Разум Варлада поплыл в безумие. Абсолютный ужас сводил сознание с ума, пока заведённое в насильно причиняемом удовольствии тело потащилось за задние в тёмный пролом. Александр просто беспомощно рыпался, не в силах ни вырваться, ни противостоять стимуляции, и со скулом молился... сам не зная кому. В глазах начало темнеть от постоянного смеха, но внезапно это темнота сгустилась в силуэт крылатой, что стояла прямо сбоку от расщелины. В духовном пространстве в отростки полетели целые ряды резких энергетических выплесков, которые как лезвия порвали в клочья и эфирное, и физическое тело отвратного монстра. Дракон тут же стал скидывать с себя в воду отрубленные щупальца, путаясь в их мёртвых узлах, но вдруг обратил внимание, что самка нескромно и внимательно осматривает его промежность, и поспешил прикрыться кисточкой хвоста, стыдливо и взволнованно опуская уши.
- Кажется, тебе понравилось? - Драконица протянула приторным голосом, слегка выдавая усмешку.
- Нет!! - Уши Варлада тотчас же обиженно встали, а он сам, невзирая на слабость в лапах, быстро поднялся на них, продолжая скрывать себя между лап, где продолжало реагировать, но уже на красивую девушку, явно им заинтересовавшуюся... Только и она не была человеком, да и сам Александр не выглядел им! И если второе стало почти привычным, то первое выходило за рамки его разума, потому что Александр ещё считал себя человеком... внутренне хотя бы, и то, уже неуверенно. Сделав несколько шагов назад от странной крылатой, он сделал попытку перевести разговор на более нейтральную и, что важнее, актуальную сейчас тему: - Здесь есть хоть одно нормальное место, где нет психов или вот этого? - ткнул пальцем в сторону слабо дёргающихся обрывков щупалец. Ответом стал звонкий смех, в жёлтых глазах самки всё ещё читался интерес к Александру (хорошо, если делово):
- Привыкай... тёмный. В этом мире почти нет мест, где бы не притаилась опасность для тела и души. К счастью, то, с чем ты пока что сталкивался, обычно легко обезопасить ил обезвредить.
"Легко? Меня чуть не задушили!" - подавив внутреннее негодование, "тёмный" коротко поинтересовался:
- Даже эту пещерную пакость?
Ответ обескуражил:
- Не знаю, я лишь уничтожила видимое проявление. Можем зайти в пещеру и поискать источник - сейчас я тебя точно не оставлю одного.
При последних словах крылатая облизнулась. Или ему показалось после стольких потрясений за день? Но, даже при всей странности драконицы, даже при том, что именно из-за неё Александр сейчас блуждал в угрожающем жизни и рассудку измерении, на фоне всех кошмаров она воспринималась надёжной и благожелательной. И уж точно знала об этом месте и том, чего следует опасаться, лучше него. А прежде, чем получится отдохнуть от всех напастей и выспаться, следует удостовериться, что пещера более не несёт опасности. Поэтому Александр посторонился, пропуская чернокрылую вперёд:
- Раз ты меня сюда притащила, можешь рассказать, где мы? Я сразу понял, что это не Земля, а может, и вовсе другая вселенная.
- Это Нашар. Только что тебе с того, какое расстояние разделяет твой старый дом и нынешний? - Девушка провела Варладу по боку крылом, пройдя мимо, и тот с секунду просто стоял, осязая гладкое прикосновение. - Возвращать тебя я не собираюсь.
- Не уверен, что местные горячие головы позволят мне тут располагаться как дома... - Александр, идя по туннелю вдоль подземной реки за самкой, вспоминал, что не все жители Нашара были столь дружелюбными (до того, как их души пошли на прокорм). Спутницу, ступавшую без звука шагов впереди, это не озадачило:
- Не со всеми получится договориться, но со всеми можно разобраться. Что до горожан, местные правители пока только набирают силу и популярность, и их подданные не могут контролировать абсолютно всё. А противников много: слишком ответственные светлые, деструкторы, считающие себя темнее тёмных, даже банальные работорговцы, которые ловят представителей самой выносливой расы галактики и увозят невесть куда...
Александр собирался спросить, что значат все эти речи о 'светлых и тёмных', но крылатая резко прервалась, что-то почуяв, и свернула в боковой проход, который заканчивался проломом где-то наверху, откуда во мрак подземелья любопытно заглядывали частые звёзды. Лаз выходил на поверхность в укромном скалистом ущелье, заросшем лесом, таинственно темнеющем на фоне более яркого неба, на которое забиралась луна, такого же кровавого оттенка, что и виденное ранее солнце. Её прозрачно-розовые лучи падали на покрытые причудливыми, но по неизвестной причине отталкивающими рельефами серые стены строения архитектуры ещё более странной и чуждой, чем дома в городе драконов. У распахнутых бронзовых врат, горящих алым под лучами красной луны, порой приземлялись крылатые силуэты, приветствуя друг друга и проходя вовнутрь.
Александр впервые увидел, как глаза крылатой спутницы, своим неопределённым цветом обычно горящие чуть с хитринкой, стали строгими и грозными, готовыми втянуть и пожрать душу врагов одним взглядом.
- Так вот что призвало напавшую на тебя склизкую мерзость. Хотя я нашла этот храм только сейчас, он стоит тут ещё до того, как Инанна нас отделила от светлых, даже до того, как тёмные заселили Нашар, изгнав кланы диких... Подозреваю, он стоял тут даже до того, как любой крылатый летал в этом небе - и тут водились лишь забытые создания, - черногривая обернулась, словно сканируя округу, не таятся ли за кустом или камнем шпионы неведомых сил. - Ты, скорее всего, не знаешь, но Тьме далеко до единства. Кто-то организован и вменяем, но кто-то предпочитает лишь творить зло ради зла и разрушать мир, чтобы ускорить его конец. Один из таких хаотических культов скрывается в этой долине, забыв о свободе воли и поклоняясь своему отвратительному божеству, которое, тем не менее, заставляет их падать и корчиться от удовольствия в своём присутствии. Его зовут Баотас, Высший со звёзд. Я пытала одного из его последователей, - самка посмотрела на свои чёрные когти, словно вспоминая что-то мрачное, - но он не выдал многого, лишь то, его бог могущественней всех остальных и переполняет тело блаженством, и что однажды Баотас возьмёт верных с собой на звёзды в свой Сверкающий храм, а пока что он прибывает на жертвоприношения в свою честь раз в четырнадцать дней, взамен щедро одаривая жрецов. Но сегодня они получат другой 'подарок' - от меня.
Незнакомка, даже имени которой Александр пока не знал, направилась прямо к вратам, скрываясь в зарослях от прилетавших в храм. Варладу сильно не хотелось туда заходить - ему и опасностей вне его стен хватало - но отойти от спутницы, которая хоть что-то понимала в происходящем, страшило ещё больше. К тому времени, как они приблизились ко входу, поток посетителей исчерпался, и снаружи остались лишь несколько - наверное, охрана. Девушка переглянулась со спутником, побуждая помочь их убрать. Александр дёрнул ухом - одно дело драться из самозащиты, как в городе, а другое - нападать самому на тех, чья агрессивность ещё не известна. Но крылатая не дала ему времени размышлять. Под её на секунду потемневшим взором разлапистые тени деревьев замигали, режа глаза Варладу, но привратники от этого зрелища просто застыли как загипнотизированные. Чёрная, ничего не боясь, вышла из леса и приблизилась к ним вплотную, порвав когтём артерии на шее ближайшего парализованного. Александр вышел за ней, опасливо прикрыв глаза и задумавшись, может ли он вообще чем-то помогать таким сильным магам. Пока что он только поглощал на расстоянии души остолбеневших культистов. А чернокрылая уже проскользнула за створки ворот, из которых уже доносилась атональная музыка тонких флейт и гулких барабанов.
За дверьми, в обширном зале с широкой парадной лестницей на балюстраду второго этажа, не было никого - так поначалу посчитал Александр. Но он быстро пересмотрел своё заключение, когда пошевелились стоящие по обоим сторонам от ступеней создания, которые он сначала принял за сморщенные круглые сиреневые кактусы размером с дерево. Они действительно походили на них ребристостью, а неровные, словно отложенные ползучим червём ряды чёрных мелких глаз по всему телу издали можно было принять за короткие иголки. Но создания имели конечности - короткие, толстые и гибкие. Словно младенцы, только научившиеся ходить, переваливаясь ко вторженцам, порождения богохульных экспериментов или, быть может, противных природе мутаций с видимой неуклюжестью, но тяжёлой силой двинулись на перехват, доставая из складок на спине длинные и широкие кривые лезвия.
Шерсть Александра встала дыбом, он сам отступил за спутницу, которая только вскинула голову. В зале посветлело: по воле крылатой колдуньи весь полумрак сконцентрировался в две чёрные призмы, сковавшие в себе жирных монстров. Но те не задержались надолго - несколько раз побившись о стенки своей невероятной массой, гигантскими мечами они раскололи преграду и выкатились наружу, пока призмы быстро истаивали, возвращая свою темноту залу. Выигранного времени двум мохнатым драконам хватило, чтобы взлететь наверх лестницы. Но самка так и застыла там, а Варлад нервно крутился, потому что 'кактусы' быстро сориентировались и принялись залезать за ними, ковыляя по узким для них ступеням. Однако, когда они уже почти добрались до вершины и уже замахивались ножищами, крылатая снова сгустила в зале тени - на этот раз под кривыми лапами монстров. Верхний мутант оступился и грохнулся на второго, оба кубарем покатились по ступенькам, разворачивая их лезвиями в попытке уцепиться, но чаще попадая друг по другу, выпуская струи фиолетового гноя. А когда злобные братья колобка, обронив ножи, которыми бы восхитился любой земной маньяк, шмякнулись об пол зала, ещё сильнее сморщились и обвисли, прекратив двигаться, мерзкой жижей оказался залит весь зал. Александр облегчённо выдохнул - не только благодаря победе, но и потому, что ему не придётся вновь отмываться.
Черногривая уже вышла на выступ в противоположной от лестницы стороне и наблюдала с него за масштабным действием, развернувшимся в главном зале храма, под сферическим куполом, свод которого поддерживала одна изрезанная загадочными иероглифами широкая колонна, судя по окнам и балконам она являлась башней внутри строения. Свет от жаровен с подставками в виде переплетающихся спиралей и щупалец падал на осыпанную красным порошком толпу крылатых, занимавшую весь немалый зал своей буйной и непрекращающейся свальной оргией. Под аккомпанемент вгоняющей в транс музыки писклявых флейт и гулкого барабанного ритма два дракона, мужчина и женщина, с нарисованными на своей чешуе спиралью, что обвила всё тело, кричали в толпу с балкона на башне, не попадая в голос:
- Знайте! Высший этой ночью проснётся! Властитель пространства и времени уже слетает по звёздному туннелю, дабы оросить нас экстазом со своих крыльев! Восславьте его причастием всемирного блаженства!
Дракон поднял над толпой странный скипетр:
- Именем своим призываю алую звезду запада! Восстань, о первейший!
Самка вслед за ним опрокинула вниз пустую чашу:
- Именем своим призываю зелёную звезду востока! Восстань, о первейший!
Но вдруг её собственная тень оторвалась от неё и поднялась с поверхности, приобретя объём. Не успела драконица вскрикнуть от ужаса, как её тень тронула её грудь, и прикосновение стало настолько холодным, что мгновенно угасило все жизненные силы из жрицы. Жрец ей ничем уже не смог помочь, так как сам свешивался с балкона опустошённым телом. Паства была настолько увлечена друг другом, что не заметила ни внезапного прекращения ритуала, ни двух чёрных крылатых, перелетевших под куполом к башне-колонне.
Из любопытства Александр поднял жезл из лапы дракона-жреца со съеденной душой. Чёрная и чуть прозрачная палка, возможно, из обсидиана, светилась изнутри энергией так же, как живые и разумные существа, а поверхность испещряли неразборчивые руны.
Самка, торопясь скрыться от глаз толпы, втянула Варлада в проём башни и, отобрав палку, захватила её энергетической рукой и растворила предмет прямо в себе, лишив его материальности, но потом с той же лёгкостью вынула и вернула:
- Убери её вот так, чтобы не таскаться. Нужны твои свободные лапы.
К удивлению парня, он смог повторить все манипуляции, развоплотив и переместив предмет в свою энергетику. В отличии от сырой энергии душ, он непонятным образом не "вливался" в него, а оставался в ауре темнеющим вкраплением.
Хотя в башне были окна, не было различимо почти ничего, когда двое вошли внутрь, и даже острое зрение не помогало. Зато ноздри осаждал неясный тёплый и сырой запах, а уши - тишина, перебиваемая лишь навязчивым фоновым гулом, какой бы издавали сотни кружащихся над гниющим трупом мух.
Внезапно Варлад почувствовал тяжесть в конечностях и увидел, что и движения спутницы стали слабыми, словно она не могла поднимать собственный вес. Какими бы ни были сильными их тела и сколько свежепоглощённой энергии в них не было, они почувствовали слабость и утомление, зрение расплывалось, и наконец они упали на пол, больше не в силах себя поддерживать. Из темноты откуда-то сверху, гудя эхом, донёсся звучный, но грубый голос с нотками противного щёлканья и жужжания:
- Смертные осквернили святую святых Высшего со звёзд. Знаете ли, что это место запретно? - Ослабшие тела были подняты твёрдыми холодными лапами и связаны по рукам и ногам. Варлад, не имеющий энергии сопротивляться, различал лишь размытые силуэты серых крылатых. - Не важно. Церемония прервана, но бог услышал наш зов. Вам повезло, смертные. Вы узрите прибытие Запредельного Блаженства. Бог проголодается после дальней дороги - и вы послужите отличной закуской.
Пойманных подняли через дымную плотную темноту по ступенькам куда-то наверх и бросили на холодный пол, ходя вокруг в скрывающем всё мраке, и на непонятном языке молились своими насекомоподобными голосами, своим резким звоном терзая уши.
Внезапно темнота исчезла, и злобно-оранжевый свет луны проявил ротонду на самой верхушке купола. Снизу по лестнице начали подниматься утомлённые оргией культисты. Сами вторженцы валялись на полу среди разлагавшихся тел, по которым летали насекомые, похожие на многокрылых цикад, и целым ковром ползали мухи, отчего тошнотворный оттенок мёртвой плоти словно рябил чёрным. И с этими мерзостными и воняющими останками ввалившие драконы с новой силой принялись совокупляться в священном для них союзе, иногда подбирая трупы с пола и танцуя с ними, пока мухи перебирались с умерших на живых.
Существа, которые принесли 'смертных' в это ужасающее место, походили на драконов лишь своими размерами и очертаниями, на самом деле являясь шестилапыми насекомыми, покрытыми серым хитином, изрисованным спиральным узором. Их прозрачные крылья сейчас были плотно сложены на спине. В тот момент они читали заклинания над причудливым объектом у края ротонды. Хромово-голубая металлическая игла в несколько метров длиной, крепившаяся на хаотичном собрании гранёных цилиндров и блоков, была направленна прямо в ночное небо. Всю конструкцию перевивали трубы и провода, крепившиеся к плавно выходящим выступам, кое-где, между гребней и пружин, теснились плотные надписи неизвестными иероглифами. В своём ритуале жрецы-инсектоиды нарушали чистоту аппарата, смазывая его полусвёрнутой кровью и отвратно пахнущей жижей, чертя в воздухе чуждые знаки острыми лапами. Словно уже свершившейся мерзости не хватало, насекомые выдернули из толпы верующих одну самку, что вопила и дёргалась в сильном желании, и подвели её к безумному механизму. Отвлечённая от соития с трупами, она принялась заводить себя сама, тря лапой в шерсти под животом, пока один из насекомоподобных драконов поднял выщербленный от старости каменный нож, и в момент её наивысшего удовольствия совершил резкий и грубый разрез от шеи до лобка. Тело самки, дёргаясь в угасающей смеси оргазма и агонии, пало на камень пола во всё возрастающую лужу собственной тёплой крови.
Эта чудовищная жертва сильно воодушевила и драконов, и их жесткокрылых предводителей, но вся религиозная драма прервалась сильным подземным толчком. Кто-то просто свалился с ног, кто-то упал по своей воле, в жесте поклонения прижимая к полу голову, согнувшиеся в немощном поклоне насекомые протянули лапы к аппарату, ритмично визжа на своём языке. А игла тем временем засияла, и к её концу понеслись волны оптических искажений. С истеричными молитвами жрецов и жужжанием мух стал смешиваться резкий писк ультразвука, который будто выцарапывал мозги через ушные раковины. Из ноздрей Варлада потекла кровь. И вдруг всё прервала абсолютная тишина. Игла вспыхнула и на секунду выдала ровный белый луч света, что упёрся прямо в небосвод.