Похоже, все инстинкты Майкрофта требовали подчиниться.
— Я… что из этого выйдет? Не получится постоянно держать его подальше от опасных зон. Джон — профессиональный военный медик, такие в армии слишком нужны, чтобы отмахнуться и забыть.
— Но хоть что-то ты можешь сделать?
— Мама, моё влияние не безгранично, — вздохнул Майкрофт. — Я не прошу об одолжениях, от которых не получают выгоду обе стороны…
— Ты не веришь, что безопасность Джона того стоит?
— Нет, если он с этим не согласится, — твёрдо ответил Майкрофт. — Я ничего не могу сделать именно потому, что он хочет туда ехать.
— Тогда я сама с ним поговорю.
Наградив мать полным сомнений взглядом, Майкрофт вернулся к работе.
*
— Почему ты хочешь туда ехать?
Джон, который как раз собрался съесть бутерброд, замер, так и не донеся его до рта, нахмурился и повернулся к Шерлоку, слишком увлечённо изучавшему морковь на тарелке.
— Ты её подговорил?
Холмс-младший скорчил недовольную мину.
— Почему ты упорно подозреваешь меня в бессмысленных заговорах, будто я не способен самостоятельно формулировать мысли? Никогда не испытывал необходимости бежать к кому-то для этого; я высказываюсь чётче большинства из них.
Заявление Шерлока не развеяло его сомнений, но Джон всё же перевёл взгляд на Вайолет.
— Хочу помочь, реально повлиять на что-то. Там люди своими жизнями рискуют, и я не собираюсь отсиживаться дома, растрачивая впустую то, чему научился.
— Но есть и другие причины, — настаивала Вайолет. — Которые велят тебе оставаться дома, с нами, тогда мы всегда сможем поддержать, если понадобится.
— Я справлюсь, — Джон сел неестественно прямо.
Шерлок рядом возвёл глаза к потолку и что-то неразборчиво пробормотал.
— Но ты, кажется, даже не расстроен, — продолжала настаивать Вайолет, намеренно не обращая внимания на сына.
— Да я же не на смерть еду! — Джон запустил руку в волосы. — Знаю, такое случается, но… никто там сотнями не умирает каждый час. И потом, я врач, специально никто меня в бой не отправит. Буду только спасать кого-нибудь, не вылезая из медицинского шатра, или охранять его же. С чего вы все решили, будто я рвусь на передовую, как солдат Джо[1]?
— Просто ты, кажется, совсем не расстроен, что уезжаешь от нас, — собственный голос показался Вайолет слишком тихим по сравнению с эмоциональным высказыванием Джона.
Казалось, подобное обвинение неожиданно того озадачило. А Шерлок, всё это время упрямо хранивший молчание, похоже, решил уничтожить несчастную морковь силой мысли.
— Ведь это не то же самое, — продолжила Вайолет. — Ты будешь слишком далеко от дома, чтобы иметь возможность приехать, если появятся свободные несколько дней, а командировки в армии достаточно долгие. Ты будешь на военной базе в зоне боевых действий… уверен, что там разрешают звонить по телефону или писать смс?
Джон внимательно смотрел на неё.
— Тренировки кончились, Джон. Начинается служба в действующих вооружённых силах со всеми вытекающими последствиями и ограничениями…
Шерлок вскочил со своего места и вылетел из кухни, хлопнув за собой дверью.
Ошарашенный, Джон посмотрел ему вслед.
— Майкрофт может вытащить тебя, но только если ты сам этого захочешь, — мягко произнесла Вайолет и тоже встала. — Просто… пообещай хотя бы подумать об этом.
Уотсон медленно кивнул.
*
Депрессия
Шерлок упал на кровать спиной к двери и зло уставился на занавески.
— Мы справимся, — тихо сказал Джон. — Обязательно. Найдём способ. Как всегда находили.
— Нет, — твёрдо ответил Холмс, не поворачиваясь. — Не найдём.
— Но… — Уотсон присел на край кровати. — Я… мы… — он закрыл глаза. — Я пообещал.
В ответ раздалось фырканье.
— И я хочу туда поехать, — признался Джон. — Только… это не значит, что я хочу бросить тебя одного.
Шерлок оставался всё так же упрямо неподвижен.
— Одно ты хочешь больше, чем другое, — сказал он в конце концов. — Не надо себя обманывать, Джон.
— Это не так, — тот придвинулся ближе. — Я знаю людей, которые справились с такой ситуацией, у некоторых солдат отношения крепче…
— Значит, их партнёры для таких отношений подходят.
Рискнув, Джон лёг рядом с ним и прижался, что ощущалось немного странно из-за казавшихся бесконечно длинными ног Шерлока.
— Ты подходишь, — прошептал ему на ухо. — У тебя есть работа, расследования…
Шерлок раздражённо вздохнул.
— Думаешь, раз ты далеко, так моя жизнь от тебя и не зависит? Ты удивишься, но это не так. Я не собираюсь потом брать отпуск только потому, что ты приехал, или сидеть, держась за руки, с армейскими жёнами каждый раз, как в новостях мелькнёт что-то, и опасаться худшего…
— Но я и не жду от тебя…
— А что тогда нам останется? Случайные моменты, когда твой отпуск будет совпадать с затишьем в преступном мире?
— Я не знаю, — шёпотом ответил Джон, уткнувшись лбом в его шею. — Просто… мы с чем угодно справимся.
— Это не сказка, Джон, — прозвучало довольно резко и безжалостно. — Что-то хорошее не может произойти, как по волшебству, лишь по твоему желанию.
Джон отстранился, сердце громко стучало в груди.
— Так это ультиматум?
Глубоко вздохнув, Шерлок покачал головой.
— Он стал бы концом всего, — медленно произнёс он и повернулся к Джону. — А этого я не хочу.
Воспоминания о том, как в прошлый раз, едва вернувшись из клиники, Шерлок требовал именно этого и провоцировал спор, сами собой возникали в сознании, выводя из себя даже спустя годы.
Однажды обязательно настанет день, когда эти мысли не будут заставлять кровь кипеть от ярости и злости и на себя, и на Шерлока.
Джон сел на кровати, обнял колени и, положив на них подбородок, задумался. Однажды они будут просто Шерлоком Холмсом, который раскрывает преступления, и Джоном Уотсоном, бывшим военным врачом, и тогда смогут жить, не заботясь о глупых решениях и выборе, который приносит одни разочарования.
— Я… — Джон облизал губы. — Тебе хотелось когда-нибудь, чтобы мы встретились позднее? Как только разберёмся…
— Нет, — Шерлок тоже сел, прислонившись к спинке кровати. — Презираю саму мысль о том, чтобы тратить дни впустую, без тебя.
Улыбнувшись этому до странности милому заявлению, Джон кивнул.
— Просто… — он вздохнул, — иногда хочется, как в кино, перемотать сразу до хорошего.
Шерлок с сомнением приподнял бровь.
— В таком случае твоя служба в армии была бы абсолютно бессмысленной.
— Я слишком многого хочу, — усмехнувшись, Джон покачал головой. — Но… — он взял Холмса за руку, — больше всего — не потерять тебя.
Шерлок потянул его к себе, чтобы Джон сел на него верхом.
— Не так уж легко я теряюсь, — уверенно сказал он.
Кивнув, Уотсон ощутил, как непрошеная грусть становится всё более ощутимой.
— Блядь, — выдохнул он, — тебя ведь и правда не будет рядом, — и машинально что-то нарисовал пальцем поверх рубашки Шерлока. — Как, чёрт возьми, я с этим справлюсь? — Джон казался совершенно потерянным, когда поднял глаза на Холмса.
Было в этом взгляде что-то странное.
— Ты должен ехать, — зло фыркнув, Шерлок посмотрел в сторону.
— Я уже забываю, почему, — прошептал Джон, касаясь губами его кожи и расстёгивая рубашку.
Шерлок обнял его за шею и притянул к себе для поцелуя.
— Твоя очередь, — тихо сообщил он, опрокидывая Джона на кровать и нависая над ним.
— Ты следишь? — идея немного ошеломила, хоть и вызвала искреннюю улыбку.
Но Шерлок не ответил.
*
Принятие
Когда Джон впервые читал письмо с назначением, Шерлок внимательно наблюдал за ним. Видел, как тот машинально выпрямился, пальцы торопливо развернули лист, губы чуть дрогнули в самодовольной усмешке.
Волнение. Джон был взволнован, горд и с нетерпением ждал продолжения своей карьеры. Возможно, немного глупая, но реакция была именно такая.
И первый раз читая письмо, Джон так и не взглянул на Шерлока. Ему даже в голову не пришло учесть его, это ранило, но и в какой-то степени приносило облегчение.
Теперь очередь Джона быть безрассудным. Как бы ни было больно это признать, он должен был прикусить язык и не поддаваться желанию просить, умолять, угрожать или торговаться. Когда Джон, вымотанный, уснул рядом с ним, Шерлок долго смотрел в потолок, размышляя, как тот до сих пор не осознавал, насколько силён.
Благодаря Джону они были вместе тогда, когда любая другая пара развалилась бы сразу; в таких обстоятельствах кто-нибудь другой запросто махнул бы рукой. Шерлок тоже может таким быть. Хотя бы вполовину таким же сильным.
Вот только если этот дурак умудрится там умереть, Шерлок его с того света достанет, чтобы лично прибить.
Комментарий к Пять стадий
1 — линия игрушечных фигурок солдатиков, изображающих различные рода войск США, производства компании Hasbro.
========== Вера и надежда на лучшее ==========
Наступает Рождество, и, не уверенные, смогут ли они провести его вместе, Шерлок и Джон вспоминают прошлые праздники.
П/а: Жаль, но Рождество проходит, так воздадим же благодарность и приготовимся к новому году с надеждой и верой в лучшее. (Рождественская цитата неизвестного автора, первоисточник не нашла, русский вариант тоже. Если кому знакома, с радостью поправлю.)
*
Пятнадцатое декабря 2006
Шёл снег.
Они смотрели на труп на земле, элегантно приукрашенный хлопьями снега, которые смягчали кричаще яркий красный цвет рубашки, надетой на этого мужчину средних лет.
Если жертву выбирали только из эстетических соображений, убийцу почти можно было простить.
Но это было не так. Мистер Уильямс поплатился за то, что крал деньги у своего босса. Довольно скучное дело, надо заметить; убит женой начальника (возможно — сестрой)… наверняка это совершила женщина приблизительно его возраста со странной склонностью к изумрудно-зелёному лаку для ногтей, который ободрался и остался на безвкусной рубашке.
— Жена? — Лестрейд не выглядел убеждённым. — Ты даже не наклонился, чтобы рассмотреть.
— Потому что это до смешного очевидно, — Шерлок неодобрительно посмотрел на грязь под ногами. — И я не собираюсь возиться в этой сырости.
Закатив глаза в ответ, инспектор выдержал десятисекундную паузу.
— Ладно. Допрошу жену.
— Или сестру. Или любовницу… ищите по лаку для ногтей. Маникюр она наверняка сделала новый, но ярким цветам изменять не станет, — Холмс задумчиво наклонил голову на бок. — Если особенно мстительна, ногти будут цвета почтового ящика[1].
Замечание было встречено ещё одним недоверчивым взглядом, но Лестрейд всё же записал его.
— Рождество скоро, — инспектор убрал блокнот. — Джон в этом году приедет?
Крайне маловероятно.
— Нет.
Лучше не строить из себя идиота, который, несмотря на очевидные факты, надеется на возвращение любимого. В конце концов, надо репутацию поддерживать.
— Чем будешь заниматься?
— Ну, ты меня знаешь, — Холмс, издеваясь, изобразил широкую улыбку. — Буду ходить по детским домам, дарить всем подарки и сиять от счастья, как рождественская ёлка, — насмешливо сообщил он.
— Напомни в следующем году, чтобы я не спрашивал.
*
Переезд из дома матери стал настоящим облегчением. Она постоянно смотрела на него полными грусти глазами, будто ожидала, что он в любой момент может начать рыдать и жаловаться на вселенскую несправедливость. А ещё, к ужасу Шерлока, на ужин каждый день стал заглядывать Майкрофт и обмениваться с мамой странными взглядами.
Тут по крайней мере можно будет закрыть дверь на замок и отгородиться от их жалости. Они упорно полагали, что Шерлок непременно превратится в жалкий и ранимый комок нервов, отчаянно ищущий утешения, только потому, что Джона нет рядом (и не ожидается ещё несколько месяцев).
Десять голосовых сообщений он удалил, даже не слушая. Мама оказалась сверх меры настойчивой, пытаясь добиться его присутствия дома на Рождество.
На памяти Шерлока только трижды этот праздник заслуживал его внимания, и каждый раз необходимым условием было присутствие Джона.
Так зачем возиться?
Он на секунду задумался и с надеждой посмотрел на мобильник, прежде чем тряхнуть головой, отводя взгляд.
*
Двадцать четвёртое декабря 2004
Если бы ты мог получить любой подарок на Рождество, что бы выбрал?
Как обычно. ШХ
А именно?
Тебя. ШХ
Тук-тук.
Едва Джон отослал последнее сообщение, как дверь стремительно распахнулась. Он даже не успел толком разглядеть Шерлока, который возник на пороге в пижаме и халате, — тот прижался к нему с такой силой, что впечатал в противоположную стену; их губы торопливо искали поцелуи, пальцы вцеплялись в одежду, и неожиданно Джона затопило острое желание раствориться в Шерлоке, оказаться внутри него и никогда больше не покидать.
— Ты здесь, — потрясённо шептал Холмс, его руки беспорядочно шарили по телу Джона будто в поисках доказательств, что тот не является плодом его воображения. — Ты здесь, ты здесь…
Джон улыбался в ответ, но когда на миг посмотрел за спину Шерлока, в его взгляде отразился испуг.
Из любопытства, не размыкая объятий, обернулся и Холмс.
— Дверь, — заметил Уотсон, пытаясь не захихикать. — Ты придурок!
Наградив захлопнувшуюся дверь безразличным взглядом, Шерлок пожал плечами и вновь поцеловал Джона.
*
Восемнадцатое декабря 2006
— Как ты себя чувствуешь? — Джон пододвинул стул к кровати Робина.
— Дерьмово, — признал солдат, зло уставившись в потолок: было очевидно, что он ненавидел своё жалкое состояние. Одна его нога была в гипсе и, чтобы сломанная в нескольких местах кость правильно срослась, приподнята над кроватью на специальной конструкции[2]. — Счастливого, мать его, Рождества, верно, док?
— Кто дома ждёт? — спросил Уотсон, пока листал историю.
— Мама, папа. Девушка, — тут Робин фыркнул. — С ума сойдёт от радости, когда узнает, что придётся возиться со мной.
— Давно встречаетесь?
— Года два, — пожалуй, впервые с начала лечения Робин улыбнулся. — Все говорят, что пора бы уже задать самый главный вопрос.
Ты когда-нибудь перестанешь хранить части тел в холодильнике?
Нет, у нормальных людей…
— О, — Джон вздрогнул. — Этот вопрос.
Улыбка его пациента померкла.
— У нас всё было замечательно, — грустно заметил Робин. — Она… она просто здорово к этому отнеслась. Сколько девчонок меня ни пыталось заполучить, достался ей.
— Уверен, ты ей нужен независимо от наличия модного аксессуара, — позитивно заметил Джон.
— Ага, — Робин погружался в собственные невесёлые мысли. — Конечно.
Нужно было зайти ещё к нескольким пациентам, хоть никто из них не находился в критическом состоянии… Джон со вздохом посмотрел на разделявшую кровати ширму и бросил историю на тумбочку.
— Я однажды застрял на Рождество в больнице, — неожиданно произнёс он. — Это будет казаться удушающее навязчивым; и они все неожиданно осознают, насколько тебе было бы легче… ну… не окажись ты там. Но совершенно точно никто не будет считать тебя грузом. Скорее — трофеем.
Робин удивлённо взглянул на Джона.
— Не похоже, что ты на службе давно, чтобы праздновать не дома.
— На меня… напали, — уточнил Уотсон. — Как раз под Рождество. Так я и оказался в коме в больнице, — он тряхнул головой, прогоняя неприятные воспоминания. — Мой партнёр был в ужасе. Разругался с моей матерью… палата была как зона военных действий всё время, что я там лежал.
Уцепившись за возможность отвлечься от собственных размышлений, Робин сосредоточил внимание на Джоне.
— Какая она?
— Моя мать? — переспросил Уотсон.
— Нет… партнёр.
Ах, это.
— Не девушка, — осторожно уточнил Джон. Редко кто-нибудь открыто заявлял о своей неприязни, но сразу становилось заметно, как собеседник замыкается в себе и отстраняется. Некоторые просили другого лечащего врача.
Но Робин, к счастью, лишь моргнул, усваивая информацию, и кивнул.
— Тогда какой он?