру Милосскую. Или…
— В Лувре около тридцати пяти тысяч экспонатов, — сухо проговорил Кремнев. — Вы собрались перечислить их все? Если да, то начните с двух полотен Вермеера. Это единственное, на что стоит посмотреть в этом задрипанном музее.
Жанна смотрела на Кремнева с удивлением.
— Так вы…
— Угу, — кивнул Егор.
Жанна перевела дух.
— Никогда бы не подумала. Может, вы еще и в литературе разбираетесь?
— Только на уровне народных сказок. В одной из них сказано: «Ты, Ваня, на Бога-то надейся, а сам не плошай». — С этими словами Кремнев достал из кармана малазийский нож-балисонг, проверил, свободно ли ходит лезвие, и снова засунул оружие в карман.
— Выходит, я о вас совсем ничего не знаю, — задумчиво проговорила Жанна.
— Конечно, — хмыкнул Кремнев. — Я отличный парень. Чищу зубы два раза в день, кормлю голубей бородинским хлебом, а в свободное от разрушения городов время перевожу старушек через улицу.
Жанна усмехнулась.
— Тогда почему вы хотите казаться хуже, чем есть?
— А я и есть хуже, чем есть, — сказал Егор. — Не верите — вспомните про свой сломанный нос. Если придется для пользы дела сломать вам челюсть, я не задумаюсь ни на секунду.
Некоторое время Жанна изучающе смотрела на Кремнева, потом вздохнула и отвела взгляд:
— Боюсь, что это правда, — сказала она. — Послушайте, Кремнев, глупо идти на операцию одному. Прикрытие вам точно не помешает.
— Возможно. Но если этим прикрытием будете вы, я лучше сразу сдамся на милость врагу. Это будет безопаснее.
— Почему вы разговариваете со мной, как со школьницей? Я почти три года в разведке. Я профессионал. Такой же, как и вы.
— Правда? Замечательно. Будете «профессионально» смотреть телевизор и «профессионально» пить кофе, дожидаясь моего возвращения. А если не вернусь к утру — «профессионально» соберете вещички и первым же рейсом смоетесь из Парижа. Понятно объясняю?
Жанна нахмурилась и гневно пробормотала:
— Неисправимый жлоб.
— Звучит как комплимент.
Егор похлопал себя по карманам куртки, проверяя, прочно ли зафиксировано их содержимое, и вспоминая, не забыл ли чего. Вроде бы все было на месте.
— Пора прощаться, — сказал он, обращаясь к Жанне. — Целоваться будем?
— Перебьетесь.
Кремнев засмеялся.
— Жаль. Ну, ничего. Облобызаю вас, когда вернусь из дальнего похода. Не скучайте. И не пейте слишком крепкий кофе — от этого портится цвет лица и трясутся руки. Адье!
Егор подмигнул Жанне, повернулся и зашагал прочь из комнаты. Через пару секунд в прихожей хлопнула дверь.
* * *
К ресторану «Караван» Егор Кремнев подошел ленивой, небрежной походкой. Остановился перед дверью, поглазел на вывеску и темную витрину.
Прошло долгих десять секунд, прежде чем откуда-то из-за угла вырулил рослый араб с черной бородой.
— Мсье, вам что-то нужно? — осведомился он, подходя к Егору.
Кремнев улыбнулся ему добродушной улыбкой.
— Да вот, в карты хочу поиграть, — сказал он.
Верзила ухмыльнулся, блеснув белой полоской зубов.
— Со мной?
— Можно и с тобой. Но хотелось бы — с более серьезными людьми.
Араб смерил Егора внимательным взглядом и сказал:
— Мсье, боюсь, вы ошиблись адресом. Это ресторан, а не казино.
— Да ну? А ты тогда кто?
— Ночной сторож.
— Сторожишь бочку теста и два стула?
— Что надо, то и сторожу. А вам что за дело?
Егор зевнул и передернул плечами. Затем снова воззрился на охранника и сказал — на этот раз абсолютно серьезным, даже холодноватым голосом:
— На этот катран меня навел человечек по имени Найпол. Я хочу сделать большую ставку. Деньги у меня есть.
— Мсье, повторяю вам: вы ошиблись, — с едва заметной усмешкой ответил Егору охранник. — Здесь ресторан. Просто ресторан. У нас готовят отличную еду, но час назад ресторан закрылся. Приходите завтра. Всего доброго, мсье!
И охранник повернулся к Егору спиной.
«Что ж, — подумал Кремнев. — По крайней мере, я попытался».
Он быстро зыркнул взглядом по сторонам. Народу на улице — по причине холодной погоды — было немного. Беззаботные гуляки, не считавшие холод преградой для прогулок, грелись в ночных кафе и ресторанах.
Егор больше не раздумывал. Он шагнул вперед и, молниеносно выбросив вперед руку, ударил верзилу-охранника пальцами в шею. Охранник споткнулся и стал заваливаться вперед, но Егор подхватил его под мышки и быстро оттащил под навес.
Усадив беднягу на деревянный ящик, Кремнев быстро обыскал его карманы. Бумажник и ключи он забрал себе, мобильник — дорогой смартфон фирмы «Нокиа» — швырнул на землю и раздавил каблуком.
Затем он обшарил бумажник. В одном из отделений Егор нашел красный пластиковый прямоугольник с белой буквой «К» в левом верхнем углу и с магнитной лентой посередине. Денег в бумажнике было относительно немного — триста евро с мелочью. Что ж, на небольшую ставку хватит.
Сжав пластиковый ключ в руке, Егор уверенно направился к двери ресторана. Прорезь для магнитной карты он увидел сразу, благодаря маленькой красной лампочке, светившейся над ней. Пара нехитрых движений — и дверь заведения с тихим писком приоткрылась.
Внутри царил мрак, но Кремнев решил пока не зажигать фонарик. Он отлично помнил расположение помещений. Помнил он и железную дверцу с табличкой «опасно для жизни», ведущую в генераторную. Еще днем, спрятавшись за сломанным агрегатом для изготовления льда, Егор видел, как из генераторной вышел человек, одетый в деловой костюм ценой в полторы тысячи долларов. На левом запястье франта поблескивали часы «Патек Филипп», и на слесаря он был явно не похож.
Сейчас Егор направился прямо к этой двери. Сначала он пересек зал, затем вышел в коридорчик, ведущий на кухню, оттуда прошел к лестнице, уводящей вниз — к туалетам и подсобным помещениям. Именно здесь, в темном тупике, на который никто не обращал внимания, и находилась железная дверца.
Перед тем как взяться за ручку дверцы, Егор припал к ней ухом и прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. И вдруг за спиной у Егора тихонько скрипнула половица.
— Эй, Фарук! — окликнул его тихий голос по-арабски. — Это ты?
— Да, — ответил Егор также по-арабски.
— Почему так темно, э?
— Не знаю, — тихо, почти шепотом, ответил Кремнев.
— Опять дежурная подсветка барахлит, досадой проговорил собеседник. — Ахмед совершил большую ошибку, когда связался с этими идиотами из «Поляриса»., Мало того что дерут втридорога, так еще и работу делают плохо. У тебя есть сигареты?
— Нет.
— Жаль.
Кремнев нащупал в кармане нож-балисонг и сжал его в пальцах. Вдруг твердый ствол пистолета уткнулся ему в затылок.
— Руки в гору и отойди от двери! — скомандовал охранник холодным голосом. — Ну!
Егор медленно вынул руку из кармана.
— Быстрее! — скомандовал охранник.
Егор поднял руки над головой и на шаг отступил от двери.
— Молодец. Фарук никогда не расстается с сигаретами. Он даже спасть с ними ложится. Ты этого явно не знал. А теперь…
Коротким ударом Кремнев выбил пистолет из пятерни охранника, а вторым ударом отправил его в нокаут. Нож-балисонг, зажатый в руке, сыграл роль кастета.
Склонившись над распростертым на полу долговязым телом, Егор назидательно произнес:
— Курить- вредно. — Затем быстро обшарил карманы верзилы, насмешливо приговаривая: — Интересно, где этот Ахмед набирает себе охранников? В фирме «Полярис»?
У долговязого охранника в бумажнике было целое состояние — почти тысяча евро и еще пара сотен баксов.
Выпрямившись и запнув пистолет охранника куда подальше, Егор снова подошел к двери, ухватился за ручку и решительно потянул ее на себя. Железная дверь открылась на удивление легко, не скрипнув ни одной петлей. Егор расслышал звуки музыки и приглушенный расстоянием тихий гул мужских голосов.
Кремнев плотно прикрыл за собой дверь и быстро спустился по тускло освещенной лестнице вниз. Здесь была еще одна дверь — деревянная. Егор открыл ее и шагнул внутрь.
За карточным столом, накрытым зеленым сукном, пустовало одно место. Егор устремился к нему.
— Мсье, я вам не помешаю? — осведомился он пьяным голосом у ближайшего из игроков, толстого седого мужчины с отечным, красным лицом.
— Нисколько, мсье, — ответил тот.
Егор, на которого тут же уставилось несколько пар глаз, рухнул на стул и широко улыбнулся.
— Благодарю вас! — сказал он.
Крупье, невысокий, худой мужчина с блеклыми волосами и острым, как у хорька, лицом, внимательно посмотрел на Кремнева.
— Мсье, — заговорил он сухим, невзрачным голосом, — могу я узнать, с кем имею честь говорить?
— С человеком, у которого полный карман наличности, — ответил Кремнев пьяным, разухабистым голосом. — И который намерен либо уйти отсюда богачом, либо спустить все до последнего цента!
— Значит, вы хотите сыграть?
Егор кивнул:
— Точно!
— Что ж… — Крупье легонько качнул головой, и двое дюжих арабов встали у Егора за спиной. — Я не могу вам этого запретить. Нравится нам это или нет, но мы живем в свободной стране.
— Подписываюсь под каждым словом, — торжественно заявил Кремнев. Он глянул на соседа слева, затем — на соседа справа, потом усмехнулся и громогласно осведомился: — Мсье, а чего мы, собственно, ждем?