С такими радостными мыслями он не заметил, как сопровождавший его тип остановился у двери и аккуратно постучал в нее. Очень изящное движение, не без одобрения заметил Берт, чтобы хотя бы как-то развлечь себя: мужчина замер, на пару секунд превратившись в статую из сероватого гранита, поднял руку к двери – и снова пауза, постучал скупым движением, и его запястье при этом почти не двигалось, что Берт нашел крайне любопытным; затем этот тип опустил руку и снова замер. Еще через пару секунд он сказал:
– Прошу вас. Можете войти.
Берт взялся за ручку двери, посмотрел на своего гида.
– Могу я рассчитывать, что вы выведете меня отсюда? Боюсь, я совершенно не ориентируюсь, где я, – по возможности дружелюбно поинтересовался он.
Сопровождавший указал вправо в конец коридора – все тем же скупым движением, растянул губы – очевидно, обозначил улыбку – и сказал:
– Восточный выход. Выйдете на улицу, вправо стоянка такси.
Он немного помолчал. Берт не собирался входить, ждал с демонстративно выжидающим лицом.
– Для выхода вам будет достаточно пригласительного билета, – снизошел сопровождающий и указал на дверь: – Входите.
Берт кивнул. Вошел. Скользнул взглядом по кабинету, пощурился, привыкая к свету, чуть более яркому и теплому, чем в коридоре. Кабинет был просторным, отделанным современно, и ничто не указывало на ориентальную тематику. Очевидно, его называли Восточным исключительно из-за местонахождения. Рядом с восточным выходом, и не более того.
– Господа, – радостно произнес Берт.
В кабинете находилось трое людей. Навскидку – примерно равных по статусу Берту. Присмотреться поближе – ничего особенного, что указывало бы на принадлежность к тайным и смертельно опасным структурам в правительстве или в той же «Астерре». Переговорщики, очевидно, которые знают о целях и имеют полномочия действовать в относительно просторном коридоре возможностей; Берт был их коллегой, знал всю эту кухню на своей шкуре. Открытым оставался вопрос: ЮАР, Лига или «Астерра»? Или все три?
Единственная женщина из них заговорила первой. Предложила сесть, кофе, сигарету, сигару. Младший из мужчин порекомендовал новый сорт кофе, который был разработан совсем недавно и отличался особой устойчивостью к кофейному паразиту и заморозкам и превосходно рос на высоте более двух тысяч метров. «С удовольствием!» – энергично произнес Берт. Полюбопытствовал, что значит «разработан».
– Генный инжиниринг. Сугубо прагматический подход. Перед лабораторией ставятся определенные задачи, и она решает их передовыми средствами. В результате мы имеем впечатляющее разнообразие сортов в кратчайшие сроки, – пояснили ему.
Берт промычал нечто неопределенное и повернулся к женщине, протянул ей руку:
– Берт Франк, хотя мне кажется, это вы уже знаете.
– Фенна Де Врис, – невозмутимо ответила она и пожала его руку. – Представитель «Астерры».
Логично, подумал Берт. Остальные, очевидно, будут если не оттуда же, то откуда-то близко. Интересно, как смотрят в Африке на тесное сотрудничество частных и государственных структур и даже возможность одного человека занимать должности и там и там? Младший из мужчин тоже был из «Астерры», старший – руководитель лаборатории, которая относилась к южно-африканскому НИИ, но активно использовала гранты этой же корпорации.
– А я подумал бы, что наоборот, – признался Берт и пояснил: – Что не вы, а ваш коллега будет откуда-то из исследовательских институтов. Месье Ленартс с таким упоением рассказывал о новых сортах кофе, что я подумал, что его связь с биотехническими лабораториями непосредственна и очень тесна.
– Он изменил нашей лаборатории, когда появилась возможность, – сообщил старший – Самуэль Мас.
– Но остался верен ей в душе, – широко улыбнулся Ленартс, – что и доказываю с завидной регулярностью, Самуэль. Не вы ли получили возможность участвовать в новых изысканиях? Впрочем, не будем о делах семейных, а то наш гость заскучает.
– Напротив! – живо возразил Берт. – Между прочим, кофе действительно замечательный. Я не являюсь тонким его ценителем, мне главное, чтобы кофеин действовал, на языке не горчило, и от кислоты не бушевала изжога. Но я могу сказать, что от того кофе, который я пил в баре, этот заметно отличается.
Мужчины переглянулись.
– Мне даже интересно, что за меланж используют там, – пробормотал Мас.
Ленартс потянулся и успокаивающе похлопал его по колену.
– С чего бы тебе беспокоиться? Явно нечто, не идущее ни в какое сравнение с твоим шедевром.
Фенна Де Врис тоскливо смотрела в потолок. Переведя взгляд на Берта, она скучно доложила:
– Сейчас они начнут выяснять, какой из сортов, уже выведенный в лаборатории Самуэля, является шедевром, а который – так, чисто нишу заполнить.
Берт вежливо засмеялся.
После полуминутной паузы он произнес:
– Я благодарен вам за щедрое и очень гостеприимное предложение, но совершенно не представляю, чем обязан. Я новый человек в Йоханнесбурге, знаю совсем мало людей здесь и скорее всего никого из вашего круга. И тем более не представляю, как могу быть полезен вам.
Ленартс переглянулся с Де Врис.
– Может быть, мы сможем быть полезными вам? – дружелюбно улыбнулась она.
Берт приоткрыл рот, закрыл его и ухмыльнулся.
– Я обожаю, когда мне предлагают помощь, если честно. Это феноменально редкое качество в наше время. Осталось выяснить, какую именно помощь вы хотите мне предложить, и, разумеется, что я могу предложить вам взамен.
Де Врис склонила голову к плечу. Подняв брови, она спросила:
– Так просто?
– А зачем усложнять?
Ленартс хмыкнул; Мас встал, чтобы сделать еще кофе.
– Действительно, – согласилась Де Врис. – Скажите, господин Франк, каково ваше отношение к «Астерре»?
– О, – радостно сказал Берт, – это прогрессивная компания. Мегакорпорация, – поправил он себя и немного помолчал, глядя на нее и остальных. – В общем-то, уже потому, что сама «Астерра» ничего не имеет против того, чтобы самоназываться подобным образом, я нахожу имидж компании привлекательным. Помнится мне, этот термин регулярно используется в самых разных негативных контекстах. Из последнего, если позволите, хм, пара статей в «Актуальной экономике» и «Новом политическом мыслителе».
– Скорей, пара сотен, – педантично отметил Мас. – Это либеральные журнальчики.
– С очень высоким индексом влиятельности, – охотно напомнил ему Берт. – «Мировая экономика» или что-то в этом духе куда более элегантны в применении этого термина, но и рекламы «Астерры», прямой или скрытой, там тоже на порядок больше. И опять же, тот же «НПМ» признает, что после экспансии в биографии любой корпорации неизбежно наступает период стабилизации и коррекции репутации, а чисто внешними средствами такое совершить невозможно, приходится меняться и изнутри. Я так понимаю, «Астерра» почти завершила этот этап. Она почти превратилась во всеми уважаемую и почитаемую фирму, практически эталон. Так что я почти готов признать, что согласен с общественным мнением.
– Почти, – сказал Лео Мас.
Фенна Де Врис засмеялась.
– Я – частное лицо и в этом качестве могу позволить себе быть скептиком, – нисколько не обиделся Берт.
– Разумно, – согласился Ленартс. – А к сотрудничеству с «Астеррой» вы бы как отнеслись?
Берт заулыбался.
– Мне следует говорить, что это было бы честью и так далее?
– Попробуйте, – предложила Де Врис.
Берт поморщился и пожал плечами. Она подняла брови. Берт по-прежнему молчал.
– Хм, – негромко произнесла она. – Вы позволите поинтересоваться, какие цели вы ставили перед собой, прибыв сюда?
– Как я могу вам запретить, – развел руками Берт.
Мас хмыкнул. Берт покосился на него и снова перевел взгляд на Фенну Де Врис.
– Н-ну хорошо. Итак, ваш начальник, владелец и глава забавной фирмы «Рога и копыта» решает, что ему нужно распространить свое предложение и на африканском рынке. И вы так просто подчиняетесь ему. Кстати, а что предлагает его фирма?
– Наше, госпожа Де Врис, предприятие предлагает знания, умения и опыт. Товарец так себе, не сравнить с морозоустойчивым кофе. Кстати, именно поэтому я не совсем понимаю, что я делаю здесь, но еще меньше я понимаю, почему помимо двух представителей «Астерры» здесь находится и господин Ленартс. И еще меньше я понимаю, почему вы с такой радостью предложили мне помощь.
– Вам, господин Франк. Как частному лицу.
– Но не консультационной фирме «Даг и партнеры»?
– Проблема в том, господин Франк, что мы можем более или менее оценить, какую именно помощь вы лично расцените как полезную, какая помощь вам понадобится и так далее, а также что именно мы можем попросить в качестве встречной услуги или, эм, бартера. Но насчет данной фирмы мы не уверены. Ее цели представляются нам несколько расплывчатыми.
– Да ладно. Вам неясны цели коммерческого предприятия? Получение прибыли. Основа основ.
– Какой? Какими способами? Какими средствами?
Берт посмотрел на Ленартса, Маса и снова на нее.
– Госпожа Де Врис, не кажется ли вам, что вы настойчиво стремитесь на территорию, которая не просто так считается коммерческой тайной? Если предположить, что Горрен разработал концепцию фирмы, которая позволяет нам рассчитывать на получение прибыли из неконвенциональных источников и нетрадиционными, но от этого не становящимися незаконными способами, то ваша попытка выяснить, что да как да как мы намерены достичь цели существования любого коммерческого предприятия, может и на промышленный шпионаж потянуть.
– Зачем же промышленный шпионаж? – успокаивающе произнесла Де Врис. – Это вполне закономерное любопытство. Видите ли, господин Франк, я думаю, вы согласитесь с нами, что африканский рынок вообще и отдельные его участки в частности сформированы давно и более-менее стабильны. Лица, действующие на нем, давно известны, мы знаем друг друга и с этим знанием можем прогнозировать дальнейшее его развитие и рассчитывать на его стабильность. Новые лица на деловом горизонте вызывают закономерный интерес. Новые лица с вашей, если позволите, репутацией и, не побоюсь этого слова, талантом, вызывают сугубый интерес. Это объяснимо, – она самую малость развела руки, сцепила их, опустила на колено, улыбнулась. – Должна признать, что с немалым интересом отслеживала ваши знакомства. Если позволите, они кажутся мне немного бессистемными.
Берт пожал плечами.
– Неудивительно. Вы смотрите на них скопом, – любезно сообщил он. – Получается, что происходит интерференция. Личное и профессиональное. Естественно, вы не можете разглядеть систему.
– Вы преследуете интересы помимо «Дага и партнеров»? – спросила Де Врис. В ее голосе что-то изменилось: он стал куда холодей, напряженней, взгляд – более острым, улыбка – натянутой.
Берт неторопливо и размашисто покачал головой.
– Мне просто нравится знакомиться с людьми, – легкомысленно сказал он.
Де Врис посмотрела на Ленартса.
– Особенно с епископами? – улыбнувшись, мягко поинтересовался он.
Берт хмыкнул.
– Особенно со священниками, – поправил он. Потеребив себя за кончик носа, он задумчиво отметил: – Хотя как бы я ни уточнял, вы тоже правы. Я просто всегда считал себя таким, хм, рьяно секулярным типом. Агностиком до мозга костей. С женой… бывшей… да, бывшей женой, изредка приходилось бывать на трех неизбежных действах. Крестины, свадьбы, похороны. Не более. Второе – и то не всегда. Я всегда относился к священникам как к распорядителям на вечеринках, – Берт даже указал большим пальцем себе за спину – вроде как в сторону залов, в которых постепенно затухало веселье по поводу, изобретенному «Астеррой». – Никогда не задумывался, насколько они отличны в отношении к жизни и к себе, пока не столкнулся с ними непосредственно. Очень интересные люди.
– Да неужели, – пробормотал Мас и откашлялся.
Берт ничтоже сумняшеся пожал плечами.
– Я так считаю. Это не значит, что я отрицаю эту уникальность за людьми, находящимися на иной культурной территории, но мне все-таки кажется, что светский человек поймет другого светского куда проще, чем он же клерикала. Даже если, к примеру, мы с вами будем относиться к совершенно разным культурам. Вы – руководитель лаборатории, представитель научного мира, гражданин Африки. Я – подчиненный, посредник, гражданин Европы. И все-таки я смею предположить, что вы понимаете, о чем я говорю, а я понимаю, что именно вы хотите от меня. В случае с представителями церкви, особенно с учетом определенной ее трансформации, должен признаться, я бы не рискнул быть слишком уверенным в своих способностях. Церковники все-таки своеобразный народ.
– И чем же был так примечателен епископ Даг? – вкрадчиво спросил Ленартс.
– Верой в букву.
– То есть?
– Он убежденный схоласт. Если вовремя сослаться на какой-нибудь догмат, он согласится. Я вроде как и не заметил личности за его буквоедством.
Его замечание неожиданным образом разрядило атмосферу. Де Врис одобрительно засмеялась, Ленартс и Мас обменялись репликами об общем знакомом, который мог бы подойти под это определение. Берт, кажется, мог перевести дух. Но оставался открытым вопрос: какого черта они хотят от него.
Впрочем, он не спешил. Ему просто некуда было спешить. Горрен в любом случае либо спал, либо несся очертя голову на очередную Очень Важную, Просто Судьбоносную Встречу. Помимо этого, нужно было бы проверить, как там безопасность родных апартаментов, не нарушена ли. И комм проверить на предмет попыток взломать. Так что Берт развлекал Де Врис и Ленартса легкомысленными историйками из жизни, связанными прежде всего с людьми, чьи имена, как он предполагал, могли оказаться на слуху и у обитателей иного континента. Он охотно выслушивал некоторые замечания о деятелях местной политической сцены – эта Де Врис была очень хорошо осведомлена о них. Мас хлопотал с кофе – охотно рассказывая при этом, как именно конструировали геном этих растений и с какими трудностями им предстоит столкнуться, когда продукт решат сертифицировать для внешнего рынка. Берт слушал со все большим интересом; он прекратил улыбаться, даже начал хмуриться. Его не просто заинтересовало – он, кажется, мог кое-что предложить. И Мас спросил его об этом. Берт честно сказал:
– Я должен обсудить это с Горреном.
– Помилуйте, – устало засмеялся Ленартс.
– Помилую, – не задумываясь, отозвался Берт. – Напоминаю. Я наемный работник Горрена, в перспективе, возможно, его партнер. Я интересен вам как сотрудник фирмы «Даг и партнеры», пусть вы и разузнавали насчет возможной вербовки меня как частного лица. И я не вижу ни одной причины, по которой моя лояльность должна вызывать у вас отторжение. Только если… – он едва уловимо посуровел, – вы делаете некоторые заключения, основываясь на личном опыте. В таком случае я сочувствую «Астерре».
– Это не тот случай, Берт, – решительно вмешалась Де Врис. – Поговорите с господином Дагом. Но меня действительно занимает ваше любопытство по отношению к экуменикам.
– Вас как Фенну Де Врис – или вас как представителя «Астерры»? – прищурился Берт.
– В данном случае второе. Но вообще и вне нашей приятной беседы, Берт, однозначно первое.
– Вот как? – усмехнулся Берт.
Она пожала плечами.
– Я действительно отношусь к ним несколько настороженно и не понимаю хороводов, которые водят вокруг них политики и прочая. Ну есть эти ряженые, ну говорят душевно полезные вещи, да и лихо бы с ними. Мой психотерапевт куда более эффективен в этом плане.
– Фенна, – глухо простонал Мас и спрятал в ладонях лицо.
– Месье Мас регулярно ходит в церковь. Это не мешает ему оставаться здравомыслящим человеком, впрочем. Но я доверяю ему по этой причине куда меньше, чем хотела бы.
– Фенна! – зарычал Мас.
– Я здесь, Лео. – Подмигнула Де Врис.
– А я не хожу в церковь. Боюсь разочароваться, – грустно признался Берт.
Лео Мас тяжело вздохнул, обмяк в кресле и уставился в потолок.
– И это предположительно цивилизованные люди с возможно действующей высшей нервной системой, – мрачно заметил он.