Мы шли от озера мимо моего дома. Я забежал, оставил мокрые вещи, накинул куртку, - у нас вечером всегда холодает -- и пошёл в гости в "дом-симбиоз"--как называл своё жилище дядя Боря и тяжело при этом вздыхал: "Ох-ох-бобик-сдох".
17 Мой тренер
-- Камин не дымит? - так всегда спрашивала Ева, когда заходила к кому-нибудь в дом. И я спросил, чтобы не совсем растеряться в роскоши.
-- Да я не топил ещё, -- улыбнулся дядя Боря. - У меня ж генератор да и просто отопление.
Он показал мне ноутбук. Я поморщился и рассказал дяде Боре, как важничал дедок в бассейне, выставляя напоказ свой допотопный ноут.
-- С сыном по скайпу лялякаю, -- рассмеялся дядя Боря.
Прошли в другую комнату. Я был "раздавлен" мебелью. Витиеватые шкафы и шкафчики напоминали музей.
- Это на заказ сделали, - объяснил дядя Боря и вздохнул: -- Новодел из Италии, жёнушка покойная заказывала. Прикинь, Василь: специально вот это дерево по лесу там искали. С таким изгибом.
На кухне, вполне себе обыкновенной, но тоже массивной, дядя Боря поставил чайник на газ.
Дубовый стол был привинчен к полу. Мы пили чай, очень странный по вкусу. Потом он растворил мне в чашке шипучие витамины, странные пёстрые кругляшки, похожие по цвету на скорлупу яиц.
-- Это сын из Германии присылает. Он спортивным питанием там заправляет. Пей! - хлюпал из огромной кружки с нарисованными на ней башенками дядя Боря. Такие дела, Василь. Я при школе хочу секцию организовать. Пойду в администрацию, выбью финансирование.
-- Не дадут, -- ответил я. - Евдокии Никитичне даже на мячи бабосов не дали.
-- Дадут.
-- Нет. Они воры у нас тут. Видели в овраге на улице Горького стройка? Это бывший мэр на ворованные деньги строится.
-- Это понятно, -- кивнул дядя Боря. - Я и сам... -- запнулся он: -- был... Свой своего поймёт. Они уже в курсах, что я секцию организую. И про церковь тоже. Церковь я на свои. Они тоже знают. Знаешь такое - деньги надо легализовать.
Я помотал головой: нет. Откуда?
-- И хорошо, что не знаешь. В общем, Василь, бассейн выбью нам раз в неделю. Скорее всего: по воскресеньям. И ты учти. Я ставлю на тебя. Я в горкоме, фу... то есть в администрации, пообещаю, что ты будешь у меня со временем чемпион.
-- Я? - испугался я.
-- Со временем! Со-вре-ме-нем, -- раздельно произнёс дядя Боря, глотнул как удав чаю и спросил:
-- Ещё будешь?
-- Витаминов.
-- Витаминов больше нельзя. Норма. А вот чай выпей.
Я замотал головой: нет, и опять спросил:
-- Да как же я буду-то? Я и батом разучился.
Дядя Боря подлил мне чаю и приказал:
-- Пей.
Я твёрдо сказал:
-- Нет. Спасибо.
А дядя Боря опять:
-- Пей!
И продолжил:
-- Пойми ты. Триатлон недавно только в олимпиаду включили. У меня друг ещё среди первых триатлетов СССР, у него связи. За этим видом будущее. Вид тяжёлый, но проще пятиборья, и не такой затратный. Вид - на выносливость. Железные люди - слышал?
-- Нет.
-- Конкуренция в стране пока невысокая. В плавании ты никуда не пробился бы даже, если остался в этом бассейне с этой как её...
-- Анна Владимировна?
-- Ну. Я тоже пловцом начинал. Хорошо, в водное поло вовремя перешёл. Но тогда всё датировалось, весь спорт. А сейчас не пробиться никуда.
-- Как? Ведь по времени! Засекают!
-- Да ты пойми Василь. По времени это да. В большом спорте много нюансов. Я не хочу тебе даже об этом говорить. А триатлон - небольшая конкуренция. У нас с тобой есть шансы. Но ты должен пахать. Я помогу. Но ты должен пахать.
-- Да я и так... -- начал я.
-- Понимаешь, Василь. Может быть всё что угодно. Травмы, сердце начнёт барахлить. Всё что угодно. Мы с твоей мамой отвезём тебя во Владимир, в больницу. Полежишь два денька, обследуют тебя. Если всё нормально, тогда начнём тренироваться. Я набираю секцию. Но всё это ради тебя. Мне финансы выделят на секцию. Но я им пообещал, что воспитаю чемпиона. Финансы выбиваю под будущего чемпиона. Нужен городу свой чемпион!
-- Два дня в больнице?! - возмутился я и стал пить чай, специально противно хрюкая и хлюпая, назло - ведь мне было всего одиннадцать лет.
-- Ничего! Да не хрюкай, говорю, как свин какой! - разнервничался Борис Александрович. (У него вообще с нервами не особо.) Ты главное не бойся. В триатлоне - многие на плавании срезаются. Ты уже привык плавать помногу и без поворотов. Уникальный из тебя выйдет триатлет. Все-то в бассейне плавают. Как тигры в клетке: туда-сюда, сюда-туда... А в триатлоне и техника не так важна как выносливость, но и без техники -- никуда. Ты мне скажи: хулиганьё то ваше плавать умеет?
-- А как же! - возмутился я. - У нас все поселковые с тарзанки весной сигают и плавать сразу научаются.
-- Мда? Нарукавники не буду покупать. Как думаешь?
Я пожал плечами. Я не стал говорить, что Мишаня так поначалу шугался в бассейне, что ему уже хотели надеть нарукавники и перевести в абонемент.
-- Досочки-лапатки-колобашки купить?
-- Доски купите, -- говорю. - А колобашки не надо. Наши заречные тупят, это им не понравится: ногами что-то зажимать. А лопатки - технику некоторым ломали, Максим Владимирович не всем разрешал.
-- Ну понятно, -- кивнул дядя Боря. - Бассейн выбью. Раз в неделю лучше чем ничего. А колобашки триатлету нужны обязательно, просто необходимы.
В больнице пришлось лежать не два дня, а пять. Кровь-биохимия и всё какие-то приборы с присосками. С сердцем оказалось, что - не норма, а почти норма. Тут же притормозили выписку - Борис Александрович привёз какого-то врача на консультацию. Собрали консилиум. Но врач сказал, что у всех спортсменов так -- брадикардия. Остальные специалисты патологий особых не нашли. Так... Несильное плоскостопие.
18 Дважды в один бассейн
В бассейн ехали на маршрутке. К этому времени ждать совсем не надо было, маршрутки ездили вовсю, а автобусы как и раньше - по расписанию. Я вспоминал, как утомительно долго мы возвращались с Мишаней в толчее, когда стали ездить одни. А теперь маршруток -- как собак нерезаных. Платил за проезд дядя Боря. Я очень боялся встретить старых знакомых тренеров. А Мих наоборот радовался:
-- Мы им покажем! Вот они язык-то проглотят. Кто это говорил, что в одну реку дважды не входят?- Мих всё меньше и меньше выражался, а всё потому, что дядя Боря выразился предельно ясно:
-- Матюгнёшься -- из секции вылетишь.
Я не узнал бассейн. Появились какие-то перилла, какие-то въезды, рядом появилось новое здание - лягушатник пять на пятнадцать. Но внутри струился тот же мягкий приглушённый свет над буфетом, был тот же гардероб, и та же стойка администратора.
Справок ни у кого не было. Нас не хотели пускать. Белла Эдуардовна ругалась сильно, но я видел: она ругается чересчур громко, чтобы никто не заметил её радость. После крика Белла Эдуардовна заверила, что всех с лупой просмотрит на предмет гнид, лишая и микоза. Тут вдруг администратор встала просто грудью: справок нет - не пущу. Дядя Костя с удовольствием наблюдал из гардероба на нашу гогочущую "коблу" как выразилась какая-то бабуля, чапающая из раздевалки.
-- Девочки дорогие! - говорил дядя Боря. - Ну бумажка есть бумажка. Справка есть справка. Будет. Но ведь день пропадёт у пацанов. Дорожка-то оплачена администрацией из средств города. Денежки налогоплательщиков вылетят на ветер, потратятся не по-целевому. А через неделю все бумажки и полисы будут.
--Чтоб кардиограмма, -- грозила пальцем Белла Эдуардовна.
-- Обязательно, обязательно кардиограмма, -- кивал, сверкая лысиной под лампами приглушённого света, дядя Боря. - Вызову врачей из Владимира, организую в школе всеобщую диспансеризацию.
-- И чтоб мылись! -- Тётя Белла подмигнула мне украдкой (а может дяде Боре - он как раз за мной стоял), и тут же рявкнула: - Мыло-мочалки все достали!
-- Обязательно, обязательно, -- закивал дядя Боря. - Достали, ребятки, мочалочки!
-- Вот! Вот! -- достали из пакетов мыла и самодельные (с уроков технологии) мочалки наши боевые заречные хулиганы, временно они превратились в напуганных перваков.
В общем, пропустили нас.
Воскресенье. Выходной. Не было никаких тренеров из спортшколы. В бассейне плескались мамашки с детьми и бабули с дедулями. Нам выделили центральную дорожку. И началось брызгопрыгание - так назвал первую тренировку Борис Александрович.
Я так отвык от бассейна! Я не мог нормально плыть весь сеанс. В озере я отталкивался от воды, а тут, в бассейне, я не мог с непривычки от неё оттолкнуться и очень бесился, не понимая, в чём дело. Только к третьему воскресению я "перестроился" как сказал дядя Боря. Он ещё сказал:
-- Я специально не говорил тебе, что ладонь в бассейне надо по-другому ставить. Мне было интересно: догадаешься сам или нет. И гребки короче у тебя стали, заметил? Ничего, -- успокаивал он меня. - Станешь старше, на раз перестраиваться будешь. Чувство воды просто отличное. Всякие там плавучести - ерунда, чувство воды должно быть.
Весь первый месяц наши поцаки проболели. Нас-то с Мишаней мама всячески кутала после тренировки, приучила держать голову в тепле. А наши заречные - без шапок по-привычке. Вот и стали болеть. Как дядя Боря не ругал, просто ни в какую шапки не хотели надевать. Тогда он пригрозил отменить сеанс к чёртовой бабушке - только это и заставило наших поцаков шапками обзавестись. А так они в холод капюшон натягивали, и считали, что это шапка. Первой зимой нас иногда набиралась всего четверо, и тогда Борис Александрович возил нас на свой восьмой аудюхе. Мы очень любили такие поездки. Меня Борис Александрович сажал вперёд.
-- Говори, что тебе четырнадцать, -- предупреждал.
Остановили один раз. Я, краснея, наврал, что мне четырнадцать, хотя ёжику было понятно, что я младше. Но нас отпустили.
19 Снова одни
Летом Борис Александрович уехал к сыну. Я пообещал, что буду возить ребят в бассейн и тренировать. На озере они плавали сами. Дядя Боря обучил наших поцаков странному стилю, американскому, его придумали триатлеты. Ноги - удары батом, а корпус кролем и как бы качается: то на один бок, то на другой. Дядя Боря говорил, что это стиль стайеров на открытой воде, стиль позволяет ложиться на волну, не рассекая её. Нас с Мишаней дядя Боря не трогал, мы плавали как пловцы -- технично, а наши заречные поцаки до секции плавали сажёнками, и этим странным стилем быстро переучились. Дядь-Борин стиль подходит для тех, кому в детстве технику не поставили.
Я очень скучал по дяде Боре. А Михайло Иваныч - нисколько. Он распоясался, обнаглел в бассейне, перестал плавать, только давал задания. Он купил себе свисток, как у Анны Владимировны, ходил важный-важный по бортику и больше всех ругал меня, но прилично, без всяких там слов. Это у Мишани был такой прикол. Он вообще приколист.
В августе, после своих сборов, появилась на тарзанке Ева. И опять на меня нахлынуло что-то странное, я стал думать о Еве во время тренировок и по ночам. Но за Евой бегали почти все поселковые поцаки. Я же с ней почти не разговаривал. И не провожал. Но я видел, что нравлюсь ей. Она смотрела на меня, улыбалась мне. Но если в прошлом году она заявляла, что хочет идти домой только со мной. То в этом - нет. Она молчала, в упор смотрела на меня. И ждала. А я тоже молчал. И домой мы шли врозь. Точнее - я-то бежал, я очень много стал бегать без дяди Бори. Озеро - в низине, я бегал по склону вверх-вниз, по разбитой машинами дороге - отдыхающие на озере вообще разучились ходить пешком, и вкатывали на пляж на джипах и микроавтобусах, остальные машины не могли переехать овраг, но дорогу до оврага разбивали конкретно.
20 Рост
Осенью в школу "приехали" велосипеды. С тех пор осень, сентябрь - моё любимое время. Я вспоминаю свой восторг, в пятом классе, когда дядя Боря только появился. Я вспоминаю счастье всех наших заречных, в шестом классе, когда они разгружали "газель" с велами и таскали в подвал школы колёса. Некоторые колёса были странные, без спиц или с очень узкими камерами, мы таких и не видели никогда. Некоторые велы дядя Боря тут же, вызвав меня с урока и дав задание провести физру у мелких, утащил к себе на участок:
-- Это для тебя, Василь. Из Германии. Очень дорогие. Украдут. Боюсь.
Мы стали ездить по шоссе. Дядя Боря ехал на "ауди", еле-еле, а за ним, по обочине -- мы. Кто-то из водителей бибикал нервно, но в основном сигналили с одобрением. Останавливали дпс-ники, дядя Боря показывал им бумагу (у него была целая папка с бумагами на все случаи жизни, с нашими справками и копиями метрик).
Я понял, что велосипед - это моя проблема. Бёдра с непривычки болели дико. Голени тоже. После вела я не мог нормально плавать и поэтому быстро мёрз. Я не мог и бегать, растягивал по ухабам связки.
А в октябре случилось нечто. К нам в секцию стали ездить из города! Появился Ростик Дубинский появился. Рост вырос, был ростом с меня и подкаченный (сразу видно, что только плавал), я же был худой. Да все мы выросли. Михайло Иваныч стал вообще длинный. Он так достал в прошлом году дядю Борю жалобами на мелкий рост, что дядя Боря посоветовал ему висеть на турнике, просто висеть. Михайло Иваныч - максималист, он стал виснуть по десять раз в день - перевисел, мать его паниковала, ругалась:
-- Одёжки не напасёшься!
Рост окликнул нас с Михой как ни в чём не бывало, попробовал с нами заговорить, но мы включили игнор. После первой же тренировки мы остались с ним в раздевалке.
-- Значит, Василь матом ругался в душевой, да? - спросил Мишаня, будто и не было четырёх лет после той истории, будто произошла история только вчера, ну в крайнем случае неделю назад.
Рост промолчал.
-- Вали отсюда, -- сказал тогда я. - И чтоб духу твоего у нас в Семенном не было.
Но Ростик пришёл на следующую тренировку.
-- Ты покойник, -- предупредил тихо Мих.
-- Сам покойник, -- грозно сказал Ростик низким голосом. У него уже сломался голос. А у нас с Михой - нет.
-- Балалаечку, смотрю, бросил? - припомнил Мишаня занятия Дубинских в школе искусств. -- К нам теперь пришёл? А мы тут не балалаем.
-- Иди ты!
Тогда как раз начиналась вся эта байда с Гарри Поттером. Наши девочки всё ахали, ездили смотреть кино во Владимир, в Мирошев-то фильмы привозили позже.
Мишаня сказал:
-- Чё это "иди"? Ща все трангрессируют, не в курсах?
-- Да не, -- говорю я. - Он скажет "авада-кедавра". Палочку-то в кармане носишь, америкос?
-- Гарри Поттер -- Англия, -- фыркнул Ростик презрительно. -Темнота.
-- Темнота - друг молодёжи, -- парировал Мишаня.
Нам было по фиг--Англия-Америка. Мы даже не стали продолжать тему. "Вражьи хари" -- так, вслед за отцом, говорил про все другие страны Михайло Иваныч.
-- А братец твой где?
Ростик обрадовался перемене темы, стал рассказывать:
-- Прикиньте. У него защемление в шейном позвонке оказалось.
-- Защемления? - начали гоготать мы.
-- Да. Ему томограмму сделали, в Москву возили. В голове всё нормально, а в шее - защемления нервов. Кровь плохо шла, вот и головные боли.
-- У тебя тоже будут защемления, -- предупредили мы.
Избили мы его крепко. Но по возможности не трогая лицо. А то побежит жаловаться. Синяки на теле - это само собой. Тоже можно пожаловаться. Но на теле - мог сам упасть, удариться. А лицо - это точно побили.