Интеллигентные дамы как-то компенсировали безобразное поведение моих ровесников, помогали мне даже не догадываясь об этом.
Попадались иногда молодые пары. Эти тоже... Одни целовались прям на лавке, смущая остальных, особенно девушек. Другие нормально гуляли по берегу, держась за руки. Но тут парни меня опять удивляли. Девушке хочется кувшинку. Тогда парень берёт напрокат лодку, гребёт в заводь. Но кувшинки ж не просто на поверхности, у них и стебель есть. И вот лодка увязла. Но я не тороплюсь помогать. Пока время аренды не кончится, пусть сами её вытаскивают. А заводь же рядом с берегом, вплотную к берегу, и никаких камышей. Ну разденься, в воду зайди и нарви этих кувшинок. Лодка-то зачем? Многие девушки заходят в кувшинки, чтобы сфоткаться. Но парни, чтобы сорвать кувшинку - никогда. Лодка нужна.
Или так ещё. Девушка с берега потянулась за кувшинкой, босиком, штаны по колено закатала. Парень её за руку держит, она тянется, парень держит, она тянется. Поскользнулись - упали в воду оба. Вот тебе и романтическая прогулка. Ну, ты мужик или не мужик? Ну разденься, зайди и нарви ты девушке своей миллион кувшинок. И вот они пошли прочь от пляжа. Он кофту свою выжал. А она вообще в футболке, с неё капает. Но девушка стесняется снять футболку и выжать. Ну а что такого-то - в лифчике на пляже. За границей все без лифчиков купаются. Вот и топает девушка замёрзшая, заболеет стопудово...
Я переживал за немужественных ребят. А Маша злорадствовала: она же всё эти кувшинки охраняла, у каждого свой бзик. Маша эти кувшинки постоянно рисовала. И уточек. В этом году утки на озере появились! Их хлебом прикармливают - тоже озерцо засоряется. Говорю иногда с рыболовами - карасей всё меньше и меньше. А раньше-то какой только рыбы не водилось. Краснопёрышка какая-то, тюлька, караси с блин величиной, а теперь, шутят рыболовы, дай бог сырник словить, карасика с сырник величиной.
Лет пять назад на озерце поселились и чайки, а в прошлом году жила цапля - признак болота. Всё катится к концу, как позже скажет мне один человек, из глубины на мель.
9 Индейцы
В дни, когда было жарко, около берега вода была сильно взбаламучена. А сверху, по поверхности, тянулась тонкая плёнка, похожая на нефтяную. Я знал, откуда это. Это прибивало к берегу грязь. По вечерам на озерце мылись гастарбайтеры. Я стал их гонять. Конечно, в озере бьют подземные родники, вода очищается, не замкнутый карьер. Да и мылись-то в озере работяги всегда. Но не в таких количествах. Не по двадцать человек за раз.
В Семенном стали массово продаваться дачи: обнищавшие дачники продавали участки. Начались массовые застройки не только в посёлке, но и на дачах. Папа не спускал цену, а только повышал. У гастарбайтеров цена была в разы ниже. От услуг папы теперь часто отказывались в пользу более дешёвой рабочей силы. А один гастарбайтер приехал - аул с собой привёз.
Сейчас с гастарбайтерами стало строже. А когда я учился в школе, они селились даже в лесу, в зимних домиках охотников. Зимние домики, стоят на сваях. Но гастарбайтерам всё ни почём. В итоге - грибники перестали ходить в лес.
Не было ни одной дачи, в которую гастарбайтеры не залезли. Залезали даже в дачи под охраной. Они ходили по улицам, искали работу. Они ходили и в посёлке, где было строительство, особенно с той стороны станции. Потом что-то произошло. Разное говорили. Но вдруг в посёлок приехала милиция. Оцепили все дачные улицы и выловили всех гастарбайтеров. Мы вздохнули спокойно. Безобразие закончилось. Но не закончились стройки. Всё равно рабочие появлялись, отбирая работу у местных, перебивая цены и делая часто так, что потом всё приходилось переделывать. Случались и несчастные случаи. Сделали рабочие баню, а потом крыша бани обвалилась прямо на несчастных хозяев. Наши поселковые ненавидели гастарбайтеров. Во-первых, те нападали сзади, у них всегда были ножи. А наши пацаны росли без ножевых драк. Папа рассказывал, что в его юности был дикий случай. Отгуляли выпускной, не поделили девушку, и один его одноклассник зарезал другого. Это было целое событие, о нём судачили потом ещё несколько лет. Семье того, кто зарезал, пришлось уехать из посёлка, они перебрались куда-то в Подмосковье. Они не могли даже во Владимире осесть - там тоже все всё знали...
Наши парни ненавидели гастарбайтеров ещё вот почему. Однажды летом к школе привезли автобус таджиков, и они стали выдирать старый забор - железные литые прутья. Наши пацаны не дали. Начались разборки. Приехала милиция. Оказывается, из администрации был наряд на работу. Конечно, они платили гастарбайтерам мало, а в документах были совсем другие цифры. У нас в Мирошеве так всё делается. Например деньги на дорогу. Но дорогу не делают, зато у бывшего главы города, который строится в лесном овраге, появляется новый дом. И вот у него все рабочие -- славяне. А прораб - вообще какой-то заумный москвич, архитектор в шляпе и очках, и с козлиной бородкой.
Ну так вот. Мы милиции сказали:
-- Можете им платить, только не подпускайте их к нашей школе. Мы сами вырвем старый забор, и сами установим новый. Бесплатно. Только не надо гастарбайтеров.
Если бы не дядя Боря, нас бы всех хапнули в милицию. Но дядя Боря -- волшебник, он всех знает, со всеми может договориться. И договорился. Гастарбайтеров убрали. И мы сами делали новый забор. Почему не дали заказ на забор моему папе, например, или дяде Ване? У них официальный бизнес. У папы ИП, он платят налоги. Зачем нам гастарбайтеры? У нас свои мужики есть. Дядя Ваня без общения пропадает. Да он бы сам за минимальные деньги поставил бы шикарный забор. Дядя Василь Волеватый называет гастарбайтеров "индейцы", и мне сказал, чтобы я их так называл. "Это, говорит дядя Василь. - По-толерантному".
Как раз в это лето у папы сорвался крупный, оговорённый загодя, заказ. Папа сидел злой - он уже наотрез отказался от менее выгодных заказов, он рассчитывал на эту работу, не думал-не гадал, что серьёзные заказчики наймут индейцев. Дядя Ваня ушёл по обыкновению в запой. Слава богу, спустя месяц бригаду индейских конкурентов прогнали и папе перезвонили. Он от злости накрутил ещё цену сверх. На объекте индейцы уже поставили фундамент, его надо было переделывать, а это в три раза больше работы.
--Скупой платит дважды, -- кричал папа в телефон. Он был очень зол. Ему было всё равно: не согласятся, пускай не соглашаются. Но заказчик согласился без звука.
-- Мда, -- переживал потом папа. - Представляю, что они там им наделали, если люди на такую цену согласились.
-- Но ты же с гарантией, -- мама радовалась, что у папы появилась работа.
У нас у пацанов в классе некоторые отцы работали в городском такси. С маршруток местных водил давно выдавили. Так стали выдавливать и из такси. А у нас же летом - Золотое кольцо недалеко, туристов - много. Я это всё к чему? А к тому, что я стал предельно жёстко гонять гастарбайтеров с озера. Не разрешал мыться. Пускай едут в Мирошев в баню.
Я им говорил:
-- Вот вы моетесь, вы с чистой шеей, а вода уже - не чистейшая. СЭС приедет, возьмёт пробу и поставит Тужилово озеро в список непригодных и опасных для плавания водоёмов.
Именно это и произошло в августе. В газете появилась статья: "Плавать не рекомендовано" и там - наше когда-то чистейшее как слеза девы несчастное Тужилово озеро.
Когда я стал гонять индейцев, Маша очень обиделась, возмутилась, стала стыдить:
-- Как тебе не стыдно, Василь! Людям негде мыться. А ты их гонишь.
А я сказал:
-- В Мирошеве есть баня. Пожалуйста. Пусть едут туда.
А Маша сказала:
-- Ехать в город - это маршрутка двадцать пять рублей, и в бане ещё надо заплатить.
А я ответил:
-- У них есть деньги. Они же работают.
-- Они едят только хлеб, -- ответил Маша. - А деньги все переправляют на родину. У них там аулы целые родни... Они там живут в землянках. А ты...
-- Откуда ты знаешь?
-- У нас в Москве консьержка...
-- А у нас в Семенном они все дачи обворовали. У моего племяши, Петюни, вытащили из комнаты шикарную магнитолу, пока он спал! Знаешь, как он плакал, когда проснулся, а магнитолы -- нет. А если бы он проснулся, когда они были в комнате? Да они бы прирезали его как гуся.
-- Не говори ерунду. Они украли магнитолу, они никого не резали.
-- А ты знаешь, что мы специально в Москву ездили, выбирали на Горбушке эту магнитолу?
-- Василь! Нужно быть терпимее к людям! Везде попадаются разные. И воры среди них есть, и хорошие люди.
Я еле сдерживался: да какая мне разница, что есть - хорошие?! Это наш посёлок! Если бы я приехал к ним, меня бы в первом же ауле прибили!
-- А ты знаешь, -- завёлся я, -- что вместе с магнитолой они утащили у ребёнка диск со сказкой. Диск был в магнитоле. Это была любимая Петюнина сказка. Он под неё засыпал!
-- Ну что ты всё, -- Маша устало положила кисти на этюдник. - У меня тоже этюдник украли. И что мне теперь? Знаешь, как он мне дорог был.
-- Но ты же не трёхлетний Петюня, Машунь.
Я не хотел ругаться. Но и гастарбайтеров я на озере, точнее в озере, терпеть не собирался:
- Пусть приходят отдыхают, пиво пьют, музыку свою слушают. Но с мылом в озеро они у меня лазить не будут!
Маша ушла обиженная. Я разделся на вечернюю тренировку и поплыл вдоль по озеру. Я плыл и вспоминал.
10 Диск со сказкой
Петюня херел на глазах - так переживал, что пропала его сказка. Мы с мамой и тётей поехали в Мирошев, в Детский мир. Там продавались диски со сказками.
Продавщица сказала: диска такого давно нет. Распродали полгода назад. Мама и тётя стали жаловаться продавщице, рассказали, что произошло. Тогда она достала нам кассеты.
-- Покопайтесь, -- сказала, -- в кассетах. Они всё равно никому не нужны. Мы их списали и с витрины убрали. Так оставили, на всякий случай. Для тех, кто спросит.
" И ты приколись, Машунь, -- я часто стал думать, как бы разговаривая с Машей. -- Нашёл я кассету. Как сейчас помню. Сказки матушки Гусыни. Рыженькая такая бумажка-вкладыш"...
Мы продавщице на радостях дали сто рублей - столько как раз диски стоили, и поехали искать кассетный магнитофон. Купили за шестьсот рублей Петюне кассетник в "Эльдорадо". Мотать вручную. Можно и подтереть кассету. Но Петюня так был счастлив, так был напуган, что сказку можно стереть, что очень аккуратно обращался.
-- А если и эту украдут? -- всё спрашивал Петюня.
-- Не украдут, -- сказал я. - На такое никто не позарится.
"Всё равно ты утрируешь Василь", -- упиралась, споря со мной, невидимая Маша.
Я вышел из воды и заметил, как затравленно смотрят на меня проходящие вдоль берега гастарбайтеры. В ответ я зыркнул на них грозно. И подумал, что потом, когда они совсем у нас освоятся, они не будут меня слушаться. И я им ничего не смогу сделать.
На нашей Первой Заречной улице, недалеко от нашего дома отстроился какой-то генерал. Ему тоже дом ставили индейцы. А бугор у них был азербайджанец. Очень знающий и умный мужик. Он иногда ходил со мной на озеро, и даже пару раз бегал. Это было года три назад. Как-то я повстречал его поддатым, и он мне выдал:
-- Скоро это озеро наше будет. И посёлок тоже наш.
Я рассказал это Маше, когда пришёл к ней вечером мириться.
-- Прикинь, Машунь. И как я должен реагировать?
-- Господи! - Маша обняла меня. - Василь! Ты просто шуток не понимаешь.
-- Да уж. Какие тут шутки, -- я снял её руки. И убежал.
Это была первая наша серьёзная ссора.
После несостоявшегося примирения я стал бегать вверх-вниз: от озера к дороге, от дороги к озеру. Там тягунок крутой, метров четыреста вверх. Я бежал и вспоминал, как мы, мама, я и тётя, второй раз поехали в Детский мир и выкупили за копейки все оставшиеся кассеты. С песнями и сказками. Петюня до сих пор эти кассеты крутит.
Ссоры на почве национализма и толерантности у нас стали происходить регулярно. Маша пожаловалась дяде Боре. Он позвал меня к себе и сказал, недобро улыбаясь:
- Хотел ещё в мае на эту тему с тобой говорить. Но не стал. Не обижай их.
- Я никого не обижаю. Я мыться не пускаю на озерцо.
- Не пускаешь и правильно делаешь, но знай: они - наши братья.
- Да уж братья, - говорю. - Близнецы.
- А ты не хохми, - прорычал дядя Боря. - Союз нерушимый республик свободных. Слышал?
- Да уж слышал.
- Вот. И молодец. Раньше дружили. И сейчас они нам не чужие.
- Воришки, - сказал я.
- Не без этого, - спокойно согласился дядя Боря. - Они дачи обчищают, а наши-то, дорогие россияне, страну разворовали по-крупному. Всё народное добро - ту-ту. - Дядя Боря махнул в сторону дубовой поляны. Она начиналась аккурат за дядь-Бориным забором.
- Вот. Дубки. У тебя их украли. Ты же раньше бегал вокруг поляны.
- Бегал, - кивнул я.
- Украли поляну. У тебя, у нашей секции. Распродали. Но ты на них не злишься.
- Понимаете, дядя Борь, - объяснял я. - Дубки были общие. А у дачницы украли два самовара на металлолом, так она чуть не умерла от горя. Из-за поляны никто так не горевал. Повозмущались и привыкли.
- Привыкли, - голос дяди Бори странно звенел. - Повозмущались. Вот так всегда. Всё-таки Василь, - дядя Боря всхлипнул, шмыгнул и подтёр пятернёй нос, вытер руку о штаны. - Как захочешь таджика обидеть, вспомни, что хозяин, на которого он работает, тебя обворовал глобально, а не по мелочи. Я и сам такой. Был... - дядя Боря вздохнул, весь в момент осунулся, обвис, стал похож на провинившегося бегемота. - Вот: грехи вроде немного замолил, пока живу... А Марфа... - Дядя Боря всхлипнул и вдруг разрыдался.
Это было страшно. Здоровый мужик, сильный, хозяин жизни как говорится... Я почему-то вспомнил, как также ревел, беззвучно, безнадёжно, безысходно, в ту ночь, когда узнал от тёти Беллы о сговоре в бассейне. Но мне было восемь лет. А дяде Боре - пятьдесят.
- И всех твоих друзей обворовали. И родителей тоже. Приватизация - слышал такое слово?
- Я не спорю, дядя Борь. Но они работу у папы перебивают. Цены снижают. Они снижают!
- Конкуренция. Привыкай.
- Да мы привыкли.
Я вспомнил, как папа после моего чемпионата сказал:
- Копил-копил баксы, а квартиры подорожали. Не хватает нам, Василь на квартиру в Подмосковье. Надо было раньше шевелиться. Надо было в ипотеку вкладываться. А я - дуралей. Хотел всё разом отвалить. По наличке.
Так и сидим мы на баксах. Папа их даже в банк не несёт, хранит в погребе, в банке стеклянной, а банку землёй присыпает, на это место мама бочки с квашеной капустой ставит.
11 День физкультурника
Вторая суббота августа - День физкультурника. Обычно вся администрация Мирошева в этот день отправлялась в традиционный однодневный круиз по местам "боевой славы" (зачёркнуть), по Клязьме, а футбольные команды играли турнир на футбольном поле в центре города. Судили его местные учителя, из тех кого в круиз не взяли. Волейбольные команды играли турнир на берегу реки Игла. Там пляж прям рядом с девятиэтажками: выходите из подъезда, вот и река, и песочек. Ещё экстремалы что-то там мудрили в городском парке, мчались к драйву, адреналину, травмам и инвалидности на всю жизнь. Всё это было раньше. А в этом году...
В этом году - навстречу зимней Олимпиаде в Военном городке любой желающий бежит кросс. На финише - памятная медаль и вымпел всем. Но желающих в Мирошеве немного, в Военном городке больше - там всё-таки Дворец спорта, бассейн... В нашем Семенном - желающих пробежать кросс я конечно нашёл, всю нашу секцию. Но понаехавшие как-то не очень увлекались бегом. Лыжами-коньками ещё куда ни шло. Но с бегом было туговато по-прежнему.